Для мальчиков главный, стержневой, процесс школьной, как и всей прочей, жизни – выстраивание собственной маскулинности, в которой учеба, особенно у выходцев из низших слоев, занимает подчиненное место, а старательность считается скорее отрицательным качеством. Отсюда – более критическое, чем у девочек, отношение к школе и учителям и связанное с этим большое количество дисциплинарных конфликтов. Воплощение антишкольного этоса – такая специфическая форма мальчишества, как пацанство (лэддизм).
Одна из сложнейших проблем современности, не имеющая ни теоретического, ни практического решения, – феминизации школы и вообще всей образовательной системы. Воспитание и обучение мальчиков всегда и всюду считалось исключительно мужским занятием, эта установка имеет как биолого-эволюционные, так и социокультурные (гендерное разделение труда) предпосылки. Ослабление отцовского начала в семье и феминизация всех институтов воспитания и обучения детей делает проблему дефицита мужского влияния еще более острой. Однако к возращению в школу мужчины-воспитателя современное общество ни экономически, ни психологически пока не готово. Все призывы и декларации блокируются низкой оплатой педагогического труда, с которой мужчина не может согласиться (для женщин эта роль традиционна и потому хотя бы неунизительна), а также гендерными стереотипами и идеологической подозрительностью, родительской ревностью, сексофобией и гомофобией, вследствие которых интерес мужчины к детям автоматически вызывает подозрения в педофилии или гомосексуальности. Роль мужчин во внешкольной педагогике (спортивные занятия и т. д.) также выглядит проблематичной: в мужчинах нуждаются, но одновременно им не доверяют, а единственная востребованная ролевая модель – молодой мачо. Все это существенно осложняет воспитание мальчиков.
Другая проблема, которая уже 20 лет находится в центре внимания мирового психолого-педагогического сообщества, за исключением России, – школьное насилие, буллинг и хейзинг. Силовые отношения и особенно способы их ритуализации в той или иной форме присутствуют во всех закрытых разновозрастных мужских сообществах, поэтому их часто описывают по аналогии с древними обрядами перехода и инициации. Однако здесь имеет место множество социокультурных и психологических вариаций, знание которых позволяет существенно снизить распространенность буллинга, сделать его менее жестоким и смягчить его наиболее опасные психологические последствия. Хотя буллинг, как и другие формы детской агрессии, традиционно считается мужским поведением, его, включая быстро растущий кибербуллинг, девочки-подростки все чаще практикуют в отношении своих подруг и даже мальчиков, причем делают это с изощренной жестокостью. Это еще раз показывает, как тонка и подвижна грань между «мужским» и «женским» и как важно учитывать индивидуальные и социальные факторы развития.
Не имеет однозначного решения и вопрос о плюсах и минусах совместного (разнополого) и раздельного (однополого) обучения. Люди, которые одинаково плохо знакомы с психологией и историей образования, считают решающим доводом в пользу раздельного обучения различие мужских и женских способностей. Оставляя в стороне крайнюю сложность самой проблемы способностей, следует сказать, что ни одна система образования в мире никогда не строилась на этом основании. Все спонтанные, «естественные» детские сообщества были, как правило, однополыми; общества и культуры лишь закрепляли и легитимировали спонтанную сегрегацию. Что же касается школы как института, то первоначально она была создана исключительно для мальчиков, чтобы подготовить их к внесемейной деятельности, к которой девочки просто не допускались. Выравнивание содержания мужского и женского образования, а затем и совместное обучение стали возможны лишь после того, как женщины получили доступ к традиционно мужским профессиям и достигли в них немалых успехов. Совместное обучение расширяет диапазон общения и совместной деятельности мальчиков и девочек, сближает их интересы, способствует гендерному равенству и облегчает индивидуальный выбор занятий безотносительно к гендерным стереотипам. В то же время оно противоречит тенденции спонтанной сегрегации мальчиков и девочек, осложняет работу учителей и создает психологические трудности в освоении детьми некоторых гендерно-сензитивных предметов. Выходом из этого положения может быть проведение раздельных уроков по этим предметам. Создавать ради этого отдельные мужские и женские школы или постоянные однополые классы в рамках совместной школы мне представляется нецелесообразным, социально-педагогические издержки (закрепление гендерных стереотипов, усиление буллинга и дисциплинарных проблем в мужских школах и т. п.) окажутся больше приобретений.
