Кордебалет не отрывался от прицела винтовки, всматриваясь в каменную гряду. Старший лейтенант Богуш не стал отвечать там, где говорить в первую очередь положено старшим офицерам.
– Я – «Бандит»… Они оба свое любопытство удовлетворяют. В прицелы только и смотрю… А я по сторонам смотри… Не подвалит ли кто нехороший, кто помешать может.
Богуш в это время выстрелил.
– Вот… Они сами кому-то жизнь отравляют… – продолжил Сохно в том же духе.
И следом за Богушем, с интервалом в три секунды, выстрелил Кордебалет.
– Есть!
– Так и продолжим. Первый выстрел поднимает, второй кладет… Классика… – старший лейтенант, как специалист, высказывает условия, а подполковник, как снайпер-самоучка, молчит, зная, что молчание – знак согласия. Первый опыт подобных действий показал правильность выбранной тактики, хотя выбрана она была случайно.
Оба долго не отрываются от прицелов.
– Ты говорил, там должны быть два снайпера… – Кордебалет обращается к Сохно.
– Должны. Должны стрелять с одной позиции.
– Не вижу второго.
– Может, просто затихорился?
– Может…
– Или перешел на минометную площадку, – предположил Сохно. – Мины все равно еще только несут… С минометной площадки должен быть хороший обзор…
– Где эта площадка?
– Другой конец гряды…
Тяжелые стволы медленно стали приподниматься.
– Посмотрим… Минометная площадка… Есть…
– Что есть? – переспросил старший лейтенант.
– Ствол над камнем приподнял… Я попробую в ствол попасть… Но… Далековато, черт…
– Лучше – я… А вы, как в первый раз…
– Годится. Видишь ствол?
– Вижу… Он выстрелил дважды подряд… В одну цель, похоже, стрелял… Сейчас… Внимание…
Старший лейтенант выстрелил, но подполковник не стрелял, чего-то дожидаясь. Сохно вообще со своей позиции ничего не видел даже в бинокль, потому что просвет в деревьях можно использовать для наблюдения только с карниза, а там он мешает снайперам.
– Молодец, «Робин»… – наконец сказал Кордебалет. – Я бы, скорее всего, не попал… Но где эта скотина? У снайпера совершенно нет любопытства?..
– Придется любопытство пробуждать… Я помял ему ствол. Стрелять больше не сможет. А если сделать несколько рикошетов? Камни там твердые?
– Я там ни разу не был… – сказал Сохно, словно вопрос был обращен к нему персонально.
– Попробуем… Готовьтесь, товарищ подполковник. Я попытаюсь его поднять в перебежку, а вы ловите момент. Момент будет коротким…
– Готов… – Кордебалет хорошо понимал, что в данной ситуации приоритет имеет школа, а не старшинство званий.
Богуш выстрелил четыре раза подряд, чуть корректируя направление ствола. И сразу после четвертого выстрела коротко вздрогнул ствол «винтореза» Кордебалета.
– Готово… Только это не снайпер… Этот был с автоматом…
– Минометчик.
– Скорее всего… Вы с ним рассчитались за подполковника Лаврова.
– Как вытащить снайпера?
– Думаю, уже бесполезно… Не высунется… Все видел и понял…
– Тогда спускаемся…
– «Рапсодия»! Я – «Бандит»… «Рапсодия»!.. – попытался доложить о результатах вылазки Сохно, но основная группа спецназовцев уже вышла, должно быть, за склон, и связь прервалась.
– Меня вот что интересует… – почему-то заулыбался Кордебалет. – Мы-то сможем выбраться тем же путем, которым сюда забрались. А вот как наш друг и идейный руководитель подполковник Сохно будет выбираться, я не могу себе представить. Точно, застрянет в дыре, и придется его трактором вытаскивать… Спрыгнуть с сосны можно, но вот допрыгнуть до нее – сложнее… Если вообще возможно допрыгнуть…
Сохно в ответ только скорчил физиономию, изображая довольную улыбку. И вытащил из большого кармана своей разгрузки веревку с раскладным пружинным якорем на конце…
– Не беспокойся за мою судьбу, друг дорогой. Спустимся…
Но спуск начался не сразу… Откуда-то со стороны внятно и членораздельно заговорил крупнокалиберный пулемет лже-«драконов». Все трое попытались по звуку определить точку, с которой ведется обстрел. И, переглянувшись, одновременно показали в одну сторону, ниже сопки и значительно ближе к селу.
