— Клянусь. Памятью твоей мамы, которая сделала для меня намного больше хорошего, чем ты. Во всяком случае, она бы мне доверяла.
— Ладно, — он глубоко вздохнул, подумал немного и стал рассказывать: — У меня неприятности. Большие неприятности. Я влетел на деньги. Хотел переоборудовать клинику. У меня своя клиника, ты знаешь? Так вот, я решил закупить очень дорогое оборудование для зубоврачебных кабинетов. Нашел в Москве поставщиков. Да, вспомнил, это Юлия их нашла. Она ездила в Москву, к подруге и познакомилась там с директрисой фирмы, которая поставляет медицинскую технику. Я сам съездил туда, выбрал, что мне надо, заключил договор. Деньги мне один коммерческий банк обещал. Я директору банка уже три года зубы лечу. Лечил то есть. А, кстати, это он и сказал тогда, что можно кредит получить. Вроде сам предложил. Потом этот банк оформил беспроцентный кредит, и я перечислил деньги в фирму. Они немного задерживались по дороге. Должны были идти три дня, а их на пятый день не было. Тем не менее оборудование из Москвы отправили. Проходит неделя. Эта дама, директриса, мне звонит и говорит: «Олег Георгиевич, а где же деньги?» Я отправляю по факсу платежку и интересуюсь, когда же придет оборудование? Она говорит, что поезд прибывает в Гродин завтра. Завтра я ничего не получаю и по сей день — ничего. Зато каждый день меня дергают по поводу денег. Я звонил в банк, выяснял. Но там мне сказали, что по их документам выходит, что я взял деньги наликом. В Москву я их не перечислял, платежка была липовая. Директор моего банка, Бесстужев Иннокентий Лаврентьич, снят с должности и отбыл в неизвестном направлении. Так что я теперь должен вдвойне — и фирме и банку!
— А оборудование ты не получил? — уточнила я.
— Ты не слушала меня? Не получил.
— Так это сговор, иди в милицию!
— Не могу, боюсь за Кирилла! — Олег схватился за голову, будто она резко заболела. — Я тут кофе пью, а он неизвестно где, неизвестно с кем!
Его голос срывался от боли. Я вспомнила эту его недолгую слабость, минутную панику сильного и смелого человека, хорошо представляющего себе реальную опасность. Мне стало его так жалко, что на глаза навернулись слезы. Как-то не думая, я подскочила с места и бросилась к нему. В порыве сочувствия, забыв всякий стыд, обняла его родную голову и прижала к своей груди. Он вздохнул как наплакавшийся ребенок и обхватил меня за талию. Я закрыла глаза. Сострадание уступило в моей душе место непрошеному наслаждению от прикосновения этих незабытых рук. Мое деревянное тело бессовестно возбуждалось и требовало свое. Не такое оно и деревянное оказалось. Пауза затягивалась, Олег не выпускал меня, и критическая масса непрошеных эмоций накапливалась. У меня снова дрожали и холодели руки, я боялась, что он сейчас это заметит. Когда стало совсем невозможно терпеть, резко отпрянула, вырвалась из теплого плена его объятий и отошла к окну.
Тут, очень кстати, зазвонил телефон. Я сняла трубку. Звонил Мишка. Вообще-то обычно он не звонил мне домой, не было такой традиции. В крайний случай — на мобильник.
— Алка, привет, это Михаил, — сказал он в своей обычной манере. — Ты чего дома?
Подчиняясь внезапно возникшему желанию поменьше откровенничать, пока ситуация не разрешилась, я ответила:
— Я заболела.
— Что случилось? — спросил он.
— Понос, — ответила я, не подумав, что говорю с посторонним мужчиной. — И сейчас мне надо в туалет!
— Ладно, ладно, иди. Только хотел спросить, с кем ты из офиса уходила?
— Зачем тебе? — моя настороженность усилилась.
— Просто у него был такой вид, будто он собирается убить тебя, расчленить и развести куски тела в разные части города!
— Ну что-то вроде этого, — начала врать я. — Понимаешь, это парень из «Круиза». Мы их прокинули, помнишь? Разместили наружную рекламу не там, где они просили. А это их директор, приехал разбираться. Орал жутко и повез меня на место преступления — туда, где их щит висит. Это из-за него у меня желудок расстроился. На нервной почве. Ой, не могу говорить, пока!
Я бросила трубку и повернулась к Олегу. Зря мы обнимались, теперь на душе скребут кошки. И даже не кошки, а львы раздирают мощными лапами с кривыми острыми когтями мое бедное сердце. Теперь я ясно видела, чувствовала, как открылся ящик Пандоры и из него полезли на божий свет полузадушенные мной маленькие монстры: обида с сотней завистливых к чужому счастью глаз, гнев, потрясающий бессильными ручонками, моя скрытая неполноценность, вся в уродливых язвах и гнойных струпьях. Следом за ними появилась и окровавленная фея по имени Любовь, все, к чему она прикасалась, начинало светиться неземным светом и цвести экзотическими цветами, а она сама шагу не могла ступить без обжигающей боли и слез.
