«Сейчас опять займутся глупостями, чтобы ребенка порадовать», – сглотнув горький комок, подумал Морис.
На самом деле его задело то, что поцелуй достался Генри, а на него не обратили внимания.
Лейла, Лиана и Марсия отправились разрисовывать зеркала, за ними потащился гламурный гостиничный робот с трафаретами и краской.
– Я сегодня собиралась в Чизангу, – донесся из-за поворота голос Лейлы. – На одно препакостное шоу, весьма специфическое, не при Марсии будет сказано… Это безобразие началось пять минут назад.
– В другой раз там побываешь, – отозвалась Лиана.
– Другого раза не будет, это гастроли. Попадется мне теперь эта Анджела – в клочья порву.
– Вот зеркало! – перебил их требовательный голосок Марсии. – Наляпайте сюда цветок!
Женщины засмеялись.
«Сумасшедший дом, – вздохнул про себя Морис. – Но она такая… такая, что ей можно простить все, что угодно».
Чеус остался с ними, тоже присел на пол, с другой стороны от Генри.
– Как у тебя самочувствие?
– Хуже, чем в тот раз, когда вы меня душили.
– Я же тебя душил осторожно, не с целью совсем придушить, – сделав это утешительное признание, гинтиец помолчал, потом негромко добавил: – Теперь ты знаешь, откуда я взялся.
– Я догадывался, что у вас непростое прошлое, – хрипло произнес Генри.
– Поль вначале не обрадовался, когда узнал, что я напросился в телохранители к его сестре, хотел меня выгнать. Я двое суток просидел на улице около ограды. Думал, если подохну под забором – так мне и надо, заслужил, но на третий день он подошел ко мне, позвал в дом и сказал, что я могу остаться. Ладно… Что ты принимал?
– Две сиреневые штучки, один мнестомин.
– Тогда тебе нужны компенсаторы и витамины. Молодец, что столько продержался, а сейчас в самый раз отдохнуть. Идем!
Оба встали – точнее, гинтиец поднял собеседника и повел по коридору, бережно поддерживая. Морис мимоходом отметил, что с Генри этот бывший террорист общается на порядок вежливее, чем с ним, без обидных пренебрежительных интонаций. Впрочем, сейчас ему слишком хотелось спать, чтобы обижаться на бывших террористов.
Он тоже поднялся и отправился обратно в белый зал, пошатываясь, на ходу засыпая. Под ноги не глядел, чуть не наступил на мелкого робота, протиравшего плинтус. Потеряв равновесие, ухватился за стенку… Нет, за приоткрытую дверь, подавшуюся под ладонью… В первый момент внутренности заледенели, но после Морис понял, что это не Комнаты: спальня в персиковых тонах, заправленная кровать смахивает на праздничный торт – не иначе, здешний фирменный стиль, предмет особой гордости персонала отеля, на окне колышутся задернутые портьеры в рюшах и оборках.
С облегчением вздохнув – нельзя же так пугать! – он осторожно притворил дверь и тут обнаружил, что кое-что нежелательное все-таки случилось. Мелочь, но Лейла может рассердиться, она ведь сказала насчет башки и задницы… Пусть угроза была шуточная, заработать замечание или хмурый взгляд Морису не хотелось, поэтому он быстренько устранил последствия своей оплошности. Вытащил из кармана пакетик с влажными салфетками, взял одну и тщательно стер небольшой участок нанесенного через трафарет черного узора, где несколько тонких линий размазалось от прикосновения потной ладони.
Отступив, посмотрел на дело своих рук: теперь хорошо. Никто не заметит, что чего-то не хватает, и Лейла не будет сердиться. Настороженно оглядевшись, спрятал скомканную салфетку в карман и побрел дальше, довольный своей находчивостью.
Вот и зал, похожий на громадный шелковичный кокон, наполненный мягким белесым светом, уютный, несмотря на королевские размеры. Настоящее сонное царство. Дигна все так же спала, Морис тоже заполз под одеяло.
Разбудили его негромкие мужские голоса – то ли через полчаса, то ли через пять минут.
– …Ты с этим поосторожней, а то траванешься так, что будут последствия, – это голос шиайтианина.
– Я ведь не каждый день так балуюсь, – отозвался Генри. – Без допинга я бы не выдержал.
– Главное, не увлекайся, и лучше никогда не мешай разные допинги. Иначе будет, как с Полем, когда он траванулся всякой дрянью, и оно через несколько лет на его ребенке сказалось.
– У Поля было по-другому. Я в курсе. Сверхдозы сразу трех или четырех боевых допингов, плюс яд, плюс противоядие. А я принимал сперва боевой два раза, потом одну дозу для умственной деятельности. Ничего страшного.
– Тоже гремучая смесь. Нежелательно, поверь моему опыту.
