— Спасибо за комплимент, — вздохнул я. — Значит, Шурф вне игры. И вы тоже, поскольку некая неведомая сила не пускает вас в этот грешный Лабиринт. Сие досадно. Если встречу на улице свою судьбу, непременно набью морду этой гадине… Ладно, значит, придется идти в одиночку.
— Так ты решил идти?
Не могу сказать, что шеф удивился. Ну да, конечно, этот хитрец с самого начала знал, чем закончится наш разговор. Поэтому я даже отвечать не стал, просто пожал плечами: дескать, и так все понятно.
— Что ж, отговаривать я тебя не стану: служебное положение не велит. Считай, что памятник в полный рост на какой-нибудь центральной площади Ехо ты уже заслужил, — невесело усмехнулся Джуффин. И твердо добавил: — Но один ты не пойдешь!
— Что касается памятника, его следовало поставить еще года три назад, — в тон ему откликнулся я. — По крайней мере, тогда я еще был достаточно глуп, чтобы искренне обрадоваться этому событию. А теперь, пожалуй, не стоит впустую переводить казенные средства. — Я посмотрел в глаза шефу, осекся и снова стал серьезным: — Один не пойду, говорите? Ладно, но с кем, в таком случае? Кто он, этот счастливчик? Или жребий бросать будем?
— Не будем, — сухо сказал Джуффин. — Давай действовать методом исключения. Меня Лабиринт не принимает. Сэр Шурф в Уттари. Нумминорих слишком неопытен и будет для тебя скорее обузой, чем помощником. Меламори я с тобой не пущу, даже если оба умолять будете. Когда вы с ней собираетесь в одном помещении, там тут же воцаряется совершенно нерабочая атмосфера!
— Еще чего! — буркнул я. — У меня не так много любимых девушек, чтобы таскать их по всяким подозрительным лабиринтам!
— Рад, что ты не настолько романтичен, — улыбнулся шеф. — Ну, кто у нас там дальше? Сэр Луукфи Пэнц? Думаю, ты и сам понимаешь, что этот парень рожден исключительно для нежного воркования с буривухами из Большого Архива, так что пусть остается на своем месте.
— Ага, — кивнул я. — Вот если бы пропал не Король, а буривух, тогда — другое дело!
— Сэр Кофа — самый опытный и, возможно, самый могущественный из наших коллег, — продолжил Джуффин, — но, как ты и сам знаешь, он слишком мирской человек для подобных путешествий. Леди Кекки Туотли — его достойная ученица, со всеми вытекающими последствиями. Так что особого выбора у нас нет: с тобой отправится сэр Мелифаро. По-моему, из этого парня получится неплохой спутник: он быстро соображает, еще быстрее действует и, в отличие от тебя, никогда не теряет голову. Да и ему это приключение пойдет на пользу. Его потенциальные возможности весьма велики: как и всякий Страж, Мелифаро горы способен свернуть, когда приходит время пройти по тонкой грани, отделяющей Очевидную Магию от Истинной, но до сих пор у него не было решительно никакой возможности как следует попрактиковаться. Надо же когда-то начинать!
— А жизнь — не чрезмерная цена за возможность как следует попрактиковаться? — осторожно спросил я.
— Это нормальная цена, — сухо ответил Джуффин. — Обычная. Ты и сам это знаешь.
— Так то я…
Я неопределенно пожал плечами, не в силах четко сформулировать, в чем состоит принципиальная разница между мной и сэром Мелифаро. В моем сознании шевелились смутные предположения: дескать, мне позволили перебраться в этот прекрасный Мир и великодушно предложили здесь пожить, поэтому я вроде как всем вокруг должен, а сэр Мелифаро вроде как нет. Чушь, одним словом.
— Не вижу особой разницы, — Джуффин решительно положил конец моим размышлениям. — Собственно говоря, Мелифаро должен прыгать до потолка. Такой шанс по уши залезть в настоящие чудеса раз в тысячу лет выпадает. В отличие от тебя, парень отлично понимает, что без хорошей практики годков через сто он сможет претендовать разве что на место генерала Бубуты, который к тому моменту, я надеюсь, наконец-то подаст в отставку. Но я сомневаюсь, что наш сэр Мелифаро действительно планирует провести остаток своей единственной и неповторимой жизни в кресле Начальника Городской Полиции. На мой вкус, лучше уж навсегда застрять в Лабиринте Мёнина, все не так паскудно.
— Стоит четверть часа с вами поговорить, и все переворачивается с ног на голову, — улыбнулся я. — Одного не могу понять — то ли вы такой умный, то ли я такой глупый?
— Не могу назвать эти тезисы взаимоисключающими, — подмигнул шеф. — Ладно, какое-никакое, а решение принято. И то хлеб. Сейчас вызову Мелифаро и поедем в Замок Рулх. Такое развлечение надолго откладывать нельзя.