Современные мальчики-подростки, как и их предшественники, значительную часть своего времени проводят вне семьи и школы, прежде всего – в различных мальчишеских сообществах. Эта сфера их жизни слабо подконтрольна или вовсе неподконтрольна взрослым и рассматривается как сфера социально-педагогического риска.
По своему составу, структуре, функциям, характеру деятельности и идеологии подростковые сообщества, субкультуры, тусовки и группировки чрезвычайно разнообразны. Многие из них являются преимущественно или исключительно мужскими, основаны на жестких принципах гегемонной маскулинности и способствуют воспитанию у мальчиков чувства групповой принадлежности и дисциплины и одновременно – отстаиванию своей автономии и противостоянию взрослому обществу, некоторые субкультуры и сообщества даже связаны с криминальными элементами. Любое более или менее серьезное подростково-молодежное сообщество можно понять лишь в конкретно-историческом контексте, в единстве его символических, социально-экономических и социализационных компонентов.
Один из важнейших знаковых гендерно-возрастных аспектов молодежной субкультуры – музыкальные стили, вкусы и пристрастия, вокруг которых выстраиваются другие свойства соответствующих сообществ. Хотя между музыкальными пристрастиями, психологическими свойствами и групповым поведением подросткового сообщества существует определенная связь, ее теоретическая интерпретация остается спорной. Попытки взрослого общества расправляться с неугодными ему молодежными вкусами и пристрастиями путем административных запретов, как правило, безуспешны и даже вызывают эффект бумеранга.
Родовая особенность мальчиков-подростков – тяготение к экстремизму, склонность разрешать социальные проблемы упрощенно и силовыми методами: чем распутывать гордиев узел, проще его разрубить! Это обусловлено, с одной стороны, имманентной мальчишеской агрессивностью, а с другой – внутригрупповым соперничеством, когда выгодно казаться крутым. Мальчики гораздо чаще своих ровесниц выбирают радикальные идеологии и упрощенные, силовые решения, чаще вовлекаются в деятельность различных экстремистских организаций и т. п. С возрастом эта тенденция, по-видимому, ослабевает, но она может иметь серьезные личные и социально-политические последствия. Чтобы избежать этого, мальчиков нужно специально тренировать на толерантность, учить их вести переговоры и принимать согласованные решения.
Значительная часть жизни современных мальчиков, как и раньше, и даже больше, чем в патриархальном прошлом, протекает вне семьи и школы, в разных подростково-молодежных субкультурах, уличных сообществах, тусовках и группировках. Мальчики теснее девочек связаны с социумом, потому что они с раннего детства меньше зависят от родительской семьи, больше времени проводят вне дома, в том числе на улице, больше ориентируются на однополых сверстников, отличаются повышенной гомосоциальностью и «группизмом». В молодежных субкультурах и группировках, несмотря на их многообразие, обычно преобладают мужская символика и мужские ценности, они служат институтами поддержания и трансмиссии ценностей гегемонной маскулинности. Однако и здесь появляются исключения (например, культура эмо). Попытки российских властей бороться с молодежной культурой путем административных запретов или противопоставления спонтанным подростковым движениям собственных идеологизированных организаций так же неэффективны, как советская борьба со стилягами, хиппи и т. п.
Важное место в ценностной системе мальчишества занимают физическая культура и спорт. Квинтэссенция идеологии спорта – соревновательность, преодоление себя ценой предельного напряжения сил и дух команды. Это базовые ценности маскулинности, к которым сознательно или бессознательно стремится почти каждый мальчик. Хотя ослабление гендерной поляризации проявляется и в детско-юношеском спорте (в развитых странах разница в уровне физической активности мальчиков и девочек, степени их участия в спортивных занятиях и затратах времени на них заметно уменьшается), мальчики придают этой сфере жизни значительно больше значения, многие виды спорта сохраняют гендерную специфику, а главным мотивом занятия физкультурой для мальчиков является конструирование маскулинности.
