Существовали, однако, и позитивные факторы, определившие позицию Милюкова. Короткий период "национального единства", который начался на думской сессии 26 июля 1914 года, дал Милюкову возможность сблизиться с думскими партиями правее кадетов и выработать общую программу, с которой могли согласиться все эти партии и которая, как тогда надеялись, сможет найти поддержку у либеральных членов Совета министров. Переговоры об образовании такой новой коалиции парламентского большинства продолжались в течение 1914-1915 гг. и достигли высшей точки в соглашении, подписанном 25 августа 1915 года целым рядом партий Думы и Государственного Совета. Эта коалиция получила известность под именем Прогрессивного блока, а его создание стало вершиной думской деятельности Милюкова.
Программа Прогрессивного блока была достаточно эклектичной, и никто не рассчитывал, что достигнутое партиями соглашение будет прочным.Ни одна из партий, подписавших ее, не верила, что программу можно сразу полностью осуществить, особенно в военных условиях. Более важной была организационная победа Прогрессивного блока: впервые в Четвертой Думе сформировалось думское большинство, получившее мощную поддержку либеральных членов Государственного Совета. Оно намеревалось вести переговоры с властями о создании "правительства народного доверия".
Пока еще можно было ожидать какой-то либерализации Совета министров, Милюков твердо верил, что сотрудничество с правительством в военное время укрепит позицию кадетов в борьбе за конституционные реформы. Позднее, после того, как попытка либеральных министров прийти к соглашению с Прогрессивным блоком была сорвана премьером Горемыкиным в августе-сентябре 1915 года, Милюков отказался от мысли лояльного сотрудничества с последовательно сменявшими друг друга правительствами Горемыкина, Штюрмера и Трепова. Однако курс на революцию он продолжал считать опасным и неустанно предостерегал своих партийных соратников и лидеров общественных организаций от крайних выступлений. Они, по мнению Милюкова, могли навлечь на Прогрессивный блок обвинение в отсутствии воли к сотрудничеству и спровоцировать ответные запретительные меры правительства. Милюков также поддержал решение думских кадетов заменить требование правительства, ответственного перед парламентом, более умеренным требованием "правительства, пользующегося народным доверием". На политическом банкете в Москве, 13 марта 1916 года, Милюкова спросили, как он совмещает эту формулу с программой кадетской партии, требующей установления парламентского строя. Милюков ответил:
Кадеты вообще - это одно, а кадеты в блоке - другое. Как кадет, я стою за ответственное министерство, но, как первый шаг, мы по тактическим соображениям ныне выдвигаем формулу - министерство, ответственное перед народом. Пусть мы только получим такое министерство, и оно силою вещей скоро превратится в ответственное парламентское министерство. Вы только громче требуйте ответственного министерства, а мы уж позаботимся, какое в него вложить содержание.
Милюков был уверен, что итоги войны сделают положение царского правительства безнадежным и что победа русского либерализма, т.е. партии кадетов, будет полной и безусловной. На совещании думских кадетов в феврале 1916 года он сказал:
Правительство стремительно несется в бездну, и было бы вполне бессмысленным с нашей стороны открыть ему преждевременно глаза на полную нелепость его игры.
В донесении охранного отделения (февраль 1916) упомянуто, что, по мнению Милюкова, окончание войны потребует от государства чрезвычайных финансовых усилий, необходимые же средства можно будет достать только при помощи иностранных займов. В такой ситуации Дума станет всесильной и поможет нанести решающий удар по самодержавию. Без поддержки Думы правительство не сможет получить за границей ни копейки.
Оценивая выступления Милюкова в Думе, следует помнить, что в частных кругах он не переставал призывать к умеренности. Поэтому даже речь 1 ноября 1916 года нельзя считать призывом к восстанию. Обличения правительства и клевета по адресу самодержавной власти должны были восприниматься не как "штурмовой сигнал", а как заключительный пункт обвинительного акта против монархии. Дискредитируя существующий режим, Милюков надеялся ускорить исторический процесс, который, как он считал, должен был неизбежно привести к установлению в России конституционной монархии.
