Атеизм — это вера, в полном смысле данного слова, не имеющая никаких аргументов, кроме одного — желания, чтобы Бога не было, следовательно, не было и возмездия за свои деяния. Однако, каковы психологические последствия такой веры? Поскольку смысл жизни человека в атеистическом мировоззрении носит глубоко пессимистический характер (вера в свою вечную смерть), то даже при материальном комфорте, а тем более при его отсутствии и потере надежд на успех, молодость, здоровье и проч. всё большее число людей, верящих в несуществование Бога, будет закономерно приходить к переживанию бессмысленности этой жизни и впадать в тяжелейшие депрессивные состояния. Это уже происходит на материально благополучном Западе. Вот одна из констатаций: «Согласно некоторым исследованиям, более половины населения на Западе потеряло цель жизни. Мы уже убедились в том, что предметом работы психиатров будет являться чувство уныния, тоски в гораздо большей степени, чем само страдание. Поводом к самоубийству часто бывает экзистенциальная опустошенность человека». Один из крупнейших западных психоаналитиков К. Юнг говорил, что большая часть его пациентов — это люди, утратившие смысл жизни. А известный экзистенциалист Хайдеггер прямо утверждал: «Запад — мышеловка, в которой произошла полная утрата смысла бытия».
Бог есть
Рассказывают такой случай. Едет барин. Будучи человеком просвещенным в духе «свободы, равенства, братства», и, видя, как его извозчик, проезжая мимо церквей, каждый раз крестится, барин вслух подсмеивается над ним. Но тот не отвечает ни слова. Доехали, барин расплатился и хотел было уходить. Как вдруг мужик, молчавший всю дорогу, заговорил: «Барин, а барин»? — «Что»? — «А вдруг Он есть»? Этот простой и ясный вопрос оказался сильнее многих атеистических хитросплетений. Барин был потрясен им. Понял, есть над чем задуматься. Вскоре он стал православным.
Каждый человек, конечно, по своему переживает проблему Бога, но для многих она начинается с прямого вопроса: есть ли Бог?
Из многих аргументов, подтверждающих Его бытие, назовем наиболее простые и очевидные.
1. Вызывает изумление та потрясающая красота и удивительная целесообразность устройства мира во всех его частях, великих и мельчайших, которые открываются человеку в его познавательной деятельности. Современная наука прямо говорит об антропном (разумном) устройстве мира. Один из ученых писал: «Абсолютно во всем, начиная от постоянных, определяющих гравитационные, электромагнитные, сильные и слабые ядерные взаимодействия, и вплоть до основных биологических предпосылок, мы обнаруживаем, что космос в целом, наше Солнце в частности, и в особенности Земля настолько точно подогнаны к нам, что неизбежно напрашивается вопрос: а не Бог или кто-то еще с аналогичным именем создал все это, прежде всего имея в виду нас? Это слишком много для совпадения, даже для чуда, чтобы назвать это чистой случайностью». Другой предложил такую интересную картину: «вероятность того, что клетка возникнет самопроизвольно, по меньшей мере, равна вероятности того, что какая-нибудь обезьяна 400 раз напечатает полный текст Библии без единой ошибки!».
Множество ученых прошлого и настоящего времени, созерцая и познавая мир, приходили к вере в Бога, ибо более здравого объяснения существования этой красоты, чем признание бытия разумного Творца — Бога, просто нет. Так, наш замечательный ученый академик РАН, директор института мозга Н. П. Бехтерева на Соборных слушаниях «Вера и знание: наука и техника на рубеже столетий» в марте 1998 года говорила: «Всю свою жизнь посвятив изучению мозга человека, я прихожу к выводу, что понять создание такого чуда, как мозг человека, без понятия Творца практически нереально».
Убедительность этого аргумента состоит, прежде всего, в том, что он ставит сознание перед альтернативой: признать ли Божественный Разум источником столь целесообразно устроенного мира, или же — «что-то пока неизвестное»? Первое не только отвечает на вопрос, но и открывает человеку высокий и святой смысл жизни. Второе — безответное, и оставляет личность в полной внутренней растерянности и безысходности.
