Грейс анализировала свои первые впечатления о Лютере Малоуне. Их можно было описать тремя емкими словами: сильный, сдержанный, обаятельный. Ладно, на ум приходило и четвертое: интересный. В воздухе присутствовало электричество неопределимой природы, во всяком случае, в зоне ее сиденья. В различные периоды жизни некоторые мужчины пробуждали у нее теплые чувства, однако она никогда не испытывала этого сладостного трепета, вызванного ожиданием плотских радостей. Он необычным и интересным образом будоражил все ее чувства.
Сила всегда интересна, а сила, управляемая с таким неподражаемым умением, как у Лютера, интересна вдвойне, во всяком случае, для нее. Одного взгляда на его ауру было для нее достаточно, чтобы понять: у него не восьмой уровень, а десятый или даже выше. Очевидно, ему удалось утаить эту мелочь при заполнении анкет. И его нельзя осуждать за это. Ведь она тоже занизила свой уровень. В Обществе на людей с мощным даром сразу же навешивают ярлык «экзот». В этом термине нет ни восхищения, ни уважения. В лучшем случае другие экстрасенсы относятся к ним настороженно, в худшем — избегают их. Да, сила интересна, но она и опасна.
Фотография на новых правах Лютера не лгала. В действительности он был таким же жестким, как и на снимке. И глаза оказались карими, только с золотистыми оттенками дикого янтаря. При виде их сразу вспоминались непроходимые джунгли и запретная страсть. Хотя в первом она не бывала, а второго не испытывала.
— Какой вкусный воздух, — сказала Грейс, глубоко вдыхая. — От него можно опьянеть. Сразу хочется высунуть голову в окно, как собака.
— Гавайи так действуют на многих. — Лютер на мгновение повернулся к ней. По его глазам трудно было что-то понять, так как их скрывали темные очки. — Ну, как ты себя чувствуешь без перчаток?
Вопрос вызвал у Грейс раздражение. Она бросила быстрый взгляд на руки, сложенные на коленях, а затем гордо вскинула голову.
— Я же сказала, что справлюсь.
— Уверена? Я заметил, что во время полета ты прятала руки под плащ.
— Я бы не взялась за это задание, если бы думала, что не справлюсь с ним.
— Извини.
— Не извиняйся. — Грейс пренебрежительно поморщилась. — Ты нервничаешь. Я действую тебе на нервы.
— Может, я просто осторожничаю?
— Ты нервничаешь, — ровным голосом повторила Грейс. — Думаю, я не должна осуждать тебя за недостаток уверенности, но попытайся встать на мое место и взглянуть на ситуацию по-моему.
— То есть?
Она изогнула брови.
— Моему телохранителю не нравится носить оружие, а для ходьбы ему требуется палка.
— Фэллон рассказал тебе об оружии?
— Да.
Лютер довольно надолго задумался и кивнул:
— Знаешь, ты права. С твоей точки зрения, все эти факты на первый взгляд кажутся довольно обескураживающими.
— К счастью для меня, — холодно произнесла Грейс, — я не ограничилась первым взглядом и бросила второй.
— На мою ауру, — сказал Лютер. Это не было вопросом.
— У меня дар читать ауру. Именно этим я и занимаюсь.
К ее удивлению, на губах Лютера появилась слабая улыбка.
— И что же обнадеживающего ты там увидела?
Грейс откинула голову на подголовник и наслаждалась вкусным воздухом.
— Я увидела массу безрассудной решимости, — наконец ответила она.
— А безрассудная решимость — это хорошее качество?
— Оно означает, что ты сделаешь все необходимое, чтобы выполнить задание. Более того, ты хорошо знаешь, какова твоя сила, и умеешь ею управлять. Ты уверен в своем даре, как и я.
Грейс увидела гораздо больше, но пока была не готова вдаваться в детали. Есть вещи, о которых не говорят на первом свидании. Эта мысль вызвала у нее улыбку.
Лютер какое-то время молчал, обдумывая ее слова. Неожиданно он крепко стиснул руль.
— Ты можешь видеть в ауре такие вещи, как решимость? — спросил он, отчасти из любопытства, отчасти из недоверия.
Грейс повернулась к нему.
— Разве мистер Джонс не рассказывал о небольшой особенности моего дара?
— Он сказал, что ты умеешь читать психический профиль человека. Признаться, я не совсем понял, что это значит. И меня удивляет, почему они не наняли тебя как парапсихолога.
— У меня нет академического образования, чтобы работать консультантом.
— А как ты оказалась в Генеалогии?
