— Этого следовало ожидать, — сказал он, — мне даже представить страшно, что он сейчас испытывает.
— Да ничего он не испытывает, — я злилась, — он мне не поверил!
— Почему ты злишься? — удивился Женя.
— Сама не знаю.
Он улыбнулся, расслабился, обнял меня за плечи:
— Теперь я с ним поговорю, ладно?
— Посмотрим…
Неприятный осадок еще плескался во мне, но Женя был рядом, и у нас впереди был еще целый вечер, и, кто знает, целая жизнь. Разве можно тратить время на дурные мысли?
Мы поднялись с надоевшей скамейки и отправились бродить по центру. Я люблю гулять по старинным улочкам, рассматривать дома и людей, читать театральные афиши, наблюдать за тем, как живет город.
Оказалось, Женя хорошо знал историю. Он рассказывал мне о знаменитых архитекторах, о том, как выглядела старинная Москва. Оказывается, он даже рисовал иллюстрации к книге Гиляровского «Москва и москвичи». Он пытался подражать старинным гравюрам. Обещал показать. Мы заходили в маленькие дворики, любовались сохранившимися особняками и старыми церквями. Вообще, это была потрясающая прогулка. С Женей так интересно! А еще он сообщил, что у них в лицее существует летняя практика. Они путешествуют по Золотому кольцу, живут в разных городах и работают. Так здорово! Одно плохо: я испугалась, что он уедет надолго. Может, даже на месяц. И снова я останусь одна и буду переживать и ревновать, а потом меня родители отвезут к родственникам на все лето. Ужасно!
Но Женя вдруг предложил:
— Хочешь, поедем вместе?
— А разве можно? — Я сразу же загорелась.
Женя смутился:
— Можно попробовать договориться с преподавателями. Мы едем на автобусе. Если будут свободные места…
— Нет, это нереально, — вздохнула я, — никто не согласится. Но, знаешь, я могу поехать с экскурсией, и тогда мы встретимся на месте. Где вы обычно живете?
— Нас расселяют в школах или детских садах, когда как. Ставят раскладушки в актовом зале.
— Художественная коммуна. — Я улыбнулась.
— Что-то наподобие.
— Здорово! Завидую!
— Да, в общем, особо нечему завидовать, — признался Женя, — мы же впахиваем с утра до заката. Питаемся сосисками и быстрорастворимой лапшой. Местные нас не любят. Всякое случается. В прошлом году была такая неприятная история, наши подрались с местными парнями, так даже родители из Москвы приезжали. Чуть до исключения не дошло.
— Признайся, ты в этом участвовал? — испугалась я.
— Да, в общем, там всем досталось. — Женька отвел взгляд.
— Все с вами понятно. Глаз да глаз нужен! — Я шутливо погрозила ему пальцем.
— Я бы очень хотел, чтоб ты за мной присмотрела. — Женька включился в игру.
— И как же ты меня представишь товарищам? — развеселилась я.
— Скажу, что моя муза всегда со мной, — подхватил Женька.
Мы расхохотались. На секунду мне показалось, что я счастлива. Абсолютно. Вот, прямо сейчас могу взлететь. Я была такая легкая, как воздушный шарик, меня наполняла беззаботность и любовь. Веселящий газ.
Но мое веселье внезапно улетучилось. Кольнула иголка предчувствия, бац — и шарик лопнул.
И всегда у меня так. Ирка говорит, что я боюсь быть счастливой. Но это неправда. Я очень хочу, но всякий раз, после того как мне бывает хорошо, приходится расплачиваться. Неизменная причинно-следственная связь. Поэтому я боюсь радости, после нее обязательно случается какая-нибудь гадость.
Я сразу же сказала об этом Жене. А он мне ответил:
— А ты не жди неприятностей. Надо уметь радоваться тому, что есть, не строить догадок и предположений и быть благодарной за те минуты маленьких радостей, что выпадают на твою долю.
— Да ты философ, — поразилась я.
Он пожал плечами:
— Нет, просто я так думаю…
Он так думает! Удивительно. А я? Я выросла в абсолютно благополучной семье, меня любили и любят родители. Вполне счастливый ребенок. Так откуда же во мне тяга ко всякого рода предчувствиям?
Но у Жени и на этот вопрос был ответ:
— Просто ты все очень тонко чувствуешь, — сказал он, — и не хочешь, а так получается, по-другому не умеешь.
Вот так. И ничего я не усложняю, как Леха говорит. Женя меня сразу понял. И я его.
