– У-у-у… убью-ю-ю… – проревел он из последних сил.
– Не убьешь. Говори, что тут случилось? – процедил Игорь, с трудом удерживая меч в ране. – Где дружинник со шрамом? И где груз? И твои лохматые дружки?
– Убери… – сдавшись, взмолился мутант. – Скажу…
Дружинник еще пару секунд выждал, для убедительности, а потом резко выдернул клинок из раны. Нео взвыл, словно дикая крысособака. Наверное, больше всего на свете он мечтал зажать дыру в плече ладонью, но сил на это не было. Скуля от боли, мутант сполз вниз по стене и остался бессильно лежать у ног хмурого дружинника.
– Говори, – повторил Игорь угрюмо.
– Твой Шрам… – сквозь шумные и частые вздохи выдавил мутант. – Это он… Сволочь… Меня так…
Каждое слово теперь давалось нео с великим трудом. Похоже, что Игорь немного переусердствовал с атакой на мута, и без того слишком слабого, чтобы сопротивляться.
– Эй-эй! – воскликнул дружинник, снова опускаясь на корточки рядом с дрожащим нео. – Ты это… рассказывай, пока не помер…
– Нечего тут… рассказывать… – пробормотал мутант.
В следующий миг взгляд его остекленел. Игорь уставился на бездыханное тело нео, глупо хлопая глазами. Потом медленно, будто боясь, что мутант придет в себя и тяпнет его за пальцы, протянул руку к могучей шее ублюдка. Проверил пульс.
Тишина.
Умер.
Игорь тихо выругался и закрыл лицо рукой. Похоже, что единственная ниточка, способная привести его к брату, оборвалась, не успев начаться. Он был один в двух десятках километров от кремлевских стен, без собратьев, без груза, без верного скакуна. Единственное, что осталось у Игоря – это трофейный меч, доставшийся ему от почившего здоровяка-нео, и надежда на то, что Захар до сих пор находится где-то поблизости.
«А, может, он в Кремль отправился? – подумал дружинник, рассеянно глядя на труп лохматого громилы, лежащий на полу перед ним. – Чего ему, в самом деле, сидеть тут, среди развалин? Ждать, что нео одумаются и вернут груз? Или что названый брат Игорек выберется из руин? Чушь и бред!»
Захар был прагматичен донельзя, и в условиях современного мира такой подход вполне имел право на жизнь. Да что там – только с таким подходом и можно было выжить в московской Зоне, где смерть поджидала на каждом шагу. Это не значило, что человек человеку волк. Просто теперь интересы коллектива стояли выше интересов каждого отдельного взятого обитателя крепости. То есть, грубо говоря, дружинник уже не был хозяином самому себе – он был важной боевой единицей, без которой Кремлю в будущем придется туго. Именно поэтому Захар, коль он выжил, не стал бы бродить среди развалин и кричать «Ау!».
И Игорь бы, наверное, не бродил – если бы речь шла не о его побратиме, перед которым у него, на минуточку, с самого детства был Долг Жизни.
Дружинник поднял с пола трофейный меч и побрел к выходу из комнаты. Здравый смысл буквально умолял двигаться в сторону Кремля, но Игорь решил прежде все-таки обследовать ближайшие развалины. Пусть шансы найти Захара или другого выжившего дружинника ничтожно малы, но он должен хотя бы попытаться. Идти в одиночку через всю московскую Зону – то еще удовольствие, куда проще, когда рядом есть второй, страхующий и готовый прикрыть тебе спину в случае новой стычки с нео или другими тварями, которых в нынешней столице хватает с лихвой.
Снаружи по-прежнему не было ни души. Озираясь по сторонам, Игорь побрел меж кровавых пятен и ошметков плоти в направлении Кремля. Меч покойного нео он держал в правой руке, готовый пустить его в ход при первом намеке на опасность. Гнетущая тишина выводила из себя, но она все равно была куда лучше, чем металлический скрежет несмазанных шарниров, возвещающий о приближении зловредного людоеда-био.
Что пугало больше всего, так это отсутствие какой-либо ясности. Проклятый нео, как назло, не успел рассказать, что стало со злополучным «Шрамом», чьи раны угробили здоровяка. Запекшаяся на клинке кровь тоже не отвечала на этот вопрос: вряд ли она принадлежала десятнику, ведь еще до стычки с Игоревым побратимом от этого меча погиб не один дружинник.
«Пожалуй, для успокоения совести осмотрю ближайшие здания, – решил разведчик, – и, если его нигде нет, значит, буду считать, что он, живехонький, уже на полпути домой…»
Думать о том, что где-то поблизости лежит труп его побратима, не хотелось. И без того немало друзей полегло – тот же Матвей, Ярослав и остальные… И пусть Захару они были ближе (с большинством погибших сегодня воинов он родился в один год), Игорь все равно успел порядком к ним прикипеть. Да и вне зависимости от привязанностей это была ужасная потеря для всего Кремля.