Мой мужчина (неважно, что он женат на другой, я все равно принадлежала только ему!) сидел, опершись на стол, и держал в руках открытый бумажник. Там, в прозрачном карманчике находилось фото, на которое он неотрывно смотрел. Я подошла поближе.
— Это Кирилл, — сказал Олег и протянул мне бумажник. Я взяла его, но, взглянув на карточку, чуть не отшвырнула ее от себя.
На фотографии был не только Кирилл, но и его мама. Я никогда не видела Юлию, поэтому, когда первый порыв прошел, стала рассматривать ее с грязноватой жадностью. На снимке широко улыбалась, показывая идеально ровные зубы, привлекательная молодая черноглазая шатенка. Она горделиво демонстрировала в камеру свое чадо: крупного мальчика лет восьми. Наверное, фото было сделано пару лет назад, и с тех пор счастливый муж и отец носил его с собой. Сын Олега был невероятно на него похож. Те же глубоко посаженные серые глаза, нос с горбинкой, капризная верхняя губка. Я отдала бывшему мужу его сокровище.
— Ты не должен сейчас быть с женой? — спросила я.
— Она у матери. Всегда, когда трудно, она у матери.
— Поезжай к ее матери! Вы должны поддерживать друг друга, — так звучала фраза в каком-то американском боевике с похищением детей.
— Нет, я не выношу мамашу жены. Конченая истеричка. Мечется, заламывает руки, будто больше всех страдает. Все должны носиться с ней, как с писаной торбой! К тому же меня во всем и обвиняют. Дескать, вот, говорили тебе: не лезь в бизнес, добром не кончится! Не поеду туда. Можно я останусь у тебя? Если что, похитители позвонят мне на мобильный.
— У меня нет места для гостей. Иди домой.
Он поднял на меня тоскующие глаза:
— Алка, прошу. Ради мамы.
— Хватит меня шантажировать мамой! У тебя есть семья — вот и отправляйся в семью.
Я уже хотела только, чтобы он ушел. Мне надо было остаться одной, поплакать, успокоиться, может, выпить вина или принять снотворное. Или все сразу. Нет, я не спешила на свои похороны, просто хотела забыться ненадолго. Мои монстры разошлись вовсю, и их надо было усмирять, иначе труд десяти лет пойдет коту под хвост.
— Уходи, — попросила я. — Мне завтра рано вставать.
Он поднялся, убрал бумажник в карман куртки и направился к выходу. Глядя ему вслед, моя любовь стонала, но я-то сильная женщина, я и не такое выдержу!
У двери он оглянулся:
— Прости, что утром был таким грубым. И обозвал тебя! Прости, ладно? И за волосы схватил! Извини меня, — наконец созрел он. Помялся с секунду и спросил: — А у тебя нет каких-нибудь знакомых, которые сдавали бы квартиру на ночь? — его тон был безнадежным, но такие знакомые у меня были.
Через три минуты я набирала номер Карины. Она была дома и сняла трубку.
— Кара, ваша двухкомнатная еще свободна?
У них была своя, просторная, четырехкомнатная, в центре, но пустующую двушку, оставшуюся в наследство от бабушки Вагифа, они сдавали. Недавно последние жильцы съехали, и Карина просила меня помочь ей найти новых квартирантов.
— Аллуся, у тебя провал в памяти? Ты же вчера еще ключ взяла! — ответила подруга.
— Я не брала! Ты что-то путаешь!
— Ленка твоя позвонила вчера и сказала, что тебе нужна квартира для брата. Он не приехал?
— И не собирался! — Что же все-таки происходит?
— Ну, Вагиф ехал в город и завез тебе ключ на работу.
— Он мне лично его отдал?
— Ты что, пьяная была? Нет, у тебя было совещание, крик стоял жуткий, Вагиф испугался, что и ему достанется, и оставил ключ у Ленки. А что? — спохватилась Кара. — Кто же теперь в квартире? Воры? Но там и брать нечего!
— Карина, успокойся. Похоже, у меня неприятности. — Тут мой взгляд встретился со взглядом Олега. Он смотрел на меня широко открытыми, полными недоумения, подозрения и, как ни странно, надежды глазами.
— Что? — прошептал он. Я отрицательно помотала головой, продолжая говорить с растерявшейся Кариной.
— Кара, не звони туда, не ходи, не высовывайся! Ни в коем случае не звони в милицию. Все очень серьезно. На кону жизнь ребенка.