Глава 16 Тяжелый разговор
Итак, мне осталось благополучно доучиться и уговорить родителей, чтоб отпустили на экскурсию по Золотому кольцу. Ну и еще, конечно, Леха… С ним сложнее всего.
Я надеялась, что Леха позвонит на следующий день. Но ошиблась.
Он позвонил, как только я вернулась с прогулки.
— Ну! — услышала я.
— Что ну? — Я растерялась.
— Во-первых, спасибо тебе за то, что испортила мне настроение перед тренировкой, а во-вторых, может, ты все-таки объяснишь, что там с тобой происходит? — Таким раздраженным он еще никогда не был.
— Пожалуйста, — я не нашла ничего лучшего.
— Издеваешься?!
— Леш, ну зачем ты так, — как можно мягче сказала я, — я же хотела, как лучше…
— И тебе удалось! Молодец! Отлично придумала! Сама или подсказал кто-то из подружек?
— Не совсем сама, то есть сама, конечно, — залепетала я.
— Надо же! А я-то голову ломаю! — ехидничал Леха. — Яночка решила пошутить?
— Я не шутила…
— Нет?
— Леш, я правду сказала. У меня другой. Я не хочу тебя обманывать, скрывать что-то. Я тебя очень уважаю и…
— Уважаешь, значит? — перебил он. — Значит, так, я сейчас зайду.
— Леш, я не… — но он уже отключился.
В первый момент я испугалась. Отшвырнула трубку, бегала из угла в угол по комнате, переживала. Вот придет он сейчас, и что я ему скажу? Я-то думала, что люди расстаются просто, достаточно сообщить человеку: я тебя больше не люблю, и все. Кончено. Как бы не так. Это у меня все кончено, а у Лехи? Для него мое сообщение — как снег на голову. Но ведь он сильный, он справится. Я ему все-все объясню, и он поймет. Так я себя немного успокоила, даже бегать перестала, уселась на диван и стала ждать.
Пришел он довольно скоро. Я слышала, как мама открывает дверь, обрывки разговора, шаги…
Он вошел в комнату, я встала ему навстречу. Взглянула и не узнала Леху. У него было такое лицо… даже не знаю, бледное, но с красными пятнами, и глаза! Застывшие, больные глаза. Мне стало не по себе.
Леха стоял в дверях и смотрел на меня. Я попыталась улыбнуться. Получилось плохо.
— Вот, значит, как, — медленно произнес он.
— Леша, выслушай меня, — залепетала я.
— Нет! — Он резко вытянул руку, останавливая меня. — Это ты выслушай! Яна, ты знаешь, я тебя люблю и многое прощаю. Прощу и этот твой… розыгрыш.
— Я…
— Помолчи! Ты опять что-то себе напридумывала и хочешь, чтоб все вокруг страдали вместе с тобой.
— Я не…
Он подошел ко мне и приказал:
— Сядь!
Я подчинилась. Мне было страшно. Такого Леху я не знала.
Он помедлил и уселся рядом. Придвинулся, обнял за плечи:
— Ну, что опять случилось? — В его голосе послышалась нежность, я окончательно растерялась.
— Леша, я полюбила другого парня. По-настоящему, понимаешь?
Он убрал руку, откинулся на спинку дивана.
— Не понимаю, — ответил резко.
— Леш! Ну прости меня! — Я посмотрела на него умоляюще. Но вместо сочувствия наткнулась на злой взгляд, колючий, серый.
— Простить? — Он хмыкнул. — Значит, я должен тебя простить?
Я пожала плечами.
— И его я тоже должен простить? — уточнил Леха.
— Он вообще ни в чем не виноват. — Я попыталась заступиться за Женю.
— Не виноват? А кто виноват? И, кстати, где ты его откопала? Кто он?
Я намертво сцепила пальцы, чтоб не дрожали. Лехина злость никак не входила в мои планы, я растеряла все слова, я не знала, как себя вести. И Жени не было рядом, некому было меня поддержать.
— А ведь ты все выдумала? — неожиданно предположил Леха. — Признайся, выдумала?
Он положил свою ладонь на мои сомкнутые пальцы, в голосе затеплилась надежда.
— Леш, не надо, — я отодвинулась, — все кончено, правда…
Леха дернулся, как от пощечины, сорвался с места и рявкнул:
— Кто он?! Говори!