На подходе к очередному заброшенному зданию Игорю вдруг почудились голоса. Замерев, он весь обратился в слух. Нет, не померещилось. Правда, голос показался незнакомым, но слышимость была не ахти, и потому разведчик не стал спешить с выводами. На цыпочках подойдя к дверному проему, Игорь остановился в нерешительности. Вполне возможно, говоривший был вовсе не кремлевским дружинником, а нео, который избежал смерти в «спайдерской» пасти и еще не успел сбежать с поля боя. Причем, само собой разумеется, что говорит он не с полуразрушенной стеной, а с приятелем – то есть врагов в помещении как минимум двое.
«Надо подобраться ближе, – подумал Игорь, поудобней перехватывая меч. – Чтобы слова можно было разобрать. А то вдруг там действительно кто-то из наших? Шансов мало, но…»
На полусогнутых, пружиня на каждом шаге и морально готовя себя к возможному бою, Игорь пересек порог и пошел на звук голоса. Пока брел, к первому присоединился второй, отдаленно похожий на голос Ростика – такой же низкий и густой.
«Может, все же наши?» – с надеждой подумал дружинник.
Судя по всему, собеседники находились прямо за стеной, но говорили тихо, видно, не желая привлекать к себе внимание посторонних. Впрочем, в этом они не особо-то преуспели, если Игорь, даже находясь снаружи, понял, что внутри кто-то есть.
Стена практически закончилась, и он прижался к ней спиной и попытался восстановить сбившееся от волнения дыхание. Там, в комнате, практически с одинаковой долей вероятности могли быть друзья и враги. И, прежде чем войти, он хотел убедиться, что его не встретят обнаженными клинками мечей. Поэтому снова весь обратился в слух – благо, расстояние было достаточное, чтобы Игорь расслышал:
– Ехать надо. С хомо все.
Последние сомнения отпали: за стеной явно общались двое нео. Последние мизерные сомнения отпали сразу после того, как второй собеседник ответил:
– Жаль, био всех хомо слопал. Жрать охота.
«Пора уходить…»
Игорь медленно отклеился от стены и пошел к выходу, когда второй голос вдруг добавил:
– Надо Шрама сожрать.
Дружинник замер, не успев сделать и пары шагов. Медленно повернул голову.
«Это они о Захаре?..»
– Пожрать всегда сможем, Руф, – буркнул первый голос. – А за Шрама нормально дадут, он вон какой здоровый…
– Ты кто, хомо? – вдруг раздался третий голос.
Игорь не сразу понял, что этот донесся не из комнаты, а от парадного входа. Он обернулся и тупо уставился на арбалет, зажатый в мохнатых лапах дородного нео. Мутант был облачен в жалкое подобие доспехов: две широкие доски, защищающие грудь и спину, соединялись меж собой парой грязных веревок.
«Надо же так глупо попасться!..» – мелькнуло в голове у Игоря.
Он принялся лихорадочно думать, как же поступить. Расстояние между ним и вновь прибывшим мутом было приличное, метров пять. Слишком большое, чтобы опередить выстрел из арбалета, слишком малое, чтобы нео промахнулся. Игорь понял, что невольно угодил в ловушку. Выбор был небогат – либо плюнуть на осторожность и все же броситься в бой (равносильно смерти), либо сдаться (но в таком случае его, по всей видимости, очень скоро сожрут).
Пока дружинник думал, за его спиной послышались шаги, а потом знакомый уже голос сказал:
– Еще хомо? Ты где его взял, Бурт?
– Тут стоял, – буркнул нео, по-прежнему не опуская арбалет. – Я зашел, он стоит.
– Давай хоть этого сожрем, Таррк? – шумно облизнувшись, предложил обладатель второго голоса, тот самый, что жаловался на голод.
– Сожрем, Руф, – пообещал первый голос. – Только вот…
Возникла пауза, после которой этот же голос недоуменно поинтересовался:
– Откуда у тебя этот меч, хомо?
– Не твое собачье дело, – процедил Игорь, злобно посмотрев на собеседника через плечо.
Этот нео, Таррк, в отличие от погибшего великана, в Красное Поле захаживал вряд ли, но, тем не менее, габаритами обладал вполне солидными. По крайней мере, стоящего рядом собрата он был выше на добрые полголовы. Второй, видимо, тот, кого Таррк именовал Руфом, отличался от спутника необычной для нео прической – светлые волосы мутанта были собраны на затылке в хвост.
Злобно сверкнув большими зелеными глазами, бугай прорычал:
– А ну говори!
– Говори, хомо! – вторил ему Бурт, угрожающе потрясая арбалетом.
– У вашего здоровяка забрал, – нехотя ответил дружинник. – После того, как прикончил.
