Искатель. 1985. Выпуск №4 - Виталий Мельников

ИСКАТЕЛЬ № 4 1985

Виталий МЕЛЬНИКОВ КРЫЛАТЫЙ ЛАБИРИНТ

I

Майкл мгновенно узнал его: тот самый, что на фотографии. Черная курчавая бородка, усы, большой хрящеватый нос с горбинкой. Да Около самого кончика еще и родинка, как крапина на клюве у пеликана. Парня с такими приметами можно спутать разве что с его собственным двойником. «Ну вот и прилетела птичка», — усмехнулся Майкл. Но не глазами, а только краешком губы. Он был рад — наконец дождался. Три рейса встретил из Рима, этот — четвертый. Впрочем, спешить было ни к чему. Провожая глазами пассажиров, выходивших из похожей на аквариум стеклянной коробки аэровокзала, он незаметно наблюдал за Робертом. Быть может, кто-то его встречает? Нет, не похоже… С видом человека, которого, кроме безоблачного неба, в Лондоне больше никто не ждет, Роберт неспешно направился к стоянке таксомоторов. Что ж, тем лучше. Когда встречаются двое — третий лишний.

Сделав глубокую затяжку, Майкл прикинул на глаз расстояние, отделяющее его от приближающейся добычи, и отбросил сигарету в сторону.

— Мистер Ролт? — шагнул он к Роберту, ядовито улыбаясь, в предвкушении, как тот сейчас вздрогнет от неожиданности и заюлит перед ним глазами. Но Роберт лишь недоуменно повел плечом.

— Карапетян, сэр, — резко и твердо поправил он Майкла, вкладывая в эти слова максимум иронии. — Разве может быть Ролт с таким носом? Вот если бы вы сказали Костакис или, на худой конец, Мазарини…

Майкл напряг мускулы. Его широкие плечи нетерпеливо передернулись.

— Не валяй дурака, парень, — оборвал он Роберта н, переходя на приказной тон, добавил: — Мне очень жаль, но вам придется проехать со мной на Ридер-стрит.

— Я там ничего не забыл, сэр, — сдавленным, но по-прежнему твердым голосом парировал Роберт, делая шаг в сторону, чтобы уступить место носильщику, подкатившему тележку с чемоданами. — Но если вы уж так настаиваете…

Он взял с тележки увесистый, на колесиках чемодан, подал Майклу:

— Тогда… Подержите немножко, а я, если не возражаете, закурю, сэр.

Щелкнув газовым «ронсоном», Роберт оглянулся. Негромко свистнув, сделал кому-то жест рукой, указывая на чемодан.

У Майкла екнуло сердце: неужели не заметил встречающих? Это было его первое самостоятельное задание. Он стремительно обернулся, пытаясь определить, кому Роберт подал знак, но в этот момент три дюжих парня в джинсовых куртках набросились на него и сшибли с ног.

— Негодяй! Украл наш чемодан! Полиция!.. — кричали двое. Третий протянул Роберту руку:

— Спасибо, дружище!

Любопытные обступили дерущихся плотным кольцом. А Роберт с видом человека, убежденного, что совать нос в чужие дела занятие, недостойное истинного джентльмена, неторопливо продолжил свой путь.

— Клянусь, сэр, у этого типа хватило нахальства на прощание помахать мне рукой, — нервно теребя пуговицу пиджака, исповедовался Майкл капитану Макларену. — Но я его найду! — стукнул он кулаком по подлокотнику кресла. — Из-под земли вырою! И… зарою!

На скуле у Майкла крестом белела заплатка пластыря, а щеку пересекала багровая ссадина. Судя по резкости выражений и тому, как Майкл морщился, поворачиваясь в кресле, Макларен ничуть не сомневался, что Роберту не поздоровится, попади он в руки Майкла. Но пудинг любят все, а едят его только те, у кого он в тарелке.

Капитан принялся шагать по кабинету.

— Ты упустил террориста, — с укоризной произнес он, остановившись за спиной у Майкла. — Юнец обвел тебя вокруг пальца, как дурака в водевиле. И если раньше у меня еще оставались какие-то сомнения в том, что он действительно из банды террористов, теперь все совершенно ясно.

Макларен наклонился и через плечо заглянул Майклу в глаза:

— Однако что я доложу шефу? — мягко улыбнулся он.

