С конца 1940-х годов случаи самоубийств почти прекратились. Впрочем, и давление на староверов поослабло. В колхозы и совхозы их не сгоняли (хотя формально объединяли в некие хозяйства), голосовать на выборах не принуждали. Даже детей в школы и интернаты не тащили насильно. Больше убеждали, но мягко — уговаривали, скорее… Да и сами староверы к середине прошлого века утеряли свою каменную твердость. Кто-то из самых крепких погиб во время Гражданской войны, кого-то сослали или приговорили к высшей мере, кто-то покончил с собой. От мира прятались, уходили в монахи люди в основном пожилые, доживающие свой век. А более молодые пользовались благами цивилизации почти наравне с мирскими. Поняли, что мотор на лодке — это удобно и полезно, автомобиль и мотоцикл тоже нелишние механизмы, и электричество не мешает, и с радио повеселей…
В общем-то «расейские» староверы это давно поняли, недаром именно из их среды вышло столько миллионеров, меценатов, коллекционеров. Староверы Верховья стали проявлять любовь к земной жизни много позже. Сегодня сложно отличить староверский поселок от другого таежного поселения: если лет двадцать назад можно было целый день ходить по Эржею или Сизиму и не встретить ни одного местного жителя — все сидели в темных, крытых корой избушках, боясь встретиться с мирскими, — то теперь в Эржее, к примеру, проводятся фестивали старообрядческой культуры, неподалеку от поселков и скитов находятся туристические базы, часто принадлежащие староверам; в последние годы в Верховье часто бывают высокопоставленные чиновники, деятели культуры, которых встречают довольно гостеприимно…
Ужеп — самый дальний в Верховье поселок. Выше по течению Малого Енисея лишь скиты. По рассказам, где-то там до сих пор живут те, кто соблюдает древнее благочестие, но, скорее всего, это уже просто сказки — обмирщающимся староверам хочется верить, что есть праведники. А может, и правда: тайгу даже при помощи вертолета не разглядеть, а скиты строят там так, что, даже пройдя от них в нескольких шагах, не заметишь: так, кочки какие-то, а оказывается, под этими кочками кельи, где обитают десятки людей.
Добираются до Верховья и по воде, и вертолетами, и на автомобилях. По воде легче всего… Когда-то в Кызыле была целая флотилия теплоходов «Заря» — небольших, но мощных, напоминающих формой катера. Эти теплоходы способны бороться с енисейским течением, преодолевать пороги. Теперь на ходу два теплохода, принадлежат они частным предпринимателям, и уже несколько лет в правительстве Тувы идут споры, давать ли субсидии коммерсантам, осуществляющим пассажирские перевозки, или не давать. Билеты на «Зарю» стоят недешево, но перевозка пассажиров все равно убыточна. Многим кызылчанам навестить родню в Верховье или, наоборот, верховьёвцам побывать в столице республики не по карману…
«Заря» отваливает от пристани в Кызыле (рядом — обелиск «Центр Азии») и медленно, надсадно гудя, начинает ползти вверх по течению. Налево — Большой Енисей, направо — Малый. У обеих рек течение бешеное — этакие горные потоки, но широкие, с глубинами, позволяющими проводить по ним теплоходы, баржи.
Цель большинства отправляющихся вверх по Большому Енисею — Тоджа. Там удивительный микроклимат. Вокруг озера Азас буйная, разнообразная растительность, пестреют цветы, многие из которых занесены в Красную книгу; озеро богато рыбой, можно поймать даже тайменя килограммов на тридцать. Едут за брусникой, особенно крупной здесь, просто полюбоваться природой… В Тоджинской котловине обитают северные олени, как утверждают местные жители, самые крупные в мире.
Традиционное жилище тоджинских тувинцев не юрта, а чум, как у большинства народов Крайнего Севера…
Кстати сказать, с середины XVII до начала XVIII века Тоджа фактически входила в состав Российского государства под названием Саянской землицы. Правда, вхождение это ограничивалось тем, что жители Тоджи вносили ясак в Красноярский острог…
Те, что плывут вверх по Малому Енисею, в основном хотят увидеть староверские поселки. «Заря» причаливает сначала в Сарыг-Сепе (в прошлом — Знаменка), районном центре, затем берет курс на Эржей, который, благодаря пристани, частым приездам сюда туристов, делегаций, стал столицей Верховья.
