Это были годы, можно сказать, пиковой активности «холодной войны». С ошеломляющим упорством противник в лице США и стран блока НАТО в буквальном смысле прессовал страну, загоняя ее в угол соревнованиями в гонке вооружений. Активно работали спецслужбы этих стран в плане участившихся подходов к нашим людям за рубежом, организации подстав, в том числе, а может даже в первую очередь, к разведчикам. Сотрудники военной разведки испытали этот прессинг на себе ежедневно. Опасность попасть в расставленные противником капканы сопровождала каждого офицера ГРУ за рубежом. Поэтому руководство МО и КГБ были крайне заинтересованы обеспечить безопасную работу ГРУ Генштаба. Именно на каналах возможного просачивания вражеской агентуры в подразделения военной разведки и работали армейские чекисты отделения, а затем отдела, в котором служил автор.
Оперативники понимали, что главная задача ЦРУ и других разведок Запада — проникновение в первую очередь в центральный аппарат ГРУ. Там находился основной котел, в котором варились основные агентурные секреты добывающих органов и имелись установочные данные на наших негласных помощников. Знать о них для любой спецслужбы мира — это обезопасить себя и выйти на «кротов», работающих на советскую военную разведку. Была и другая линия работы противника — склонить отдельных скомпрометировавших себя когда-то и чем-то сотрудников к бегству на Запад (Резун, Бохан и др.).
В этот период удалось разоблачить несколько агентов ЦРУ, осевших в среде сотрудников военной разведки. Большую помощь армейским чекистам в проведении «хирургических операций» оказывало и руководство ГРУ. В лице Петра Ивановича Ивашутина оперативники всегда находили поддержку.
Разоблачение таких агентов ЦРУ, как старшего лейтенанта Иванова, полковника Васильева, семейной агентурной пары — подполковника Сметанина и его жены, служащего Чернова и генерал-майора Полякова, вовсе не повлияло на авторитет военной разведки — разведка всегда на войне, а на войне есть потери. Но все равно руководитель ГРУ, как бы ни было горько, принял эти удары мужественно. Он понимал, что последствия от невскрытых «гнойников» куда опаснее в целом для здорового и работоспособного организма военной разведки, которую он возглавлял и нес персональную ответственность за чистоту ее рядов и боеготовность.
Но это было все потом.
А пока в середине 70-х приходилось с деликатной тонкостью осваивать сложнейшую и секретнейшую машину ГРУ, ее отдельные механизмы, читать наработки старших товарищей, участвовавших в разработке таких шпионов, как подполковник Попов и полковник Пеньковский. Возникла надобность определять, с учетом новых вызовов времени, уязвимые места в плане вероятного проникновения вражеской агентуры в среду военных разведчиков…
* * *Помнятся до мельчайших подробностей первая встреча и короткая беседа автора с легендарным руководителем военной разведки Петром Ивановичем Ивашутиным. А дело было так. Нашему руководству нужно было срочно доставить один документ для начальника ГРУ. Терещенко А. С., отправлявшемуся на объект, выделили машину «Волга» и поставили соответствующую задачу…
В приемной его встретил подтянутый и всегда улыбающийся офицер. Это был адъютант начальника ГРУ Игорь Попов, иногда его называли порученец, с которым автора еще раньше познакомил коллега по чекистскому ремеслу Александр Вдовин. Оказалось, они оба были фанатами футбольной команды «Спартак». Кабинет Ивашутина был занят. Веселость Игоря объяснялась очередной победой его команды на футбольном поле.
Через минут десять из кабинета Ивашутина вышел незнакомый генерал-полковник. Порученец тут же позвонил шефу и сразу же предложил пройти в кабинет. Несмотря на то, что автор был в гражданской одежде, он по-военному представился. Хозяином просторного кабинета был генерал армии. Человек невысокого роста, даже несколько кряжистый, широкоплечий, с большой залысиной и седыми волосами, аккуратно зачесанными назад, встал из-за стола и твердой походкой подошел к вошедшему оперативному работнику. Поздоровался:
— Проходите, товарищ капитан, и садитесь, — он указал на ближайший от его письменного стола стул.
«Интересно — генерал без живота, — подумал автор. — Видно, постоянно занимается спортом, хотя возраст и говорит за себя».
После этого Петр Иванович взял конверт, вскрыл его, внимательно прочитал документ, расписался и законвертовал письмо при помощи скотча.
