– Заткните этого робота! – потребовала та же самая женщина. – Морис, ты ведь наладчик, посмотри, в чем дело! Нам нужна полная тишина.
Лучше и быть не могло. Оставив вопящего робота на персиковом ковре, на ходу пряча отвертку, Анджела бросилась к двери.
Уф, успела выскочить! Мысленный приказ Комнатам скопировать помещение – впечатления свежие, поэтому ложная комната должна получиться один к одному – и настройка на Мориса.
Дрожа от нетерпения, она остановилась перед квадратным настенным зеркалом, которое показывало только что созданную ловушку. «Внутренняя видеосвязь» функционирует, тут никаких глюков. Однако получилось не совсем то: на дверце шкафа вместо нарисованного узора – черные потеки и трещины, словно по ней чем-то шибанули. И робота не видно, и за длинной, до пола, шторой с фестонами, если ее отдернуть, окажется не окно, а вторая дверь, иной планировки Комнаты не признают.
Но это все мелочи. Допустимая погрешность. Как только Морис переступит через порог, западня захлопнется.
Бланка лежала, свернувшись, посреди мягкой бесцветной пустоты. Ей было ни плохо, ни хорошо. Иногда она слышала доносившиеся издалека человеческие голоса, и при желании могла бы, наверное, понять, о чем идет речь, но ни желаний, ни чувств, ни мыслей не было. С ней ничего не происходило.
Потом она ощутила чье-то близкое присутствие. Словно к ее обнаженной коже прикоснулась теплая ладошка.
– Бланка, здравствуй!
– Марсия?
Она отозвалась не вслух, ведь она не могла говорить, но девочка услышала.
– Бланка, хватит тебе здесь быть. Пойдем со мной.
Разве можно куда-то идти, если вокруг ничего нет?
– Я не смогу, – объяснила Бланка.
– Сможешь. Держись за меня, и пойдем.
Теплая ладошка ухватилась за ее руку. Было только это единственное ощущение, взгляд застилала бесцветная мгла.
И как будто они пошли, хотя своего тела Бланка по-прежнему не чувствовала.
– Тебя все ждут, – говорила Марсия. – И Генри, и Дигна, и Морис, и мой Чеус, и еще кое с кем познакомишься.
– Я ничего не вижу.
– А я вижу… На самом-то деле здесь много всего, но это не важно. Главное, не выпускай мою руку, а то опять потеряешься.
– Так я потерялась?
– Ага, а теперь я тебя нашла, и мы идем обратно.
Через некоторое время Бланка спросила:
– Нам еще долго идти?
– Это от тебя зависит. Но не волнуйся, обязательно придем, я же с тобой.
Потом мгла перед глазами заколыхалась, истончилась, возникли новые ощущения. Как будто на лице лежит распластавшаяся морская звезда, которая мешает смотреть и дышать… Бланка попыталась ее сбросить и внезапно испугалась: она больше не чувствовала маленькую ладошку Марсии!
– Пульс в норме, – отметил незнакомый мужской голос.
Бланка хотела крикнуть, позвать девочку, но что-то постороннее не давало ей говорить.
– Не дергайся, это кислородная маска. Не все сразу, – другой незнакомый голос, женский.
– Я здесь! Все хорошо, Бланка, ты вернулась! Это я привела тебя обратно!
Услышав радостный возглас Марсии, она успокоилась. Улыбнулась бы, если б не эта штука на лице.
Штука скользнула в сторону – словно морская звезда уползла, обнаружив, что ей здесь не рады – и Бланка поняла, что лежит в «коконе». Увидела за прозрачной стенкой Марсию и Дигну, у обеих улыбки до ушей, и очень красивую черноволосую девушку с густо подведенными темно-синими глазами. Перед пультом сидел сухопарый желтокожий мужчина, искоса взглянув на пациентку, он снова повернулся к мониторам.
