Она прибыла совсем поздно, часы показывали одиннадцать, когда в квартире Лады прозвучал звонок. Ермолаева открыла дверь, Наташа вошла в прихожую и, не сняв пальто, воскликнула:
– Выслушай меня!
Беседа затянулась почти до утра, говорила в основном Ната, Ладе оставалось лишь слушать да судорожно креститься. Получалось, что она совсем не знала Риту, понятия не имела о проблемах подруги.
– Ты в курсе, от кого Рита родила Настю? – начала Наташа.
– Нет, – растерянно помотала головой Лада, – вернее, да, от первого мужа.
– Она никогда не была замужем за Эдуардом, – перебила ее Ната.
– Да, – кивнула Лада, – но брак ведь бывает и гражданским, я не интересовалась подробностями, правда, спросила один раз: «Отец Насти платит алименты?» – но Рита сделала вид, будто не услышала вопроса.
– Я сейчас все тебе расскажу, – протянула Наташа, – история необычная, на роман похожа. Случись она с кем другим, я бы не поверила, но все разворачивалось на моих глазах. Когда наша мама заболела, Рита пошла на панель.
– Ну и ну! – перекрестилась Лада.
– Ты из себя святошу не корчи, – неожиданно обозлилась Наташа, – знаю великолепно, чем сама баловалась до того, как Ритка тебя в клинику пристроила.
– Я теперь другой человек! – не обиделась Лада.
– Может, и так, только Рита от тебя слов благодарности не услышала, – жестко сказала Наташа, – настал черед долги отдавать.
– Но что я могу сейчас сделать, – изумилась Лада, – только молиться за упокой ее души.
– На бога надейся, а сам не плошай, – заявила Ната, – ты слушай нормально, перестань через каждую секунду креститься, меня это очень раздражает.
Лада кивнула, а Наташа продолжала рассказ.
Денег у семьи Альварес не было, Лидии предстояло умирать на койке, стоящей впритирку к туалету. Рита очень любила маму и понимала, что только сама способна ей помочь, Наташа и Федор еще ничего не зарабатывали. Поразмыслив, старшая дочь купила газету, нашла объявление «Требуются девушки, оплата достойная» и поехала продавать себя.
И надо же было так случиться, что именно в ту минуту, когда Рита вошла в помещение, где вербовали девушек для «массажных салонов», туда приехал пожилой, богатый сластолюбец Эдуард Самойлович Панкратов по кличке Паня.
Паня был удачливым бизнесменом, деньги просто липли к его рукам, а еще Эдуард Самойлович не доверял бабам, официальными отношениями себя не связывал, боялся, что супруга при разводе оттяпает часть капитала. В молодом возрасте Эдуард не задумывался о семье, но с годами стал сентиментален, он страшился теперь ночевать в одиночестве и приглашал домой проституток. Паня считал, что продажные девки честнее обычных женщин, последние только и мечтают сходить с ним в загс и отгрызть немалую часть от его жирного счета.
Когда Рита вошла в комнату, Эдуард лениво листал альбом с фотографиями. Необычная красота Альварес привлекла Паню, и он поманил пальцем одного из сутенеров.
– Вот эту хочу! – заявил бизнесмен.
– Нет проблем, – кивнул парень и подошел к Рите с вопросом: – Чего пришла?
– На работу устраиваться, – стараясь казаться уверенной в себе, ответила претендентка на ставку «ночной бабочки».
– Массажисткой? – уточнил сутенер.
– Да.
– Ну и классно, – обрадовался работодатель, – ща столкуемся.
В конце концов Эдуард заполучил Риту в безраздельное пользование, возник устраивающий всех альянс. Рита была покорна, она ничего не требовала, не выпрашивала подарков, не выклянчивала колечки, шубки, косметику, просто получала оговоренную сумму и честно ее отрабатывала. Рита оказалась хозяйственной, она мыла посуду, гладила Пане рубашки и в конце концов стала в доме и домработницей. Эдуард прибавил девушке денег, и та с еще большим рвением мыла полы в его большой квартире и готовила обеды.
Потом Пане пришла в голову идея взять с собой девицу на тусовку – Альварес хорошо выглядела и вполне могла служить эскортсопровождением. Представьте изумление пожилого бизнесмена, когда выяснилось, что проститутка умеет себя держать в обществе и не говорит глупости.
Через год Эдик сообразил: он ведет почти семейный образ жизни, рядом с ним находится женщина, которая твердой рукой ведет хозяйство, спит с ним в одной постели, сопровождает его на все мероприятия и не выдвигает ни малейших требований, берет конверт с зарплатой и тихо благодарит.
Эдик решил поставить эксперимент. Тридцатого числа он не заплатил Рите ни копейки, Паня ожидал скандала, но сожительница молчала. Десятого хозяин вручил ей зарплату и услышал привычное: «Спасибо».