Но чтобы узнать более первозданную жизнь староверов, нужно пробраться дальше — в Ужеп, в скиты, на заимки. «Заре» туда уже не пройти — много порогов и мелей, река узкая, с течением не справиться. Люди пользуются моторными лодками, на которые часто ставят по два мотора, или идут горными тропами… Раньше перевозка грузов в скиты производилась только зимой, когда Енисей замерзал. Но при таком течении лед редко становится надежно толстым, и лошади с санями, люди проваливались. Вода тут же уносила их вниз по течению. Страшная, но, наверное, быстрая смерть. И потому раньше староверы часто кончали с собой, бросаясь в полыньи.
Едут к истокам Малого Енисея и туристы-экстремалы со своими байдарками, альпинисты, охотники.
Если сидишь в каюте «Зари» (она, правда, больше напоминает салон самолета — одно помещение с рядами кресел), уткнувшись в книгу или дремля, то путь в Тоджу или Эржей покажется долгим и нудным. Лучше любоваться окружающими пейзажами. Скалы чередуются с клочками подобравшейся к берегу степи, часто почти в самую воду спускается тайга. Среди стволов лиственниц иногда можно увидеть палатки туристов и рыбаков — «Заря» способна причаливать к заранее не подготовленному берегу, главное, чтобы глубина позволяла, поэтому желающие отдохнуть средь дикой природы покупают билет примерно до такого-то километра, и «Заря» высаживает их в приглянувшемся месте.
Чем выше по течению, тем больше скал и гор. Порой Енисей мчится по узенькому коридору, зажатому багровыми каменными стенами. Теплоход кажется крошечным, хрупким, вода треплет и трясет его, подкидывает, тянет воронками и бурунами на дно. Девушки повизгивают…
До Верховья можно добраться также на вертолете (но это транспорт избранных) и на автомобиле. Путь от Кызыла сравнительно недолгий для такой местности — раньше часов пять, а сейчас, после постройки моста на месте паромной переправы, на час-полтора меньше… Сначала по асфальтовой дороге доезжают до Сарыг-Сепа, а оттуда уже грунтовкой, проселками держат путь в Сизим. Почти напротив Сизима, на другом берегу реки, — Эржей. Можно проехать и выше по течению — дорога переходит с одного берега на другой (выручают паромы), — но до Ужепа, последнего большого поселения в Верховье, на машине не добраться. Только лодками или тропами.
Стагнация и перспективы
Кызылчане обижаются, когда Центральной Азией называют те места, которые раньше называли Средней Азией, ведь центр этой части света находится как раз в Кызыле — на набережной, прямо напротив слияния Большого Енисея и Малого Енисея стоит памятный знак, символизирующий центральную точку Азии. (На самом деле точка эта на другом берегу реки, километрах в двух от памятника, но когда территория исчисляется миллионами квадратных километров, такое отклонение, согласимся, не так уж важно.)
Енисей в районе Кызыла — прекраснейшая река из тех, что я видел. Широкая, но быстрая, как горный ручей; вода, кроме периода половодья, прозрачнейшая, и камни светятся на дне, как драгоценные. Много плоских голышей, и одно из любимых занятий отдыхающих на берегу — играть в «блинчики»: камни пускают вдоль поверхности воды и считают, сколько раз «блинчик» прикоснется к воде и отскочит. «Семь, восемь, девять…».
Конечно, купаются. Раньше, в 1960-1970-е годы «молодые специалисты», приезжавшие сюда «из России», люди смелые и спортивные, переплывали Енисей, но теперь таких смельчаков там, кажется, не осталось. Заливов, затонов в окрестностях города почти нет, поэтому плещутся у берега или «сплавляются»: забредают подальше, поджимают ноги, и течение несет… Купаться вообще-то запрещено, кое-где установлены соответствующие таблички. Дело не в том, что в воде что-то обнаружено, а в огромном количестве смертей, связанных с Енисеем. У одних не выдерживает сердце — вода почти ледяная, а воздух горячий, — другие перед купанием напиваются, третьи тонут без явных причин, но, наверное, из-за бурунов, воронок… Время от времени по берегу ходят милиционеры, гоняют людей, в том числе и просто загорающих.
Купаться разрешено рядом, в протоке Енисея, на территории парка культуры и отдыха.
Точнее, протокой этот водоем был когда-то, но лет двадцать пять назад, во избежание наводнений (а наводнения Кызылу угрожают почти каждые май-июнь), его перекрыли двумя плотинами. С весны до осени плотины закрыты, вода застаивается, зеленеет, киснет. Там-то многие, особенно подростки, плавают, малышня резвится в лягушатнике, от которого пахнет немытым аквариумом. Говорят, каждое лето больницы переполнены гепатитниками…
Купаться разрешено рядом, в протоке Енисея, на территории парка культуры и отдыха.
