Сравнение было бредовое, но точное — не отнимешь.
— А поплодотворнее версий нет? — проворчал Геральт. — Тебе эта тварь знакома?
— В первый раз вижу. И никогда ни о чем подобном не слышал.
— Я тоже. Давай-ка ее перевернем.
Багром, который Геральт так и не выпустил из рук, диск был поддет; Ламберт ногой помог поставить его на ребро и несильно пихнул. С лязгом, совершенно неметаллическим, диск упал «брюхом» кверху, пару раз качнулся и застыл. «Брюхо» ничем не отличалось от «спинки» — такое же тронутое ржавчиной и мятое. По правде говоря, Геральт вообще не заметил кардинальных перемен, разве что география вмятин стала немного иной.
Ламберт рискнул наконец спрятать пистолет и попытался заглянуть в щель между плитами, подсвечивая себе мобильником. Геральт тоже опустился на колени и глянул — щель выглядела просто как неглубокий желобок, без трещин и отверстий, ведущих вовнутрь неведомого агрегата. Даже от ствола никакого следа не осталось — ведьмаки в итоге не смогли отыскать место, откуда он высовывался, хотя честно старались.
— Мистика какая-то! — покачал головой Ламберт, встал и принялся отряхивать одежду. — По-моему, он неопасен. Сто раз мог бы уже нас подстрелить, дрянью какой-нибудь уколоть или кислотой брызнуть. Я уж не говорю шарахнуть добрым разрядиком.
— Позови-ка девчонку, — попросил Геральт напарника.
— Йо! — сказал Ламберт. — Я о ней и забыл. Ща!
Он торопливо вышел наружу. Спустя несколько секунд донеслось:
— Эй, душа моя! Поди-ка сюда.
«Эк он по-свойски, — подумал Геральт с неодобрением. — Переигрывает».
Валентина, однако, не протестовала: послушно присоединилась к осмотру, правда — молча. Без единого слова.
— Рассказывай, — буркнул Геральт, опираясь на древко багра как на посох. — Что это, откуда и все такое. А то до вечера так можно простоять.
— Не больно много рассказывать придется, — призналась девчонка. — Года четыре назад неподалеку от пролива берег размыло — земля в том месте прям пластами на пляж отваливалась и падала. Ну и обнажилось вот это… Я к морю ходила, смотрю — что-то из склона торчит полукруглое. Землю счистила — вроде железяка какая-то. Неизвестная. Я ее откопала, поглазела немного, да и бросила. А в прошлом году вдруг вспомнила, когда мы с приятелем… гуляли. Я ему и показала — смотри, мол, какая штуковина занятная. Хорошо бы ее, говорю, расковырять да взглянуть, чего внутри за машинерия прячется. В общем, пригнали мы грузовичок, на брезенте эту штукенцию наверх втянули, погрузили и привезли в мастерские у второго цеха. Но второй цех буквально назавтра закрыли и почти полгода туда не было доступа; в мастерские, понятно, тоже. И как-то весь наш исследовательский пыл постепенно угас. А уже позже, когда я окончательно поняла, что Корней поганый техник, решила я эту штуку на всякий случай припрятать до лучших времен — вдруг пригодится? Ну и припрятала. Пригодилась она, как думаете?
— Это все, что ты знаешь? — спросил Геральт, как всегда, когда общался с малознакомыми живыми — преувеличенно сухо.
— Все.
— А прежде ничего похожего в окрестностях не находили?
— Если и находили, то мне об этом ничего не известно.
— Н-да, — пробормотал Ламберт. — Интересно, помогли бы нам красноголовки, если бы он не протух?
Несколько секунд Геральт размышлял, не обратив внимания на риторический вопрос, потом повернулся к Ламберту:
— Не знаю, как тебе, а у меня прям руки чешутся залезть в сеть и запустить поиск.
Ламберт хмыкнул.
— Давай-ка я эту штуковину сначала сфоткаю, а потом уж пойдем.
Напарник сделал пару снимков; хорошо, что камера в его мобильнике была из новых, со вспышкой.
— Все, можно идти!
Геральт уронил на пол бесполезный багор и вышел наружу; Ламберт с Валентиной — за ним.
— А запереть-то уже не получится! — заметил Ламберт, скрипя дверью.
Дверь затворилась как и в первый раз — плотно, без щелей. Но открыть ее теперь мог всякий.
Валентина неожиданно выудила из кармана робы мелок, несколькими уверенными движениями намалевала на ржавчине череп, скрещенные кости и размашисто написала чуть ниже: «Опасно!!!»
— Ну, хоть так, — вздохнул Ламберт, покосился на Геральта и сразу заторопился: — Пойдем, пойдем, вижу, зовет тебя верный ноут и всесильный поисковик!