— Я подала заявление на работу в Бюро. Мне нравится генеалогия. Очень хорошо сочетается с моим даром. А как ты оказался барменом в Вайкики?
— Это хорошо сочетается с моим даром.
Грейс понимала, что разговор зашел в тупик, только когда оказывалась в этом тупике.
— Ясно. Что касается талантов, каков наш план поисков плохого парня? — спросила она. — Мне предстоит слоняться по территории курорта и, как собака, вынюхивающая наркотики, высматривать ауры?
Уголки его рта дернулись.
— Мы попробуем кое-что покруче.
— Вряд ли поиски Юбэнкса займут много времени, даже с этим «покруче». Сильные дары очень редки. Какова вероятность, что на территории окажется больше одного человека с девятым уровнем?
— Именно так и говорил Фэллон Джонс.
— Если кто и разбирается в вероятностях, так это мистер Джонс.
— Открою тебе один маленький секрет о Фэллоне Джонсе, — сказал Лютер.
— И какой же?
— В большинстве случаев он прав, но иногда может напортачить, и когда это случается, возникают крупные проблемы.
Грейс задумалась.
— Наверное, это потому, что он слишком уверен в себе и своем даре и не всегда допускает другие возможности. Или потому, что он переутомился. У меня сложилось впечатление, что в последнее время он находится под сильным давлением.
— Ты ведь понимаешь, что он первоклассный теоретик заговоров, у которого просто хороший послужной список?
— Да. — Грейс прокашлялась. — Но признаю, что мне неловко думать о мистере Джонсе в таком ключе.
— Зато платит хорошо, — сказал Лютер.
Она улыбнулась:
— Это верно.
Глава 7
Был пятый час, когда они зарегистрировались в гостинице первой линии на курорте Уэйлея. Из номера на четвертом этаже открывался вид на бассейн, сад и океан. В обеих комнатах — спальне и гостиной — имелись балконы с тентом. Идеальное место для медового месяца, мрачно подумал Лютер. Жаль, что он об этом не знал. Оба раза ездил в Вегас.
Он принес свой кожаный несессер во вторую ванную и поставил его рядом с раковиной. Грейс распаковывала вещи в спальне. На мгновение Лютер позволил себе немного пофантазировать и подумал, что было бы здорово оказаться здесь на настоящий медовый месяц с настоящей женой.
«Ты заходишь слишком далеко. Она тебе не жена, она напарник, который тебе совсем не нужен и который не имеет опыта работы в поле. А это плохо».
А еще она единственная женщина, которой удалось разжечь его чувства. И это совсем не плохо. Хотя и приводит в смятение. Придется работать изо всех сил, чтобы сохранить сосредоточенность.
Нога болела. Перелет из Гонолулу и необходимость вести машину нанесли ей тяжелый урон. Раздосадованный Лютер достал противовоспалительные таблетки из несессера и высыпал себе на ладонь четыре штуки. Ему удалось побороть почти непреодолимое желание швырнуть пузырек об стену. Чертова нога больше никогда не станет прежней. С этим надо смириться.
Он бросил пузырек обратно в несессер, оперся на трость и вышел из ванной. Грейс ждала его. Она успела переодеться в легкие брюки и блузку с длинными рукавами. Хорошо еще, что не надела плащ.
Тут Лютер догадался, что гостиничный номер не произвел на нее особого впечатления. А вот на него — да. Несколько лет он служил в армии, потом — в полиции, сейчас работает барменом и выполняет разовые задания для «Джонс и Джонс». Ни на одном поприще он не заработал столько, чтобы хоть раз пожить в таком «люксе». Грейс же, кажется, совершенно равнодушна ко всей этой роскоши. Может, стоит подумать о месте в Генеалогии?
— Ты куда-то собралась? — спросил Лютер.
— Я хотела бы прогуляться по пляжу, — ответила Грейс. — Я почти сутки в дороге — сначала перелеты, потом поездка в машине. Мне хотелось бы расслабиться перед ужином.
Пора открывать реалии жизни, решил Лютер.
— У меня есть одно правило для этого задания, — сказал он. — Назовем его Правилом номер один.
Грейс вопросительно изогнула бровь.
— И в чем же оно?
— Я отдаю приказы, и вот мой первый приказ: ты не выходишь из номера в одиночку. Уходить можно только с моего разрешения.
Грейс вежливо наклонила голову.
— Как я понимаю, это означает, что ты идешь на пляж со мной.
— Какого черта? Хотя мне все равно нужно прощупать почву. — Лютер открыл перед ней дверь. — Но приказ остается в силе. Ты не выходишь отсюда в одиночку. Ясно?