— Новенький?! — спросил он. — Родом-то откуда будете?
— С Украины… в городе Сарны родился, что на Полесье, — отец там работал машинистом паровоза и до войны, и после войны.
— Почти земляки. Интересно, у меня отец ведь тоже был машинистом. А что касается ваших мест, то я бывал на Полесье не раз в пятидесятых. Знаю, что там творилось, не понаслышке. Шла война после войны с бандеровщиной, — с тонким прищуром уставших глаз, отчего они стали еще меньше, заметил хозяин кабинета.
— Какие объекты обслуживаете? — неожиданно спросил генерал армии.
— Информационные управления ГРУ… Информацию, товарищ генерал армии, — последовал ответ.
— Что я вам скажу как старый контрразведчик, — это один из сложнейших объектов в нашей системе. Враг будет постоянно стремиться к этому сейфу секретов. И его вам придется защищать. Где до этого служили?
— С шестьдесят девятого по семьдесят четвертый год в особом отделе КГБ по Южной группе войск — в Венгрии.
— У генерала Галютина?
— Да!.. Так точно, товарищ генерал армии.
— Знаю и его, и Венгрию — красивая страна. Нравилась?
— Мне она тоже понравилась…
Эта встреча запомнилась тем, что молодой офицер впервые с близкого расстояния увидел живую легенду. Как говорится, полный генерал, да еще с такой героической биографией. До этого он много наслышался о деятельности Петра Ивановича Ивашутина. Чекист знал, что генерал в начале пятидесятых возглавлял МГБ Украины и был первым заместителем министра внутренних дел УССР. А в ГРУ пришел с должности первого заместителя председателя КГБ СССР.
Его тихий голос располагал к беседе. Сразу же воспринималась душой какая-то исходящая от него аура умиротворения, создавалось впечатление, что хозяин не накричит, не гаркнет, с чем приходилось не раз встречаться в армейских условиях. Появлялось у гостя отсутствие робости. Хотелось говорить и говорить с хозяином кабинета, так как он чем-то подкупал, располагал к себе, призывал к откровенности. Но эти глупые мысли скоро растаяли, — у генерала армии, судя по кипам бумаг на столе, было много, очень много работы.
Он встал, передал пакет и попрощался.
Несмотря на внешне кажущееся спокойствие, у оперативника горели щеки и стали пунцовыми уши.
— Что случилось? — засмеялся Игорь Попов, когда увидел вышедшего гостя из кабинета своего шефа. — Ты так напуган, весь красный. Мне не только казалось всегда, так оно и есть, — Петр Иванович очень спокойный человек.
— Если по правде, Игорь, человечность его поразила меня. Тремя вопросами он выяснил все о моей личности. А вообще с генералами армии вашему покорному слуге ни разу не приходилось встречаться.
— Ничего, чекисты в нашу епархию приходят надолго, так что будет время еще не раз встретиться с шефом, — адъютант загадочно улыбнулся…
И действительно, потом были запоминающиеся и встречи, и беседы, и даже его помощь.
Как можно забыть положительно вынесенное Петром Ивановичем Ивашутиным решение о предоставлении автору — оперативному работнику — трехкомнатной квартиры на «Сходненской» или помощи в установлении домашнего телефона. До сих пор стоит в памяти совсем незамысловатая вязь его подписи на тех важных для жизни автора документах. Этот жест незабываем, потому что свидетельствовал, что военных контрразведчиков, обеспечивающих безопасность работы ГРУ, он считал тоже своими офицерами и заботился в одинаковой степени об их бытовых условиях.
Политотдел и руководство ГРУ нередко приглашали автора и других его коллег — армейских чекистов, на партактивы, конференции и некоторые служебные совещания, — не это ли свидетельство слаженности работы военных разведчиков и военных контрразведчиков, которой мы всегда дорожили.
Проколы разведчиков переживали как свои, потому что вросли в эту организацию и в полной мере отвечали за ее безопасность.
В то же время мы понимали, что разведка — это тонкая и сугубо тайная сфера деятельности, потому в обеспечении ее безопасности как бы шли рокадами, наблюдая за движущейся колонной со стороны, оберегая ее от расставленных противником мин в ходе проведения тотального шпионажа. Вот уж действительно, кто предупрежден, тот вооружен.
