– Вы не обычный сенс, – пробормотал Тим, осторожно садясь напротив.
– Что? – поднял бровь Самохин.
– Вы не обычный сенс, – повторил Тим.
Самохин небрежно пожал плечами. Но на лице его появилось озабоченное выражение. Похоже, он изначально настроился на беседу с позиции обычных людей, несенсов. И теперь не мог сменить заранее отработанную модель поведения. «Совсем ты, мужик, не гибкий, – подумал Тим. – А это скорее всего значит, что если ты и провокатор, то поневоле. Оч-чень интересно!»
– Вы как себя чувствуете, Тимофей? – спросил Самохин.
Тим «щелкнул» глубже и машинально кивнул. «Активный биоэнергетик с колоссальным потенциалом пси. Может быть, недостаточно умелый, но чрезвычайно мощный. Экстремально. Со мной, положим, не справится, но рядового терапевта-целителя в порошок сотрет. Ну ты, не валяй ваньку», – Тим слегка ткнул собеседника лучом-сенсором в лоб.
Самохин пошатнулся на стуле и чуть не потерял равновесие. Но «щелкать» все равно не стал. Он явно хотел выглядеть нормальным и соответственно вести себя. «Черт, – подумал Тим с раздражением, – а мне тогда как себя вести?»
– С вами все в порядке, Тимофей? – поинтересовался Самохин, утирая слезу, набежавшую на глаза от энергетического удара.
– Терпимо, – бросил Тим.
– Хорошо, – кивнул Самохин. – Так получилось, что я осведомлен о вашей проблеме…
– Это о какой? – прищурился Тим. – Если насчет секса, так я с мужиками завязал, все, с концами. СПИДа боюсь, и вообще, противные они…
Самохин изумленно вытаращился. Тим, склонив голову набок, ждал реакции.
– А… – выдавил Самохин наконец. – Шутить изволите.
– Угу, – кивнул Тим и довольно крепко стукнул Самохина в живот. Тот хрипло закашлялся и на некоторое время потерял дар речи. Тим смотрел, как Самохин копается по карманам в поисках носового платка, и размышлял: «Почему он не хочет «щелкнуть» в ответ? Загадка какая-то».
– Извините, – пробормотал Самохин сдавленным голосом и громко высморкался. – Тимофей, давайте серьезно, а?
– Давайте, – сморщился Тим. – Зачем я вам нужен?
– Знаете, у меня другое впечатление. По-моему, это я вам нужен.
– На фига? – искренне удивился Тим.
– Вы попали в затруднительное положение, так ведь? Вы столкнулись с проблемой, которую окружающие вас люди предпочитают в упор не видеть и полагают надуманной.
– Давайте называть вещи своими именами. Бредовой они ее считают. Бредовой. А меня – маниакально-депрессивным типом.
– Совершенно верно. Я просто как-то постеснялся… Ну и как вам, Тимофей, жизнь маньяка-одиночки? – Самохин хитро подмигнул.
Тим рассмеялся. «А ты молодец. То ли психолог, то ли просто умный… Или ты в курсе, что «Программа «Зомби» – не бред…»
– Да не так уж плохо, – ответил Тим. – Оказывается, пугать людей – очень веселое занятие. И потом, с сумасшедшего взятки гладки. Можно гнать все, что в голову взбредет. Совершать эксцентричные поступки. Обижать всех направо и налево… – Тут он не удержался и треснул Самохина под коленку. Тот дернулся и заглянул под стол. Совсем как обычный человек. – Маскируетесь обалденно, – заметил Тим. – Реакции совершенно человеческие.
– Что? – снова поднял одну бровь Самохин.
– Да так, ничего…
– Так вот, Тимофей. А как вы отреагируете, если я вам сообщу, что вы не одиноки в своем… э-э… затруднении?
– Что, мой бред не уникален? – улыбнулся Тим.