– Хинар, ты вспомни, из-за кого Поль тогда траванулся, – это уже Чеус, причем интонация такая, что Морис поежился под своим одеялом. – Из-за твоего босса!
– Я к тому, что зря он это сделал. Никто же не собирался его убивать. Босс наоборот хотел его спасти, потому что за ним тогда ваши конторские начали охоту. Станешь отрицать?
– Не стану, – теперь голос гинтийца прозвучал еще угрюмее. – Только твой босс был сволочью, каких по одному на миллион.
– Босс был сложной личностью, – бесстрастно ответил Хинар. – И под конец он за все заплатил – так же, как и я. Мы с боссом были на Вьянгасе в зоне поражения. Радуйся, что тебя там не было, ни на той, ни на другой стороне. Вьянгас – это хуже смерти. А босс тогда удержал Поля от самоубийства, сидел около него и уговаривал, пока Тина добиралась до вашего Маршала.
Молчание.
«Дадут они выспаться или нет?» – подумал Морис, натягивая на голову одеяло.
Сделать замечание он не решился: опасные мужики, один другого круче.
– Ладно, мы с тобой друг друга стоим, – снова заговорил шиайтианин. – Я работал на босса, ты служил в Конторе, все это было давно и закончилось четырнадцать лет назад. Начал-то я с того, что не надо смешивать разные допинги, если проблем со здоровьем не хочешь. Мало ли, что там осядет в организме.
– Я погорячился, – процедил Чеус. – Не могу я о твоем боссе спокойно слушать. А что касается Вьянгаса – оказался бы я там, пошел бы с Тиной.
– Ты бы не дошел, – спокойно возразил Хинар.
Спорить Чеус не стал, и они наконец замолчали.
Новая попытка уснуть закончилась тем, что Морис в панике вскочил: померещилось, что он лежит, с головой заваленный снегом, а его бегство на платформе, встреча с Чеусом, отель «Императрица», Лейла, нарисованные цветы – всего лишь игра агонизирующего воображения.
Нет, кошмар и действительность не поменялись местами. Это одеяло он принял за снег. Все по-прежнему: белый зал с мебелью, похожей на теплые мягкие сугробы, на одном из диванов спит Дигна, на другом Генри – этот не спит, возле него сидит Лейла, низко наклонилась, о чем-то шепчутся. Крикнуть, что так нечестно? Голоса нет, иначе бы крикнул.
К тому времени, как Лейла направилась к выходу, Морис разозлился, набрался смелости, и когда она поравнялась с ним, смущенно, но решительно пробормотал:
– Я никому вас не уступлю. Теперь я вами владею, так и знайте.
Остановившись, Лейла задумчиво поглядела на него из-под длинных загнутых ресниц.
– Морис, я не из тех, кем владеют. Я из тех, кто владеет. Советую иметь это в виду, чтобы между нами не было недоразумений.
И пошла себе дальше.
Морис обескураженно смотрел ей вслед. Закралась мысль, что он, возможно, чего-то недопонял.
Ее выгнал из Комнат голод.
Посиди несколько суток на здешней бескалорийной диете – эффект будет, как от хорошей голодовки, хотя одураченный желудок черта с два забьет тревогу. Опасаясь путаницы в ощущениях, Анджела не стала есть иллюзорную пищу. В Комнатах разве что алкоголь без обмана, однако напиваться она не собиралась, хотя соблазн, если честно, был велик – после всего, что произошло!
Коттедж на окраине Чизанги она купила около трех с половиной лет назад, на вымышленное имя, и побывала там за это время всего-то раз пять-шесть, в гриме. Схрон на случай непредвиденных осложнений: если вдруг грянет гром и все узнают, что Шоколадная Анджела и Римма Кирч, оцененная в сто тысяч галактических кредиток, – одно и то же лицо.
Что ж, вот он и грянул.
Дверь открылась в гостиную с гелевой мебелью «Мармелад», приклеенным к стене потрепанным плоским телевизором (кажется, неисправным) и нишей пневмопочты, оформленной в виде ворот сказочного дворца. Не то чтобы все это было во вкусе Риммы-Анджелы, но коттедж достался ей от прежних хозяев вместе с меблировкой, и она решила – и так сойдет.
Тишина. Стальные жалюзи на окнах плотно закрыты. На часах половина первого. День или ночь?
Анджела замерла на пороге, прикрыла глаза и «прощупала» окружающее пространство на предмет электроники. Этому фокусу Маршал успел-таки ее научить. Отличный фокус – он обеспечивал ей тактическое преимущество и заодно позволял презирать профанов, не владеющих такими приемами. Вот только выводить из строя нежелательную автоматику одним лишь ментальным усилием у нее получалось далеко не всегда, и Римма-Анджела цепенела от тайного стыда, представляя, как же будут презирать ее те, для кого это не проблема.