Нео озабоченно переглянулись.
– Он про Морха? – спросил Руф тихо.
– Про Морха, – кивнул Таррк. – Меч Морха у него.
– Быть того не может, – недоверчиво прошептал Руф. – Этот – и Морха убил?
– Может-может, – нагло заявил дружинник. – А иначе откуда ж у меня, по-вашему, этот меч?
Он действовал по наитию, не зная, к чему приведет его дерзость. Но, судя по тому, что взгляды дикарей из плотоядных превратились в опасливые, они уже не относились к нему, как к обычному куску мяса.
Теперь, видимо, они считали его непростым куском мяса, съесть который будет не так-то легко.
Таррк открыл рот, чтобы сказать еще что-то, когда снаружи послышался металлический скрежет, знакомый всем, включая Игоря. Дружинник видел, как побледнели морды неандертальцев, как шумно сглотнул вечно голодный мут. Впрочем, он и сам порядочно струхнул: нео, при всей их ненависти к людям обыкновенным, нередко возвращали пленных разведчиков обратно в Кремль – разумеется, за солидное вознаграждение. И пусть сейчас надеяться на подобное развитие событий вряд ли стоило, с био все обстояло еще хуже. Те ни с нео, ни с людьми вообще не договариваются, а просто молча их жрут. Не нужен им ни порох, ни лечебные пластыри – одно только свежее мясо.
И нео об этом прекрасно знали, потому-то так и затряслись, едва перспектива новой встречи с био замаячила на горизонте.
– Давай меч, – рявкнул Таррк, протягивая мохнатую лапу.
– А если не отдам? – надменно задрав подбородок, спросил Игорь.
– Тогда Бурт тебя убьет.
«Хороша альтернатива…»
– Давай же, хомо, живей! – подал голос вечно голодный мутант, опасливо поглядывая в окно: лязг становился громче с каждой секундой.
Игорь оказался на перепутье. С одной стороны был био, которому наплевать, кого жрать. С другой – нео, которые, как понял дружинник, пленили Захара и теперь хотят выгодно обменять десятника… куда? В Кремль? Или на сторону?
«Пожалуй, прежде чем ломать над этим голову, надо убраться подальше от этого квартала, – подумал дружинник. – А то что-то больно часто тут био слоняются…»
– Я стреляю, Таррк! – сообщил Бурт, вскидывая арбалет.
– Стой! – воскликнул Игорь, опережая зеленоглазого нео. – Вот ваш меч. Держите.
Он положил клинок на пол у ног и, держа руки на виду, отступил к стене. Таррк моментально оказался рядом с оружием погибшего Морха и, схватив его за рукоять, прорычал:
– А теперь ходу! Био идет!
Руф первым бросился в комнату, Бурт устремился следом за ним.
– Давай, хомо! – рявкнул Таррк, грубо подталкивая Игоря в спину.
Дружинник нырнул в комнату. Руф уже выбрался наружу через окно, Бурт дожидался их внутри. Наконечник стрелы, заряженной в его арбалет, смотрел Игорю точно в грудь.
– Давай в окно! – потребовал нео.
И снова дружинник подчинился. Эх, улучить бы момент да дать деру, но Бурт, кажется, только этого и ждет: стоит Игорю сделать шаг в сторону, и стрела арбалетчика тотчас вонзится ему аккурат между лопаток. И тогда он ни за что не узнает, что стало с Захаром…
«Пока буду подчиняться, а там, как получится», – решил Игорь.
Он выпрыгнул наружу и оказался лицом к лицу с Руфом. Тот окинул дружинника плотоядным взглядом и осклабился:
– Скорей бы тебя сожрать!..
Из пасти мутанта так разило тухлятиной, что Игорь невольно сморщился и отвернулся.
– Не нравится, хомо? – хохотнув, процедил Руф.
– Ходу! – проорал Таррк, следом за Буртом выбираясь из окна. – Чего встали?
– Бежим, хомо! – опомнившись, воскликнул вечно голодный дикарь.
Он ухватил Игоря за предплечье и грубо толкнул дружинника вперед. Парень едва смог устоять на ногах. Одарив своего обидчика презрительным взглядом, он покосился на арбалетчика и Таррка, после смерти Морха, видимо, метящего на место вожака стаи.
– Не стой! Ходу! – в который уж раз повторил самопровозглашенный лидер мутантов, и дружинник подчинился.
Вот они обогнули еще одно здание и, свернув за угол, оказались рядом с группой нео числом около десятка. У многих из них в руках были седельные сумки. Брови Игоря взлетели на лоб.
«Да это же наш груз! Увели, мрази!..»
Тупоумные мутанты верхом не ездили, поскольку фенакодусы и туры их на дух не переносили, а крысособаки на роль скакунов по понятным причинам не годились. Вот и приходилось нео таскать все награбленное на себе.