– Ну, в какой-то степени и уникален тоже. Дело в том, Тимофей, что вы вели расследование в некой пограничной области знания. А я представляю фирму, которая в этой же области ведет исследования. Понимаете, Тимофей? Исследования. Мы занимаемся биоэнерготехнологиями. Вам должна быть знакома эта тематика, вы ведь бывали у Полынина, да?
Тим кивнул.
– Мы можем полностью реабилитировать вас, – сказал Самохин.
– Это в каком смысле?! – мгновенно окрысился Тим.
– Да нет же! – рассмеялся Самохин. – Лечить вас никто не собирается. Ух, какой вы, однако, горячий молодой человек…
– Захочу прижечь, мало не покажется, – пообещал Тим.
– Ой-ой-ой! – рассмеялся Самохин и выставил перед собой раскрытые ладони. – Мне уже страшно! – В этот момент он получил чувствительный удар по затылку и машинально обернулся. Тим сейчас же треснул его снова. Самохин затряс головой и укоризненно на него посмотрел. – Кончайте дурачиться, – попросил он. – Это недостойно вашего дара, Тимофей, честное слово.
– Очко жим-жим? – ехидно поинтересовался Тим.
– Перестаньте, – сказал Самохин жестко.
– А я ведь могу вас убить, – произнес Тим задумчиво. – Легко.
– Вы просто напуганы, Тимофей. – В глазах Самохина, где Тим ожидал увидеть хотя бы отголосок страха, ничего подобного не оказалось. – Вы просто не понимаете, кто друг, а кто враг. И стараетесь всех поставить в известность о том, какое у вас стальное сердце. Напрасно.
У Тима что-то щелкнуло в голове. «Стальное сердце? Этот тип использовал термин, который сто лет назад выдумал я. Наверное, совпадение, но больно уж не к месту оно пришлось».
– Я вам зла не желаю, – терпеливо продолжал Самохин. – И я действительно могу сделать так, что вы вернетесь к нормальной жизни и никто не будет показывать на вас пальцем.
– А я эти пальцы откусываю, – изрек Тим. Ему становилось все сложнее дурачиться и играть. Он ощущал легкое смятение.
– Уфф… – Самохин опять полез за платком, нерешительно повертел его в руках и сунул обратно в карман. – Тимофей, мы будем серьезно разговаривать? Вы же взрослый человек, в конце концов…
– Чего вы от меня хотите? – произнес Тим, ставя ударение на каждом слове.
– Приезжайте к нам в Институт, – сказал Самохин, и Тим почувствовал, что «Институт» именно так и произносится, с заглавной буквы. – Мы попросим вас принять участие в нескольких экспериментах, неопасных и безболезненных. Небольшое обследование, некоторые замеры. Вам же будет интересно лучше знать природу того, что с вами происходит… А в благодарность мы выпишем вам диплом-сертификат. Гораздо солиднее того, что вы могли бы получить у Лапшина.
– И?..
– И с таким дипломом вы сможете все, Тимофей. Во-первых, ни одна сволочь не посмеет усомниться в том, что вы биоэнерготерапевт. Во-вторых, для вас будут открыты двери самых престижных лечебных учреждений. Сейчас, например, открываются две элитные клиники… Вы же хотите лечить больных, верно? А тут у вас будет совершенно официальный статус и, между нами говоря, великолепный оклад.
– А что я должен буду делать, кроме лечения? – спросил Тим вкрадчиво.
– То есть? – широко раскрыл глаза Самохин.
– Вы хотите сказать, что не знаете, чем занимаются выпускники «Центра Новой Медицины»? Вы ничего не слышали о кодировании, которое они проводят некоторым своим пациентам?
– Не понимаю, – пробормотал Самохин. И Тим вдруг увидел: он действительно не понимает. Сейчас, на глубоком уровне пси-восприятия, Тим хорошо различал самые тонкие человеческие мотивации. Фактически он видел, где правда, а где ложь. И Самохин ошеломил Тима искренностью своих побуждений. Возможно, он был марионеткой Проекта. Скорее всего его послали к Тиму как подсадную утку. Но все равно приятно было видеть честного и открытого человека. Хотя ситуация от этого только запутывалась.
