Джимми прищурился.
— Вы не видели Клер?
— Она промелькнула здесь пару минут назад, ворвалась и тут же вылетела.
— Не знаете, куда она побежала?
— Ну откуда мне знать? Я последняя, кому она что-то рассказывает. И хочу предупредить вас, молодой человек, Клер и так невыносима, не доводите ее до крайности. Я знаю таких, как вы.
Джимми стоял молча. Он был вполне уверен, что таких, как он, мать Клер не знает, а уж о нем самом и вообще не имеет представления. Он показал на мольберт.
— Вы давно рисуете?
— Всю жизнь, дитя мое, всю жизнь!
— Надо же, раз так давно, могли бы рисовать и получше!
И Джимми поспешно ретировался.
Двадцать минут спустя он обнаружил Клер на самой верхней палубе. Она стояла и смотрела на море. Рядом на лежаке валялась ее камера. Джимми остановился у Клер за спиной.
— Что за шутки ты шутишь, бездельница несчастная? — крикнул он.
Так же, как ее мать, Клер не заметила его приближения, но не рассердилась, как та, а ужасно испугалась. Глаза у нее покраснели от слез. Видно, с ней что-то случилось. Но Джимми это не взволновало. Клер показала на камеру.
— Вот снимки, возьми камеру.
— Значит, ты его сняла?
— Сняла! Сняла! Забирай эти дурацкие снимки!
— Тогда ты должна спуститься вниз и помочь нам выбрать лучший.
— Ничего я не должна! Забирай снимки, если тебе охота! Неси в свою идиотскую газету!
— Ладно! — Джимми взял камеру и хотел уйти. Но потом решил, что не даст Клер так легко отделаться. Он упер руки в боки. — Ничем не умеешь заниматься? Больше чем на пять минут тебя не хватает, да? Чуть что, бежишь жаловаться папочке? Ты просто пустое место!
Он собрался уходить, но не успел сделать и несколько шагов, как Клер зарыдала, бросилась на один из лежаков и закрыла лицо руками. Это еще больше разозлило Джимми. Он вернулся к ней.
— Ну, в чем дело? Уронила за борт свою золотую кредитку? Или поцарапала лак на ногте?
— Убирайся!
— Ладно! — Он снова повернулся.
— Нет! Погоди!
— Ну что? — громко простонал Джимми.
Клер уткнулась лицом в доски.
— За что ты меня так ненавидишь? — слабым голосом спросила она.
Джимми даже не задумался.
— За все вместе — за характер и за внешность!
Клер с минуту молчала, потом медленно повернулась и вытерла глаза.
— Я тебя тоже ненавижу, но мне так страшно, что я должна кому-нибудь рассказать.
— Страшно? Почему?
— Клянешься Богом, что никому не скажешь?
— Нет!
— Ну пожалуйста! — Клер произнесла это так умоляюще, что Джимми пришлось постараться пожать плечами как можно выразительнее.
Потом он сел на лежак. Но не рядом с Клер, а так, что между ними оказалось еще три.
— Ну, в чем дело?
Пытаясь успокоиться, Клер сделала глубокий вдох и прижала руки к груди.
Заговорив, она отвела глаза от Джимми и глядела на палубу, а голос ее звучал как-то слабо, будто она рассказывала про сон, который уже едва помнила.
— Я спустилась в кухню сделать эти несчастные снимки… Никого не нашла и двинулась прямо к холодильникам. Ты их помнишь? Огромные, их там с десяток, не меньше. И вдруг я услышала, что из одного из них доносятся голоса. И дверь в него была чуть приоткрыта… Мне надо было сделать эти паршивые фотки, а я заглянула внутрь, в холодильник, и увидела… людей — они были не из команды, похоже, это была какая-то семья — мужчины, женщины и дети. Они просто сидели в холодильнике и болтали. А холодильник даже не был включен, в нем было не холодно, лежали подстилки, на полу валялась одежда и пахло там ужасно… И вдруг один из них поднял голову… я застыла на месте, он что-то крикнул… Я дернулась назад и врезалась в Педрозу, а он начал на меня орать — не по-английски, не по-португальски, на каком-то, наверно, африканском языке. Я ему сказала, что вернулась еще раз его сфотографировать, тогда он успокоился, заулыбался, но дальше было еще страшней. Он пошел со мной обратно в кухню, взял свой большой нож и, держа его в руке, стал мне позировать, а потом сказал: «Если ты кому-нибудь заикнешься, что ты здесь видела, я отрежу тебе голову этим ножом! Потом отрежу голову твоей матери! Поняла? Потом отцу!», снова улыбнулся и ушел.
И Клер в первый раз посмотрела прямо на Джимми.
Джимми мысленно иронически ей поддакнул.
— Ну а как получилось фото?