Майкл подобрался, словно в ожидании удара. Старые сотрудники предупреждали его, что улыбка капитана верный признак величайшего гнева. Майкл, обреченно вздохнув, отвел глаза в сторону. Этот кабинет напоминал ему отсек космического корабля, каким его изображают в фантастических фильмах, вместо стен сплошная, до потолка, аппаратура — компьютеры, терминалы, дисплеи… Говорили, что, вложив в гнездо свою личную магнитную карточку с кодом, Макларен мог в считанные секунды получить из главного компьютера любые сведения. Даже о каком-нибудь паршивом индусе, нелегально приехавшем в страну неделю назад. Майкл всякий раз невольно ежился, попадая сюда. Один из его коллег как-то в шутку сказал: «В кабинете Макларена можно узнать о тебе больше, чем ты знаешь сам. Даже то, с кем и сколько раз изменяла тебе жена, как это влияет на семейный бюджет и что говорят на твой счет друзья».

Шутка шуткой, но Майкл хорошо знал — и не только из газет, — что электронная память главного компьютера хранит подробные досье на двадцать миллионов его соотечественников, включая католиков из Ольстера и адвентистов седьмого дня с острова Питкэри.

— Ты… понимаешь, что натворил? — снова зашагал по кабинету Макларен. Ему надлежало немедленно доложить о случившемся шефу, но он намеренно тянул время, дабы немного успокоиться Шеф в принципе не любил эмоций «Открыть свои чувства равносильно тому, что распахнуть все окна и двери в доме, где повсюду включен свет», — наставлял он как-то Макларена.

Проехав несколько кварталов на такси, Роберт посмотрел на счетчик и приготовил деньги за проезд, прибавив для верности полгинеи чаевых. Когда впереди вспыхнул красный сигнал светофора, протянул деньги водителю:

— Через минуту, дружище, я скажу тебе гуд-бай. Но прошу — не останавливайся, только притормози. Я мигом выскочу…

Слева по ходу показался пятиэтажный дом с полукруглой застекленной лоджией. На остановке рядом с ним в красный даблдеккер,[1] увешанный, как рождественская елка, рекламными плакатами, садились пассажиры. Не теряя времени, Роберт выскочил из машины и, добежав до остановки, успел последним впрыгнуть в отъезжающий автобус. Он прильнул к окну и с удовлетворением отметил про себя, что уловка сработала — плотный поток машин с поперечной улицы отрезал возможную погоню. Но для верности через несколько остановок вышел и переселена другой маршрут.

На подъезде к Трафальгарской площади автобус попал в «пробку»: по улице не спеша двигались демонстранты. Роберт покинул автобус, лавируя в заторе машин, пересек улицу и присоединился к колонне, забившись в самую гущу людского потока.

Люди шли плотно, заполнив всю проезжую часть улицы. Рядом с Робертом оказался высокий пожилой блондин с исхудавшим лицом. Он шел, воздев над головой прибитый к рейке плакат с карикатурным изображением американского президента.

Вблизи какого-то перекрестка сосед по процессии повернул голову к Роберту. Лицо его было бледным. Светлые волосы прилипли к вспотевшему лбу.

— Молодой человек, у меня разгулялась язва, — протянул он Роберту плакат. — Будьте добры, понесите!

Роберт машинально ухватился за рейку, но пару минут спустя уже оглядывался по сторонам, не зная, как избавиться от злополучного плаката.

Полицейские не чинили демонстрантам никаких препятствий. В последние годы такие марши проходят в Лондоне чуть ли не каждую неделю, и на лицах «бобби» было как бы написано: «Дело привычное». Безучастные, они неторопливо шагали по обе стороны колонны вдоль бордюра, отделявшего тротуар от проезжей части.

Роберт чуть убыстрил шаги, оставив позади белокурого язвенника. Теперь соседкой стала кокетливая девушка в зеленом вязаном свитере. Она придерживала за шнурок сигарообразную ракету. Ракета парила над ее черными, растрепанными ветром волосами. От девушки пахло крепкими духами.

— Вам очень тяжело? — сочувственно стрельнула она на Роберта подкрашенными глазами.

Роберт пожал плечами и улыбнулся.

— Как и всей Англии, — неуклюже отшутился он.

Девушка хотела что-то сказать, то тут между ними вклинилась женщина средних лет. Она толкала перед собой коляску на дутых шинах, в которой резвился малыш, яростно накручивавший трещотку.

Впереди замаячила колонна Нельсона. Демонстрация выходила на Трафальгарскую площадь. Невнятно и хрипло слышалось из мегафонов:

— Долой американские ракеты!

— Нам нужен мир, а не «ядерный зонтик»!