– Вам фамилия Гаршин что-нибудь говорит? – спросил Тим с надеждой.
– Да нет…
– Гаршин Иван Иванович, тощий такой еврей, язвенник, примерно ровесник ваш. Довольно известный журналист.
Самохин отрицательно помотал головой. Вид у него был обалделый.
– Хананов? – продолжал допрашивать Тим.
Тот же ответ.
– Как вы вышли на моего отца? – спросил Тим устало.
Самохин замялся.
– Убью, – сказал Тим с чувством.
– Это вряд ли, – заметил Самохин почти с вызовом.
– Да ладно, – отмахнулся Тим нетерпеливо. – Как?
Самохин задрал глаза к потолку.
– Мне очень не хочется обсуждать с вами эту тему… – начал он.
Тим вздохнул и перебил его:
– Здесь нет «жучков». Поверьте, я вижу. И нас никто не сканирует психотронной техникой. Можете расслабиться.
– Я верю, что вы можете видеть это, – сказал Самохин печально. – Но я связан подпиской. Наш Институт – режимное учреждение. И я не имею права обсуждать с вами такие вопросы, Тимофей.
– Вы понимаете, что я могу вытащить из вас эту информацию силой?
– Догадываюсь, – кивнул Самохин все с той же печальной миной на лице. – Но мне кажется, что вы не будете так поступать.
– Правильно кажется.
Самохин протяжно вздохнул.
– Скажем так. Ваш отец сам искал помощи. Понимаете, Тим? Информация об этом дошла до моего руководства, оно заинтересовалось и поручило мне согласиться на контакт с ним. Я был надлежащим образом проинструктирован. Инструкцию я почти дословно изложил вам. Отец ваш звонил мне на днях, мы договорились о встрече. Вот, собственно, и все.
– Режимное учреждение… Ваша тема тоже закрытая?
– Режимное учреждение… Ваша тема тоже закрытая?
– У нас все темы закрытые. Но я думаю, что это делается по инерции и… для самозащиты. Вы же читали эту жуткую статью в «Науке и жизни»? Академия наук совсем не такая дружная семья, какой хотела бы казаться. Опять же проблемы финансирования… И поверьте мне, Тим, ничего особенного в моей теме нет. Моя группа отрабатывает методики активизации природных способностей человека. Паранормальных способностей, разумеется.
Тим поднялся, заложил руки за спину и подошел к окну.
– Почему ваше руководство так заинтересовалось мной? – спросил он, не оборачиваясь.
– У нас работает много биоэнергетиков. Я думаю, кто-то узнал, что вы тоже… из наших. И когда выяснилось, что вы подвергаетесь гонениям…
– Это что еще значит?
– Ну, вас отказываются публиковать, вы ушли из газеты. Большинство сенсов-терапевтов от вас шарахаются.
– А-а…
– Это ведь общая проблема для всех биоэнергетиков, Тим. Даже для тех, кто занимается наукой. И я в свое время попал в весьма щекотливое положение… В молодые годы, совсем как вы. Тоже э-э… подвергался гонениям. Так что я вашу ситуацию отлично понимаю. И мое руководство, как мне кажется, тоже. Разумеется, Институт к вам обращается не из голого сострадания, нет. Вы можете для нас очень многое сделать. И для развития биоинформатики в глобальном масштабе – тоже. Подумайте, Тим.
– Ну-ну…
– А за это вам гарантируют конкретную помощь и поддержку. И вы не отказывайтесь. – В голосе Самохина зазвучали мягкие, почти отеческие нотки. – Хороших биоэнергетиков сейчас очень мало, почти все они расползлись по каким-то шарлатанским конторам. Чураются тех, кто связан с официальной наукой. Между собой грызутся. А иногда, я полагаю, оказываются втянуты в неблаговидные предприятия… И вы ведь главного не знаете, Тим. Скорее всего не знаете…
– Ну, – Тим повернулся к Самохину лицом.