2. Интересный аргумент приводит историческая наука. На этот аргумент, как на самый надежный, ссылается знаменитый римский оратор, писатель и политический деятель I в. до н. э. Цицерон. «Мы считаем, — говорит он, — нужным указать на то, что нет племени столь дикого, нет человека, настолько потерявшего сознание о нравственных обязанностях, душу которого не освещала бы мысль о богах. Многие о богах думают не право, но это обыкновенно происходит от нравственного развращения и порочности: все однако же убеждены в том, что есть сила и природа божественная. И такое признание не от предварительного уговора и соглашения людей; это памятование о богах утвердилось не в силу государственных постановлений или законов, но во всяком этом деле единомыслие всех народов должно быть почитаемо законом природы».
Ту же мысль высказывает и древнегреческий писатель, историк и философ Плутарх († 120): «Обойди все страны, ты можешь найти города без стен, без письменности, без правителей, без дворцов, без богатств, без монеты, но никто не видел еще города, лишенного храмов и богов, города, в котором не воссылались бы молитвы, где не клялись бы именем божества…».
Действительно, чем можно объяснить удивительный факт всеобщей религиозности человечества? Все атеистические гипотезы, предлагающие свои варианты т. н. «естественного» происхождения идеи Бога в сознании человека, оказались просто беспомощными. Окончились, в связи с развитием науки, и страхи и восторги перед непонятными явлениями природы, разгадан механизм сновидений, совершен гигантский прорыв в познании мира, а вера в Бога так и остается главенствующим мировоззрением в человечестве. Единственно разумным объяснением этого факта следует признать, что эта идея, которой жило и живет человечество всю историю своего существования, не есть плод «земли», но имеет своим источником Самого Бога.
3. На другую сторону обращает внимание религиозно-опытный аргумент.
Сначала небольшое отступление.
«В 1790 году около французского города Жюллек упал метеорит. Мэр составил протокол об этом событии, который подписали 300 свидетелей, и послал в Парижскую Академию. Думаете, академики тогда поблагодарили за помощь науке? Ничего подобного. Парижская Академия не только составила объемистый трактат “Об абсурдности падения камней с неба”, но даже приняла специальное постановление по этому поводу…[3] “Раз Бога нет — значит, не может быть и камней с неба”, — постановили парижские академики….
Лишь с большим трудом люди начинают понимать, что их повседневный опыт вовсе не абсолютен, что он охватывает только некоторые поверхностные стороны событий и явлений, что житейский здравый смысл ограничен, что есть очень много неопровержимых фактов, не укладывающихся в незыблемые, казалось бы, самоочевидные истины». Так писал один из историков науки А. Горбовский в своей интересной книге «Загадки древнейшей истории».
«Вообще говоря, когда выводы науки расходятся с фактами, предпочтение отдается фактам (при условии, что факты еще и еще раз повторяются)».
Так вот, бытие Бога является тем фактом, который проверен «еще и еще» бесчисленное множество раз. Люди разных исторических эпох, с глубокой древности и до наших дней включительно, различных рас, национальностей, языков, культур, уровней образования и воспитания, часто ничего не зная друг о друге, с поразительным единодушием свидетельствуют о реальном, невыразимом, глубочайшем личном переживании Бога — именно переживании Бога, а не просто «чего-то» сверхъестественного, мистического.
Какие же основания отвергать опыт огромного числа величайших в своей областиученых, свидетельствующих о непосредственном, а не через приборы или следы на фотографиях, видении Бога? И каких ученых? — Святых, которые даже в мысли боялись совершить обман или увлечься славой человеческой. Они представили неоспоримые факты: творили чудеса, прозревали будущее, переносили изгнания и ссылки за слово веры и правды, претерпевали пытки и надругательства, проливали свою кровь и саму жизнь отдавали за непоколебимое исповедание Бога и Христа!