— Джимми! Пожалуйста! Я не шучу!
— Наверно, ты опять наткнулась на безбилетников, а Педроза грозился тебя убить, потому что наслышан, как ты ведешь себя с беглецами.
— Слушай! Это несправедливо!
— Да ну?
— Несправедливо! Ты — это другое дело. А тут в холодильнике живет целая семья. Они могут оказаться кем угодно! Вдруг они террористы?
— А они похожи на террористов?
— А как террористы выглядят?
— Понятия не имею.
— Джимми! Что делать? Их не должно здесь быть, но Педроза убьет меня, если я кому-нибудь скажу.
Джимми кивнул, потом поднял палец, будто его внезапно осенило.
— Я знаю, что это такое.
— Что?
— Это плод твоего воображения!
— Что?
— Ты все это сочинила, потому что тебе захотелось сделать жизнь поинтересней, посеять среди людей панику, напугать всех. Ты ведь такое любишь, любишь быть в центре внимания!
— Ах ты! — Клер вдруг протянула руку и вырвала у Джимми камеру. — Ладно! Я тебе докажу! Сейчас пойду вниз и сфотографирую их. И если ты воображаешь себя журналистом, ты тоже пойдешь, чтобы написать про это. Только какой из тебя журналист? Ты даже пишешь с ошибками!
Она презрительно скривилась и зашагала к лифту.
— Дай знать, когда он начнет отрезать тебе голову! — крикнул ей вслед Джимми.
Если страх и злость смешиваются, в организме человека вырабатывается адреналин. Сейчас он бушевал у Клер в крови. Она твердо решила доказать, что таинственное семейство в холодильнике у Педрозы существует. Чтобы снять их, ей потребуется всего секунда, а там уж она заставит Джимми взять все его слова обратно.
Первый, кого она увидела в кухне, был Педроза собственной персоной. Клер чуть не повернула тут же назад, но он был поглощен приготовлением обеда и не обратил на нее внимания, так что Клер неслышно прошмыгнула вдоль стенки и, согнувшись в три погибели, устремилась к холодильникам.
«Так! Пока все в порядке!»
С обеих сторон помещения, где находились холодильники, на Клер смотрело шесть тяжелых дверей. Пять были закрыты, а шестая, за которой она раньше обнаружила таинственное семейство, была приоткрыта и так и манила к себе. Клер сорвала с плеча камеру, настроила ее, как показывал Крот, и тихонько подошла к холодильнику. Свет в нем не горел, так что придется использовать вспышку. Это, конечно, сразу насторожит прячущихся, но выхода нет.
«Щелкнуть и наутек! Щелкнуть и наутек!»
Клер стояла у дверей. Слышно было только, как тихо гудят остальные холодильники, жужжат лампы дневного света и оглушительно колотится ее сердце. Она еще раз проверила камеру. Времени хватит только на один кадр. Просить их позировать она не собирается.
«Глубокий вдох!»
Клер сосчитала до трех, вошла в двери и нажала на кнопку спуска. Вспышка сработала. Клер уже повернулась уходить, но тут же застыла на месте. Бежать было ни к чему. Холодильник оказался пуст.
Клер смотрела во все глаза. Исчезли не только люди, но и все их вещи — ободранные чемоданы, одежда, валявшаяся на полу, даже лежаки. Она повертела головой, чтобы убедиться, тот ли перед ней холодильник.
«Да! Тот самый».
После ее устрашающей встречи с Педрозой прошел, скорее всего, час — достаточно времени, чтобы переселить куда-нибудь таинственное семейство. Вон, Джимми же доказал, что на таком огромном корабле, как «Титаник», спрятаться ничего не стоит. Но как же она вернется к Джимми с такими новостями? Он совершенно уверится, что она все выдумала. Надо найти хоть какое-нибудь доказательство.
Клер вошла в холодильник поглубже. Хоть он и не был включен, внутри все равно было холодно и очень чисто. Обычный пустой холодильник.
Вдруг в дверь его кто-то постучал. Клер даже подпрыгнула. От страха ей почудилось, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди. Она ждала, что сейчас увидит Педрозу с огромным ножом, но перед ней, улыбаясь, стоял Джимми.
— Что же ты не представишь меня своему знакомому семейству? — ехидно спросил он.
— Джимми! — возмущенно прошептала Клер. — Зачем ты сюда явился?
— Ищу материал для сообщения в газете. Задумано было как известие о таинственной группе безбилетных пассажиров, но теперь придется переделать в очерк о маленькой богатой сочинительнице, бредящей всякой чепухой.
— Клянусь тебе, они здесь были!
Джимми шагнул внутрь. Металлический пол, стены и потолок были абсолютно чисты.
— Выходите! Покажитесь! — крикнул Джимми.
— Шшш! Не шуми!