– Ты почему не возмутилась, когда не получила деньги? – не сдержал любопытство Паня.
– У вас, наверное, были затруднения с финансами, – улыбнулась Рита. – А я могу и подождать.
– А если б я вообще ни фига не дал?
– Это маловероятно, я хорошо знаю вас, – ответила девушка.
– И все же? – настаивал Паня.
Рита вздохнула.
– Вы – щедрый человек, платите мне приличные деньги. Но если начались трудности, я не брошу вас, наверное, привыкла к месту. И потом, разве порядочно оставлять хозяина в тяжелую минуту?
Эдик крякнул и добавил в конверт купюр, Рита покраснела.
– Спасибо, но это лишнее.
– Ничего, – буркнул Паня, – считай, что премию получила, за верность.
Примерно через месяц после памятного разговора Рита попросила у Эдика три выходных дня.
– Никак загулять решила? – нахмурился он.
Рита замялась.
– Любовника завела? – отчего-то заревновал хозяин и с непонятной для самого себя обидой добавил: – Со мной за деньги, а с ним по душевному порыву?
Девушка усмехнулась.
– Нет у меня времени на чувства. Не хотела вам говорить, да придется – на аборт я пойду.
– Эй, эй, – забубнил Эдик, – а кто автор ребеночка?
– Вы, – ответила Рита, – но это вас ни к чему не обязывает. Это моя личная проблема.
– А деньги? – только и сумел спросить Паня.
– Операция недорогая, – пожала плечами Маргарита.
– Никуда ты не пойдешь! – заорал Эдик.
– Само не рассосется, – улыбнулась сожительница.
– Будешь рожать!
– Да зачем? – удивилась Рита.
– Я так велю!
– Хорошо, – как всегда покорно отреагировала она.
– Все расходы за мой счет, – возбудился Паня, – после того как младенец на свет появится, сделаем экспертизу. Если сын и впрямь мой, станет наследником всего состояния, а то ведь некому накопленное оставить!
– Вдруг девочка родится? – спросила Рита. – Вам только мальчик нужен или ребенок любого пола сойдет?
– Дочка тоже хорошо, – мечтательно протянул Паня и удивился, – постой, ты не опасаешься анализа?
– Нет, – равнодушно ответила Маргарита, – у меня никого, кроме вас, не было, чего бояться? Хоть в десять лабораторий кровь отнесите, ответ один получите.
Паня потер затылок.
– Хорошо, завтра же найму горничную.
– Зачем? – округлила глаза Рита.
– Не хватало нам выкидыша, – рявкнул Эдик, – имей в виду – ты контейнер для моего ребенка, теперь будешь вести исключительно здоровый образ жизни.
В положенное время на свет явилась девочка, Настенька. Даже без всякого анализа было ясно, кто отец ребенка. Дочка была полной копией отца, но Паня расслабляться не стал, сдал кровь и получил ответ: никаких сомнений нет, Настя родная его кровинка.
Эдика словно подменили. Расчетливый, даже жадноватый мужик завалил Риту подарками, тут же оформил отцовство, дал Настеньке свою фамилию, нанял ей трех нянь и составил завещание, содержащее одну фразу: все движимое и недвижимое имущество оставляю дочери.
Дальше – больше, когда Насте исполнилось три месяца, Паня преподнес Маргарите бархатную коробочку с золотым кольцом и сказал:
– Выходи за меня замуж.
– Вы меня любите? – спросила Рита.
– Я ценю тебя больше остальных, – уклончиво ответил хладнокровный Эдик, – у моего ребенка должна быть мать.
– Понятно, – кивнула Маргарита, – я принимаю предложение. У моей дочери должен быть отец.
Глава 31
До свадьбы Эдик не дожил две недели, Рите так и не удалось стать его женой.
Но завещание бизнесмена было составлено с соблюдением всех формальностей, деньги и фирма достались крохотной Настеньке, ее мать оформила опекунство и имела право распоряжаться состоянием до совершеннолетия дочери. Альварес неожиданно превратилась в богатую даму и начала осваивать профессию бизнесвумен. Рита была умной девушкой, поэтому она не стала выгонять тех людей, которые помогали Эдуарду, наоборот, попыталась с ними найти общий язык. Еще Рита понимала: ее очень легко обмануть, ей необходимо получить образование, чтобы вникнуть в суть финансовых проблем.
Учиться в институте времени не было, и она нашла частного педагога, Юрия Шульгина, который за почасовую оплату взялся обучить ее хитростям бухгалтерской науки и экономики.
Спустя некоторое время регулярные занятия превратились в свидания. Рита влюбилась в репетитора со всей страстью, а Юра ответил ей взаимностью, и очень скоро дело завершилось свадьбой.