Грейс прошла мимо него, тщательно избегая всяческого контакта.
Грейс прошла мимо него, тщательно избегая всяческого контакта.
— Фэллон Джон говорил, что ответственным за операцию будешь ты.
— Я воспринимаю это как «да».
Лютер вышел вслед за ней в коридор, закрыл дверь и прислушался, проверяя, щелкнул ли замок, а затем вместе с Грейс пошел к лифтам. Он с трудом преодолевал искушение вторгнуться в невидимую зону неприкосновенности, окружавшую ее, как своеобразная аура. Он обратил внимание, что она на всякий случай сложила руки на груди, причем так, чтобы пальцы были не видны.
Лютер задумался. Что может заставить женщину так страшиться прикосновения другого человеческого существа? Мысль, что контакт с ним способен причинить ей психическую боль, вызвала у него разочарование. Если его прикосновение для нее непереносимо, это неправильно. Ведь ему-то такое прикосновение принесло бы одно удовольствие.
— Меня начинает грызть совесть из-за твоих перчаток, — сказал он.
— И поделом.
— Проклятие…
— Не беспокойся, я понимаю, — остановила его Грейс и иронично улыбнулась. — Надевать их на задание — это непрофессионализм.
Лютер попытался нащупать другой путь, чтобы пробиться в зону неприкосновенности.
— Ты давно работаешь в Генеалогии? — спросил он.
— Год.
— Всего лишь? А Фэллон дал понять, что считает тебя очень ценным работником.
Грейс зарделась.
— Я польщена. Мистер Джонс не из тех, кто склонен давать положительные характеристики.
— Ему никогда не завоевать звания Начальник года, это точно. Но поверь мне, он не стал бы часто пользоваться твоими профессиональными услугами, если бы ты не произвела на него впечатления.
— Приятно это слышать.
— А чем ты занималась до того, как стала работать на Общество?
— Разве мистер Джонс тебе не рассказывал? — спросила Грейс.
— Фэллон может опускать детали, которые считает несущественными.
— Я работала на компанию, которая называлась «Крокер уорлд».
Они подошли к лифтам, и Лютер нажал кнопку.
— На компанию Мартина Крокера?
— Да. — Грейс была явно удивлена. — А ты знаешь ее?
— Смерть Крокера наделала много шума. Для Общества это тоже стало важным событием. Ведь он был его членом. Финансировал множество исследовательских проектов.
— Да, знаю.
— А чем ты занималась в «Крокер уорлд»?
— Работала в корпоративной научно-технической библиотеке. После смерти мистера Крокера стало ясно, что у фирмы проблемы. Все поняли, что, лишившись главы, компания вот-вот развалится. Я умею видеть предзнаменования, поэтому сразу же начала искать новую работу.
Все это было сказано без запинки и небрежным тоном, но Лютер все же учуял некий неприятный запашок. Он открыл чувства, и вокруг Грейс появилась четкая аура. В отличие от нее он не мог видеть мелкие детали, однако ему удалось разглядеть сильные эмоции. В энергетическом поле, мерцавшем вокруг нее, присутствовало напряжение, которое он за годы работы в полиции привык ассоциировать с тщательно продуманной ложью.
— И давно ты состоишь в членах Общества? — спросил он.
— Мама зарегистрировала меня, когда я родилась. — Грейс мгновение помолчала. — А ты?
— Мои предки оба были членами Общества. И зарегистрировали меня при рождении.
Двери лифта открылись. Кабина была забита людьми. Лютер моментально оценил ситуацию. Грейс нельзя в толпу, так как есть вероятность, что кто-то все же случайно прикоснется к ней. Лютер чувствовал, как она напряглась.
Он мило улыбнулся обращенным к ним лицам.
— Мы подождем следующего, — сказал он.
Двери лифта закрылись.
— Спасибо, — тихо поблагодарила Грейс.
— Всегда пожалуйста, — ответил Лютер. — Я бы предложил спуститься по лестнице, но… — Он замолчал, с отвращением глядя на трость. Ему претило признаваться, что нога плохо работает и что спуск по четырем лестничным пролетам только ухудшит положение. — Я бы мог спуститься, но зрелище будет не из приятных, — наконец договорил он.
— Все в порядке, — заботливо произнесла Грейс. — Мы же никуда не спешим.
Они стояли в полном молчании и следили, как загораются цифры над тремя лифтами. Лицо Грейс было спокойным и сосредоточенным. По нему трудно было понять, о чем она думает.
А Лютер тем временем гадал, почему она солгала насчет своей работы в «Крокер уорлд».