И тут она увидела…
Джимми стоял слева от нее, заслоняя падающий от двери свет, но, когда он сдвинулся и стена перед ней снова осветилась, Клер увидела… она была уверена, что именно… подошла ближе, чтобы разглядеть и это оказалось…
— Посмотри, Джимми!
Джимми заглянул через ее плечо. Сперва он ничего не заметил.
— Не понимаю…
— Ты снова заслонил свет!
— Все равно…
И тут он тоже увидел. Отпечаток маленькой ладони на стене. Детской ладошки.
— Видишь, значит, они были здесь, иначе откуда бы взялся этот след? — торжествующе улыбнулась Клер.
Тут оба одновременно обернулись — не потому, что услышали какой-то шум, просто изменилось освещение. Не сразу, как будто выключили свет, нет, но стало постепенно темнеть.
Дверь холодильника начала закрываться!
Перед ними мелькнула ухмыляющаяся физиономия Педрозы, и их окружил беспросветный мрак.
— Нет! — вскрикнула Клер.
Вместе они бросились к дверям, но успели только услышать, как щелкнул замок.
Они колотили в дверь кулаками. Требовали их выпустить, визжали, грозились, потом перешли к мольбам. Но уже сами понимали, что все бесполезно: дверь слишком массивная, их крики и стук никто не услышит.
— Клер!
— Пожалуйста! Выпустите нас! Ну пожалуйста!
— Клер!
— Что?
— Послушай!
До них донеслось громкое гуденье.
— О нет! — простонала Клер — Нет! Нет!
Холодильник включили.
Они снова принялись бить в дверь кулаками.
— Пожалуйста! Выпустите нас!
11 Фотография
Их окружала кромешная тьма. С одной стороны это было даже лучше, по крайней мере, они не видели пар, вылетающий у них изо рта, не видели, как покрываются инеем их волосы и ресницы! Не видели ужаса в глазах друг друга. Они слышали только гудение холодильника и дробь, которую выбивали их зубы. Прошел час. Они замерзали.
Сперва они решили не паниковать.
Потом паника охватила обоих.
Они снова вопили и стучали в дверь. Пытаясь согреться, отбивали чечетку. Но холод одолевал их, проникал внутрь с устрашающей быстротой. Из них двоих Джимми был в лучшем положении. Он так и оставался в комбинезоне, который он заимствовал из раздевалки экипажа. А на Клер были только футболка и джинсы.
— Как он смел это сделать? — прошептал Джимми онемевшими губами.
— Если бы ты мне сразу поверил… мне не надо было бы второй раз… спускаться сюда…
— Ага… значит это я виноват?
— Факт! Ты во всем виноват…
Несмотря на эти пререкания, они прижимались потеснее друг к другу, чтобы согреться.
— Уже не чувствую… ног… — пожаловался Джимми.
— А у меня нос… болит ужасно…
— Ненавижу!.. Ненавижу это корыто!
— Это не «корыто»! Это «Титаник»!
— Заткнись!
— Сам заткнись! — прижалась к Джимми Клер. — За что ты… меня… ненавидишь, Джимми?
— Сам не знаю… просто так…
— Если мы отсюда выберемся… давай попробуем… ладить друг с дружкой…
— Зачем?
— Ну, Джимми!
Потом они надолго замолчали. Джимми унесся мыслями к дому, к бесконечным неурядицам в семье Армстронгов, ему вспоминалась мать, она кричала на него с утра до ночи, но случись с ним что, она защищала бы его до последней капли крови. Вспомнилось ему и совсем давнее прошлое — то, что он слышал о своем тезке — первом «Везунчике» Джимми Армстронге. Вот ирония судьбы: тот погиб на дне ледяного моря вместе со своим любимым «Титаником», а теперь и он — Джимми — замерзает до смерти тоже на «Титанике», только на другом. И погибает он из-за такой ерунды! Из-за снимка для пробного экземпляра газеты, которую и увидят лишь два или три человека!
Камера!
Джимми стал трясти Клер. Она была в полузабытьи.
— Что? Что?
— Клер? Где камера? Ну, твой аппарат! Где он?
— Какой аппарат? Какая камера? Ах, да! Не знаю. Я где-то ее бросила, когда мы стучали в дверь. А что?
— Надо ее срочно найти! Пошли! Вставай на четвереньки! Поползли в ту сторону!
Клер опустилась на четвереньки и начала шарить по полу вокруг себя.
— Но зачем она, Джимми? Какой смысл?
Джимми уже уполз к двери.
— Да мелькнула у меня одна мысль! Если бы мы смогли…
— Вот она!
Джимми пополз обратно к Клер. В темноте они стукнулись лбами.
— Ой, — вскрикнула Клер. — Смотри, куда ползешь!