Может быть, все эти Петры и Павлы, Иустины Философы и Павлы Препростые, Макарии Великие и Иоанны Дамаскины, Клименты Римские и Исааки Сирийские, Иоанны Русские и Саввы Сербские, Сергии Радонежские и Серафимы Саровские, Игнатии Брянчаниновы и Амвросии Оптинские, Достоевские и Паскали, Мендели и Менделеевы— невозможно перечислить имена только тех, о которых знает весь мир, — так, может быть, все они лишь «по традиции» верили в Бога, фантазерами были, необразованными?
Какие же основания отвергать опыт огромного числа величайших в своей областиученых, свидетельствующих о непосредственном, а не через приборы или следы на фотографиях, видении Бога? И каких ученых? — Святых, которые даже в мысли боялись совершить обман или увлечься славой человеческой. Они представили неоспоримые факты: творили чудеса, прозревали будущее, переносили изгнания и ссылки за слово веры и правды, претерпевали пытки и надругательства, проливали свою кровь и саму жизнь отдавали за непоколебимое исповедание Бога и Христа!
Может быть, все эти Петры и Павлы, Иустины Философы и Павлы Препростые, Макарии Великие и Иоанны Дамаскины, Клименты Римские и Исааки Сирийские, Иоанны Русские и Саввы Сербские, Сергии Радонежские и Серафимы Саровские, Игнатии Брянчаниновы и Амвросии Оптинские, Достоевские и Паскали, Мендели и Менделеевы— невозможно перечислить имена только тех, о которых знает весь мир, — так, может быть, все они лишь «по традиции» верили в Бога, фантазерами были, необразованными?
Как рассматривать этот грандиознейший в истории человечества факт? Может быть, необходимо над ним задуматься? Неужели можно отрицать Бога только потому, что повседневный опыт не дает Его нам? Но повседневный опыт вообще не дает нам почти ничего из того, о чем говорят современные ученые, однако мы верим их опытам, верим им, не зная их и не имея при этом, как правило, ни малейшей возможности проверить их утверждения и выводы. Какие же основания не поверить неисчислимо большему количеству религиозных опытов, засвидетельствованных кристально чистыми людьми?
Опыт этих ученых науки из наук — говорит не о голословной их вере, не о мнении, не о принятой гипотезе или простой традиции, но о факте познания Бога.
Справедливы слова С. Булгакова: «Если бы люди веры стали рассказывать о себе, что они видели и узнавали с последней достоверностью, то образовалась бы гора, под которой был бы погребен и скрыт от глаз холм скептического рационализма».
Кто же Он?
У великого древнегреческого философа Платона († 347 до н. э.) есть такая мысль: «Простые вещи не поддаются определению». Действительно, сложную вещь можно как-то представить, называя те элементы, из которых она составлена. А как можно объяснить, что такое цвет красный или вкус кислый тому человеку, который никогда с этим не соприкасался? Способ только один — показать, дать попробовать, ибо познание простых вещей дает только опыт, но никакие слова этого дать не могут.
Христианская религия учит о Боге как первичной Простоте. Бог, говорят Отцы, прóстое Существо. Поэтому Его нельзя выразить словами. Любое слово о Нем, любое определение будет недостаточным. И все те имена и качества Бога, которые можно найти в Библии и у святых Отцов, являются ничем иным, как лишь некими человеческими аналогами свойств Бога. Но они необходимы, поскольку проводят принципиальную грань между Богом, который является Любовью, Благом, Истиной, Красотой, и теми искажениями Его понимания, которыми насыщена история языческих религий, изображающая своих богов со всеми страстями человеческими. Это чрезвычайно важно и потому, что характер жизни человека определяется его идеалом: «каков его Бог, таков и он сам». Без этих положительных качественных характеристик Бога человек теряет нравственные ориентиры жизни. Это хорошо видно у Д. Мережковского:
Христианство же настаивает: не всё равно, куда идти.