– Ходят слухи… – произнес тот, потупившись. – Говорят, компетентные органы со дня на день начнут охоту на биоэнергетиков. С подачи президиума Академии наук. После этой дурацкой статьи в «Науке и жизни». А ведь журнальная публикация может служить основанием для открытия уголовного дела…
– Биоэнергоинформатика – лженаука, – вспомнил Тим. – Экстрасенсы – шарлатаны. Психотроника – афера.
– Психотроника не афера, – вздохнул Самохин. – То, что делает моя группа, – чистой воды психотроника. И у нас получается. Вы же меня видите? Ну, должны видеть. Или я ошибся, вы сейчас не используете пси?
– Допустим, использую. И что?
– Неужели не видно? Неделю назад меня э-э… Мы это называем «форсировали». Правда, это только первый уровень, мне еще предстоит несколько серьезных метаморфоз, но начало положено.
– Вы бы еще холеру выпили, – скривился Тим. – Пастер хренов.
Самохин посмотрел на Тима укоризненно.
– Не ругайтесь, – попросил он. – Я же не мог положить под излучатель своего лаборанта. Я должен был сам…
– Да понятно! – Тим рубанул ладонью воздух. – Все понятно! Значит, так. Вы мне тонко намекаете, что выбора нет. Либо я прибегу к вам под теплое крылышко, либо меня возьмет за задницу КГБ.
– Ну, приблизительно так. Поверьте, Тим, вам у нас будет хорошо. Вы будете на своем месте, будете заниматься любимым делом. Отличные люди рядом, у нас прекрасная команда подобралась… А когда страсти немного улягутся, спокойно вернетесь к своей терапии. С дипломом, с деньгами, с устойчивым положением в обществе. И я не исключаю, что вы будете гораздо сильнее, чем сейчас.
– Но сначала я должен поработать лабораторной крысой… – задумчиво протянул Тим.
– Это вы утрируете, Тимофей.
Тим подошел к Самохину вплотную и, до предела «щелкнув», внимательно «принюхался». «Не врет мужик. Свято верит в то, что говорит. Аж противно, до чего искренний».
– Право же, не знаю, какие мне еще привести аргументы, – пробормотал Самохин. – Ну, например, Рябцев Владимир Владимирович очень о вас хорошо отзывался. Исключительно в превосходной тональности. Он вас просто боготворит.
– О боже! – простонал Тим. – И здесь Рябцев! Он меня преследует. Рябцев моя идефикс. Моя любимая бредовая идея!
– Да, он большой оригинал, – кивнул Самохин. – Но это не значит, что к его мнению не прислушиваются. Конечно, сейчас Владимир Владимирович несколько… э-э… не в форме. Но в свое время он очень много хорошего сделал. Я, собственно, с его подачи заинтересовался биоэнергоинформатикой много лет назад.
Тим устало присел на край стола.
– Вы где-то на северо-западе… – пробормотал он.
– Да, Речной вокзал. У нас там большая территория. Целый научный городок. Между прочим, и жилье есть, если вас это интересует. Приезжайте, Тим. Вот прямо в следующий понедельник и приезжайте. Только позвоните мне хотя бы за день. Я как раз буду на работе в это воскресенье. – Самохин достал визитную карточку. Тим вяло ухватил ее двумя пальцами и не глядя сунул в задний карман джинсов.
– Ладно, – сказал он. – Я подумаю.
И, не прощаясь, вышел.
Шагах в двадцати справа его сознание нащупало отца. Тим обернулся. Отец в напряженной позе сидел в кресле в углу лифтового холла и со страдальческим выражением лица глядел на сына. Тим повернулся к нему спиной и быстрым шагом пошел к лестнице.
***Отец нагнал его на улице. Тим стоял посреди Арбата и, задумчиво озираясь, прикидывал, где тут нальют и при этом не отравят. Ему позарез нужно было расслабиться, обдумать услышанное от Самохина и прикинуть, как себя вести дальше. Тим был здорово раздражен, и толпа праздношатающихся обтекала его со всех сторон с запасом метра в два.
