Как волк теленочку мамой был и другие любимые сказки - Михаил Липскеров 7 стр.

– Репейник очень быстро растёт, – загадочно произнёс Слип.

– Ну и что, мужик? Ты тоже быстро вырос. И без всякого репейника.

– Смотрите! – закричала Снаппи и показала на ежей.

И действительно, было на что посмотреть. На лысых ежах стали появляться иголки.

– Я же говорил, – сказал Слип, – они облысели изнутри, и обрасти они тоже должны изнутри. Они наелись репейника, и он пророс.

И вот уже иголки на ежах проросли до размеров ежиных, а потом ещё больше.

– Ну ты гигант! – восхищённо сказал Тролль.

– Ты молодчина, Слип, – засмеялась Снаппи и поцеловала Слипа. А он притронулся к месту поцелуя и внимательно посмотрел на Снаппи. Да и Снаппи зарделась. А Тролль расхохотался. И его нога тоже хихикнула, отчего Слип и Снаппи ещё больше покраснели.

– Не тушуйтесь, мужики, то есть дети, поцелуй – это нормально. Хуже, когда по морде дают. – И Тролль опять расхохотался. А Слип и Снаппи стали походить на варёных раков. А ежи захлопали в лапки, чем обратили на себя внимание.

– Вы довольны? – спросил Слип ежей.

– Премного благодарны, юный сэр, – ответствовал главный Ёж, – вы вернули нам первозданную красоту, которая, возможно, спасёт мир. Прощайте, друзья мои. Теперь мы товарищи, и, как говорят среди нас, ежей, нет уз святее товарищества. Ещё раз прощайте.

Ежи поклонились нашим героям, строем повернулись и строем пошли прочь.

– Бывайте, мужики ежи! – крикнул им вслед Тролль.

Главный Ёж поднял лапу, и ежи остановились. Ёж повернул голову, оглядел своё стадо, подумал и вдруг очень надменно сказал:

– Отныне…отныне мы не мужики ежи, а дикобразы. Элита! А ну посторонись! Элита, шагом марш! – И махнул лапой.

Ежи повернулись и замаршировали, пока не скрылись где-то вдали.

А наши герои пошли вверх по солёной реке и набрели на целое поле опят. Но опята эти какие-то странные. Одни, поникнув шляпками, плачут, другие периодически взлетают и улетают прочь. А несколько штук сели на головы наших героев. И Слип немного подрос, а Снаппи несколько уменьшилась. А непослушная нога Тролля повела себя совсем нагло. Сначала она оторвалась от Тролля, потом пнула Слипа, взасос поцеловала Снаппи и нахлобучилась Троллю на голову. Еле-еле стащил он её с головы и наподдал ей другой ногой, но, потеряв равновесие, шлёпнулся на землю, подпрыгнул и схватил непослушную ногу. Послушная нога наорала на непослушную, и та, недовольно бормоча, вернулась на своё место.

– Это те самые ядовитые опята! – воскликнул Слип.

– Ты абсолютно прав, мой юный друг, – неожиданно ответил самый старый Опёнок и поник головой. А потом поднял её и сказал:

– Это было…

Растут на полянке опята. Дальше, мои юные читатели, а также и более взрослые, мы узнаем всё из рассказа старого Опёнка, и перед вами должны мысленно возникнуть картины его печального повествования.

– Когда-то наши предки были вполне нормальными опятами, готовыми к жарке, засолке и маринованию. Но много лет назад, когда настала грибная пора…

И ко всему этому прислушивается голова Котёнка, которая, после того как Опёнок закончил свой рассказ, тут же скрывается.

(Ох уж этот Котёнок… Пардон, Тигр. Вот только что слез с моих коленей и пошёл на кухню искать несуществующую мышь.)

– Так вот, когда наступила грибная пора и грибники было потянулись собирать нас, над нами пронёсся дождь из ядовитых мухоморов, которые раньше были вполне съедобными. Эти бывшие съедобные и сделали нас ядовитыми. Старый Мухомор, умирая от собственного яда, рассказал моему предку, что их отравил ядовитый дождь из бледных поганок, которые раньше тоже были съедобные. Тех, в свою очередь, отравил дождь из ложных белых, которые были истинными до налёта ядовитых опят. Которые, разумеется, раньше тоже были съедобными. А тех – мухоморы… – Тут старый Опёнок сделал паузу, а потом печально завершил: – Так и появилось племя ядовитых опят.

– Как же так могло получиться?! – воскликнули Слип, Снаппи и Тролль одновременно.

– Да? – вовлеклась в вопрос непослушная нога.

Старый Опёнок поднял шляпку и ответил:

– Круговорот зла в природе. Очевидно, всё началось в начале начал. Когда-то, наверное, было добро, которое по какой-то причине превратилось в зло. Периодически они меняются местами. Как мне рассказывали, всё началось с яблока…

Вернёмся на один малюсенький миг в начало начал и увидим картинку с древом, обвитым змеем, и девушку, откусывающую от яблока. Попросите родителей рассказать, что означает эта картинка.