— Ладно! Прости! Погляди, сможешь ты включить ее в темноте?
— Думаю, смогу… — И Клер онемевшими пальцами начала ощупывать заднюю стенку камеры.
— Крот говорил, что с этих новых камер журналисты могут посылать свои снимки прямо в редакцию… через… Интернет.
В темноте вспыхнул огонек. Клер удалось включить камеру.
— Где меню? Ищи меню!
Они вглядывались в светящиеся значки.
— Вот «Интернет». Ладно, а теперь слушай! Давай напишем что-нибудь на стене, а потом снимемся под надписью и пошлем снимок Кроту.
— Нет, Джимми! Ничего не выйдет. Здесь сигнал не пройдет!
— Можешь предложить другой способ?
— Нет, но я…
— Тогда давай попробуем!
Джимми подобрался к стене, которая уже покрылась тонкой корочкой льда. Пошарив в карманах комбинезона, он вынул свою счастливую монету. Наконец-то она пригодится! Замерзшие пальцы не слушались, но все-таки Джимми ухватил монету и начал царапать ею по стене.
— Что… ты… пишешь?
— ПОМОГИТЕ. — Писать было трудно. Пальцы так застыли, что с трудом удерживали монету. — ЗАПЕРТЫ В ХОЛОДИЛЬНИКЕ.
Буквы получались странные, расползающиеся, и Джимми сомневался, что их будет видно на снимке, но все равно, он ведь даже не был уверен, удастся ли передать снимок за пределы холодильника.
— Так! — сказал Джимми. — Теперь встань перед подписью, я тебя сниму.
— Почему меня? А не тебя?
— Потому что за дочкой владельца корабля примчатся куда быстрей, чем за каким-то безбилетником.
— Нет! — воспротивилась Клер. — Снимемся вместе!
Она схватила его за рукав комбинезона и притянула к себе. Пальцы у нее тряслись, но ей все же удалось установить таймер автоспуска. Удерживая камеру на вытянутой руке перед ними, она дождалась, когда сработает затвор. Они сразу повернули к себе камеру посмотреть, что получилось. Оба вышли на фотографии бледными с выпученными глазами. Над их головами красовались буквы «ПЕРТЫ В ХОЛОД».
Несмотря на весь ужас своего положения, Джимми и Клер рассмеялись.
— Давай повторим еще раз! — Клер снова установила таймер, но теперь поставила камеру перед ними на пол. Джимми подложил под аппарат свою счастливую монету, чтобы объектив был направлен вверх.
Потом они снова прижались друг к другу.
— Улыбаемся! — сказал Джимми.
Но никто из них не улыбнулся. Сработала вспышка. Они снова проверили, что получилось. На этот раз призыв о помощи был ясно виден. Клер вызвала меню и нажала кнопку Интернета.
Джимми по буквам продиктовал электронный адрес газеты, и Клер медленно набрала его. Набирала с трудом — уж больно маленькая была клавиатура, а пальцы Клер потеряли чувствительность. Пять минут ушло на то, что она нажимала клавиши и тут же стирала написанное, нажимала и стирала, но в конце концов справилась с задачей.
Теперь можно было отправлять снимок.
— Скрести пальцы! — приказала Клер.
— Не могу! — пожаловался Джимми, — они соскальзывают друг с друга!
Клер нажала кнопку «отправить».
Крот сидел за столом у себя в редакции, когда к нему вошли капитан Смит и мистер Стэнфорд.
— О, джентльмены, — воскликнул журналист. — Спасибо, что пришли. Я хотел кое-что показать вам.
Капитан и мистер Стэнфорд придвинули к столу стулья.
Капитан обвел глазами каюту.
— А куда вы этих девали?
— Они меня бросили.
— Никогда не сомневайтесь в способностях детей улизнуть, если речь идет о работе, — сказал мистер Стэнфорд. — Не знаю, что мне делать с этой девочкой.
Капитан Смит сочувственно улыбнулся. У него самого в Лондоне остались дети.
— Ну как газета? Получается? — спросил он.
— Наношу последние штрихи, капитан, но я позвал вас по другой причине. Фактически, первым обнаружил эти сообщения Джимми, но сейчас опасность все увеличивается, словно пожар расползается. Вы уже слышали об этом странном вирусе? Об этой эпидемии?
И Крот кивнул на экран компьютера. На нем была карта США, из которой явствовало, что только три штата из пятидесяти еще не заражены тем, что назвали «Багровой Смертью». Хуже всего дело обстояло в Калифорнии, где десятки тысяч уже были заражены, а пятьсот человек умерли. Крот перешел к последним новостям. В Лос-Анджелесе введен комендантский час. Застрелено несколько человек, пытавшихся под кровом темноты покинуть город. Медики выбиваются из сил, стараясь найти спасительное средство.