— Давайте деньги бедным, а не военным!

Несколько самых находчивых ораторов взобрались на головы бронзовых львов, возлежащих у пьедестала колонны. Роберт поспешил вручить свой плакат какому-то восторженному юнцу, который, судя по его претендующему на столичный шик мешковатому пиджаку, приехал из провинции. Маячить на глазах у полиции в самом центре города? Что-что, а это в планы Роберта не входило.

«Куда податься? Домой? Ни в коем случае! Надо скорее связаться с Гарри, посоветоваться». Но идти к Гарри без предупреждения было бы опрометчиво. Сначала на всякий случай следовало позвонить.

Роберт отыскал телефонную будку, набрал номер. Длинные гудки. Не случилось ли чего и с Гарри?

«А не махнуть ли к Пат? — мелькнула идея. — Кого-кого, а Пат никто ни в чем не заподозрит. Участвует в антивоенном движении? Ну и что? Сейчас каждый второй англичанин выступает против американских «томагавков». Не все же под колпаком?..»

Правда, Роберт дал себе слово больше не приезжать к Пат. «Выходи за меня замуж. Давай обвенчаемся», — в который уже раз предложил он ей при их последней встрече, как раз накануне отлета в Рим. А Пат лишь покачала головой: «Нет, Роберт, я пока не уверена, что могу стать твоей законной женой. Прости за тривиальность, но семья — это дело серьезное. — Она поцеловала его и добавила с грустью: — Как мы можем идти рука об руку, если в жизни у нас разные цели? Ты меня тянешь в одну сторону, я тебя — в другую… Нет, милый, люди, которые по-разному смотрят на жизнь, не должны себя связывать узами брака…» Так ответила Пат. И все-таки… И все-таки единственный в Лондоне дом, в котором он, Роберт, может чувствовать себя в безопасности, — это тот, где живет Пат.

«Да, только к Пат!» — решил для себя Роберт и, повесив трубку на рычаг, резко хлопнул дверью телефонной будки.

II

— Да вы присаживайтесь, капитан, — сказал полковник Фрэд Харст своим обычным ровным голосом. — И подвигайтесь поближе, так будет удобнее.

Макларен с благодарностью кивнул, сел на стул, осмотрелся.

День выдался не по-лондонски ясный, солнце било в высокие окна, завешанные бледно-желтыми шторами, и в кабинете шефа стоял какой-то золотистый, приятный для глаз полумрак. Мерно шумели кондиционеры. Харст достал платок и вытер пот — дорогой на службу он порядком запарился. Затем ослабил узел галстука и расстегнул ворот белой рубашки. Летом полковник Харст надевал форму лишь в случаях служебной надобности. Крупный, лобастый, с резко очерченным двойным подбородком и немигающим взглядом карих глаз, он сразу давал почувствовать свою устоявшуюся привычку, ставшую натурой и характером, — повелевать и не терпеть прекословии.

Макларен разложил на столе перед шефом фотографии: как пасьянс — в несколько рядов.

Полковник взял крайнюю слева. Красивая, с распущенными волосами блондинка лет двадцати.

— Патриция Логэн, учительница, — пояснил Макларен. — Вот она разгуливает по Москве. А это, — пододвинул он к полковнику еще одну фотографию, — на пляже с женихом, Робертом Ролтом.

— По всему, этот чернявый в восторге от своей девчонки, — как бы между прочим заметил Харст. — Сложен хорошо, а вот с носом не повезло.

— М-да, — с готовностью подхватил капитан. — Носик, конечно, того… Не римский.

Харст сгреб фотографии в кучку и придвинул их к Макларену.

— Ну-с, — пожевал он губами, — что нам известно об этих людях?

— Сэр, они контактируют с террористом по кличке Герой. Всех их неоднократно видели с ним в ночном диско-клубе.

— Это еще не доказательство.

— Неделю тому назад в Риме арестован один из лидеров террористов, Бен Престон — правая рука Героя. Его взяли с пластиковой бомбой на улице. А полетел он в Италию с Робертом Ролтом. Они старые друзья. И Патриция Логэн в это время тоже была в Риме. По пути из Москвы навестила родственников во Франции и вылетела в Рим, где в нашем посольстве работает ее кузен.

Макларен взял со стола фотографию и подал Харсту.

— Что собой представляет Роберт?

— Вечный студент. Беспечный жизнелюб. Сын коммерсанта средней руки. Готовится стать юристом. Чемпион университета по гребле на каноэ. Дважды выигрывал приз своего клуба по стрельбе.