– А где Генри и Морис? – вспомнив, что случилось, спросила Бланка.
– Все живы, мы их выгнали, ты же голая, – затараторила Дигна. – Все было суперски, про нас можно кино снимать!
– Это Чеус прилетел за вами и всех спас, а его Морис позвал, потому что сбежал оттуда, – сообщила Марсия.
– А сейчас мы типа под охраной, как потерпевшие, потому что Анджелу еще не поймали, – добавила Дигна.
В памяти начали проявляться подробности. Эпизод с тетрадкой.
– Я должна извиниться, это же из-за меня… – съежившись от сознания своей вины, пробормотала Бланка. – Если бы я сделала вид, что не заметила надписи…
– Наоборот, все классно получилось! Мы живы только потому, что сразу драпанули оттуда. Ты же еще не знаешь, мы были не первые. Полиция нашла полное озеро трупов, Анджела их убивала и топила, поэтому мы тебя простили…
– Дигна, марш отсюда, – распорядилась синеглазая девушка.
Дигна безропотно подчинилась.
Облокотившись о спинку кресла, в котором сидел желтокожий мужчина, незнакомка повернулась к мониторам.
– Извините… – произнесла Бланка нерешительно. – Скоро мне можно будет отсюда выйти?
– Думаю, сегодня. Друзья называют меня Лейлой.
Она попыталась вежливо кивнуть в ответ. Лейла ей сразу понравилась – не только потому, что такая красивая, и даже не из-за того, что заботится о ней. Было что-то еще.
– Зря ты меня не послушалась, – прижавшись носиком к прозрачной стенке «кокона», так что кончик расплющился, сказала Марсия. – Я же говорила, чтобы ты не ездила туда, а то тебя завалит камнями и снегом.
– Я ведь не знала, что так и будет, – улыбнулась Бланка.
– Зато я знала, потому что я «сканер», как папа. В следующий раз, если я что-то скажу, ты меня лучше слушай.
– Хорошо.
– Пожалуй, мы еще до вечера ее выпустим, – изучив данные на экранах, обратилась Лейла к мужчине. – Если что, уложим обратно.
Бланка вспомнила. Однажды она отыскала в Сети подборку фотографий Тины Хэдис, и среди прочих там были снимки, где рядом с Тиной две девочки пятнадцати-семнадцати лет. Одна обыкновенной внешности, с каштановой косичкой, а вторая редкой красоты брюнеточка с сумрачно-синими глазами и стрижкой «каре», на нее-то Лейла и похожа. Причем не просто похожа, а как две капли воды, словно это она и есть, разве что прическа другая. Бланке нравилось все, так или иначе связанное с Тиной Хэдис, а тут еще оранжевый незийский пляж, на песке белеют ракушки и крабы, сине-зеленое море сияет мириадами бликов… Спросить у Лейлы, не она ли там была?
Так и не успела собраться с духом, чтобы спросить – в комнату ворвалась запыхавшаяся Дигна. Бланка только теперь заметила, какое шикарное на ней платье: длинное, серебристо-розовое, с расширяющимися книзу рукавами, и подол расшит золотыми мимозами.
– Лейла, они куда-то пропали!
– Что пропало?
– Мальчики, все трое, Генри, Морис и Чеус, – тяжело дыша, пояснила Дигна. – Их нигде нету. Не могли же они уйти, не предупредив нас, правда?
– Закрылись где-нибудь. Мало ли что у них за дела.
– Да их нигде нет! – подкрепляя слова жестом, Дигна энергично встряхнула сжатыми кулаками. – Я весь этаж обшарила, чтобы сказать им, что Бланка проснулась. Если они в бар напиться сбежали, так зачем им сбегать, если у вас тут свой классный бар есть…
– Бар исключается.
Нахмурившись, Лейла отцепила от пояса изящную вещицу – телефон или передатчик, разница между тем и другим понятна только специалистам – и начала кого-то вызывать. Ей не отвечали, и она все больше мрачнела. Черты побледневшего лица отвердели, на переносице прорезалась складка.