– Гоним… – скомандовал Кордебалет.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1Снова ехали по горной дороге, только теперь уже не по асфальту, пусть местами и разбитому, а по проселку, богатому на ямы и ухабины, и даже подгнившими деревьями, грозящимися вот-вот свалиться прямо на микроавтобус. Потом дорога незаметно перешла в обыкновенную тропу, и машину пришлось оставить в густых, почти непролазных кустах. Дальше пошли пешком, сначала обычной, а потом горной тропой. В гражданских костюмах, в которых интерполовцы прибыли в чеченскую деревню, ходить по горам, конечно, не слишком удобно. Но сопровождающий их чеченец Саша пообещал, что в полевом базовом лагере найдется одежда для каждого, в том числе и для Доктора Смерть, у которого всегда возникали проблемы с экипировкой – рост и размах плеч редкий.
– Ему еще и чехол на бороду полагается… – с серьезным видом пошутил «маленький капитан», в ответ на что чеченец Саша, не слишком восприимчивый к юмору, только плечами пожал:
– Этого у них точно нет… Я такого и не видел…
Интерполовцы засмеялись.
– А что, – Доктор почесал предмет обсуждения, – Пулат частично прав. В древней Персии каждый солдат, отправляясь в поход, брал с собой чехол для бороды. Чтобы не помялась и не стала клочковатой от обилия дорожной пыли… А военачальники возили с собой целые баулы с предметами ухода за бородой. Хорошая привычка, особенно если не несешь инструменты на себе…
Тропа извивалась, огибая скалы и неровности склона, и шла не в гору, а вдоль хребта. Внизу, в долине, бежала речка с ледяной водой, в которой мало найдется желающих искупнуться.
– На той стороне Россия… – сказал Ангел. – Давненько не виделись…
– Откуда знаешь? Бывал здесь или карту на дорогу посмотрел? – настороженно спросил один из сопровождающих вооруженных чеченцев.
– Нет, просто посмотрел на ту сторону и увидел наряд пограничников… – в ответ на подозрения усмехнулся Ангел. – Они тоже на нас смотрели… В бинокль…
– Что ж ты молчал! – зарычал возмущенный чеченец так, что эхо по склону покатилось, чуть не вызвав небольшой камнепад.
Ангел спокойно пожал плечами и усмехнулся почти равнодушно:
– Я подумал, все видели…
– Я тоже так подумал, – невозмутимо сказал Дым Дымыч.
– Да погранцы и не прятались… – добавил Пулат. – Просто стояли среди кустов, как на центральной для здешних гор площади… Два погранца и собака… Овчарка… Низкорослая… Наверное, сука… Кобели обычно намного крупнее…
– А я хотел им лапкой помахать, – добродушным басом признался Доктор Смерть. – Не знаю, что меня удержало…
Чеченцы переглянулись и начали что-то возбужденно обсуждать на своем языке. Ни один из них, похоже, наряд российских пограничников не заметил, и вообще появление этого наряда для них, кажется, оказалось неожиданностью. Даже не зная языка, можно было понять, что чеченцы ругаются, высказывая один другому непонятные претензии. Тем более русский мат обильно украшал их гортанную речь, благодаря чему помощь переводчика не требовалась, чтобы понять смысл.
– Уважаемый Саша, – сказал Пулат чеченцу-вербовщику. – И с такими людьми вы желаете нас отправить в бой? Да их и простые солдаты спецназа ГРУ с собой бы не взяли!.. Ничего, понимаешь, не видят… А в сложной операции они вообще будут только обузой, выдающий нас и подставляющей под удар, и я сам, собственной рукой, расстреляю того, кто будет мне мешать воевать. Или вообще не пойду на операцию… Объясните нам хотя бы, в чем дело? Чем вас так напугали пограничники? Мы не понимаем ситуацию и не признаем претензий в свой адрес…
– Пограничников здесь быть не должно, – чеченец Саша от такой речи «маленького капитана» смутился. – Раньше они сюда не совались. Участок границы с российской стороны сильно выдается в этом месте узким мысом. Граница по ущелью проходит, а ущелье сильно извивается. От заставы это далеко, от погранотряда вообще не добраться без вертолета. И мои братья считали этот участок своей территорией. Ходили туда без боязни. А теперь и там пограничники… Просто так они никогда не появляются…
– Может быть, новый пост? – громко позевывая, предположил Доктор Смерть. – Я слышал, так Гелаев погиб. Выставили на перевале новый пост, в палатках парни жили… А он и не знал, что перевал перекрыт…
– Здесь вся застава пока в палатках живет, – сказал один из чеченцев. – Им сейчас вертолетом стройматериалы подбрасывают… Погранцы ямы под фундамент копают вместо службы… Так бы и сидели там, копали… А то зимой в палатках смерзнутся, как хурма…
– Тебе что, погранцов жалко? – с усмешкой спросил другой.