Точнее, протокой этот водоем был когда-то, но лет двадцать пять назад, во избежание наводнений (а наводнения Кызылу угрожают почти каждые май-июнь), его перекрыли двумя плотинами. С весны до осени плотины закрыты, вода застаивается, зеленеет, киснет. Там-то многие, особенно подростки, плавают, малышня резвится в лягушатнике, от которого пахнет немытым аквариумом. Говорят, каждое лето больницы переполнены гепатитниками…
Кстати, году в 2006-м специалисты из Новосибирска установили возле лягушатника спиралеобразную горку, для того чтоб с радостным визгом скатываться в воду. Правда, конец спуска оказался над бетонными плитами — до воды метра полтора. Объясняют это просчетом в монтаже. Так и стоит эта горка…
Подобных «просчетов» в Кызыле немало (как, наверное, и в каждом городе России). Весной 2007-го, например, решили на центральных улицах полностью сменить покрытие, а не латать выбоины и трещины заплатами. Вскрыли асфальт на улице Бухтуева, которая соединяет две части города, и оказалось, что именно асфальт сдерживал течь в проходящем под улицей водопроводе. Асфальт убрали, вода хлынула. «Водоканал», «Туваэнерго» стали выяснять, кому водопровод ремонтировать, а машины тем временем пробирались по дальним объездам.
Вообще, климат Тувы такой, что любая постройка, техника требуют постоянной заботы, частого ремонта. Гаражи здесь — настоящие крепости, и не только из-за воров (о воровстве речь дальше), а главным образом из-за морозов. Домам тоже необходимы повышенное утепление и отопление. Если частный сектор Кызыла мало зависит от городских властей — главное запастись дровами и углем, — то обитатели квартир без горячей воды в батареях обречены на замерзание. В мороз это дело двух-трех часов.
Раньше каждый квартал отапливался своей котельной, но лет тридцать пять назад была построена Кызылская ТЭЦ. В начале 1990-х она почти не функционировала — в связи с массовым отъездом русских специалистов работать стало некому, да и с поставщиками угля не все было гладко, — и жители города тогда пережили несколько тревожных зим.
Топливо для ТЭЦ добывается рядом — всего в нескольких километрах расположен угольный разрез «Каа-Хемский». Уголь там не простой каменный, а коксующийся, марки «2-Ж». Говорят, его дешевле возить в Липецк на металлургические предприятия, чем обогащать тамошний. И вроде бы возят — от разреза до станции Минусинск на «КамАЗах», а потом по железной дороге около пяти тысяч километров.
«Разрез занимает главное место в энергетической безопасности Тувы», — не устают повторять влиятельные в Туве люди, и, может быть, поэтому за него многие годы шла борьба. Постоянно менялись руководители, он переживал несколько банкротств, вводилось внешнее управление; ОАО, каким разрез являлся до недавнего времени, пытались преобразовать в государственное предприятие. В ноябре 2009 года разрез купила одна из компаний Олега Дерипаски за 400 млн рублей.
Железной дороги в Туву нет. Ее собирались прокладывать еще в царское время, даже оборудование в Саяны завозили, потом периодически возвращались к этой идее при советской власти. В 2007 году планы, кажется, начали воплощаться в жизнь. Стартовой площадкой выбрано село Курагино на юге Красноярского края, а финишем предположительно станет правый берег Енисея, где будут построены вокзал на семьсот пассажиров, депо, мастерские, разъездные пути… Было подсчитано, сколько придется возводить мостов и виадуков, какой длины пробить туннели… Известно стало практически все, кроме того, кто же именно будет строить дорогу. Дело в том, что, как сообщала кызылская газета «Плюс Информ» летом 2007-го, «проектных институтов и специализированных строительных организаций, которые способны проложить эту магистраль, нет. Тут мы полностью утеряли первенство, которое давало стране (еще Советскому Союзу) возможности строить сложнейшие, огромные по протяженности трассы, такие, как, к примеру, БайкалоАмурская магистраль. За прошлый, 2006-й год в России построили всего несколько километров железных дорог…».
Взоры (по крайней мере, взор автора статьи в «Плюс Информ») обращены к Китаю, где железнодорожное строительство идет бурными темпами, в том числе и в горных районах. И конечно, недавняя прокладка в Китае дороги до Лхасы впечатляет…
Начало строительства постоянно переносится. То июль 2007-го, то 2009-го, то 2011-го, теперь — весна 2012-го. Сейчас в Долине Царей под Аржааном ведутся интенсивные раскопки, так как магистраль пройдет по ней — гладкий участок среди горных хребтов, пусть и имеющий огромное историческое значение, щадить показалось глупо.