– Их и правда нигде нет, – потянув ее за подол черного кружевного платья, испуганно прошептала Марсия. – Здесь, кроме нас, только моя кузина, а они куда-то делись, я их не чувствую…
– Ли, слышишь меня? – сказала в передатчик Лейла. – Оставайся, где находишься, мы сейчас придем за тобой. Кажется, у нас неприятности.
– Может быть, ваша нарисованная защита не сработала? – высказала догадку Дигна. – Картинка – это же не силовое поле. Жалко, столько старались, рисовали…
Лейла мрачно взглянула на нее.
– Дигна, Марсия, вы со мной, сходим за Лианой. Хинар, отключай «кокон», а то черт знает, что будет дальше.
Они ушли.
– Можно отсюда выбираться? – с минуту выждав, спросила Бланка.
– Потерпи, сестренка. Системы «кокона» полагается отключать постепенно, одну за другой. Это займет примерно с полчаса.
«Странно, что он меня так назвал… Мы ведь не принадлежим к одной расе, он шиайтианин, а я землянка».
– Я тоже там был, – коротко усмехнулся Хинар в ответ на ее взгляд.
Что значит «там», Бланка поняла сразу.
Еще она заметила, что около пульта лежит то ли пистолет, то ли бластер. Судя по форме ствола, бронебойный пистолет.
Оружием Бланка интересовалась с шести лет: если хочешь убить ускользнувшую от правосудия террористку, в таких вещах надо хотя бы немного разбираться.
Дискуссию затеял Морис. Отоспался, восстановил силы, и теперь ему не терпелось дать выход забродившей энергии. Спор о достоинствах топ-модели Вероники Ло – чем не рыцарский поединок за честь прекрасных дам? Только повязанного на руку шарфа не хватает. Демонстрируя куртуазность и боевой задор, он совсем позабыл о том, какими судьбами оказался в апартаментах-люкс отеля «Императрица» и каковы насущные проблемы.
И оппонента, конечно же, выбрал подходящего! Чеуса, для которого все топ-модели, вместе взятые, независимо от их расовой принадлежности и цвета кожи, величины бюста и объема талии, формы носа и разреза глаз, романтических или пикантных биографических подробностей – такая же дребедень, как рекламные голограммы на улице.
Гинтийцу не было никакого дела до предмета разговора, и в ответ на все наскоки он время от времени негромко цедил что-нибудь безразличное, а Морис все пуще распалялся. Сначала он привязывался со своим спором к Генри, но тот отвечал уклончиво – можешь лепить из этих вежливых расплывчатых реплик все, что пожелаешь, хоть согласие, хоть отрицание, выбор за тобой – и Морису вскоре стало неинтересно. Ему хотелось определенности, вот и набросился на гинтийца, непоколебимого, как скала.
– …Эти девушки, которые становятся моделями или кем-нибудь еще, у них на самом деле есть внутреннее содержание, и оно выражается в том, что они наполняют нашу жизнь красотой! – запальчиво говорил Морис. – Вы что-нибудь можете возразить?
– Да что с ними, что без них, – безучастно бросил Чеус.
«Что ты понимаешь в жизни и в красоте?» – читалось в его презрительном взгляде.
Но Морис умел читать взгляды не так хорошо, как Генри, поэтому с энтузиазмом подхватил:
– Ага, вы себя выдали, это для вас так, потому что вы не умеете чувствовать очарование! Нельзя же быть человеком-роботом, мы же только чувствами и отличаемся от машин! Вот, давайте обсудим критерии… Сейчас, с мысли сбился… Вот, назовите, какую женщину вы считаете идеалом красоты, как бы совершенством?
– Ольгу и Лиану Лагайм.