Милюковские взгляды разделялись не всеми членами его партии и не всеми лидерами общественных организаций. Будучи человеком волевым и упорным, к тому же сторонником строгой партийной дисциплины, Милюков сумел удержать в руках кадетскую парламентскую фракцию, но на многочисленных партийных совещаниях, особенно в Москве, он сталкивался с сильной оппозицией во главе с Н.Б. Некрасовым и князем Львовым, которых поддерживали адвокаты Мандельштам и Маргулиес. Они решительно поддерживали революционный курс, утверждая, что партия должна искать непосредственных контактов с левыми группами, с массой. Левые кадеты, большей частью московские и провинциальные, работавшие в общественных организациях и знавшие настроения избирателей, опасались, что позиция Милюкова-конституционалиста не привлечет избирателей и что руководящая роль в оппозиции перейдет в следующей Думе от кадетов к социалистам.
Конфликт внутри кадетской партии не был разрешен до февраля 1917 года, не был разрешен и позже. До начала революции Милюкову удавалось держать верх над своими оппонентами, но с ее приходом сдерживающее влияние Милюкова упало, и его собственная партия не протестовала, когда он вынужден был выйти из Временного правительства. Далее мы увидим, что рост оппозиции внутри кадетской партии был отчасти обусловлен влиянием тайных масонских обществ, которые приобрели среди кадетов немало верных адептов.
§ 4. Рабочие группы военно-промышленных комитетов.
Своеобразной и очень важной особенностью военно-промышленных комитетов были так называемые "рабочие группы". Рабочим военной промышленности предложили послать делегатов как в губернские, так и в Центральный военно-промышленный комитеты. Это была новая для России и весьма политически сложная линия поведения в отношениях с рабочими. Фактически рабочие группы постоянно действовали только в петроградском, московском, киевском и в Центральном военно-промышленных комитетах. Несмотря на это, роль, которую они играли в политическом круговороте, предшествовавшем Февральской революции, была чрезвычайно важна, и мы еще вернемся к ней в свое время.
Создание рабочих групп военно-промышленных комитетов было задумано и проведено в жизнь в 1915-1916 гг. Гучковым и Коноваловым в Петрограде и в Москве, а в Киеве - М.И.Терещенко. Текстильный магнат А.И. Коновалов еще до начала войны связался через большевика И.И. Скворцова-Степанова с революционными кругами и пытался организовать "информационный комитет всех партий и оппозиционных групп, куда вошли бы представители оппозиции, от октябристов до социал-демократов включительно, в тех видах, чтобы означенный комитет координировал все выступления, давал общие лозунги и т.п."
Еще одна попытка координации была предпринята на московском совещании 6 января 1915 года, организованном социал-демократами. На нем присутствовали как большевики, например, Скворцов-Степанов, так и умеренные, патриотически настроенные социал-демократы интеллигенты, например, экономист С.Н.Прокопович, его жена Е.Д.Кускова и М.Горький. Совещание не смогло выработать приемлемой для всех линии. Не было единства даже в таких вопросах, как утверждение Думой военных кредитов. Но раскол внутри социал-демократического движения не менял его отношения к царскому правительству. Все социал-демократы, как и социалисты-революционеры, считали последний и решительный бой против царизма неизбежным. Они расходились, главным образом, в вопросах тактики и сроков.
Умеренные утверждали, что победа прусского милитаризма нанесет урон политической борьбе пролетариата. Они призывали использовать военную конъюнктуру для политической организации рабочего класса. Они осуждали призьшы к немедленному революционному выступлению, считая их бессмысленным "вспышкопускательством". Безрассудные акции приведут только к ненужным жертвам и поставят под угрозу успех восстания после окончания войны, в момент демобилизации. Такая точка зрения находила поддержку даже среди некоторых большевиков.
Несмотря на это, всегда существовало крепкое ядро социал-демократов (как большевиков, так и меньшевиков), которые, следуя инструкциям, получаемым из-за границы от Ленина и Мартова", продолжали занимать непримиримую позицию в отношении войны, осуждать работу на военных заводах, называя ее "изменой делу пролетариата", и настаивать на немедленных революционных действиях, независимо от шанса на успех и влияния на исход войны.