Вроде бы ничего подозрительного.
Она шагнула в гостиную, захлопнула дверь, а когда снова открыла, вместо Комнат за порогом был коридор коттеджа: запыленное ворсистое покрытие жизнерадостной расцветки по обе стороны двери, на каждой картинка, несущая определенную смысловую нагрузку.
Туалет: дебильного вида ангелочек на горшке. Ванная: грудастая русалка под душем. Домашний медпункт: медсестра с громадным шприцем наперевес гонится за мужиком без штанов. Кухня: за обеденным столом трапезничает счастливое поросячье семейство. Нам сюда.
Холодильник набит продуктами – стратегический запас, все продумано, ничего скоропортящегося. Она поела, не снимая брони, хотя и запарилась. Еще до вылазки решила, что разоблачаться не стоит: во-первых, неизвестно, не поджидает ли снаружи Зойг, во-вторых, уже не раз убеждалась, что использовать Комнаты как кладовку – плохая идея. Вещи из внешнего мира, оставленные там для пущей сохранности, иногда бесследно пропадали, иногда необъяснимым образом приходили в негодность, а бронекостюм ей пока еще нужен.
Каждое движение челюстей отдавалось болью в деснах. Сама виновата: в тот момент, когда Зойг выстрелил по ее машине, зубы были яростно стиснуты, чего ни в коем случае нельзя делать. Проштрафилась… Будь Маршал жив, он бы ее не похвалил.
Утолив голод, она первым делом прошла в комнатушку рядом с гостиной. Там, в шкафу со всякой неисправной всячиной, обреталась на одной из полок дорожная сумка – видавшая виды, залепленная грязным скотчем, с заскорузлыми ручками, такую только на помойку снести. В одном из ее внутренних кармашков лежал ключ от тайника, устроенного здесь же, за плинтусом. Второй ключ валялся в темном углу под ванной, весь облепленный паутиной. Третий – в банке из-под растворимого кофе, вместе с дешевыми заколками для волос и засохшими леденцами, а сама банка стояла в прихожей, в шкафчике под зеркалом. Чтобы открыть тайник, надо последовательно вставить все три ключа.
Внутри хранились деньги, оружие, набор для грима, качественная краска для волос и для кожи, карманный комп.
Все, что надо, у нее есть. Зойг пока еще не одержал верх!
Теперь – лечение. Медавтомат сообщил, что два нижних коренных зуба сломано. Пришлось, сделав анестезию, на месте от них избавиться. А запустить процесс выращивания новых зубов – это уже превосходит функциональные возможности данной модели, надо в клинику. Однако в любой самой захудалой клинике ее мигом опознают, и кто-то огребет на халяву сто тысяч кредиток, чтобы тут же потратить их на товары и развлечения, которых на Парке хоть отбавляй.
Анджела мстительно ухмыльнулась: а вот обломаетесь, никуда она не пойдет. Можно и без зубов. Эту процедуру она терпеть не могла: десны вовсю зудят, особенно если регенерация ускоренная, так что отложим мороку до лучших времен.
Как будут выглядеть лучшие времена и когда они наступят – это, конечно, вопрос хороший… Порой казалось, что никогда, но она гнала пораженческую мысль прочь.
В этом часовом поясе время перевалило за полдень, однако открывать жалюзи Анджела не стала. Коттедж обнесен высоким забором, соседи – престарелые представители среднего класса, район тихий, приличный, сущий стоячий пруд, но в ее положении никакая перестраховка не будет лишней. Сто тысяч – это не ерунда, это деньги.
Ниша пневмопочты забита рекламой – за нарядными «дворцовыми воротами», как и положено, громоздилась груда сокровищ: разноцветные глянцевые конверты, прямоугольные, треугольные, ромбовидные, одни сверкают золотым и серебряным тиснением, на других играют лазерные радуги, есть и яркие объемные картинки – волшебные окошечки в мир изобилия. В уголке, под ворохом листовок и конвертов, притаился одноразовый робот-рекламоноситель, похожий на миниатюрного краба. Выпусти такую тварь – потом не поймаешь, она будет носиться по квартире, твердя одно и то же и демонстрируя голограммы, пока батарейка не сядет. Обычно их хватает на несколько часов.
Злорадно усмехнувшись, Анджела отправила всю почту прямиком в мусоросборник, на уничтожение. Вот так! Во-первых, она презирала эту чепуху, во-вторых, под видом рекламы иногда засылают электронных шпионов.
Теперь – последние сетевые новости. Из Комнат в Сеть не выйдешь, даже имея при себе комп, поэтому Анджела до сих пор не знала, сделали из нее сенсацию номер один или нет.
