В кабинете остались лишь Семенов, Берестов да комитетчик с представителем Службы внешней разведки.
— Сами понимаете, я не хотел разглашать перед всеми тот факт, что у нас есть хорошие добровольные помощники. Штаб штабом, а вопросы конфиденциальности должны быть в нашем деле, как вы выразились, космонавтов, приоритетными, — начал Ильин.
— Я с вами полностью согласен, — кивнул Семенов, сел за стол и рассказал о том, как Ник и его друзья предотвратили ужасную трагедию. Естественно, Петр Петрович учел просьбу Сергея и не сообщил ничего, что могло бы его скомпрометировать.
Но это сделал сам полковник контрразведки Анатолий Михайлович Ильин.
— Вы говорите о Сергее Михайлове и его друзьях — Фэде и Морсе, — фээсбэшник победоносно посмотрел на Семенова.
— Не помню, как их зовут, — нахмурился тот и вызывающе уставился на контрразведчика.
— Поймите меня правильно, — улыбнулся Ильин, — поставим точки над «i» не для того, чтобы раскапывать дела давно минувших дней, а чтобы успешно разобраться с нашим делом. Оно важнее всего. Ведь я подозреваю, что именно Ник классифицировал найденное в мозгу Звягинцева загадочное вещество. Так?
Семенов не проронил ни слова.
Поняв, что диалога на эту тему не будет, Ильин развел руками:
— Ну что ж, они помогли нам, спасибо, и, значит, они играют на нашей стороне.
— Естественно, на нашей, а как же может быть еще.
— Это хорошо, но я подозреваю, что помимо нас и нашего штаба они будут вести свое расследование. Так было раньше — так будет и сейчас.
— Возможно, я не могу запретить им защищать Родину от террористов.
— Но вы можете ограничить их в информации, той, которую будет добывать наш штаб.
Семенов насупился и зло посмотрел на чекиста:
— Мне кажется, мы начинаем не с того. Надо искать террористов, а не блокировать и тем более искать наших друзей — людей, спасших меня и сотни мирных граждан от взрыва.
— Мы не собираемся искать Ника и его команду, просто мы как контрразведчики стараемся предотвратить утечку информации к нашим врагам.
— Эти люди не враги… — завелся Семенов.
— И тем не менее я прошу вас ограничить контакты с ними. Они частные лица и не участвуют в официальном расследовании.
— В ходе расследования я могу получать информацию от любого, кто захочет мне помочь, — произнес Семенов.
— Да, и это надо делать, но вы не имеете права снабжать посторонних информацией о расследовании.
— Я вас понял и согласен с вами, — кивнул Петрович.
— Вот и хорошо, и кстати, это касается и остальных членов штаба. У нас должно быть взаимопонимание и доверие, но мы не обязаны рассказывать все в присутствии всех. Принцип такой — минимум им и максимум от них. Пусть каждый выполняет свою работу, а ваша задача — координировать ее и анализировать.
Все пожелания были высказаны, и поэтому Петрович кивнул, а комитетчик и разведчик встали, попрощались и ушли.
— Лихо он на тебя наехал, — сказал Берестов.
— Он решил взять власть в свои руки. Назначили меня, но он хочет все переиграть по-своему и управлять процессом.
— Это не он хочет, а его контора Никанора, — буркнул генерал и поднес палец к губам.
— Да, — согласился полковник и встал. — Пойду к себе — немного отдохну. Как только будут готовы результаты экспертиз — принесу отчеты.
Фэд остановил машину рядом с подъездом двенадцатиэтажного блочного дома, заглушил двигатель, осмотрелся и сказал:
— Залепим глаза?
— Естественно, — ответил Сергей и вышел из джипа. Обошел его, открыл багажник и взглянул на лежащую в нем девушку. Ее тщедушная щуплая фигурка вызывала жалость, но Ник не имел привычки соболезновать врагам, а перевернул ее на спину, вынул из внутреннего кармана куртки небольшой пакетик и достал из него два кусочка липкого пластыря телесного цвета. Залепив ей оба глаза, он вынул солнцезащитные очки и водрузил их на нос девице. Затем развязал ей руки, вытянул из багажника и поставил возле машины.
— Стой, не шевелись, — сказал он на арабском и закрыл дверцу.
Тем временем Морс и Фэд достали спортивные сумки с оружием и шпионской техникой, захлопнули двери и включили в машине сигнализацию.
— Вперед. — Сергей подхватил девицу под руку и повел к подъезду.
Та беспрекословно двинулась за Ником, не ведая, куда он ее ведет. Они поднялись на лифте на шестой этаж и прошли в большую двухкомнатную квартиру улучшенной планировки. Террористку усадили в кресло возле окна, оторвали с глаз липкую ленту и стали готовиться к допросу.