Поэтому, когда летом 1915 года инициаторы создания военно-промышленных комитетов предложили учредить внутри этой организации рабочее представительство, реакция двух главных течений рабочего движения была диаметрально противоположной. Большевики и другие социалисты-пораженцы (эсеры-максималисты, меньшевики-интернационалисты, петроградская Межрайонка и другие) были решительно против выборов в рабочие группы. Они обвиняли умеренных, которые одобряли рабочие группы, в том, что те стали лакеями империализма и хотят помочь тем, кто наживается на военных заказах, эксплуатировать рабочих. С другой стороны, большинство умеренных, или "ликвидаторов" (т.е. тех социал-демократов, которые настаивали на легальных, а не подпольных методах борьбы), соблазнила возможность организовать профсоюзное движение в большом масштабе с согласия и с помощью промышленников. Гучков и другие политически дальновидные деятели промышленности сулили рабочим организациям России блестящие перспективы. Шли предположения о созыве всероссийского рабочего съезда. Этот орган должен был избрать всероссийский рабочий союз, который, вместе с другими общественными организациями, сможет заменить дискредитированную царскую администрацию в управлении страной. Рабочим группам содействие Гучкова, Коновалова и Терещенко было на руку, хотя они и понимали, что такая связь потенциально опасна. Профсоюзы могли стать легальной базой борьбы за улучшение условий труда и быта рабочих, т.е. борьбы экономической, мирной. Но профсоюзы как основная форма политической организации рабочего класса были проклятием для большевиков, особенно для Ленина, который всегда обвинял их в измене делу революции, которая одна только и способна разрешить социальные проблемы. В глазах большевиков и других революционных экстремистов профсоюзы, особенно в той форме, которую хотели им придать "господа Гучков, Коновалов и К°", были новым воплощением зубатовщины.
Экстремисты поносили идею рабочих групп еще до того, как они возникли. Первое собрание выборщиков, назначенное на 29 сентября 1915 года, оказалось неудачным; было решено не приступать к выборам ни в Центральный, ни в губернские военно-промышленные комитеты. Присутствовавший там К.А.Гвоздев, делегат-меньшевик от завода Эриксона, протестовал в левых органах печати против допущенных на собрании злоупотреблений. Его протест был поддержан Центральным военно-промышленным комитетом. 29 ноября состоялись новые выборы, и на этот раз несколько меньшевиков и социалистов-революционеров было избрано в Центральный военно-промышленный комитет (всего десять человек, среди них Гвоздев и агент тайной полиции В.М.Абросимов). На том же собрании было избрано шесть представителей в петроградский военно-промышленный комитет (поровну от меньшевиков и социалистов -революционеров).
Спустя два дня после выборов, петербургский комитет большевиков выпустил листовку, обращенную ко "всем петербургским пролетариям", начинавшуюся словами:
Товарищи, совершилась измена. 29 ноября, под предводительством Гучкова, г-н Гвоздев и Ко инсценировали комедию выборов представителей петербургского пролетариата в Центральный и в петербургский военно-промышленные комитеты. Кучка изменников и ренегатов, действующих за спиной у рабочего класса, заключила темную сделку с буржуазией и предала классовую непримиримость и международную солидарность пролетариата за честь сидеть в мягких креслах военно-промышленного комитета под председательством Гучкова, прихвостня Столыпина, поддержавшего решение предать военному суду революционеров в 1906 году.20
Кузьме Гвоздеву, руководившему рабочей группой при Центральном военно-промышленном комитете в Петрограде, приходилось сражаться на два фронта. С одной стороны, он должен был оказывать нажим на работодателей, защищая интересы рабочих, как в самом комитете, так и в Особых Совещаниях по обороне, где комитет был представлен. С другой стороны, он должен был отражать нападки большевиков и успокаивать колеблющихся рабочих, избравших его своим представителем.