Глава 8
Они расположились на открытой террасе одного из ресторанов и съели по порции красного луциана с гарниром из имбиря и соусом мисо. На столиках горели свечи, океан освещала луна, тихо играла гавайская гитара. Если закрыть глаза и отдаться сладостным фантазиям, можно сделать вид, что это настоящее свидание, думала Грейс. Естественно, при этом нужно не обращать внимания на то, что она не решится прикоснуться к руке своего спутника. Хотя, напомнила она себе, Лютер не сделал ни одной попытки инициировать столь интимный контакт. Он, кажется, прилагает все усилия, чтобы держать между ними наибольшую дистанцию. Он, несомненно, опасается, что от случайного прикосновения она придет в ярость и тем самым разрушит их прикрытие.
Грейс немало удивило его предложение после ужина прогуляться по дорожке вдоль океана. Первым ее порывом было отказаться. После наступления темноты она всегда чувствовала себя более уязвимой. Старый страх, что кто-то подкрадывается к ней из мрака, усиливался по ночам, вероятно, потому, что именно ночью Чудовище появился в ее спальне. Однако сегодня она окажется в ночи не одна. Несмотря на все ее тайны, с Лютером она испытывала удивительное спокойствие.
Они шли по слабо освещенной дорожке, которая соединяла стоявшие на берегу гостиницы, и Лютер старался держаться как минимум в футе от нее. Тишину вокруг нарушало мерное постукивание его трости. Грейс ощущала его раздражение и догадывалась, что он с трудом сдерживает его.
— Нога болит? — спросила она.
— Просто слегка онемела, — буркнул он.
Он лжет, подумала Грейс. Но ведь и она солгала ему, когда он пытался допрашивать ее. Она знала, что ее ответы не удовлетворили его. Именно такие разговоры, как тот, что состоялся по дороге к лифту, беспокоили ее сильнее всего. Она то и дело прокручивала его в голове и приходила к выводу, что провела его на пятерку. Может, у Лютера и сработала его полицейская интуиция, но уж если Фэллону Джонсу не удалось проникнуть через тщательно сотканную завесу, скрывавшую ее прошлое, то маловероятно, что Лютер сможет обнаружить правду.
— Ты давно живешь на Гавайях? — спросила она, наблюдая, как пенистый прибой разбивается о камни.
— Уже пару лет. Переехал сюда после второго развода. И одновременно уволился с работы в департаменте. Решил, что мне нужна смена обстановки.
— Сожалею, что тебе пришлось пройти через развод, — тихо сказала Грейс.
— Ну, в общем, это была не такая уж большая неожиданность.
— Ты сильно любил?
— То, что я испытывал к Трейси — что бы это ни было, — умерло, когда я обнаружил ее в постели со своим напарником.
— Забавно: стоит человеку узнать, что тот, кому он доверял, предал его, и отношениям приходит конец.
— Побывала в такой же ситуации? — спросил Лютер.
— Да.
— Бывший муж?
— Нет. Мы были не женаты.
Великий Боже, что она творит? Несмотря на измененные имя и фамилию, объяснять ее сложную связь с Мартином Крокером не только трудно, но и крайне опасно. Она хранила свои тайны большую часть жизни. Она стала в этом профессионалом. Но сейчас она ведет себя беспечно — видимо, действует присутствие Лютера и теплая южная ночь.
— Дар чтения ауры в твоей семье передается по наследству? — спросила Грейс.
— Время от времени. Мой дед имел сильный дар. Он рассказывал, что у моего отца был мощный дар стратега, а у мамы — дар к дизайну и подбору расцветок, правда, среднего уровня.
— Парапсихологический дар как таковой является сильной генетической чертой, а вот характер дара часто предсказать трудно. Дед рассказывал тебе о твоих родителях?
— Мои предки погибли в автомобильной аварии, в них влетел пьяный водитель. Я тогда был младенцем. Так что я не знал их. Меня воспитал дед.
— Он жив? — спросила Грейс.
— Нет. Умер через год после того, как я, окончив школу, записался в армию.
Грейс сказала себе, что вот здесь можно остановиться, но справиться с собой не смогла.
— А у тебя еще есть родственники?
— Может, где-то есть дальние кузены. — Голос Лютера звучал равнодушно. — Если они и существуют, они ни разу не удосужились объявиться после гибели родителей.
— Другими словами, их нет?
— У меня есть парочка близких друзей на Оаху. Они владеют рестораном, в котором я и работаю барменом. А у тебя?
— Мама умерла, когда мне было тринадцать. От какой-то редкой инфекции.