— Нельзя так нельзя, — вздохнул я.
Налил себе немного камры (не то чтобы мне действительно хотелось пить, но когда еще доведется?), уткнулся носом в чашку и предался мрачным раздумьям.
Признаться, мне было здорово не по себе. Не страшно, скорее, просто грустно. Перед внутренним взором маячил список запланированных на завтра дел, незначительных, но приятных. Возвращение домой на рассвете, несколько торопливых поцелуев в полумраке коридора, прогулка с собакой по узким переулочкам Старого Города, неторопливый завтрак у ворчуна Мохи в обществе стопки свежих газет и двойной порции его изумительных блинчиков по-мурийски, пара-тройка блаженных часов под одеялом, а вечером еще одна долгая прогулка по городу, на сей раз не с Друппи, а в обществе Меламори, которая наверняка не откажется заглянуть на очередной поэтический вечер в «Трехрогую Луну», благо завтра как раз новолуние. Все эти планы я теперь мог записать на бумаге, а список тщательно скатать в трубочку и аккуратно засунуть в собственную задницу. Им не суждено было осуществиться.
Джуффин заметил прискорбную перемену в моем настроении, адресовал мне вполне сочувственный взгляд и негромко сказал:
— Макс, ты не обязан идти в Лабиринт Мёнина. Я с самого начала ясно дал тебе это понять.
— Я помню, — вздохнул я. — Но вы же сами знаете, что я все равно пойду. И я это знаю. Так что не будем толочь воду в ступе, ладно? А то у меня в сердце снимает угол один малодушный паренек, живучая такая сволочь. В отличие от меня, он просто обожает такие разговоры!
— Понимаю, — серьезно кивнул Джуффин. — Что ж, не буду лишний раз искушать твоего приятеля. Решено — значит решено!
Мы замолчали. Я молчал обреченно, шеф — сочувственно.
Настроение у нас было настолько лирическое, что явление сэра Мелифаро, злого, невыспавшегося и, как следствие, ехидного до изжоги, показалось мне настоящим подарком судьбы. К тому же на сей раз к его ярко-алому лоохи прилагались зеленые сапоги, лиловая скаба и желтый тюрбан. Сие ужасающее зрелище здорово подняло мне настроение, совсем как праздничный фейерверк.
— Ага, сейчас выяснится, что это чудовище боится оставаться одно в темноте, и поэтому я должен всю ночь сидеть рядом с ним и держать его за ручку, ибо вы уже устали его успокаивать! — сварливо сказал он Джуффину прямо с порога, не утруждая себя формальным вежливым сообщением о высоком качестве нынешней ночи.
Под «чудовищем», естественно, разумелся я — а кто же еще?!
— Что-то в этом роде, — спокойно согласился Джуффин. — Скажем так, сэр Макс боится оставаться один в темноте, которая окутывает коридоры Лабиринта Мёнина. Поэтому было бы неплохо, если бы рядом с ним был парень вроде тебя, способный одним только видом своего наряда отвлечь его от тревожных предчувствий и прочих глупостей. Ты ведь у нас специалист по управлению оттенками его драгоценного настроения?
— Подождите-ка! — Мелифаро озабоченно нахмурился. — Я что-то со сна никак не соображу, где заканчивается шутка и начинается служебная инструкция.
— Шутка — это всего лишь часть служебной инструкции, — строго сказал шеф.
— Да, я так и подумал.
Он растерянно моргал, силясь проснуться. На «автопилоте» вполне можно проделать путь от улицы Хмурых Туч до улицы Медных Горшков и брякнуть дежурную остроту слабого посола, но для того чтобы поддерживать осмысленную беседу с сэром Джуффином Халли, все-таки следует прийти в сознание.
— Так вы говорите, что темнота окутывает коридоры Лабиринта Мёнина? — переспросил Мелифаро. — Впервые слышу это словосочетание! Слово «лабиринт» знаю, о Короле Мёнине, сами понимаете, тоже наслышан, но о том, что у него был какой-то личный лабиринт…
— Почему же — «был»? — насмешливо прищурился Джуффин. — Он есть. И в этом грешном лабиринте заплутал наш бездетный монарх, что, сам понимаешь, чревато большими внутриполитическими осложнениями. Признаться, мне бы очень хотелось сохранить династию Гуригов. Все-таки Соединенному Королевству это семейство приносит исключительно пользу. К тому же в их жилах кровь людей, эльфов и крэйев смешалась в очень хорошей пропорции. Где еще найдешь таких психически уравновешенных монархов?
— Так, — ошарашено сказал Мелифаро, опускаясь в кресло. — Рассказывайте все по порядку. Я уже проснулся.