Чтобы не поддаваться экстремистам, Гвоздев составил с друзьями общую инструкцию, формулирующую политические принципы, согласно которым представители рабочей группы при Центральном военно-промышленном комитете должны действовать. Эта инструкция, наряду с другими резолюциями, принятыми на собрании 29 ноября, отражала двойственность положения Гвоздева, а Департамент полиции считал ее доказательством тайного пораженчества и замаскированной политической подрывной деятельности. В полицейском донесении21 эта инструкция цитируется в таком виде:
Русское безответственное правительство, приняв участие в этой войне, в то же время вело и продолжает вести беспощадную войну с собственным народом, чем и привело страну на край разгрома. Мы заявляем, что виновником всех бедствий является безответственное правительство. Но мы считаем также необходимым заявить, что доля ответственности падает и на Государственную Думу и на политические партии, составляющие ее большинство, которые в течение целого года поддерживают режим военной диктатуры и скрывают от народа правду. Поэтому мы считаем очередной задачей ... борьбу за созыв учредительного собрания на основе всеобщего ... избирательного права, за немедленное осуществление всех гражданских свобод: слова, собраний, печати, союзов и коалиций, за отмену всех национальных ограничений, признание за всеми населяющими Россию народами права на национальное самоопределение, за немедленное переизбрание всех городских и земских учреждений на основе четырехчленной формулы, за широкое социальное законодательство, за 8-часовой рабочий день, за землю крестьянам и за немедленную амнистию по всем политическим и религиозным делам.
Ведя решительную борьбу за указанные требования, рабочий класс, как всегда, будет поддерживать всякий действительный шаг буржуазных кругов по пути раскрепощения страны, энергично критикуя в то же время всякую нерешительность, половинчатость и соглашательство либералов и толкая их на более решительную борьбу с режимом.
В соответствии с этой резолюцией рабочие, новоизбранные члены Центрального военно-промышленного комитета, сделали 3 декабря 1915 года заявление, которое цитируется в том же полицейском рапорте следующим образом:
Оценивая современное положение страны и условия спасения ее от внутреннего и внешнего разгрома, видя выход из тупика в коренной ломке режима, рабочий класс не может, не впадая в самообман и не обманывая народа, брать в настоящее время на себя ответственность за оборону страны. Точно так же не можем мы, рабочие, взять на себя ответственность за работу Центрального военно-промышленного комитета, который по существу является организацией крупно-промышленной буржуазии. Если, несмотря на такое отношение к деятельности Центрального военно-промышленного комитета и его местных организаций, мы решим все же принять участие в военно-промышленных комитетах, то единственно потому, что считаем своим долгом отстаивать в этих учреждениях наше понимание интересов страны и путей спасения ее от гибели, а также для того, чтобы энергично отстаивать интересы рабочих от всяких покушений на их завоевания и всячески содействовать организации рабочих.
Полицейское донесение придавало большое значение последнему пункту. В нем отмечалось, что военно-промышленный комитет предоставил рабочим группам возможность организоваться. Им отвели две комнаты и дали собственную телефонную линию в помещении комитета. Меньшевик Богданов был назначен секретарем группы с месячным окладом в 250 рублей, были выделены средства для оплаты помощника секретаря, двух канцелярских служащих, фонд дорожных расходов, фонд, компенсирующий потерю заработка членами группы, а также средства на делопроизводство.
В таком составе рабочая группа сразу стала агитировать за созыв Всероссийского съезда рабочих, в чем, как известно, пользовалась поддержкой Центрального военно-промышленного комитета. Члены рабочей группы не выражали, кажется, особой признательности лидерам военно-промышленного комитета за их щедрость. Один из них заявил потом на совещании:
Нам ясно, что, создав Центральный военно-промышленный комитет, представители промышленности преследуют три цели: способствовать обороне страны, захватить постепенно в свои руки власть и набить свои карманы; интересы рабочего класса для них чужды; позвольте же и нам, избранникам рабочего класса, заняться сорганизованием рабочих и работой по обеспечению их нужд.
Лидеры военно-промышленного комитета продолжали, несмотря на это, поддерживать организационную и пропагандную работу рабочей группы под руководством Гвоздева, и 4 января 1916 года заместитель председателя Центрального военно-промышленного комитета Коновалов просил министра внутренних дел разрешить организовать рабочие собрания, в чем ему министр отказал.