– Ну? – спросил отец, подходя к Тиму вплотную и заглядывая ему в лицо тоскливыми собачьими глазами.
– Ну, – кивнул Тим. Смотреть на отца было противно. «Надо же, «сам искал помощи»! И нашел, мать твою так, хорошего помощника! С черной меткой. Выписал мне путевочку благодарный пациент дядя Ваня Гершович! А если они меня в этом своем Институте того… Препарируют? Приду я к дураку Самохину, а меня прямо у него из-под носа – трах шокером в поясницу, хвать под белы рученьки, шлеп иглой в вену – и на операционный стол!
Хотя нет, теперь со мной такой номер не пройдет. Здорово я поумнел с тех пор, как огреб по балде тяжелым предметом. И особенно – после того, как оператор Проекта… Как же это по-английски? Ах да, «to squiss all the shit out of somebody». Только обычно это выражение в переносном смысле используется, а со мной в натуре такое произошло. Все дерьмо он из меня вышиб, сволочь. И весь ужин заодно. Но зато и всю дурь. Теперь, чтобы контролировать мои действия, меня придется убить. А этого пока не хочет никто – ни я, ни Проект».
– Так ты согласился? – спросил отец тихо. – Согласился лечь на обследование?
«Ах, вот как это называется… – Тим невольно улыбнулся. – Да, наверное. Пожалуй, я согласился. Как минимум ничто мне не мешает заглянуть к Самохину просто так и рассказать ему кое-что из того, что удалось нарыть по «Программе «Зомби». Он-то эксперт, он все поймет. И сможет, наверное, меня просветить в некоторых вопросах. Кстати, это идея. Если кто и в состоянии отделить в показаниях зомби шизу от фактов, так Самохин. Ну, похоже, я согласился. В любом случае до понедельника еще пять дней, времени навалом…»
– Да, – кивнул Тим. «…А если сенсов действительно начнут травить, то мне просто деваться некуда, кроме как в Институт. И, возможно, решить все свои проблемы безболезненно я смогу именно там. Это пока я болтался на свободе, Проекту нужны были провокации. А если я приду в Институт – это значит, что я окончательно спустил флаг. И одно из влиятельных в Проекте лиц может явиться в мою… э-э… палату? камеру? – тьфу, блин! – чтобы спокойно поболтать со мной по душам, не опасаясь, что я подпорчу ему энергетику. В любом случае теперь я стою гораздо ближе к ответам на свои вопросы, чем когда-либо. Да, кажется, я согласен. А если злые дяди бросятся меня вязать – я им не завидую».
– Молодец! – сказал Сергей Костенко, оживая на глазах. – Это правильно. А то мы с матерью просто испереживались за тебя…
– Да ну? – прищурился Тим. Он все еще находился в глубоком пси, и ему не составило труда, мгновенно выбросив ложноножки, «ухватить» отца за бока. Он проделал это совершенно автоматически, и, только когда отец умолк и застыл, Тим отметил, насколько все получилось легко.
Тим отошел к ближайшей стене, и отец послушно двинулся за ним. У стены Тим повернулся к нему лицом, окутал их обоих своим полем, «подогрел» его до максимально комфортной обстановки и спросил:
– Что тебе сказал Гаршин?
– Он дал мне визитку и сказал, что это очень хороший специалист, – ответил ему отец, лучезарно улыбаясь. Сейчас он был счастлив. Наконец-то сын полюбил его. А он в сыне души не чаял, как всегда, и хотел ему только добра.
– А что он говорил конкретно про меня?
– Ну, у тебя же подвижная психика, Тимуля. В подростковом возрасте это удалось выправить, но сейчас ты пережил стресс… А Гаршина я давно знаю, у него с сыном были такие же проблемы. Но парень обследовался в этом Институте, ему назначили транквилизатор, очень легонький, такой же, что ты пил в свое время, и теперь все хорошо. Поэтому будет очень здорово, если ты пройдешь обследование.