Морс достал видеокамеру HDV со штативом и установил напротив кресла. Фэд уселся за компьютер, проверил систему видеонаблюдения квартиры и убедился, что за время их отсутствия никого здесь не было. А Ник достал из сумки со шпионской техникой небольшую пластиковую коробочку, положил ее на стол и открыл.
Внутри находились ампулы с натрием пентаталом для безыгольного пистолета, да и сам пистолет. Сергей вынул все необходимое, вставил ампулу в паз прибора и нажал на кнопку. Ампула въехала в корпус пистолета, раздался щелчок, шипение, и она выскочила наружу, но уже опустошенная. Михайлов вынул стекляшку и положил на стол, протер ваткой со спиртом наконечник пистолета и вопросительно посмотрел на Морса.
— Готов, — отрапортовал тот.
Он подсоединил камеру к сети, вставил кассету, навел фокус и приготовился к съемке.
— Включай. — Ник собрался с мыслями и начал говорить: — Я ввожу клиентке натрий пентатал, то бишь правдодел в дозе примерно пять миллиграммов на килограмм веса тела.
Ник приблизил шприц к сонной артерии на тоненькой шее, прикоснулся наконечником пистолета к коже, но девушка отпрянула и испуганно замотала головой. Что-то запричитала на арабском и хотела встать, но Ник схватил тисками-пальцами за трапециевидную мышцу, надавил на болевую точку, и террористка замерла. Сергей поднес пистолет к шее и быстро ввел вещество.
Через пару секунд девица расслабилась, обмякла и впала в состояние измененного сознания. Оно похоже на гипнотический транс, только глубже и обширнее. Девушка откинула голову на спинку кресла и будто задремала.
— Подождем пару минут, пока вещество начнет действовать, — сказал Сергей и вынул из коробочки тестер. Он был похож на толстый градусник и определял количество какого-либо вещества в организме человека. Ник вставил его в рот террористке, и на корпусе сразу замигала синяя лампочка.
— Еще рано, — сказал Фэд.
Через минуту Сергей повторил процедуру и увидел на приборе зеленый сигнал.
— Надо начинать, а то через пятнадцать минут она вырубится.
— Вколешь еще дозу, пусть у нее мозги растворятся, — усмехнулся Морс.
— Успеем за пятнадцать минут, — парировал Ник и задал первый вопрос на арабском:
— Как тебя зовут?
— Фалиха, — медленно, еле слышно прошептала девица.
— Говори громче, — сказал Ник. — Ты смертница?
— Да, — уже громче ответила террористка.
— Знаешь русский язык?
— Нет.
— Кто тебя завербовал?
— Азиз.
— Он главарь группировки?
— Нет.
— Кто он?
— Он помощник главаря.
— Как зовут главаря?
— Абу.
— Фамилия?
— Заркали.
— Как называют вашу террористическую организацию?
— Хамаз.
— Ты палестинка?
— Да.
— Сколько тебе лет?
— Восемнадцать.
— Страшно умирать?
— Да.
— Кто тебя подготавливал к совершению теракта?
— Азиз.
— Он в Москве?
— Да.
— Он был с тобой в машине?
— Нет.
— Кто был с тобой в машине?
— Фархад и Мустафа.
— Какая у Азиза фамилия?
— Не знаю.
— Знаешь номер его телефона?
— Нет.
— Адрес, где он живет?
— Нет.
— Кого ты знаешь в Москве?
— Никого, кроме него.
— А в России?
— Никого.
— Как тебя сюда привезли?
— Переправили через турецкую границу в Грузию, а оттуда в Россию.
— Как переправили?
— В багажнике автомашины.
— Скольких девушек-смертниц ты еще знаешь?
— Никого не знаю.
— Где ты жила в Москве?
— На квартире.
— Какой адрес у этой квартиры?
— Не знаю.
— Долго ты жила на квартире?
— Три дня.
— Чем там занималась?
— Молилась и постилась. Готовилась к встрече с Аллахом.
— Кто с тобой еще жил на квартире?
— Никого.
— Азиз тебя привез, оставил одну, а через три дня забрал?
— Да. Через два дня.
— Что ты видела из окна? — наконец спросил Сергей.
— Улицы видела.
— Что еще?
— Видела какой-то храм с золотыми куполами.
— Какой храм? — Ник пододвинулся поближе к девице.
— Не знаю какой.
— Сколько было куполов?
— Пять, — после паузы ответила смертница.
— Не знаю какой.
— Сколько было куполов?
— Пять, — после паузы ответила смертница.
— Что говорил Азиз, когда был рядом с тобой в квартире?