«Разумеется, кого же еще, – мысленно усмехнулся Генри, довольный тем, что предугадал ответ. – Все Лагаймы друг на друга похожи. Так я и думал».
– Значит, женщин земной расы? А почему не гинтийку? Но вы же не на Гинте живете, поэтому у вас критерии сдвинулись в космополитическую сторону… А вот я могу с вами поспорить! Давайте поспорим! Они все-таки не модели, и если поставить их рядом с Вероникой Ло, как на конкурсе красоты, и сделать сравнительный анализ внешних данных…
– Лучше не делай, – вроде бы доброжелательным, но в то же время наводящим на размышления тоном посоветовал Чеус. – Чтобы никаких для тебя осложнений. А то еле оправился после одной взбучки…
– А что такое? – растерялся Морис. – Почему нельзя?
– Потому что я в этом доме охранником служу. Еще о ком-нибудь из них не то скажешь – будет хуже, чем в прошлый раз.
Его это сбило, но ненадолго. Вновь собрав разбежавшиеся от неожиданной угрозы мысли, он попробовал зайти с другой стороны:
– Хорошо, тогда представьте, что вы попали на Жел или на Тихаррои – в общем, туда, где живут не люди, и человека почти не встретишь, и женщину тоже не встретишь, вам же будет не хватать в окружающей среде прекрасного?
Он все больше увлекался и повышал голос, кончилось это тем, что рассвирепевшая Лейла на них прикрикнула.
Марсия пыталась разбудить Бланку – так, как это могут только «сканеры» – и надо было соблюдать тишину. Дожидаясь, когда его маленькая подопечная освободится, Чеус бродил по этажу, Морис увязался за ним, как собака за велосипедистом, и Генри слонялся с ними за компанию.
Наблюдать за Морисом было любопытно. После недавнего приключения он немного осмелел, понял, что излагать вслух свое мнение – это далеко не самая страшная вещь на свете, и надо жить, пока живется, ибо неизвестно, что ждет тебя завтра. Само по себе оно хорошо, позитив, но у Мориса имеются все задатки для того, чтобы стать невыносимой личностью. Из него может получиться этакий зануда-идеалист – тип в общем-то безобидный, но способный доконать тех, кто станет его с сочувствием выслушивать. Вот интересно, произойдет с ним это или нет?
Потом в одной из комнат заверещал автомат. Лейла опять выскочила в коридор и потребовала, чтобы Морис что-нибудь сделал, на том дискуссия и заглохла.
Источник шума находился в персиковой спальне, но стоило людям туда зайти, звук прервался.
– Где этот сучий робот? – озираясь, произнес Морис с нешуточной угрозой, как наладчик он чувствовал себя в своей стихии. – Под кроватью?.. Смотрите, он еще и зеркало тут раскокал!
На дверце шкафа вместо нанесенного через трафарет магического рисунка, скопированного из древнелярнийского трактата, чернели грязные потеки и трещины, зеркальное покрытие того и гляди осыплется. Это значит…
Высказать вслух свои соображения по этому поводу Генри не успел – его сгребли за горло.
– Спокойно. Дернешься – сразу умрешь, – Чеус говорил громко, словно обращался не к нему, а к собравшейся в коридоре аудитории. – Думаю, твоя подружка видит и слышит нас, но сбежать к ней лучше не пытайся. Убью на месте. Морис, открой дверь.
– Надо же сначала робота найти! – возразил увлекшийся Морис.
Он в этот момент заглядывал под кровать, стоя на четвереньках.
– Какой тебе робот, мы в Комнатах.
– А?..
Морис побледнел, выпустил сборчатое покрывало и уселся на пол. Гинтиец несильно ударил его носком ботинка.
– Вставай! Мы угодили в переплет, но у нас в заложниках этот предатель, который мечтает присоединиться к Римме Кирч. Тем хуже для него… Кирч, ты ведь меня слышишь?
– Слышу, – голос Анджелы донесся непонятно откуда. – Отпусти его!