И в этот момент мой страх исчез. Я увидела. Я разглядела маленького мальчика, обиженного, незаслуженно, несправедливо. Вот чего он боялся — собственного бессилия. И всю жизнь сражался против него. Он хотел стать бесстрашным, уверенным в себе, сильным, неуязвимым. И в этом была его слабость. Он так и не научился принимать удары. Он умел только давать сдачи. Неужели он смог бы ударить меня? Я видела, как он сжал кулаки, как побелели костяшки пальцев, как напряглись скулы, сузились глаза. Леха с шумом втянул воздух и отступил. Нет, он никогда бы не поднял руку на девушку. Так воспитан.
Он стоял, прислонившись спиной к стене, голова опущена. А я почти ненавидела себя. Оказывается, и так тоже бывает.
— Леш, — позвала я. Он не отозвался. — Леша, ну, пожалуйста, прости меня.
— Кто он? — послышался глухой голос.
— Если я назову его имя, что это изменит?
— Не знаю…
— Это Женя, художник… Только, пожалуйста, не надо устраивать с ним разборок.
— Боишься, покалечу? — недобро усмехнулся Леха.
— Да, боюсь, — призналась я.
— А может, он испугается и откажется от тебя? — предположил Леха.
— Не откажется…
— Проверим?
— Леш, перестань, я знаю, ты не такой.
— Не такой? А какой я? Может, ты лучше меня знаешь?
— Знаю. Ты добрый и справедливый. А еще ты очень умный и хороший человек, — уверенно сказала я.
— Как раз такой, которого бросает девушка, потому что нашла другого.
— Нет, не поэтому, — не согласилась я.
— Ну, спасибо, — он еще раз усмехнулся, — так чем же твой художник лучше?
— Он не лучше. Просто я люблю его.
— Ага. Раньше меня любила, а теперь его любишь. Что тут не понять.
— Леша, ну правда! — У меня сердце разрывалось, когда я смотрела на него. — Тут никто не виноват. И даже если виновата, то только я. Хотя и не знаю в чем. Это выше моего понимания. Да, ты прав, я тебя любила. Но только не так, по-другому. Возможно, как друга, как брата. Я была тебе страшно благодарна за все, за все, Леша! Но это была не любовь. Я только сейчас понимаю, что такое любовь. И я думаю, ты это тоже поймешь, только позднее, когда встретишь ее.
— Я уже встретил, — сказал Леха, — я тебя люблю!
Я покачала головой:
— Ты ошибаешься. Мы ведь с тобой такие разные. У нас ни общих интересов, ничего. Я еще удивлялась, почему ты со мной встречался. Ведь нам даже поговорить не о чем. Тебе нужна совсем другая девушка.
— Никто мне не нужен, — огрызнулся он.
— Это ты сейчас так говоришь.
— Я теперь всегда так буду говорить! — зло пообещал Леха. Он оторвался от стены, прошелся по комнате, напряженно о чем-то думая. Я наблюдала за ним, но уже спокойно. Конечно, он мог сорваться, но я уже знала, что победила его. И мне было грустно. Хотелось его как-то ободрить, поддержать, сказать что-то хорошее. Но захочет ли он слышать это хорошее от меня?
Он остановился.
— Ладно, я уйду, — сказал он, — но скоро ты сама прибежишь ко мне. Помучаешься, поиграешь со своим художником и прибежишь, когда он тебя бросит.
Я вздрогнула. Почему он так сказал? Хотел задеть побольнее? Хорошо, я стерплю. Ему ведь хуже, чем мне. Я могла бы ответить, что никогда не прибегу к нему. Что хотела бы остаться с ним друзьями, но понимаю, мы никогда ими не станем. А потому наша сегодняшняя встреча, скорее всего, последняя. Но я промолчала. Пусть думает так, как ему хочется.
— Прощай, Леша, — сказала я, — и будь счастлив.
— Уж постараюсь! — резко бросил он и вышел из комнаты.
Я поплелась за ним в прихожую. Он ни разу не обернулся, ушел, громко хлопнув дверью.
Жалко его. Он очень хороший человек.
Потом был долгий и довольно неприятный разговор с мамой. Она спрашивала, что у нас случилось, да почему мы поссорились, да кто виноват. Даже папа был недоволен нашим с Лехой разрывом. Я так устала от всех этих разговоров! Чего они от меня хотели? Чтоб я замуж за него вышла, что ли? Так вроде мне рано еще.