В том числе – и пленников.
Подойдя поближе, Игорь вдруг увидел среди оравы мутантов знакомый профиль с характерным шрамом. Если глаза его не подвели, то в самой гуще пленников скрывался от посторонних глаз его побратим.
– Захар! – воскликнул дружинник. – Захар!
Профиль остался неподвижен. Похоже, десятник был без сознания.
Вид до полусмерти замученного побратима привел Игоря в бешенство. Не особо задумываясь о том, что делает, он бросился в толпу мутантов. Таррк, Бурт и Руф что-то кричали ему вслед, но Игорь не разбирал слов. Одного из нео он попросту отшвырнул в сторону, точно тряпичную куклу, затем сцепился со вторым.
– Захар! – продолжал орать дружинник. – Захар!
Он уже почти справился с новым противником, когда затылок вдруг пронзила острая боль. Сознание Игоря озарила яркая белая вспышка, а потом все погрузилось в темноту.
* * *– Ты сюда уже лазал, да? – робко поинтересовался Игорь.
Захар оглянулся через плечо и насмешливо посмотрел на мальчишку. Игорю тогда едва шесть исполнилось, и он боялся всего, что связано с миром по ту сторону крепостной стены – с московской Зоной, то бишь. Захар же был одиннадцатилетним юнаком, который уже давным-давно обнаружил в себе задатки лидера и воина. Уже в том возрасте ему прочили большое будущее да не в стрелецком приказе, а на самой передовой – в качестве дружинника-разведчика, ибо был Захар силен, быстр и ловок сверх всякой меры. А таким за высокими стенами отсиживаться – просто грех.
Собственно, жажда Захара показать шестилеткам, что он – всамделишный будущий разведчик, и заставила их в тот злополучный день покинуть родные стены и выбраться в московскую Зону. Естественно, вылазка была совершена безо всякого согласия со стороны родителей, Мастеров или кого-то еще из взрослых. Просто утром Захар пришел в компанию детишек, будничным тоном возвестил, что собирается за стену, и небрежно так спросил:
– Ну, малолетки, у кого кишка не тонка со мной пойти?
Игорь и прочие ребята начали взволнованно переглядываться. Каждый втайне мечтал отправиться наружу, но всякий этого страшно боялся, ведь родители с раннего детства пугали детей московской Зоной – замечая, правда, что когда придет положенное время, страх уступит место долгу: все в компании Захара родились в семьях дружинников, а потому знакомство с внешним миром было лишь вопросом времени.
И вдруг старший товарищ, уже вовсю занимающийся с Мастерами, предлагает малышне путешествие за городскую стену. Тот случай, когда и согласиться нельзя, и отказаться. На одной чаше весов – сама Зона, страшная и непредсказуемая, из которой и взрослые-то не всегда возвращаются, что уж про детей говорить… Ну и крепкий нагоняй от родителей, конечно же, если те вдруг прознают о детской игре.
А на другой чаше – Захар, перед которым весь выводок малолетних носителей D-гена испытывает благоговейный трепет. И как такому отказать? Еще перестанет на тебя внимание обращать, будет считать за пустое место…
А Игорю не хотелось, чтобы так получилось. Совсем не хотелось. И потому, пока другие делали вид, что рассматривают носы своих неказистых ботинок, Игорь хриплым от волнения голосом сказал:
– У меня.
– Что-что? – Захар повернулся к мальчугану, и тот невольно вздрогнул, когда юнак посмотрел на него в упор. – Я не ослышался, Игорек? Ты что-то сказал?
– У меня кишка не тонка с тобой пойти, – откашлявшись, немного уверенней произнес шестилетний храбрец. – И я не Игорек, а Игорь.
Захар смерил его насмешливым взглядом, а потом с самодовольной улыбкой сказал:
– Ну что ж, не Игорек, а Игорь, тогда жду тебя, как стемнеет, у амбара деда Трифона. Пойдем с тобой в Зону. Настоящую!
– Как стемнеет? – ахнул Игорь.
Другие ребятишки стали переглядываться, явно опешив от такого поворота событий: за стену и без того лезть страшно, а уж темной ночью…
– Ну а то когда ж? – фыркнул Захар. – Днем за забор не стоит и соваться, только по шее получим. А вечером у них, как темнеет, так смена караула. Это мне батя сказал. Он знает.
Все закивали: и стар, и млад знал, что батя у Захара – один из лучших разведчиков Кремля, у которого рейдов за стену больше, чем пальцев на руках. Собственно, пророчества касательно судьбы паренька изначально основывались как раз на подвигах его родителя. То, что продемонстрировал Захар, едва став юнаком, подтвердило самые смелые ожидания: со временем из парня должен был получиться эталонный дружинник. И он из года в год только укреплял всеобщую веру в себя.