— А невеста его?

— Патриция? Дочь крупного банковского служащего, от политики весьма далекого. Он… довольно рано похоронил жену, все заботы по воспитанию детей взяла его старшая сестра, вдова. Ее муж погиб при форсировании Ла-Манша. — Макларен накрыл ладонью две фотографии. — Эти сделаны сегодня утром, сэр. Пат Логэн вернулась в женский лагерь у базы Гринэм-Коммон. Встреча с подругами, корреспонденты берут у нее интервью…

Харст сделал кивок, выражающий одобрение.

— Сегодня? — переспросил он с явным интересом в голосе.

— Да, сэр, — бесстрастно подтвердил капитан.

Макларен напоминал полковнику врача, которого частенько вызывала его мать, если чувствовала недомогание или когда ей попросту было скучно. Круглолицый, с легким румянцем на щеках, остроумный, он нравился своим пациентам и пациенткам непреходящим оптимизмом. О его квалификации как специалиста Фрэд тогда еще не мог судить, поскольку находился в возрасте более чем юном, однако приход веселого, добродушного человека всегда радовал его. После разговора с матерью врач выкраивал четверть часа на то, чтобы заглянуть и к нему. Разговаривать с веселым доктором можно было обо всем на свете, к тому же он не только умел увлекательно рассказывать, но и слушать — не перебивая, с неподдельным интересом.

Капитан Макларен напоминал полковнику того врача не только внешне, но и своей неиссякаемой энергией, прилежностью в работе. Он, как никто другой, отличался умением схватывать и развивать мысли Харста, когда детали намечаемой операции еще только очерчивались, обретая логику и взаимосвязь. Работать с ним было легко и приятно.

Видя, что Харст смотрит на фотографию отсутствующим взглядом, думая о чем-то своем, капитан не лез к нему с преждевременными вопросами.

— Не знаю, правильно ли вы поступили, арестовав этого Ролта сейчас…

Полковник потянулся к сифону, подставил стакан под шипящую струю.

— Мне очень жаль, сэр. Мой подчиненный упустил его в аэропорту несколько часов назад, — осторожно проронил Макларен, выждав, пока полковник допьет воду. Поймав вопросительный взгляд Харста, рассказал о случившемся в подробностях.

То ли настроение у Харста было соответствующим погоде — хорошим, то ли сказывалась его особая теплота в отношении к Макларену, но вместо ожидаемой раздраженности в голосе шефа капитан неожиданно услышал скрытое благодушие:

— А парень, оказывается, не промах!

Харст взял со стола фотографию и, всмотревшись в нее еще раз, снова как бы в задумчивости пожевал губами.

— Что ж, возможно, это и к лучшему. Честно говоря, я не вижу достаточных оснований для его ареста.

Чувствуя, что все обошлось и гроза миновала, капитан оживился:

— Уже одно то, что он летал в Рим с террористом, перевозившим пластиковую бомбу, дает все основания рассматривать его как прямого пособника.

— А он вам ответит: «Откуда я мог знать, что везет в своем чемодане Престон?» И нам останется одно — принести ему извинения.

— Но этому Ролту явно есть чего опасаться, — не сдавался Макларен. — Он же удрал от нашего сотрудника, и следовательно…

Полковник снова взял со стола фотографию.

— Это тоже не делает нам чести, — оборвал он Макларена, теребя фотоснимок в руках.

Капитан понял, что в голове шефа зреет новый замысел.

Он предусмотрительно пригасил пыл, выжидая.

Работали кондиционеры, заполняя своим глухим шумом затянувшуюся паузу.

— Пожалуй, целесообразно прощупать и другие связи этого Роберта, — сказал наконец Харст. — Глядишь, найдется еще что-нибудь заслуживающее внимания… И установите наблюдение за Патрицией Логэн — только очень осторожно. Чтобы у нее и тени подозрения не возникло. В наше время даже далекий от политики банковский служащий может наделать немало шума из-за незаконной слежки. Словом, задействуйте самых опытных сотрудников. Не из тех, которые позволяют, чтобы их оставляли с носом.

Разумеется, Макларен хорошо понял, на что намекает полковник. Но виду не подал.

— Да, сэр, — послушно кивнул он и аккуратно уложил фотографии в черную кожаную папку с тисненными золотом вензелями OHMS[2] и приклеенной скотчем узкой полоской кодового номера. Выше белела предостерегающая надпись: «Top secret».[3]