Одно хорошо. Кажется, с Лехой все разрешилось. Оставшись наконец одна, позвонила Жене и рассказала обо всем. Бедный, как же он переживал за меня! Грозился приехать немедленно. Еле отговорила, ведь ночь на дворе.
Глава 17 Восстание подруг
— Ну ты и стерва! — заявила Лика. — Уж от кого от кого, а от тебя я не ожидала!
Ксанка смотрела на меня с испуганным интересом. Раньше ей не приходилось видеть девчонок, которые «меняют парней, как перчатки». Это Лика так выразилась обо мне. Подруги жутко на меня взъелись. Чего я только не наслушалась! Лика заявила, что отдала мне лучшего парня, а я променяла его непонятно на кого! Ого! Выходит, раньше Леша принадлежал ей, где же она его держала? В копилке хороших парней? В загашнике лучших мальчишек? И как это ей пришло в голову? Интересно, если бы она рассказала об этом Лехе, что услышала бы в ответ?
В итоге мы наговорили друг другу много гадостей. Я себя не оправдываю. Сорвалась. Но меня можно понять, я же живой человек, и есть предел моему терпению. Кто же выдержит, если его поливать грязью?!
Я не хотела ссориться, честное слово. Может быть, надо было спокойно все обсудить. Но Лика, когда узнала о нашем разрыве с Лехой, первая на меня набросилась с упреками. Если бы она промолчала или я стерпела… Обидно было. Очень. Наши отношения в последнее время и так были не слишком теплыми. А тут еще и вся эта история.
Я ужасно переживала. Причем когда я оставалась одна, то постоянно прокручивала внутри себя Ликины слова, и каждый раз я находила все новые и новые ответы. Они казались мне разумными, ведь я все правильно говорила. Но стоило нам встретиться, как я начисто забывала свои доводы. Лика доводила меня до бешенства. В конце концов, после очередного скандала мы разбежались. Ксанка вроде бы сохраняла некое подобие нейтралитета, но предпочла остаться с Ликой.
Учебный год заканчивался. Времени не хватало ни на что. Я чувствовала, что теряю лучших подруг, и ничего не делала для того, чтоб сохранить нашу дружбу.
Моя жизнь изменилась. Все свободное время я проводила с Женей, в школе общалась с Иркой. Она дописала свою пьесу и ушла с головой в репетиции в нашей театральной студии. Меня она тоже подписала. Работы было много. Мы хотели подготовить спектакль к концу учебного года. Пьесу правили на ходу, вносили изменения, ссорились с режиссером, спорили до хрипоты. Ирка написала пьесу из школьной жизни, так сказать, с натуры. Нашим актерам нравилось играть самих себя, все были увлечены работой над спектаклем. Но возникало множество трудностей и накладок, да еще все нервничали из-за того, что времени на постановку очень мало, к тому же приближался конец учебного года, а контрольные и экзамены никто не отменял. У Женьки свободного времени тоже не было, но он, узнав о нашем спектакле, сам вызвался помочь с декорациями, да еще и Вадика попросил!
Вдвоем они быстро справились, так красиво разрисовали задник, что на него приходили любоваться из других школ.
С Вадиком я так и не поговорила. Не было возможности. А поговорить надо было обязательно! Иркины слова задели меня. Хотелось выяснить, насколько она права.
Но опять-таки у меня совершенно не было времени.
После разрыва с Лехой я много думала. Мы говорили с Женей. Я жаловалась на подруг, на Лехину агрессивность. Не знаю, как он, а я очень болезненно восприняла все, что произошло между нами.
Женя переживал за меня. Он говорил, что друзей терять тяжело. Рассказывал мне о своих друзьях, о том, что у парней все по-другому, проще и честнее. Я верила. Он утверждал, что парни не предают друг друга, что он непременно познакомит меня со всеми, они мне понравятся, и я им тоже, мы все непременно подружимся, и я не буду чувствовать себя покинутой.
Странно. Вроде бы покинутым считался Леха, но мне почему-то было не легче. Хотя, казалось бы, я получила именно то, чего хотела.
В конце мая Женя назвал мне точную дату отъезда на практику. Я бросилась к родителям с просьбой оплатить мне экскурсию по Золотому кольцу. Они, в общем, были не против.
— Но как же ты одна поедешь? — спросил папа. — Нет, одну я тебя не могу отпустить. Если бы это была экскурсия от школы, тогда другое дело. Да и что это тебе так загорелось?
Я стала объяснять, но, видимо, путано и неубедительно. Отец недовольно хмурился и качал головой. Я вспомнила об Ирке.