– С удовольствием отдам тебе его труп. У меня перстень с отравленным шипом. Помнишь ту бижутерию, которую мы использовали в Конторе? Такого же типа штучка. Что бы ты ни сделала, парень умрет раньше, чем успеешь меня прикончить, поэтому давай без фокусов.
Генри ощущал прохладное прикосновение металла к коже, но никакого острия там не было. Просто гладкий ободок. Хотя, кто знает, что спрятано внутри… Не исключено, что пресловутый шип действительно существует.
Этот массивный перстень из темного металла, с овальным рубином цвета свернувшейся венозной крови, был у гинтийца еще с тех времен, когда Генри впервые его увидел. На Гинте любят кольца с камнями, и вряд ли человек вроде Чеуса будет носить такое украшение без полезной начинки.
– Так Генри, что ли, предатель? – сидя на полу и хлопая чахлыми белесыми ресницами, попытался осмыслить происходящее Морис.
«А ты – дурак, – мысленно огрызнулся Генри. – Тормоз, как сказала бы Дигна!»
– Морис, встал и открыл дверь, живо! – повторил приказ гинтиец. – Через порог не перешагивай, откроешь – сразу назад.
До Мориса наконец дошло, что происходит. У него даже уши оттопыренные побледнели, а губы задрожали. Сейчас он был похож на ребенка, готового расплакаться от страха и обиды. Сколько ему – двадцать два, двадцать три? Выглядит как несчастный школьник.
– Не трудитесь, я сама вам открою, – елейным голосом предложила невидимая Римма-Анджела. – Пожалуйста!
Дверь отворилась – медленно, с берущим за душу протяжным скрипом. Пустое помещение, напротив виднеется еще одна дверь, обитая рваной кожей, свисающей живописными лохмотьями. Стены сложены из бревен, в щели набиты скомканные клочки газет, грязноватый синтелон, обертки от конфет, пучки жухлой травы, блестящая елочная мишура, измочаленные презервативы, какая-то гадость, не поддающаяся идентификации.
Морис, увидев это, съежился и затрясся.
– Кирч, ты в этом свинарнике живешь? – хладнокровно поинтересовался Чеус. – Подходящее для тебя место.
– Знаешь, Зойг, мне наплевать, что ты об этом думаешь, – отчеканила в ответ на оскорбление Анджела, ее резкий напряженный голос царапнул Генри по нервам, словно железо по стеклу. – Ты зато всегда был аккуратистом, каких поискать! Помню, как ты аккуратно упаковывал в мешки товарищей, собственноручно убитых, и прятал на корабле по углам. Наверное, каждый раз после этого бегал руки с мылом мыть!
– Не товарищей. Конторских мерзавцев, которых надо было убрать.
– Контора была твоей командой!
– Нет, Кирч, в том-то и дело, что нет. Это они были командой – те, кто разгромил Контору. Потому они и победили, хотя их была горстка против целой армии.
– Они победили, потому что на их стороне был многомерник!
– А на Вьянгасе? – усмехнулся Зойг.
Генри уловил его усмешку краем глаза. Еще он видел, что Морис нетвердо, со второй попытки, поднялся на ноги и встал с другой стороны от охранника.
– Вьянгас был ошибкой. Я возражала, меня не послушали.
– На суде будешь доказывать. Возражала или нет, результат один. И если бы они не были командой, им бы не удалось раздавить остатки Конторы, которые могли дать начало новой заразе. Там обошлось без участия многомерника. Или не помнишь?
– Ага, конечно, пришел киборг и всех в лапшу!
– И я о том же. Тина была ядром их команды. Не лидером, а центром притяжения, вокруг которого сгруппировались все остальные. И когда понадобилось защитить остальных, она сделала практически невозможное – преодолела ментальное воздействие Маршала, хотя этот старый параноик соорудил супермощный усилитель, не надеясь, видимо, на собственные силы.