Особенно важен для мальчиков силовой и соревновательный спорт. Спорт отвлекает подростков от улицы, у них становится меньше незанятого времени, включает подростков в новые положительные социальные связи и виды деятельности, дает им новых значимых других и положительные социальные ценности. Спорт и связанные с ним новые социальные связи укрепляют характер подростка, учат подчиняться дисциплине и т. д. Но хотя организованный спорт не допускает проявлений агрессии на своей собственной территории, где действуют строгие правила, которые подросток не смеет нарушить под угрозой исключения, многие вполне благополучные и уважаемые в своих спортивных коллективах мальчики и юноши проявляют повышенную агрессивность «на стороне», причем если со своим спортивным партнером парень дерется или борется строго по правилам, то за пределами спорткомплекса сплошь и рядом начинается беспредел. Так же обстоит дело и со школьным и студенческим спортом. Соревновательный силовой спорт, если формирование силовых навыков опережает развитие моральных качеств, зачастую выполняет психологически и социально деструктивные функции, расширяя диапазон нормативной приемлемости мальчишеской агрессии и насилия вплоть до превращения военно-спортивных клубов в криминальные сообщества.
Старая формула «Наши недостатки – это продолжение наших достоинств» верна и для мальчиков. Описывая опасности и издержки так называемой гегемонной маскулинности, я вовсе не хочу этим сказать, что идеал сильного, смелого и решительного мужчины плох, что нужно из мальчиков делать подобие девочек и вообще отдавать предпочтение слабым. Это не только не нужно, но заранее обречено на неуспех, мальчики такую педагогику не примут. Моя мысль – другая. Современный мир не отменяет половых и гендерных различий и не отождествляет мужчин и женщин, мальчиков и девочек. Однако он ослабляет гендерную поляризацию как на нормативном («настоящий мужчина – полная противоположность женщине»), так и на индивидуально-психологическом («мальчики во всем отличаются от девочек») уровне. У современных мальчиков, как и у девочек, могут быть разные жизненные перспективы и способы самореализации, задача воспитания в том, чтобы помочь каждому из них выбрать то, что ему(ей) более по душе, независимо от того, совпадает этот выбор с привычными гендерными стереотипами или нет.
Отменить институт мальчишества, с его суровыми и даже жестокими нравами, никакая педагогика не в силах. Единственное, что могут сделать родители и воспитатели, это подстраховать ребенка, помочь ему осознать и развить свои сильные стороны и минимизировать свои слабости. В отличие от сверстников, жестко ориентированных на групповой стандарт, взрослые могут понять индивидуальные особенности ребенка и помочь ему восполнить то, чего ему недостает. А для этого нам самим нужно глубже понимать, насколько богат и многоцветен мир, в котором мы живем.
Для России это особенно актуально. Насколько позволяют судить отечественные данные (традиционная бесполость нашей психологии, педагогики и общественных наук даром не проходит), ничего экстраординарного с российскими мальчиками, как и со взрослыми мужчинами, не происходит: общие тенденции развития, проблемы и трудности у нас те же самые, что и на Западе. Но если там над проблемами думают, спорят и что-то улучшают, то в России их либо замалчивают, либо отрицают, либо недооценивают, приписывая глобальные процессы частным, локальным причинам (это называется «найти конкретного виновника»), либо объявляют все, вызывающее тревогу, влиянием «растленного Запада».
Поэтому я обращаюсь не только к специалистам, но и просто к думающим читателям, и особенно читательницам. Женщины нередко балуют и занянчивают своих сыновей, но они любят их иначе, чем отцы-беглецы и бравые генералы, с которыми героически сражаются солдатские матери.
Эта книга – панегирик мальчикам. Их считают представителями сильного пола, но на всех стадиях развития, начиная с зачатия, их подстерегают опасности. Мальчики – замечательные, талантливые, творческие существа, мечтатели и первопроходцы, из них вырастают великие труженики, ученые, музыканты и поэты, они открывают и создают новые миры. Мальчики непредсказуемы, с ними никогда не соскучишься, они заслуживают всяческого уважения, заботы и любви. Но из них же вырастают безжалостные убийцы, безответственные авантюристы, черствые карьеристы, никому не нужные жалкие пьяницы, наркоманы и самоубийцы. То, что им кажется силой, на деле часто оборачивается слабостью, и наоборот. А если вы не сумеете найти к ним правильный подход, они становятся жестокими и опасными. Берегите(сь) мальчиков!
Литература
Аксаков С. Т. Собр. соч. в 4 т. М.: Советский писатель, 1955.