Они сделали всего по нескольку шагов, когда Валентина вдруг спросила:
— А что такое красноголовки?
Геральт с подозрением поглядел на нее.
— Зачем тебе? И вообще, откуда ты это слово узнала?
— Да слышала раньше от местных бандитов… А тут вот Ламберт помянул…
«Ишь ты! — подумал Геральт с неудовольствием. — Все-то ей интересно!»
— Да пули это специальные, ведьмачьи. Бронебойные, — проворчал Ламберт. — Вполне обычные, только очень мощные. Подумаешь, тайна…
Нельзя сказать, чтобы Геральт одобрил подобную словоохотливость напарника. Однако ничего особенно плохого все же не усмотрел, поэтому развивать тему не стал. Зато Валентина интуитивно почувствовала неудовольствие Геральта и язычок тут же прикусила. Ее по дороге больше ни о чем не расспрашивали — она и молчала. Ламберт периодически что-то насвистывал. Перед библиотекой девчонка остановилась, требовательно поглядела Геральту в глаза и напомнила негромко:
— Не забудь, ты обещал, ведьмак!
— Я помню, — угрюмо отозвался Геральт.
— Н-да, — буркнул Геральт, чуть отодвинув ноутбук. — У тебя тоже ноль?
— Абсолютный, — скучным голосом отозвался Ламберт, зевнул и потер уставшие глаза. — Слушай, но так же не бывает? Новые машины не возникают ниоткуда, какие-то данные о технологическом цикле обязательно должны всплыть в сети! Ерунда какая-то.
— Мне уже начинает казаться, что будочка и этот, шахнуш тодд, жеваный летающий блин нам почудились.
— Кстати, о полете, — немного оживился Ламберт. — Ты представляешь, как его можно реализовать в таком рабочем объеме? Я — нет.
— Я тоже нет, — вздохнул Геральт. — И это нравится мне меньше всего.
— Ну, пусть, — Ламберт встал из-за стола и принялся расхаживать по номеру — от окна к двери. — Одно мы все же выяснили: два в общем-то неплохих ведьмака не представляют, с чем столкнулись. Ты можешь предложить сколько-нибудь позитивную программу дальнейших действий?
— Лам, не говори красиво. — Геральт поморщился. — И прекрати мельтешить, и так глаза в кучку…
— У меня ноги затекли. И задница тоже. Надо походить.
— Ну ладно, ладно, ходи, — со вздохом позволил Геральт. — А что до программы — ее у меня не то чтобы нет… В принципе, понятно, как следует поступить с этим диском. Погрузить в машину и увезти в Арзамас. Но мы, собственно, еще не доказали, что этот диск как-либо связан с комбинатскими напастями.
— А запись? — Ламберт остановился напротив Геральта, сунул руки в карманы брюк и принялся раскачиваться с пяток на носки. — Очень похожий диск расстрелял трос между плавкраном и поднятой баржей!
— Похожий, да непохожий, — Геральт скептически покачал головой. — Ты размеры прикидывал?
— Прикидывал.
— И?
— Ну, если расстояние между маяком и этой хреновиной принять за…
— Короче, дядя!
— Метра полтора.
— О! — Геральт многозначительно воздел к потолку указательный палец. — А блин в будочке?
— Меньше метра. А что, собственно, это доказывает? Может, у них несколько размерных классов, у этих дисков.
— Оккам бы тебя не понял.
— Который Оккам? Схоласт? — поинтересовался Ламберт.
— А бывают другие? — иронически хмыкнул Геральт.
— Бывают. У меня половинчик есть знакомый, в Запорожье обитает. Нуно Оккам, рекомендую.
— Лам, не юли.
— Ну хорошо, — Ламберт неожиданно сделался покорным, даже кротким. — Да, размеры не совпадают. Но в целом наличие разных размерных классов не кажется мне умножением сущностей. Есть ведь дамские пистолетики, а есть, к примеру, «Крок». Отчего бы дискам не иметь несколько модификаций? Что мешает-то?
— Если по-хорошему — ничего не мешает, — вынужден был признать Геральт. — Ну ладно, допустим, диск в записи и диск в будочке — близкие родичи. Давай попробуем составить непротиворечивую модель происходящего. Зачем диску спирт?
— Топливо? — предположил Ламберт не очень уверенно.
Геральт недовольно поморщился.
— Топливо… — проворчал он. — Возможно, конечно. Но ты сам подумай — какая нужна энергия, чтобы поддерживать в равновесном состоянии над почвой такой немаленький блин, а? И ведь большому диску энергии понадобится больше!
— А кто сказал, что большой диск способен летать? Может, он только плавает! Оттого и размером побольше! А мы видели сухопутную модификацию!
— Оккам, дружище! Оккам!
— Ай, ну тебя с твоим Оккамом, — отмахнулся Ламберт. — Предложи что-нибудь получше.