На одном из таких совещаний автору запомнились слова, сказанные Петром Ивановичем, которые до сих пор считаю афоризмом: «Без разведки армия слепа, а без контрразведки — беззащитна».
На одном из таких совещаний автору запомнились слова, сказанные Петром Ивановичем, которые до сих пор считаю афоризмом: «Без разведки армия слепа, а без контрразведки — беззащитна».
Думается, сказанная фраза, в первую очередь, касалась всего ГРУ и армейских чекистов, обслуживавших военную разведку. Потом он говорил о боевой готовности разведывательных подразделений и тоже сказал о ней так, что запомнилось до сих пор:
«Боевая готовность военной разведки всегда должна быть на ступень выше боевой готовности тех частей, которые она обеспечивает своей информацией. Что же касается причин отдельных преступлений в рядах военных разведчиков, я имею в виду предательство Резуна, то это результат существования недостатков в системе отбора кандидатов для учебы и последующей службы в разведке. В подборе надежных кандидатов кадровикам следует смелее использовать офицеров, имеющих опыт и положительно зарекомендовавших на службе в войсках в Союзе или за границей…
Как только мы стали повнимательней, так сразу же проявились контуры положительных примеров в подборе будущего разведки. Стали чаще отсекать людей случайных и ненадежных…
Надо помнить, что разведка — это такая система, которая постоянно находится в бою, она круглосуточно воюет, а на войне потери неизбежны. Конечно, лучше, чтобы их вовсе не было…»
Он не гнул выю даже перед большим партийным начальством, наверное, он был воспитан на отцовских заповедях. Порой казалось, что в огромных джунглях Генерального штаба ВС СССР Петр Иванович возвышался мощным баобабом. С ним многие генералы и маршалы считались, обращались за советом. Но он не был тем шишкарем — паном, о котором говорил когда-то кинорежиссер Сергей Бондарчук — «у нас кто ближе к власти, тот и пан».
И еще запомнился один эпизод.
Это было на учениях в Белорусском военном округе. Их проводил Маршал Советского Союза В. Г. Куликов. Обстановку по учениям, подходя к огромной карте, докладывали войсковые генералы. Почти все они читали свои доклады по бумаге: рубежи расположения войск, населенные пункты, количество боевой техники, время наступательных и оборонительных операций, не отрываясь от бумаги. Очередь подошла Петру Ивановичу. Подойдя к карте, он повернулся к ней спиной и стал в течение получаса, как заученное стихотворение, перечислять элементы обстановки. Поворачивался к карте, только для того, чтобы длинной указкой точно ткнуть в нужное место. Потом снова по памяти перечислял массу сведений по очередному этапу учений.
Когда руководители военной контрразведки приезжали к Ивашутину с первичной информацией об аресте того или иного сотрудника ГРУ, уличенного в проведении шпионской деятельности, Петр Иванович мужественно воспринимал такие сведения. Он делал все от него зависящее, чтобы облегчить следственную работу через предоставление «нужных» материалов по выявленному отщепенцу — очередному «кроту-оборотню».
Помнится, когда на заключительной стадии дела оперативной разработки в отношении Полякова, проходившего службу в Индии в должности военного атташе, у оперативников появились конкретные уликовые материалы, говорящие о его явной причастности к шпионской деятельности, военными контрразведчиками совместно с начальником ГРУ была быстро разработана легенда по выводу подозреваемого из страны пребывания.
И шпион поверил в предложение «поучаствовать в совещании руководителей загранаппаратов». Такой ход не вызвал никаких подозрений у фигуранта разработки и лишил предателя маневра с возможностью побега за границу.
* * *Обслуживая Информацию ГРУ, автору еще не раз приходилось бывать в кабинете генерала армии, и каждый раз, выходя оттуда, оперативный работник задавался вопросом, ну почему человеку, так много сделавшему для Отчизны, руководители Минобороны никак не могут или не хотят подготовить представление в инстанцию на маршальское звание. В то же время именно в те годы отмечался настоящий звездопад — маршальский бум. Многие генералы армии стали получать маршальские звания. Сегодня их мало кто помнит, промелькнули указы в газетах, покрасовались эти люди портретами в журналах и ушли в сторону забвения.
И вот в кулуарах ГРУ и КГБ, среди сотрудников этих ведомств, стал живо обсуждаться вопрос о полной достойности носить это высокое звание начальнику военной разведки СССР, которая не знает покоя ни ночью, ни днем, — бои на незримых фронтах не затихают ни на минуту.