Супруг обожал жену, он удочерил Настеньку, Ася Михайловна, мать Юрия, души не чаяла в невестке и заботливо нянчила внучку. Младший брат Шульгина, Николай, и его жена Светлана не знали, как угодить Рите, в общем, полнейшая идиллия. Одно удивляло: Юрий категорически не захотел общаться с Наташей и Федором. Когда до свадьбы Рита предложила жениху пойти в гости к ее ближайшим родственникам, Шульгин нахмурился и ответил:
– Милая, пусть твоя прежняя жизнь останется на той стороне пропасти.
– Ты о чем? – удивилась Рита.
Юра обнял ее.
– Мы любим друг друга?
– Очень, – кивнула она.
– Тогда раз и навсегда зачеркнем жирной чертой прошлое, – предложил Юра. – Понимаешь, ни мама, ни брат, ни Светка не знают про детали твоей биографии, ну… об Эдуарде.
– Подожди, – удивилась Рита, – но я сама рассказывала Асе Михайловне про Настенькино детство, да и фамилия у девочки от отца! Уж не хочешь ли ты сказать, что свекровь считает меня невинной девушкой?
– Нет, конечно, – улыбнулся Юра, – но я слегка видоизменил версию событий. Сообщил маме не всю правду, она знает, что ты была замужем за Эдуардом, родила дочку и внезапно стала вдовой. Я не говорил ей о том, в каком качестве ты впервые переступила порог квартиры Пани, ни слова о проституции.
– Я жила только с Эдиком, – напомнила Маргарита, – клиентов у метро не обслуживала.
– Но ведь собиралась?
– Да, – без колебаний ответила жена, – но мне повезло, я сразу встретила Эдуарда.
– Ты его любила? – спросил Юра.
– Нет, – после некоторого раздумья призналась Рита, – сначала он мне активно не нравился, потом я привыкла, даже оценила его хорошее отношение. Эдуард никогда меня не обижал, замуж за него я собралась из-за Насти, очень хотела счастья и материального благополучия для дочери.
– Представляешь реакцию мамы на правду? – спросил Юра. – Она очень любит тебя, но лучше ей ничего не знать, да и Николаше со Светкой тоже, а твои родственники, в особенности женская половина, могут проболтаться!
– Наташа не такая! – возразила Рита.
Юра покрепче прижал к себе любимую.
– Солнышко, младшие сестры часто завидуют старшим, к тому же у тебя теперь обеспеченная жизнь, а у Наташи что? Вдруг она проболтается? Моя мать, конечно, не перестанет тебя любить, но некий напряг возникнет. Понимаю, ты считаешь, что у тебя есть обязательства перед родственниками, так переводи им ежемесячно сумму на жизнь.
– Я подумаю, – еле слышно ответила Рита и ушла.
В тот же вечер она приехала к Наташе с Федором и передала им разговор с Юрием. Ната обняла сестру.
– Забудь о нас, Насте нужен отец.
– И денег нам не надо, – воскликнул брат, – мы вполне способны заработать сами!
– Не могу я вас бросить, – заплакала Рита.
– Успокойся, – захлопотала Наташа, – будем потихонечку встречаться.
– Вряд ли Юрий к тебе слежку приставит, – добавил Федор.
– Ты его любишь? – спросила Ната.
– Больше жизни, – прошептала Рита, – ну и идея взбрела Юре в голову! Просил даже не упоминать ваших имен! Боится реакции Аси Михайловны!
– Ерунда, – воскликнула Ната, – мы найдем способ общаться!
На свадьбу Рита никого из родственников и прежних знакомых не пригласила. Теперь она звонила Нате и Федору не с домашнего телефона и не с мобильного, а из таксофона. Изредка Маргарите удавалось встретиться с братом и сестрой, из посторонних она общалась только с Ладой, да и то их свидания походили на встречу шпионов.
А потом Рита умерла.
О смерти любимой сестры Наташа узнала не сразу, забеспокоилась она лишь после месячного отсутствия Риты. Обычно старшая сестра раз в неделю делала контрольный звонок, сообщала:
– У нас все в порядке, а у тебя?
Здесь же связи не было тридцать дней. Вначале Ната подумала, что Шульгин увез супругу отдыхать, но чем дольше не было звонка, тем сильнее она нервничала.
В конце концов она решилась звякнуть сестре, мобильный оказался отключен, что совсем обеспокоило младшую Альварес. Поколебавшись несколько суток, она осмелилась набрать домашний номер, ответил звонкий женский голос:
– Алло.
– Вас беспокоят из бутика «Алькопе», – бойко затараторила Наташа, – мы подшили брюки для госпожи Маргариты Шульгиной, она может приехать за готовым заказом.
– Нет-нет, – испуганно воскликнула собеседница, – оставьте заказ себе!
– Но это невозможно, – старательно изображала продавщицу Ната, – вещь оплачена. Сделайте одолжение, подзовите к трубочке госпожу Шульгину.