— Он смотрел на этот храм и говорил, что скоро его не станет.
— Почему?
— Будет большой взрыв.
— Когда будет?
— Не знаю.
— Где?
— Не знаю, — вяло ответила террористка, опустила голову на грудь и уснула.
— Черт, действие кончилось, — покачал головой Морс. — Может, еще вколем?
— Можно и вколоть, но, я думаю, это бесполезно. Она ничего не знает. Ее завербовали, привезли в Москву, поселили на квартире до теракта и потом посадили в машину и привезли к госпиталю. По телефону приказали соединить контакты, и все. У Азиза таких смертниц может быть десяток или более.
— Хреново, — буркнул Фэд.
— Азиз сказал, что храма скоро не станет. Что он имел в виду?
— Теракт — взрыв машины или сведение спутника с орбиты, так что он рухнет на город, — предположил Ник.
— И мы ничего об этом не знаем.
— Ладно, давайте ее обыщем, пока спит. — Сергей спрятал шприц с ампулами в коробочку, встал и подошел к девушке. Сначала он проверил воротничок, рукава и полы платья — нет ли в них капсулы с ядом, потом распахнул кофту и осмотрел небольшие, красивой формы груди. Лифчика на ней не было, и они, пышные и молодые, выпирали из-под кофты и манили своей красотой и девственностью. Но в этот момент они интересовали Сергея меньше всего.
Потом мужчина приподнял юбку и осмотрел ее голые ноги, живот, спину и попу.
— Ничего на ней нет, — безрадостно сказал Михайлов, когда закончил осмотр.
— Красивая деревенская девка, ей бы влюбляться, детей рожать, а она в смертницы пошла, — не удержался Фэд.
— Не сама пошла — заставили, — поправил Ник. — Небось родителям дали пять тысяч долларов, и они ее с удовольствием отдали. Если в семье семеро детей и четверо из них девки, то что им до одной. На одну меньше, и черт с ней. Азиаты народ жестокий.
— А может, террористы пригрозили родичам, что всех детей убьют, и те смирились. Им, конечно, заплатили, но… Это не стоит никаких денег.
— Да, люди для Азиза мусор.
— Про какого Абу Заркали она сказала, того самого? — спросил Морс.
— Да, про того самого. Абу Мусаб Заркали, или Абу Хамза, имам, священник, у него кличка Капитан Крюк, потому что у него нет одной руки. Палестинский террорист, тесно связан с Бен Ладеном и движением Хамаз. Вербует смертников, и они устраивают теракты на израильских территориях, в секторе Газа да и в самой Палестине.
— А может, это палестинский террорист Абу эль-Сидх, — парировал Морс. — Окончил Гарвардский университет, математик, компьютерщик, программист, глава палестинской разведслужбы, тоже связан с террористами и Хамазом.
— Черт его знает, надо у девки спросить, — сказал Фэд. — Показать ей их фотографии, может, она и опознает.
— Нам сейчас важней Азиз, а не эти Абу черт их там как, — заявил Сергей. — Он тут, в Москве, а они далеко. К тому же, по некоторым данным, Абу Мусаб Заркали убит. Он и так был калекой — передвигался в инвалидной коляске…
— Ладно, очнется — спросим, — заключил Морс.
— Может, ей фотографии московских храмов показать. Тогда будет легче квартиру вычислить.
— Ни черта мы ее не вычислим, — нахмурился Сергей. — Нас трое, мы слабы, а что самое главное, у нас времени нет. А у них мощная организация, и нам их не одолеть.
— Да, это проблема, — согласился Морс.
— А как дела у Петровича? — вдруг вспомнил Михайлов. — Может, съездишь к нему в управу, поговоришь. Вдруг он какую-нибудь информацию подбросит. Нам будет легче искать.
— Ладно, поеду, — согласился Морс. — Но сначала послушаю, о чем он там говорит со своими друзьями — ментами.
Морс взял лазерный сканер, оружие, приборы для подслушивания и подглядывания и вышел из квартиры. Сергей сел к компьютеру, нашел фотографии всех московских храмов и распечатал на фотобумагу. В довершение ко всему сделал фотки Абу Заркали и Абу эль-Сидха, чтобы потом предъявить террористке.
Морс вышел из подъезда, прошелся до стоянки, забрал с нее трехлетний «БМВ» пятой серии — еще одну машину, принадлежащую разведчикам, и поехал в центр города на Петровку, тридцать восемь. Через сорок минут он остановился рядом со зданием Московского уголовного розыска и заглушил двигатель. Вынул пеленгатор радиосигналов и настроил его на частоту приема мини-рации, находящейся в кармане у полковника Семенова. Некоторое время Морс слушал его мерное сонное сопение, но вскоре раздался телефонный звонок и начался диалог Петровича с Берестовым.