У одного из святых — Григория Паламы — есть замечательное высказывание, которое в кратких и емких словах раскрывает еще одну из сторон христианского учения о Боге и характере Его присутствия в мире. Свт. Григорий писал: «Бог есть и называется природой всего сущего, ибо Ему все причастно и существует в силу этой причастности, но причастности не к Его природе, а к Его энергиям». Эта мысль подчеркивает две важные, по сравнению с древним религиозным миром, характеристики Бога. С одной стороны — Бог один, и Он не отделенное и не отчужденное от природы мира и человека Существо, но вездесущее, всё проницающее Своими действиями, находящееся в самой основе всего существующего. В то же время (с другой стороны) — Он и не какая-то безликая таинственная космическая сила, которой можно управлять, узнав Его «код», но Существо Личное. Поэтому христианство так решительно отметает все виды шаманизма, колдовства, магии, оккультизма, претендующие на возможность покорения скрытых сил того мира и использования их в своих земных целях.
Однако важнейшей характеристикой Бога, принципиально изменившей Его понимание, явилось христианское учение о том, что Бог есть любовь (1Ин.4,8). Не абсолютный властитель, который делает что хочет, не справедливый судья, милующий и наказывающий — но именно любовь! В Евангелии говорится: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3; 16). И дальше читаем: «Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3; 17). Добровольный Крест Христов доказал всю силу этой любви. (Ее ярко показал, например, фильм М. Гибсона «Страсти Христовы».)
И хотя в Священном Писании и у святых отцов находим немало выражений о Боге наказывающем и милующем, все они носят исключительно педагогический характер. Это показывает не только Евангелие, но и согласное учение всех святых отцов. Так, например, свт. Иоанн Златоуст, в проповедях у которого можно встретить сколько угодно высказываний о гневе, наказаниях и прочих «чувствах» Бога, когда раскрывает догматическое о Нем учение, прямо говорит: "Когда ты слышишь слова: "ярость и гнев", в отношении к Богу, то не разумей под ними ничего человеческого: это слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного; говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых". Свт. Григорий Нисский писал: "Ибо что неблагочестиво почитать естество Божие подверженным какой-либо страсти удовольствия или милости, или гнева, этого никто не будет отрицать даже из мало внимательных к познанию истины Сущего». Прп. Иоанн Кассиан Римлянин даже так говорил: "…без богохульства нельзя приписывать Ему и возмущение гневом и яростью". И т. д.
Как можно увидеть, познать Бога — это особая и большая тема о духовной жизни, ее основных принципах, этапах развития, критериях истинности, опасностях на ее пути. Главная же мысль выражена в словах Христа: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5,3).
Христианское учение о Боге-Любви явилось беспрецедентным в древнем мире иудейского и языческого богопонимания. Но как оно возникло у правоверных иудеев: Иисуса Назарянина и Его учеников — едва ли разрешимая загадка без признания Божественного источника этого учения.
Один и три
Евангелие вполне определенно говорит о том, что Бог есть Дух и в то же время Он Существо личное, хотя в особом значении этого слова. Особенность заключается в совершенно новом, принципиально отличном от всех дохристианских представлений учении — о едином Боге при троичности Его Ипостасей (Лиц).
Основная идея этого учения состоит в утверждении, что Бог — это безначальный Отец, предвечно рождающийся от Него Сын (Логос), и предвечно исходящий от Отца Дух Святой. Три Ипостаси равночестны, имеют одну сущность, единую любовь, единый ум, единую волю, единое действие. Некоторое понимание этого совершенно необычного учения о Боге дают аналогии.
Так, образом того, как одно может одновременно быть множественным, является, например, атом. У греческих мыслителей понятием «атом» (греч. °-tomoj — неделимый) обозначалась та предельно простая частица, из совокупности которых состоят все вещи. Но в 20-м веке было открыто, что внутри атома, оказывается, находится целый мир. Так и Бог, будучи Существом абсолютно прóстым — неделимым, в то же время во внутренней Своей жизни является Триипостасным.
Святые Отцы, исходя из того, что человек является образом Божьим, предлагают и иную аналогию, которую приводит святитель Игнатий (Брянчанинов). «Образ Троицы Бога, — писал он, — троица человек… Ум наш — образ Отца; слово наше — образ Сына; дух — образ Святого Духа… Ум без мысли существовать не может, и мысль без ума. Потому-то всякая мысль имеет свой дух».