– Она не может ответить.
– Когда я могу перезвонить?
– Рита умерла, – прошептала женщина, – вы разговариваете с ее невесткой, Светланой.
– Ты с ума сошла, – забыв о роли продавщицы, воскликнула Ната, – она же молодая!
Но Светлана не насторожилась, услышав это замечание.
– Нет нашей Риточки, – заплакала она, – инсульт у нее случился, похоронили мы ее на Митинском кладбище, скоро сорок дней. Не беспокойте нас больше, хорошо, что на меня попали, муж и мама не могут о Рите говорить, им сразу плохо делается!
Лада замолчала, я тоже не произносил ни слова.
– Это все, – выдавила из себя Ермолаева.
– Вы не договорили!
– Так больше мне вам сообщить нечего!
– Зачем приезжала Наташа?
Лада замялась, потом махнула рукой.
– Паспорт мой попросила.
– И вы его ей дали?
– Да.
– Не спросив, по какой причине той понадобился документ?
Ермолаева пригладила и без того аккуратную прическу.
– Наташа сказала, что Риту убили, очень хитрым образом вызвали у нее инсульт, и сестра догадывается, кто это сделал, но у нее доказательств нет, одни домыслы. А после смерти Настеньки, тоже внезапной, Наташа решила действовать. Чтобы проникнуть в семью Шульгиных, ей и потребовался мой паспорт.
– Зачем, – тупо повторял я, – зачем?
Лада встала, перекрестилась, села, сложила руки на коленях и завершила рассказ:
– Прежде чем на Юрия капкан ставить, Ната настоящим детективом поработала, многое узнала. А потом ей в голову идея пришла: надо женить на себе Юрку, влезть в семью и изнутри ситуацию изучить. Ночная кукушка дневную перекукует, мужья женам по ночам в кровати многое рассказывают. Шульгин с Наташей практически не был знаком, видел ее всего лишь раз, да и то мельком. Он бы ее и в обычном виде не узнал, но Наташка волосы покрасила, форму бровей изменила, в губы гель вкачала и вообще на себя не похожа стала.
– План удался на все сто процентов, – не сдержал я эмоций, – она сумела-таки женить на себе Шульгина!
Лада судорожно вздрогнула, вновь перекрестилась и, опустив глаза в пол, прошептала:
– Моей вины ни в чем нет, разве только в милиции я про кражу паспорта сообщила. Вот тут нехорошо получилось, соврала. Но без документов жить нельзя, пришлось сказать, будто на улице сумку срезали.
Еле сдерживая нервную дрожь, я помчался к Норе и ухитрился дважды нарушить правила движения. Один раз проскочил на красный свет и не понес наказания, а второй раз, когда свернул под запрещающий знак, услышал противный свист и лишился ста рублей. Неудача не расстроила меня, я попросту не заметил ее и, забыв снять уличные ботинки, вломился в кабинет хозяйки с криком:
– Я знаю все!
Элеонора сняла очки, положила их на стол и кивнула:
– Отлично, Ваня, теперь устраивайся в кресле поудобней и рассказывай. Кто убил Джона Кеннеди?
– При чем тут Кеннеди? – оторопел я.
– Ты же заявил: «Знаю все», вот я и обрадовалась, – без тени улыбки ответила Нора. – У человечества накопилось много вопросов. Кто взял себе псевдоним Вильям Шекспир? Кто скрывался под именем Джек Потрошитель? Кто ранил Ленина отравленными пулями? Кто зарезал царевича Дмитрия? Надеюсь, ты сумеешь рассеять туман.
На меня навалилась усталость, уровень адреналина упал до нормы, мне захотелось пить и есть.
– Лена, – крикнула Нора, усмехаясь, – принеси в кабинет чаю и сэндвичей для Ивана Павловича!
– С макаронами? – всунула голову в комнату прислуга.
– С чем? – изумилась Нора.
– Так с лапшой, – испугалась Ленка, – он такие, говорят, любит.
– Какие? – удивился я.
Ленка выудила из кармана мятый листок.
– Ща! Рецепт прочитаю, ну и почерк, неразборчивый больно. Ага! Кусок белого хлеба, масло, макароны, майонез, тунец, два яйца, сто граммов сметаны, стакан кефира, ветчина и сыру на посыпку. Будете, Иван Павлович?
– Ага, – очумело кивнул я, – ну и ну! Сыру на посыпку! Куда ты собралась сыр натирать? В кефир? В сметану? Или лучше его к тунцу добавить?
– Он сначала сказал «ага», – крикнул из коридора Лева, – я выиграл! «Ага» – это согласие!
– Нет! – возмутилась домработница и, забыв про нас, выскочила из кабинета. – Нет! – долетел издалека ее возмущенный голос. – Он просто так ляпнул.