– Погранцов мне не жалко. Пусть их мамы плачут и жалеют… Мне надо, чтобы они летом на заставе сидели, а зимой, когда я дома греюсь, перевалы охраняли и не пускали ко мне из России того, кого я видеть не хочу… Все просто…
– Тебе что, погранцов жалко? – с усмешкой спросил другой.
– Погранцов мне не жалко. Пусть их мамы плачут и жалеют… Мне надо, чтобы они летом на заставе сидели, а зимой, когда я дома греюсь, перевалы охраняли и не пускали ко мне из России того, кого я видеть не хочу… Все просто…
– Что же ты им это не объяснишь… Какого хрена они сюда приперлись… Нам сейчас что делать? Как пойдем? Куда пойдем?
– Нам туда? – спросил Доктор Смерть.
– Нам надо было их здесь встречать… На переправе. В другом месте они не пойдут. Там плавать надо. Попробуй в нашей реке поплавать, поймешь… А что теперь делать?
– Там только два человека… – не слишком громко сказал чеченец Саша.
– Ну и что?
– Долго их «положить»?
– И сразу привлечь сюда роту десантуры? А то и «летучих мышей» нагнать? Спасибо за совет… Передвижные посты у погранцов постоянную связь со своими держат. Сразу сообщат… И наши «друзья» сюда уже не сунутся. Обойдут через другой перевал, и ищи их потом…
– И еще я прошу учесть, – добавил Пулат, – что мы сюда прибыли не для того, чтобы воевать с погранцами. Для нас они не враги. Мы прибыли, чтобы отстоять честь спецназа ГРУ…
– О чем спор, я не пойму? – спросил Дым Дымыч.
– Пограничники мешают. Они нас рассмотрели. Сообщат своим, что здесь идет передислокация живой силы и стоит чего-то ждать. Через четыре-пять часов здесь уже не пройти…
– Можно проползти… – подсказал Доктор Смерть, который, несмотря на свои солидные габариты, не раз в боевых условиях ползал по нескольку километров под носом у противника.
– Группа слишком большая. С той стороны человек пятнадцать пойдет… Они не пройдут, хоть и спецназ ГРУ… Не пропустят их погранцы… Может, специально им путь перекрывают. Без нас, сами хотят обойтись… Блокируют…
– Это хорошо или плохо? – поинтересовался Ангел.
– Если их уничтожат федералы, это не будет местью. Это значит, что в любой момент подобное может повториться. Если будет месть – жестокая, до последнего человека… Если будет месть, больше желающих не найдется…
– Резонно, но я так и не понимаю, о чем спор… – повторил Дым Дымыч.
– Как, не понимаешь! – рявкнул чеченец. – Что нам делать?
– Встречать их на той стороне, вот и все… Проползти под носом у погранцов в глубину территории, никого не задеть и встретить там, где группа пойдет…
– Вы пойдете на ту сторону? – спросил чеченец Саша.
– А почему бы и нет? – пожал плечами «маленький капитан». – Сюда же с той стороны мы пришли… Можем и обратно прогуляться…
– А если погранцы блокировали границу? – чеченец все же сомневался. – Нас не пропустят…
– Не пропустят вас… А нас пропустят… Мы сами себя пропустим… – невозмутимо ответил за всех интерполовцев Доктор Смерть.
– Как на это посмотрит руководитель операции… – не спросил, а сказал чеченец Саша и при этом тяжело вздохнул, показывая вздохом, что могут возникнуть проблемы…
* * *Лагерь боевиков они представляли именно таким. По крайней мере, Доктору Смерть виделось нечто подобное после бесед со Славой Порошиным. Они общались несколько часов, и Виктор Юрьевич успел подробно расспросить собеседника о многом, даже о внешне малозначительных вещах, таких, как план двора и окружающей двор местности. И, попав сюда, Доктор Смерть без труда узнал описанное Порошиным. Каменный дом на склоне поросшего горным разнотравьем и густыми кустами отрога хребта. Когда-то здесь жил лесник-грузин, но он давно перебрался подальше от беспокойных и беззастенчивых соседей-чеченцев, уже прочно считающих здешние места исконно своими, часто путающими свое с чужим, причем исключительно в свою пользу, и традиционно мало обращающими внимания на грузинские органы власти. Вокруг двора – каменный забор, к которому примыкают каменные же сараи, хлев и другие подсобные постройки. И дом, и все постройки старые, обветшалые. Дома в таком возрасте требуют особого ухода. Сейчас ему внимания никто не уделял, и дом начал потихоньку разрушаться. Боевики, временами живущие здесь, никак не хотели считать дом своим постоянным прибежищем, а потому и относились к нему спустя рукава.