Но кто-то же тормозил кадровый процесс! Знают сегодня и молчат об этом только те, кто это делал. Именно тогда офицеры ГРУ и особисты, обслуживавшие этот объект, стали величать Петра Ивановича Маршалом Военной разведки.
Доходило ли это до руководства Минобороны и Генштаба? Наверное, да!
Очевидно, в какой-то мере завидовали пророчеству, высказанному генералом армии Ивашутиным перед принятием решения о вводе «ограниченного контингента советских войск» на территорию Республики Афганистан. Он первый из военных тогда на заседании в Генштабе заметил о нежелательности такой операции, которая, по его словам, непременно «обернется для нас вторым Вьетнамом, как это произошло с американцами».
Это заговорил в нем божий дар предвиденья. Руководители главных управлений и замы начальника Генштаба, как и сам начальник Огарков, поддержали Ивашутина.
Несколько лет спустя после тех событий ему намекнули о возрасте, неспособности оценить время, умничанье, противопоставлении себя партийному ареопагу и прочее…
Но это были поступки трезвомыслящего генерала. Вот уж действительно, великие таланты навлекают на себя ненависть — так железо подвергается ржавчине. Одна посредственность не имеет врагов.
Он ушел на гражданку после полувекового срока службы Отечеству. Равнодушная природа человека даже не заметила его неожиданного исчезновения из своего кабинета в ГРУ. Но жизнь продолжала свое бесконечное течение. Пришли новые люди, которые не шли ни в какое сравнение с огромным «баобабом» военной разведки.
Кто-то из великих сказал, что завистники и тупицы никогда не могут понять тех побуждений, по которым действуют выдающиеся умы, поэтому, как только они подметят несколько поверхностных противоречий, они тотчас хватаются за них. Ничто не может успокоить завистника, а потому у завистливых людей длинные руки. Завистник страдает комплексом чужой полноценности.
Свое мнение тогда перед вводом войск на территорию Афганистана высказал аксакал, гуру, мудрец. Если бы ему поверили, если бы к нему прислушались, а не к оторванным от жизни партократом — детям сторонников Мировой революции, сколько бы сохранила страна молодых жизней — солдат и офицеров и сберегла денег, так нужных тогда для народного хозяйства. А потеряли за десять лет безумства более 15 тысяч соотечественников, не говоря уже о вооружении.
Страна наряду с павшими сынами Отечества потеряла и авторитет. Но опухоль некомпетентности не из тех, что можно удалить с помощью скальпеля. Эта болезнь надолго и всерьез, если ее не лечить приобретаемыми навыками и наработками жизненного опыта. Высшая мудрость — знать самого себя. Генерал армии Ивашутин знал, что говорил. Ему подсказывала интуиция, рожденная огромными масштабами военной и политической практики.
Наша жизнь имеет смысл только в таких случаях или ситуациях, если человек борется за свою свободу высказывания того, что он считает важным, за свою правду, за счастье родных ему людей! И если он готов отдать за все это не чужую, а свою собственную жизнь. Такой человек, как Ивашутин, был готов на этот подвиг или Божий промысел. И в связи с этими мыслями захотелось повторить бессмертные, великие и вечные слова Гёте: «Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день идет за них на бой!» Он каждый день шел в бой и успешно воевал на незримом фронте…
Стратегическая агентурная разведка
Большое, если не первостепенное, внимание П. И. Ивашутин уделял добывающим управлениям — агентурной разведке. Он, как никто другой, понимал, что только хорошо охраняемый вероятным противником материал, но добытый нашей агентурой, представляет несомненный интерес для обороноспособности и безопасности страны. И он делал все, чтобы эти управления были обеспечены лучшими кадрами.
Под стратегической разведкой понимается, прежде всего, вид стратегического обеспечения, организуемый и осуществляемый для добывания, сбора, изучения и оценки данных о военно-политической, военно-стратегической и военно-экономической обстановке в государстве — вероятном противнике на театрах войны и театрах военных действий, оценки его политики, взглядов на характер и способы ведения войны, состояния и перспектив развития военной техники и вооружений, состава, расположения группировок войск, состояния и возможностей вооруженных сил в целом, вероятных намерений и планов ведения войны и стратегических операций, а также оборудования театра военных действий (ТВД), военно-экономического и мобилизационного потенциалов.