Дело обстояло еще хуже, чем она ожидала. Вошла в раздел «Криминал», и сразу бросилась в глаза иллюстрация к сообщению под заголовком «Убийца из Новогодней Службы»: зимний пейзаж, у горизонта заснеженные горы в морозной дымке, на переднем плане скованное льдом озеро глядит в заспанное небо тоскливым зрачком полыньи.
Паркианская полиция обнаружила подводное захоронение: несколько десятков трупов в мешках, утяжеленных балластом. Подозреваемая – сотрудница Новогодней Службы Анджела Ругис, за поимку назначено вознаграждение в 100 000 галов. Любая информация, которая позволит ее задержать, также будет хорошо оплачена. Проводятся оперативно-разыскные мероприятия.
Снимки анфас, в профиль, в полный рост. Антропометрические данные, группа крови, отпечатки пальцев, рисунок сетчатки.
Психологический портрет. Ага, ничего не забыли: трудоголик, патологически неряшлива, в отношениях с подчиненными проявляла садистские наклонности… Римма-Анджела презрительно фыркнула.
Что-то пробелов многовато… О том, что Анджела Ругис – это Римма Кирч, боевик печально известной Конторы Игрек, участница пресловутой Вьянгасианской трагедии, авторы сообщения умолчали. И даже вскользь не упомянули о Чеусе-Зойге, тоже бывшем офицере Конторы Игрек, в настоящее время личном охраннике капитана Космопола Поля Лагайма. И ничего не сказано о Генри, Морисе, Дигне и Бланке, словно никакой истории с ними не было, а просто бдительная паркианская полиция ни с того ни с сего полезла шуровать в озере, наткнулась на утопленников и сразу поняла, чья это работа – не иначе, озарение снизошло.
И ни слова о Комнатах.
Отсюда вытекает, что власти – то есть корпорация «Иллюзориум» – не хотят привлекать излишнего внимания к этому инциденту. Анджелу стремятся выдать за обыкновенную маньячку-психопатку, и чтобы никакой мистики, ничего такого, что может перепугать обывателей. На Земле-Парк все спокойно!
Это, однако, не означает, что проблему недооценивают.
Анджела понимала, что происходит. В конце концов, Контора Игрек, которую сейчас изо всех сил стараются представить заурядной террористической организацией, на протяжении многих лет занималась именно тем, что искореняла все странное, аномальное, не имеющее объяснений, способное напугать простого человека – до тех пор, пока стараниями проныры Клисса не всплыло, что глава Конторы тоже аномальная личность, вроде как то бревно, которого в своем глазу не видишь.
Иначе говоря, до подстроенной Клиссом катастрофы Римма Кирч служила в Организации, безжалостно истреблявшей таких, как Анджела Ругис с ее Комнатами. Она хорошо помнила свои тогдашние взгляды на жизнь и свою тогдашнюю логику. Взгляды поменялись, ну и что, плевое дело. А что касается логики – прежний опыт позволял ей смоделировать, как будут думать и действовать те, кто хочет ее обезвредить.
Они постараются обстряпать это без шума, не допуская утечки информации. Возможно, потом, когда все будет закончено, сообщат широкой публике правду, а возможно, и нет – широкую публику незачем лишний раз нервировать. О том, что Римму Кирч, единственную оставшуюся в живых виновницу Вьянгасианской трагедии, наконец-то арестовали (или застрелили при попытке к бегству), скорее всего, сообщат, но о Комнатах ни полслова не скажут, такая сенсация никому здесь не нужна.
Что отсюда следует? То, что предупреждать население и гостей Парка о возможности внезапного вторжения «маньячки» Анджелы Ругис в любое помещение, где имеются двери, никто не станет – это же верный способ посеять замешательство и вызвать отток туристов с планеты развлечений! Это оставляет за Анджелой относительную свободу действий. Однако посвященные, безусловно, будут начеку, поэтому не зарываться, не лезть в офисы «Иллюзориума» и Космопола, не грабить банки, не провоцировать панику. В общем, соблюдать правила игры, чтобы игра не стала более жесткой, не перешла на другой уровень.
Первоочередная задача – добраться до кого-нибудь из четверки недавних пленников. Выяснить, откуда черти принесли Зойга. Его неожиданное явление – это мистика почище Комнат! Хотелось бы иметь уверенность, что он не вломится в следующую минуту в этот коттедж, к примеру. Вот кто настоящий маньяк, а ловят Анджелу Ругис.
Ей нужен Генри. Неожиданно найденный друг. Он ведь хотел отправиться вместе с ней на поиски нового Маршала! Вытащить его к себе, потом они вдвоем сбегут с Земли-Парк… Спокойно, боец Кирч, не увлекаться, все по порядку. Первая цель – Морис. Этого размазню поймать проще всего, Комнаты на него уже натасканы. Процедура довольно сложная, требующая времени, зато после дотянуться до человека – раз плюнуть, лишь бы он находился поблизости от каких ни на есть дверей.