С прокладкой железной дороги жители Тувы связывают огромные надежды. Рабочие места, приток инвестиций, доходы от добычи стратегического сырья. Да и на поезде легче и дешевле попасть в соседние Хакасию, Красноярский край, чем на автобусе или самолете, тем более что самолеты летают редко и нестабильно.
Да, пока идет подготовка к «стройке века», другие виды транспорта внутри Тувы хиреют и гибнут. Воздушное сообщение между районами давно уже ушло в прошлое, действуют лишь несколько рейсов (хотя лет двадцать назад «воздушное такси» было явлением обычным), автобусных маршрутов тоже стало заметно меньше, водный пассажирский транспорт тоже практически перестал существовать.
Несмотря на массовый выезд людей из Тувы в начале 1990-х, на продолжившийся отток и в следующие годы, население самого Кызыла не уменьшается. Освободившиеся квартиры, дома занимают жители районов, а некоторые просто перевозят срубы и юрты, ставят их на окраине города, обживают брошенные дачи.
Строительство жилья в Кызыле почти не наблюдается. Есть свежие коттеджи, есть новые здания прокуратуры, пенсионного фонда, краеведческого музея (его возводили больше десяти лет), но новых многоквартирных домов нет. Поэтому один квадратный метр жилья в среднем стоит здесь 35 тыс. рублей. Сегодня это чуть ли не самая высокая цена по России, хотя молодым семьям выделяют средства на покупку квартир. Но что такое сегодня жить в пусть кирпичной, но уже давным-давно обветшавшей пятиэтажке…
Вообще Кызыл оставляет ощущение пусть по-прежнему уютного, но все-таки гибнущего города. Поначалу я думал, что мне это кажется после московского лоска, но выяснилось, что так же думают и сами кызылчане. Дома не ремонтируются, тротуары разворочены корневищами тополей, заборы полуповалены, газоны заросли полынью… Республика, в которую и в советское время завозилось практически все, сегодня еще больше зависима от «экспорта» продуктов, материалов, вещей из-за Саян. Стоят кирпичный и деревообрабатывающий заводы, комбинат железобетонных изделий (который в конце 1980-х в три смены выдавал плиты для панельных домов), не работают пищевые предприятия, кроме мелких АО, давно не добывается асбест и кобальт.
Но заводы и комбинаты не просто стоят, их растаскивают (да давно уже растащили), металл везут и везут «в Россию», в пунктах приема деятельность кипит днем и ночью. Люди сдают не только алюминий и медь, но и тульские самовары, с которыми, может быть, их прапрадеды ехали из России на «свободную землю», иногда приносят и неведомые приемщикам приборы и агрегаты…
Один из путей к процветанию республики традиционно видится в туризме. Своеобразие природы, горные реки, притягательные для альпинистов вершины, тайга, рыба, целебные озера… Но туристов по-прежнему в Туву едет немного. Точнее, в основном едут дикие туристы, экстремалы, которым услуги турбюро, инструкторы, пансионаты не нужны.
Как раз в июльские дни 2007 года, когда мы с женой и дочками в очередной раз были в Кызыле, начинались раскопки городища Пор-Бажын. На улицах повсюду висели портреты министра МЧС, курирующего это мероприятие (он, уроженец Тувы, вообще много чего в ней курирует). Молодежь везли на самый юг Тувы, можно сказать, со всей России (Москва, Казань, Питер), к археологам даже заглянул президент страны. Вообще, судя по всему, проект потребовал немалых затрат — перелеты на вертолетах, полная экипировка студентов, наличие спутниковой связи, Интернета в лагере, оплата труда участников раскопок — по шесть тысяч на брата за смену… Правда, — это как-то не афишировалось, — более семидесяти тувинских студентов, уже прошедших подготовку, получивших прививки, отказались ехать: по преданию, раскопки Пор-Бажина, где, как утверждают, находился ламаистский монастырь, приведут к бедам и несчастьям, вроде землетрясения на Алтае в 2003 году, произошедшего после вскрытия могилы алтайской принцессы. В отношении Пор-Бажина предсказание, к счастью, не сбылось.
Ламаизм в Туве развивается бурно. Его возрождению способствовал приезд в республику Далай-ламы в 1992 году. Затем на берегу Енисея, по соседству со стадионом «5 лет Советской Тувы», очень быстро был построен ламаистский храм, на центральной площади установлен молельный барабан… В начале 2000-х состоялась закладка и храма православного (небольшая церковь была в Кызыле всю советскую эпоху, и находится она на окраине города), правда, то ли из-за этого, то ли по иной, неведомой, причине снесли стоящий рядом огромный двухэтажный автовокзал, которому было всего лет двадцать пять. Теперь снова используется старый, еще 1950-х годов.