Андреевский Г. В. Жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930-1940-е годы. М.: Молодая гвардия, 2003.
Апдайк Д. Кентавр // Иностранная литература. 1965. № 1–2.
Арканцева Т. А., Дубовская Е. М. Полоролевые представления современных подростков как действенный фактор их самооценки // Мир психологии. 1999. № 3. С. 147–154.
Артемова Ю. А. Отношения подшучивания в традиционных обществах (опыт этнолого-психологического анализа) // Этнографическое обозрение. 2006. № 4. С. 109–125.
Ашкинази С. М., Марищук В. Л. и др. Сравнительная характеристика агрессии и агрессивности у единоборцев, спортсменов других специализаций и неспортсменов // Материалы VIII Международного научного конгресса «Современный олимпийский спорт и спорт для всех». Т. I. Алма-Аты: Мин-во обр. и науки Республики Казахстан, Казахская академия спорта и туризма, 2004. С. 160–162.
Базарный В. Ф. Методология оздоровления детей и подростков. М., 1996.
Байбурин А. К. Обрядовые формы половой идентификации детей // Этнические стереотипы мужского и женского поведения / Отв. ред. А. К. Байбурин, И. С. Кон. СПб.: Наука, 1991. С. 257–265.
Бальзак О. Собр. соч. в 24 т. М.: Правда, 1960.
Банников К. Антропология экстремальных групп. Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии. М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 2002.
Баранова Е. В. Социальное конструирование сексуальных сценариев в подростковом возрасте // Социокультурные трансформации подростковой субкультуры. Тр. по социологии образования. Т. XI, вып. XX / Под ред. В. С. Собкина. М.: ЦСО РАО, 2006. С. 139–157.
Безруких М. М., Макеева А. Г., Филиппова Т. А. Методика социально-педагогического анализа ситуации, связанной с распространением различных форм наркотизма несовершеннолетних в образовательной среде: Пособие для работников системы образования. М.: Изд-во УРАО, 2005.
Безруких М. М., Мачинская Р. И., Крупская Е. В., Семенова О. А. Психофизиологическая диагностика и психолого-педагогическая помощь детям с СДВГ // Альманах «Новые исследования». 2006. № 2(10). М.: Вердана, 2006. С. 9–35.
Безруких М. М., Сонькин В. Д., Фарбер Д. А. Возрастная физиология (физиология развития ребенка). М.: Академия, 2007.
Безруких М. М., Фарбер Д. А. Психофизиология: Словарь. М.:ПЕРСЭ, 2006.
Бем С. Л. Линзы гендера. Трансформация взглядов на неравенство полов. М.: РОССПЭН, 2004.
Бердышев И. С, Нечаева М. Г. Медико-психологические последствия жестокого обращения в детской среде: Вопросы диагностики и профилактики. Практическое пособие / Под ред. Л. П. Рубиной. СПб., 2005.
Берковиц Л. Агрессия: Причины, последствия и контроль. М.: Олма-пресс, 2002.
Бернштам Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX – начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры. Л.: Наука, 1988.
Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М.: Просвещение, 1968.
Болушок В. Г. Инициации древнерусских дружинников // Этнографическое обозрение. 2002. № 1. С. 35–45.
Борисов С. Б. Мир русского девичества: 70–90 годы XX века. М.: Ладомир, 2002.
Борисов С. Б. Энциклопедический словарь русского детства. Изд. 2-е, испр. и доп. В 2 т. Шадринск: Изд-во Шадринского пединститута, 2008.
Бреслав Г. М. Психология эмоций. М.: Смысл, 2004.
Булыгина В. Г., Гуляева К. Ю. Гендерная дифференциация в саморегуляции социализации телесных функций в подростковом возрасте // Сексология и сексопатология. 2005. № 1. С. 19–25.
Бутовская М. Л. Язык тела: Природа и культура (эволюционные и кросскультурные основы невербальной коммуникации человека). М.: Научный мир, 2004.
Бутовская М. Л. Введение. Социальность как способ адаптации человека: универсальные механизмы контроля социальной напряженности и их эффективность в современных условиях // Агрессия и мирное сосуществование: Универсальные механизмы контроля социальной напряженности у человека / Под ред. М. Л. Бутовской. М.: Научный мир, 2006. С. 12–31.