В день, когда интерполовцы прибыли сюда, в лагере находилось около пятидесяти боевиков, некоторые из них были ранены. Они просто отлеживались под присмотром врача-грузина из местных и старика-фельдшера из своих, дожидаясь, когда смогут полностью встать на ноги и снова отправиться в места своего постоянного обитания во время летнего «боевого сезона». Понятие «боевой сезон» среди боевиков стало таким же понятным и привычным, как для жителей тропиков понятие «сезона дождей».
Часовой у покосившихся ворот, одной створкой севших на каменистую землю, обменялся несколькими словами с сопровождающими интерполовцев чеченцами, потом достал из кармана листок бумаги и показал свою грамотность, водя пальцем по строчкам и читая имена. Чеченец Саша показывал на каждого гостя лагеря, словно знакомил. И только после проверки списка все вошли во двор.
– Здесь посидите… – показал чеченец Саша на увесистое бревно, заменяющее скамейку, и прошел в дом.
Человек, вместе с которым он вернулся через три минуты, мог быть кем угодно – китайцем, вьетнамцем, монголом, бурятом, южноамериканским индейцем, только он ни за что не смог бы выдать себя за чеченца. Чеченцы никогда не были обладателями узких глаз.
– Будем знакомиться… – на русском языке с непонятным акцентом, но все же грамотно, пусть и заметно старательно произнося слова, сказал незнакомец высоким, каким-то птичьим голосом. – Мне Саша сказал о вашем предложении. И я нахожу его единственно правильным в данной ситуации. Более того, я даже скажу, что оно мне нравится… Надо идти через границу на внутренние территории и уничтожать группу там, пока ее не окружили пограничники и десантура. По нашим данным, сюда готовятся перебросить в помощь к пограничникам десантную роту. Тогда нам просто нечего будет делать, они все сделают за нас…
– Давай знакомиться… – прозвучал в ответ низкий бас. – Меня зовут Доктор Смерть… Чья смерть – это зависит от обстоятельств… Нравится мое имя? А обстоятельства нравятся?..
2Старший лейтенант Романов не собирался отлеживаться в вертолете в то время, когда ведется обстрел села. Затолкав под укрытие тонких стен винтокрылой машины упрямого сопливого лорда с переводчицей, а заодно с ними старшего следователя Набиева с опером ФСБ Ягадаевым, сам он скрылся за углом ближайшего дома и огородами стал добираться до двора, где спецназовцы прятали от обстрела журналистов. В это времени из леса за селом раздались автоматные очереди. Явно, обстрел велся по селу, и из автоматов «АК-47», имеющих чуть-чуть иной звук выстрела, чем армейский «АК-74». Но автоматные очереди в таком месте могут иметь строго ограниченный сектор прострела и при быстром реагировании не в состоянии нанести существенный урон. Снайперы же, засевшие выше, в точках, откуда все село, как на ладони, сейчас очень опасны. И с ними следует покончить в первую очередь.
Романов на ходу вытащил из кармашка «разгрузки» переговорное устройство.
– Всем, кто может!.. Беглый обстрел лысой сопки. Оттуда шмаляют… Заставьте их высунуться… Заставьте!.. И автоматчиков со склона выбейте… Лиханов! Со своей группой выдвигайся на склон. Сбоку зайди, через другой край села… Под прикрытием домов. Там лес к огородам вплотную. И – дави… Их там мало. Выбей их, но не преследуй…
– Понял, командир…
Несколько автоматных очередей из села раздались еще до того, как старший лейтенант успел пробежать через огород от дома до невысокого каменного забора, через который быстро перепрыгнул, оперевшись одной рукой о камень. Очереди он услышал и привычным к таким звукам ухом определил точки, откуда стреляют спецназовцы, и с удовлетворением отметил, что огонь ведется с разных участков небольшого села. Все правильно, так и должно быть. Так больше вероятность, что спугнут снайпера с места и определят его месторасположение. Наверняка и опытный снайпер группы МВД старший лейтенант Кустов занял позицию и высматривает, «прощупывает» сопку в оптику своей «СВД».[34]
Но вокруг старшего лейтенанта Романова, преодолевшего уже три огорода, не летали пули противника. Или он просто выпал из поля зрения оптики снайперов боевиков – а это поле всегда весьма ограничено, или рядом со снайперами нет наблюдателя, который подсказал бы очевидную мишень. Или все-таки огонь ведется исключительно и целенаправленно по иностранцам и мирным жителям? А для автоматчиков со склона он пока невидим за домами и заборами.
Остановившись за углом очередного дома, Романов снова поднес ко рту переговорное устройство:
– Доложите о потерях!
Некоторое время в эфире стояла тишина.
– Нет потерь? – переспросил старший лейтенант.
– Похоже, нет… Только среди гражданских…