— Так, — ошарашено сказал Мелифаро, опускаясь в кресло. — Рассказывайте все по порядку. Я уже проснулся.
Мне пришлось еще раз выслушать историю исчезновения Его Величества Гурига Восьмого и не слишком оптимистическую версию Джуффина касательно природы Лабиринта Мёнина. Мелифаро был на высоте: он и глазом не моргнул.
— Ясно, — просто сказал он, когда шеф умолк. — Мы прямо сейчас должны отправляться? Тогда поехали — чего мы ждем?.. Макс, это ведь ты рассказывал мне анекдот про обезьяну и полицейского? Ну, когда обезьяна не смогла достать лакомство с верхушки столба и села подумать, а полицейский сказал: «Чего тут думать, прыгать надо!» Так вот, я считаю, что он был совершенно прав. Пришло время как следует попрыгать!
Я невольно улыбнулся, восхищаясь его деловитым оптимизмом. Джуффин исподтишка скорчил мне лукавую рожу. Подразумевалось: «Ну что, съел, сэр Макс?» Я был с ним совершенно согласен: «съел»!
— Это здесь, — лаконично сообщил Джуффин, когда мы миновали добрую дюжину дворцовых коридоров, несколько огромных, роскошно обставленных комнат и наконец оказались в сравнительно небольшом захламленном помещении.
Чего здесь только не было! На мебельных баррикадах толпились забавные игрушечные зверьки, сшитые из лоскутов меха и кожи; парадные портреты словно бы в наказание были повернуты лицом к стене, а рулоны ковров преграждали нам путь, превращали наше паломничество из угла в угол в увлекательную спортивную игру.
— Уж не знаю, как выглядит Лабиринт Мёнина, но это помещение больше похоже на обыкновенную кладовую, — презрительно фыркнул Мелифаро.
— А это и есть кладовая, — согласился шеф. — Здесь хранятся вещи, которые в свое время стояли в детской Его Величества. Надо думать, у Гурига случился приступ сентиментальности, с ним это бывает. Наверняка он пришел сюда за любимой меховой собакой или решил разыскать картину, которая висела над его постелью. Слоняясь среди воскресших воспоминаний о детстве, он случайно — если, конечно, хоть что-то в этом Мире происходит случайно! — задел гобелен, который и без того держался на одном честном слове. Гобелен упал — видите, до сих пор валяется на полу. И тут Гуриг обнаружил нечто такое, мимо чего просто не смог пройти: любопытство — скорее достоинство, чем порок, но иногда весьма опасное достоинство… Идите-ка сюда, мальчики, я вам кое-что покажу. Вот он, вход в Лабиринт.
Джуффин указывал на неглубокую нишу в стене. Там скрывалась низенькая дверь, украшенная резьбой и кусочками драгоценного светлого металла. Она больше смахивала на дверцу одежного шкафа, чем на вход в неведомое, поэтому я недоверчиво покосился на шефа.
— Не веришь — проверь! — лукаво подмигнул он.
— Да уж придется, — в тон ему усмехнулся я.
— Пошли! — нетерпеливо сказал Мелифаро. Осекся и вопросительно посмотрел на Джуффина: — Или у вас есть какие-то инструкции, сэр?
— Какие уж тут инструкции! — тот с досадой пожал плечами. — На сей раз я знаю о предстоящих вам неприятностях ничуть не больше, чем вы сами. Я, видишь ли, никогда не бывал в Лабиринте Мёнина. Ничего удивительного: до сегодняшнего дня его вообще считали одной из самых завиральных страшилок минувшей эпохи.
— Ничего, зато вы будете первым, кому мы расскажем все, не утаив ни единой подробности, — утешил шефа сердобольный Мелифаро. И, повернувшись ко мне, бодро осведомился: — Ну что, пошли, чудовище?
— Сейчас, — деревянным голосом сказал я, поскольку уже несколько секунд пребывал в глубоком шоке. — Поглядите-ка сюда!
Я только что заметил глубокие, старательно прорезанные царапины в самом центре таинственной дверцы, ведущей в неизвестность. Там было вырезано не что-нибудь, а одиозное слово из трех букв, которое так любят писать на стенах общественных сортиров моей далекой родины (впрочем, заборы, стены, лифты, подъезды и гаражи обычно тоже редко бывают обделены вниманием анонимных каллиграфов).
Мои коллеги отнеслись к наскальной надписи без особого энтузиазма, поскольку ничего не поняли. В лексиконе жителей этого прекрасного Мира нет нецензурных ругательств. Как они выкручиваются — вообразить не могу. Я, конечно, периодически провожу среди них просветительскую работу, но, увы, нерегулярно, так что сейчас, когда дело дошло до «полевой практики», ребята не смогли опознать самое короткое из известных мне неприличных слов.