— Оккам, дружище! Оккам!
— Ай, ну тебя с твоим Оккамом, — отмахнулся Ламберт. — Предложи что-нибудь получше.
— Спирт вряд ли обеспечит достаточно энергии для полета, — задумчиво произнес Геральт. — И тем более — для парения на месте. Даже не зная принципа, благодаря которому эта штуковина летает, я уверен — она работает не на спирте. Тут нужно что-нибудь посерьезнее.
— Угу. — Ламберт скептически ухмыльнулся. — Например, термояд!
— А что термояд? — ничуть не смутившись, ответил Геральт. — Пусть мы и не понимаем принципов его работы… В конце концов — почему нет?
— Оккам, дружище, Оккам! — злорадно осадил напарника Ламберт и не выдержал — засмеялся.
Геральт поднял руки, словно сдавался в плен.
— Уел! Таки да…
Он некоторое время помолчал, потом все же решил озвучить уже не раз посещавшую его мысль:
— Ладно, жизнь с ним, с принципом полета. Я вот о чем подумал: самим дискам спирт, может быть, не особо и нужен — хоть в качестве топлива, хоть в качестве протирки. А вот тому, кому эти диски служат…
Ламберт живо заинтересовался:
— Ты хочешь сказать, что диски — лишь эффекторы? И что у них есть база?
— Я бы не стал сбрасывать со счетов подобную возможность, — ответил Геральт. — Меня эмэрки, о которых пигалица-техник рассказывала, надоумили. Носитель-база и некоторое количество модулей-эффекторов — очень популярный форм-фактор для многих автоматических систем. А главное — достаточно сложная система вполне может наладить регулярное воровство спирта с комбината.
— Правдоподобно, — согласился Ламберт. — Примем за рабочую?
— За неимением лучшего… — вздохнул Геральт.
Ничего более внятного действительно пока не придумывалось, зато мелких подтверждений озвученному было довольно много.
Ламберт опять потер глаза и напоказ зевнул.
— Ну, что? Тогда на сегодня хватит? Баиньки, а завтра на Майский?
— Катер надо найти, — проворчал Геральт.
— Найдем. У меня в Очакове вирги знакомые есть, братья. Правда, у них не катер, а парусный швертботик.
Геральт продолжал ворчать:
— Ага, и дергай там за веревки, покуда не соизволит подуть откуда надо! Лучше катер.
— Ша! — хохотнул Ламберт. — Движок у братьев тоже есть. Подвесной, правда, но нам-то какая разница?
— Никакой, — вынужден был согласиться Геральт. — Ладно, надо и впрямь поспать. Суматошный денек выдался.
— И не говори… Чур, я в ванную первый!
— Спокойной ночи, — пожелал Геральт напарнику. — Мокнул я сегодня достаточно, так что плещись хоть до утра.
Через пять минут Геральт уже мирно спал у себя в комнате под монотонный аккомпанемент льющейся в ванной воды.
Геральт проснулся в тот же миг, когда Ламберт в соседней спальне отбросил легкое одеяло и сел на кровати.
Из окна в комнату нехотя лилась серая мгла, предвестница будущего рассвета; в проходе между кроватями на плетеном коврике громоздились ботинки Геральта. Один, как положено, стоял, второй свалился набок.
— Ну, чего? — пробурчал Ламберт из-за стены. — Двинули?
Пробурчал — и потянулся, словно большой ленивый кот. Геральт этого не видел, но знал наверняка: Ламберт всегда так поступал, проснувшись. Где бы это не происходило — под железнодорожным мостом в картонной коробке, в постели у какой-нибудь загрустившей вдовушки или в необъятном люксе «Премьер-паласа» — Ламберт всегда сначала потягивался, а потом уж вставал на ноги.
— Раньше начнем, моложе управимся, — сказал Геральт многозначительно и пошел умываться.
На утренние процедуры ведьмакам с головой хватило пяти минут. Через семь после подъема они уже сидели в джипе Ламберта.
— Как ты без машины обходишься, не понимаю! — сказал Ламберт со вздохом. — Я вот без джипули своего — как без рук.
— Лучше без рук, чем без головы, — пожал плечами Геральт.
— В смысле?
— Любые привязанности делают нас слабее.
— Да какая тут привязанность? — удивился Ламберт. — Элементарное удобство.
— Знаешь, — глубокомысленно заметил Геральт, — невзирая на отсутствие машины, еще не было случая, чтобы я не добрался туда, куда хотел.
Засмеялись ведьмаки одновременно.
— Ну, вперед! — выдохнул Ламберт и врубил передачу.