— Какого ребенка?
— Прости, потом объясню. Вагифу ничего не говори, а то у него поднимется давление. Все, пока.
— Прости, потом объясню. Вагифу ничего не говори, а то у него поднимется давление. Все, пока.
Я положила трубку. Побледневший Олег ждал моих объяснений.
Когда я все рассказала, он заторопился:
— Поедем туда, скорее, Кирилл там!
Я была с ним согласна. Сейчас все и выясним! И кто меня в это дело втянул — тоже. Но сначала надо было выяснить, для кого просила ключ от квартиры Ленка. Я посмотрела на часы: было без десяти семь, я ушла рано, значит, Ленка давно дома.
Секретарша и впрямь сразу сняла трубку. Она рассказала, что вчера, после утренней разборки, из моего кабинета вышел Мишка и передал ей мою просьбу: позвонить Карине и попросить у нее ключ от свободной квартиры. Лена знала номер Карины, была с ней знакома, поэтому сразу же выполнила просьбу. Вагиф привез ключ под вечер и оставил у той же Ленки. Мишка выходил из кабинета на минуту за какой-то бумажкой и взял ключ, чтобы передать его мне. Выдав всю информацию, Ленка взялась за допрос:
— А что, ключ не надо было ему давать? А что, Мишка не отдал его тебе? А что…
Я выкрутилась, как могла, сказав, что Мишка перепутал и дал мне ключ от своей квартиры. Может, звучало это и нелогично, но зато дало мне повод закончить разговор. Ленка еще долго будет думать, что же здесь не так.
Глава 8
Олег попросил еще кофе.
— А кстати, — наконец-то задала я правильный вопрос, — кто тебя шантажирует? Московская фирма или банк?
— Московская фирма. Позвонил парень, сказал, что он — «крыша» этой фирмы, «Сервис-плюс», и велел денежки выкладывать. А банку-то что! Документики у них в наличии, придут судебные исполнители и все опишут: клинику, квартиру.
— А ты бандитам деньги приготовил?
Он кивнул.
— Большая сумма?
— Никогда раньше столько сразу не видел. Да еще и наликом.
— Продал квартиру? — заинтересовалась я, профессионально отслеживая судьбу денег.
— Нет, занял один парень. Мой клиент. Оказывается, он деньги в долг дает под процент.
— Как отдавать будешь?
Олег пожал плечами.
— Еще не думал. Конечно, сразу такую сумму мне неоткуда взять. Только частями. У меня почти нет свободных денег. Сберегательные книжки, пачки баксов — это не у меня. Мои деньги в клинике. Но если ее продать, то и долг отдать не хватит, и заработать будет негде, и жить семье не на что.
— А ты этому парню, что деньги занимает, все рассказал?
Он сделал большие глаза.
— Нет, что ты! Это случайно получилось. Он пришел ко мне на прием, после того как похитители позвонили, и спросил, может, я знаю кого, кому нужны деньги.
— Прямо сам предложил? И такая сумма у него сразу нашлась? Тебе не странно это?
Он задумался.
— Да, может, и странно. Я об этом не думал. И об этом тоже не думал. Знаешь, как Кирюху похитили, я не в себе.
— Когда деньги бандитам отдавать надо?
— Завтра. Они позвонят.
— Где деньги?
— В машине.
Я просто обалдела:
— В машине, на улице? Ты бросил их без присмотра?
Ведищев забеспокоился, будто я сказала что-то, чего он не знал.
— Пойдем скорее. Я же на минутку зашел!
Машина, слава богу, спокойно стояла у подъезда. Я объяснила Олегу, куда ехать, и мы вырулили на дорогу. Каринина квартира располагалась в прямо противоположном конце города. Ехать туда минут тридцать.
Ранний осенний вечер опустился на Гродин, в окнах домов зажглись огни. В такие вечера очень уютно дома, с родными. Присутствие Олега, сосредоточившегося на дороге и своих нелегких мыслях, вызывало невольные воспоминания из разряда давно и прочно забытых. Но вот не забытых, как оказалось!
Пятнадцать лет назад я встретила своего, как говорят в голливудских фильмах, будущего бывшего мужа. Прекрасное определение! Точное, емкое, грамотное.