— Ник, это я, — Морс связался с друзьями и сообщил, что Петровича вызвали на совещание в кабинет начальника МУРа.
— Создай прямой канал связи на мой компьютер, — сказал Ник. — Мы тоже послушаем разговор, да и запишем его.
— Сделаю, — пообещал Морс.
Он подключил сотовый телефон к пеленгатору и позвонил Сергею. У того в компьютере был модуль сотовой связи, и он без проблем услышал то, что происходит в кабинете у генерала Берестова. Ник включил запись и стал слушать секретное совещание штаба под руководством полковника Семенова.
Когда оно закончилось, Морс выключил трансляцию и сказал Нику:
— Что думаешь?
— Этот фээсбэшник — лох, хотя с амбициями, но сейчас разговор не о нем. Он подождет. Смерть Звягинцева — это факт. Его убили, а перед этим выкачали из его мозгов информацию о спутнике. Это не мог сделать посторонний, далекий от науки человек. Надо начать поиски в лаборатории орбитальных исследований.
— Чистяков? — предположил Морс.
— Не уверен, но его надо проверить в первую очередь.
— Тогда свяжусь с Петровичем и попрошу описать Чистякова. Ведь его видели только он и Пономарев.
— Действуй. Если сможешь, достань фото и скажи Петровичу, что скоро мы привезем к нему террористку. Держать ее здесь нет смысла — она нас связывает по рукам и ногам.
После разговора с Сергеем Морс подождал, когда голоса в рации Петровича стихнут, и вышел на связь. Нажал на пеленгаторе кнопку, и в кармане у Семенова тихо запиликал сигнал, очень похожий на сигнал сотового телефона. Полковник сначала подумал, что это сотовый и звонит, но потом сообразил, что это рация, вынул фасолину и вставил в ухо.
— Привет, Петр Петрович, это Морс.
Семенов услышал голос разведчика.
— Привет, ты вовремя, я как раз в туалете облегчаюсь, — полковник застегнул ширинку, вышел из кабинки, сполоснул руки и покинул уборную.
Чтобы не вызывать подозрений своим разговором с невидимым оппонентом, он вынул и поднес к уху выключенный сотовый. Теперь он шел по коридору МУРа с трубкой возле уха, но разговаривал не по телефону, а по вставленной в ушную впадину миниатюрной рации. Этот прием так понравился Петровичу, что он аж заулыбался от удовольствия.
— Петр Петрович, — наконец сказал Морс, — опишите мне Чистякова, ведь он был на совещании.
— А ты откуда знаешь? — удивился полковник, но потом вспомнил, с кем имеет дело, и усмехнулся. — Прослушал оперативку через мини-рацию?
— Да, слышал все.
— А недалекий контрразведчик опасался утечки информации, — иронизировал полковник.
— Это его проблемы, но он отчасти прав. Ваше совещание могли прослушать и террористы. Так же, как мы — через «жучка» или через любой сотовый.
— Возможно, никому нельзя верить, и здесь я полностью согласен с Ильиным.
— Итак, — напомнил Морс.
— Сейчас выйду на лестницу, а то в коридоре народу много.
Морс услышал скрип двери, посторонние шумы, хлопок и вновь голос полковника.
— Итак, — начал Семенов. — Чистякову тридцать с небольшим, ростом он сто восемьдесят пять, сложен ладно, волосы светлые, короткие. Одет модно и дорого, я его даже Пижоном окрестил. У него светлый костюм от Кардена, ботинки от Гуччи, галстук от Версаче и носовой платок от Мак Марэ. Пахнет от него «Дракаром», и ездит он, наверное, на спортивной «бэшке» последней модели.
— Подозрительная роскошь для чиновника государственного космического ведомства. Пономарев, его руководитель, так не одевался.
— Пономарев не богат материально, но богат умом и по этой причине не выпячивается. А так, кто знает, какие у них там зарплаты. Я не проверял и даже не интересовался. Они по всему миру катаются…
— Ладно, хрен с ними, с деньгами, надо дело делать, — сказал Морс. — У вас есть его фото?
— Нет.
— Хреново. Как его найти?
— Ты сейчас где?
— Возле МУРа. Сижу в машине, разговариваю с вами.
— Совещание закончилось пять минут назад. Чистяков ушел за минуту до начала разговора Ильина.
— Тот бухтел минут десять…
— Значит, прошло двенадцать минут, и Чистяков может быть еще в здании. Если он сразу пошел к проходной, то от кабинета генерала до нее десять минут ходу. Но это для тех, кто знает, куда идти и как пройти. А если он здесь впервые, то может и заблудиться.