До Очакова они домчали за час — как раз к рассвету. Геральт бывал здесь несколько раз, в том числе и по ведьмачьим делам, и в целом эту часть Большого Киева представлял достаточно хорошо. Однако в тех закоулках, куда уверенно и со знанием дела зарулил Ламберт, кроме аборигенов вряд ли кто-нибудь свободно ориентировался. Одно- и двухэтажные домишки с прилегающими крохотными двориками и садиками, извилистые узенькие улочки-переулочки, многие из которых даже асфальта сроду не знали — осенью тут грязища, небось трактора вязнут. По крыше джипа скребли вишневые, черешневые и абрикосовые ветви. С заборов-штакетников сыпалась облупившаяся краска.
— Ну и дебри, шахнуш тодд! — не выдержал Геральт. — Ты куда меня привез, Лам?
— Куда надо! — хохотнул Ламберт и притормозил у приметного двухэтажного дома, похожего на гигантскую коробку из-под обуви — и веселенькой салатной расцветкой, и особенно громадным, небрежно намалеванным на стене ботинком.
Невзирая на ранний час, Ламберт безо всяких церемоний побибикал — а «фа-фа» у него на «Случи» стояло чуть ли не от тепловоза, весь квартал услышал. В соседнем дворике закудахтали перепуганные куры, а чуть дальше по улице зашелся простуженным лаем сторожевой пес. Куры успокоились быстро, а пес долго еще сипло кашлял и недовольно гремел цепью.
Потом тихо хлопнула невидимая с улицы дверь и к калитке вышли два обещанных Ламбертом вирга-аборигена. Геральт невольно протер глаза.
Вирги были абсолютно одинаковыми — как с лица, так и по одежке.
— Тьфу! Надо было предупредить, что они близнецы! — проворчал Геральт. — Я уж решил, в глазах двоится…
Ламберт с готовностью заржал и махнул рукой из окна, приглашая виргов грузиться на заднее сидение. Те не стали мешкать, быстренько запрыгнули в «Случь», хором поздоровались, и Ламберт немедля рванул дальше по улице. Простуженный пес храбро кинулся на штакетник, когда они пронеслись мимо.
— На гидроузел? — уточнил Ламберт, глянув через правое плечо.
— Ага, — хором отозвались вирги.
— Это мой напарник, — примерно через минуту соизволил представить Геральта Ламберт. — А это братья Кропы, Хорс и Ярик. Где кто — можешь не выяснять, они не обижаются, если их путают. Собсно, их вообще мало кто различает. Я — различаю!
Ламберт напустил на себя горделивый вид и сам же первый засмеялся.
Тем временем джип выбрался из лабиринта переулочков на сравнительно широкую улицу и помчал на восток, навстречу солнцу.
Гидроузел располагался на самом отшибе — дальше него даже строений не было видно, только голая степь, да море по правую руку. Спустившись по микросерпантину к самой воде, Ламберт притормозил у похожего на лабаз серого здания. За металлическими воротами виднелись пирсы и несколько ржаво-серых корабликов-рыбачков, приткнувшихся к берегу.
— Приехали! — бодро объявил Ламберт и заглушил дизель.
Братья сразу же ушли за ворота; ведьмаки задержались — нужно было вынуть снаряжение из багажника. Навьючив на себя баулы с аквалангами и чехлы с оружием, они протиснулись в калитку и наконец ступили на территорию гидроузла.
Помимо рыбацких посудин, здесь базировались несколько десятков катеров, моторных лодок и пяток яхт. К внешнему молу прямо над водой тянулся ажурный металлический мостик без перил. Швертбот братьев Кропов лениво покачивался на воде у самого мола. С виду он смахивал на небольшую яхту, однако, в отличие от нее, легко мог ходить по самым зловредным мелям и при необходимости утыкаться форштевнем чуть ли не в берег — а все благодаря подъемному перу на днище. У яхт перо стационарное, несъемное. Длина его как раз и определяет минимально возможную для хождения яхты глубину. Подъемное перо — совсем иной коленкор, если надо — поднял и мотайся себе по мелководью сколько влезет. Это полезное свойство швертботов не раз использовал любой ведьмак, которому приходилось иметь дело с водными механизмами.
Швертбот принадлежал к серии «Орияна-21» и звался «Спокуса»; во всяком случае, так было написано на скошенном транце. Братья уже вовсю хозяйничали на борту — один поднимал парус, второй возился с подвесным мотором. Ламберт прыгнул на корму «Спокусы» — и Геральт мигом перебросал ему всю поклажу.
— Ну, чего? — оторвался от мотора Хорс. А может, Ярик. — Уже отходить?
— Если у вас все готово — стартуем! — сказал Ламберт.
— У нас-то готово… — буркнул вирг и повернулся к брату: — Давай на якорный!
Кормовой швартов был уже отдан, через минуту — выбран якорь и запущен двигатель, а через две «Спокуса» резво выскочила из-за мола в море.