Даже всеведущий сэр Джуффин Халли довольно растерянно взирал то на меня, то на скандальную надпись, очевидно, пытаясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах он мог слышать это загадочное слово. А мой единственный прилежный ученик, сэр Шурф Лонли-Локли, не поленившийся записать и выучить наизусть все, что я сумел припомнить, был далеко.
— Это что? Руны Короля Мёнина? — озабоченно поинтересовался Мелифаро. И сам себя перебил: — Нет, на руны не очень похоже. Тогда что? Заклинание?
— Считай, и то и другое сразу! — фыркнул я.
Меня душил смех, но дать ему волю я не решался: мне не раз доводилось испытывать на собственной шкуре переменчивый тяжелый нрав легендарного властителя древности по имени Мёнин, и я не был уверен, что ему понравится мое ржание на самом пороге его знаменитого Лабиринта.
И потом, вдруг в этом Мире слово из трех букв действительно является не бранью, а заклинанием? Возможно, самым крутым заклинанием всех времен и народов, так что даже наш могущественный шеф еще не успел его вызубрить.
— Наступил ответственный момент, — объявил Джуффин. — А ну-ка, Макс, попробуй открыть эту дверь. Я почти уверен, что у тебя она откроется как миленькая. Но если все-таки не откроется…
— Придется вызывать дворцового слесаря! — хмыкнул я. — Среди ночи он вряд ли быстро заявится, так что постараемся обойтись без его помощи.
Я взялся за дверную ручку и сразу понял, что дверь откроется, никуда она от меня не денется. Так порой бывает, когда берешь за руку малознакомую девушку и уже знаешь, что она разрешит тебе все — ну, по крайней мере, не станет откладывать первый поцелуй на туманное послезавтра.
Страх чуть не свалил меня с ног — всего один, но мощный удар в сердце, маленькую, глупую, чуткую и непомерно нервную мышцу, доставшуюся мне от рождения. Впрочем, вполне равнодушный к моей судьбе загадочный комок призрачной плоти, мое второе сердце, тоже вздрогнуло, как разнежившийся на августовском солнце пляжник от первого порыва вечернего бриза.
Мне чертовски хотелось отказаться от нашей безнадежной затеи с поисками пропавшего Короля и рвануть домой. Гуригом больше, Гуригом меньше, «вода дала, вода взяла», как говорят чукотские мудрецы, — какая, к Темным Магистрам, разница?! Было бы из-за чего соваться в пекло…
Но я сунулся, разумеется.
За дверью было так темно, что даже мои глаза, давно обретшие счастливую способность видеть в темноте, поначалу отказались отправлять какую бы то ни было информацию своему начальству, приютившемуся в черепной коробке. Здесь пахло сыростью, где-то вдалеке журчала вода, и вообще, у меня создалось впечатление, что я, скорее, вовсе покинул помещение, чем просто перешел из одной комнаты в другую.
За моей спиной раздалось бодрое сопение Мелифаро и почти беззвучный хлопок закрывшейся двери — это было больше похоже на аккуратный удар в солнечное сплетение, чем на настоящий звук. Я обернулся и сразу понял, что дверь исчезла. Если бы мы захотели сразу вернуться назад, у нас ничего бы не вышло: возвращаться уже было некуда.
— Нет больше никакой двери, — деревянным голосом сказал Мелифаро. Он тоже оглянулся и сразу все понял. — Всегда подозревал, что прогулка в твоей компании добром не кончится! Говорила мне мама: не ходи, сынок, на службу в Тайный Сыск, становись лучше пиратом, как твой старший брат, — и весело, и прибыльно, и почти безопасно! А я, дурак, ее не послушал.
— Она действительно так говорила? — недоверчиво поинтересовался я.
— Ну да, — невозмутимо ответил Мелифаро. — Любая мать хочет, чтобы ее дети хорошо устроились в жизни!
Я завистливо вздохнул: все-таки засранцу чертовски повезло с родителями!
— Ну, пошли, что ли? — бодро вопросил этот счастливчик.
— Угу, — сумрачно согласился я. — Если бы еще нашелся добрый человек и сообщил, куда именно следует идти…
— Идти следует вперед, это и менкалу понятно! — фыркнул Мелифаро. — Если мы должны найти Гурига, следует учитывать, что подавляющее большинство людей в аналогичных ситуациях идет именно вперед. К счастью, я прогуливал не все лекции, когда учился в Королевской Высокой Школе, так что несколько простых истин о закономерностях человеческого поведения в обычных и необычных обстоятельствах худо-бедно усвоил.
— А там вас и этому учили? — изумился я. — Ладно, тогда пошли вперед. Тем более что найти Гурига нам все равно поможет только чудо, а не знание законов человеческого поведения. Ну и ладно, будем надеяться на чудо!