Зима в тот год выдалась прямо-таки свирепая! Гродин вообще-то считается южным городом, но в тот январь казалось, что мы живем где-нибудь в Сибири. Днем столбик термометра едва поднимался до тридцати градусов мороза, а ночью ленился осилить и тридцать седьмое деление. Холодно было невероятно. Может, еще и потому, что дул знаменитый гродинский восточный ветер. Когда строили химический завод в Малых Грязнушках, никто и не подумал учесть розу ветров. Вокруг завода разрастался город, ему дали имя Гродин, но о направлении ветра вовсе не заботились. Наконец, определился центр, основная улица шла с востока, от завода, на запад. Потоки дикого степного воздуха, пометавшись в новостройках, устремились прямо по этой улице, и с тех пор вот уже лет пятьдесят не сворачивали с нее и не утихали ни на минуту. Получилась маленькая экологическая аномалия: в Гродине всегда дул ветер и всегда с востока на запад. Выбросы с химического завода оседали в городе. При коммунистах этого просто «не было», а теперь, когда завод работал едва ли в половину силы, выбросы химических отходов мало кого волновали. Ведь не мрут же гродинцы пачками! Мы не вымирали, это правда. Мы мутировали и выживали. Как тараканы. И даже рожали здоровых детей.
В тот январь Карина готовилась стать матерью. И в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое мы с Вагифом отвезли ее в роддом. Пока Кара рожала, будущий отец и будущая крестная мать тряслись от холода в машине и по очереди бегали в приемный покой узнать новости. Хорошо помню Вагифа, протирающего очки в тонкой оправе, запотевавшие в машине. Сидеть в помещении больницы нам не разрешили по причине ночи. В общем, у Карины родилась дочка, Вагиф совсем одурел от счастья, я, замерзшая до синевы, тоже была рада благополучному исходу. Расцветало утро.
— Девочка, — бубнил счастливый отец по дороге к общежитию педагогического института, где я жила, будучи студенткой. — Девочка! Три семьсот!
Он гордился каждым граммом дочери и, по-моему, до сих пор гордится.
В своей комнате, рассказав соседкам о том, как провела ночь, я заснула как бревно. К вечеру проснулась и не узнала себя! У меня воспалился передний верхний зуб. Я была похожа на слона. Роль хобота исполняла неимоверно раздувшаяся верхняя губа. Три дня мучилась, что называется, дурью, смеша своим видом соседей по общежитию и пытаясь вылечиться с помощью полоскания содой, прикладывания листика алоэ и тому подобной чепухи. К вечеру третьего дня, устав от ноющей боли и доведенная буквально до отчаяния своим внешним видом, отправилась в стоматологическую поликлинику. Нетрудно догадаться, к кому я попала на прием. Увидев меня, Ведищев жизнерадостно сказал:
— А, девочка-слоник! Мы уже где-то встречались?
— Нет, — сказала я смущенно, за марлевой маской угадывалось лицо молодого мужчины, и к этому я была не готова.
Олег начал осмотр. У него были удивительные руки: умелые, сильные, немного пахнущие табаком. Он низко наклонялся надо мной, стараясь разглядеть больной зуб с внутренней стороны. Я отводила глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.
Олег бессовестно смешил меня, пока трудился над зубом, запрещая при этом отвечать и серьезно требуя, чтобы я не тряслась в кресле. Тряслась я от смеха, страх был давно забыт. Прием продлился до шести часов, когда поликлиника закрывалась. Из кабинета мы с моим врачом выходили вместе.
— У вас голова не кружится? — заботливо спросил он. — Может, проводить вас до дома?
— Не надо. У меня все в порядке, — я еле ворочала языком. Отек еще не сошел, к тому же обезболивающий укол продолжал действовать.
— Давай все же подвезу! — решил Олег.
Так все и началось. Потом я, уже с нормальным лицом и подкрашенными глазами, пришла на повторный прием.
— Девочка уже не слоник, а очень даже милая девочка! — просюсюкал Олег.
Потом он пригласил меня в кино. В те времена молодые люди ходили в кино на первых свиданиях. Потом мы еще несколько раз встречались. Через пару месяцев он познакомил меня с Ольгой Павловной, и она все решила за нас.
Ольга Павловна была ведущей журналисткой в газете «Гродинский химик», выпускаемой на химзаводе, но имеющей общегородское значение, потому что, в сущности, большая половина жителей городка была гродинскими «химиками». Теперь эта газета попала в частные руки и называется «Алхимик». Она имеет откровенно желтый привкус, но читатели любят «Алхимика», тираж раскупается за несколько часов. Пятнадцать лет назад Ольга Павловна Ведищева работала ответственным редактором «Гродинского химика», ее все знали, а она знала все обо всех.
— Вы учитесь в педагогическом? — спросила она у меня, и когда я кивнула, продолжила: — Ваш ректор все зовет меня к себе организовывать институтскую малотиражку, но мне все лень. Вы курите? А, не стесняйтесь! Я сама курю, а Олег — лицемер, курит, но поучает, как это вредно! Терпеть не могу, когда меня поучают.
Через шесть месяцев мы поженились. Пока я не закончила институт, все было замечательно. Когда диплом занял свое место в коробке для документов, я захотела ребенка. Это было начало конца.