– Волшебного? – с надеждой спросили Слип и Снаппи.

– Нет, – ответил Опёнок, – с какого-то другого… Но не в этом дело…

– А в чём же, мужик, дело, интересно знать? – язвительно спросил Тролль.

– А в том, что так мы дальше жить не можем. Причиняя зло другим, мы причиняем зло себе. Мы бы покончили жизнь самоотравлением, но, как мы слышали, это безнравственно. Так что, чтобы пройти к волшебной яблоне, вам придётся передавить всех нас. Иначе дальше вам хода нет – эвон сколько нас.

– Ну, это дело мы поправим, – после некоторого раздумья, успокоил Опёнка Тролль. – Прощайся с жизнью, приятель.

– Ты не обманываешь? – с надеждой спросил старый Опёнок.

– Зуб даю! – воскликнул оскорблённый Тролль, вынул изо рта зуб, протянул Опёнку и добавил: – Золотой!.. – А потом отцепил ногу и приказал: – Коси, коса, пока роса!..

И нога пошла косить опят. И вот уже лежит на полянке груда скошенных опят. Все мёртвые. Только голова старого Опёнка поднимается и говорит:

– Спасибо, друг, ты многих выручил. А на наше место встанут новые бойцы – здоровые и вкусные. – И упал мёртвый.

Наши герои склонили головы перед почти героической смертью старого Опёнка и его собратьев, волею судеб ставших невольными носителями изначального зла.

– Когда-нибудь они вырастут нормальными опятами, – сказал Слип. – Никогда ничего не потеряно.

И снова наши герои пошли вверх по слёзной реке. Иногда спрямляют путь, иногда идут вдоль реки, если она прямая, и снова сокращают путь к обиталищу Чёрного, или Афроволшебника. И выходят на поле одуванчиков. Вот, кажется, и причина необычайно маленького роста великанши Снаппи.

– Это они? – спрашивает Слип Снаппи.

– Откуда я знаю? – отвечает Снаппи. – Эти одуванчики такие тихие, что не способны причинить никакого вреда.

И тут откуда-то раздаётся тяжёлый вздох, сопровождаемый рыданиями и словами «Пэгги, Фея». Поднялся ветер, вода в слёзной реке заволновалась, и с одуванчиков слетают пушинки. Только на одном остаётся пушинка. А все остальные поднимаются в воздух и со злобными возгласами улетают прочь, чтобы причинить кому-нибудь непоправимый вред.

– Ничего не понимаю, – удивляется Слип.

– Это они, – говорит Снаппи.

– Похоже, – говорит Тролль, а его нога начинает гневно болтаться в суставе.

И тут поднимает голову Одуванчик с последней пушинкой:

– Да, увы и ах, это мы. Это мы, мои юные друзья, стали причиной столь малого роста этой юной леди. Это началось лет…

Стоит поле одуванчиков. Ранняя весна. Колышутся одуванчики под лёгким весенним ветерком. Вот на одном вместо пушинки вылезла жёлтая стрелка. Вскоре всё поле покроется жёлтым ковром одуванчиков. Но не тут-то было. Слышится тяжёлый вздох: «Пэгги, Фея», поднимается ветер, и с одуванчиков слетают все пушинки. Они собираются в облачко и улетают. Раздаётся голос Одуванчика:

– И так из года в год. Плач и стон, плач и стон. Поначалу мы терпели, а потом стали звереть…

Летит по небу облако одуванчиков – и в каком-то месте вянут цветы, в другом, облепленные пушинками, перестают вращаться крылья мельницы, а в третьем пушинки налетают на мирно спящего полосатого Котёнка. (Мыши он, конечно же, не нашёл, но притомился и задремал у меня на коленях.) Тот просыпается, отмахивается от пушинок, скалит зубы, кричит: «Я тигр!» – поворачивается к облаку спиной, хлопает себя по заду, но пушинки всюду, и Котёнок не успевает вертеться и хлопать себя по заду. Поэтому с воплем «Я вам покажу!» убегает прочь, поджав остатки хвоста.

И вот перед нами проходит вся история Снаппи. Этими самыми одуванчиками был отравлен поцелуй мамы и папы Снаппи. В результате чего… (вернитесь ближе к началу сказки).

– Вот такая вот история, – сказал Одуванчик. – Поневоле озвереешь, когда кто-то наверху рыдает, поднимает своими вздохами ураган и не даёт тебе созреть.

– Это Голубой Ковбой, – уверенно говорит Слип.

И в это время опять раздаётся жуткий вздох, слова «Пэгги, Фея», поднимается ветер, который вот-вот сдует с Одуванчика последнюю пушинку. Но Слип заслоняет собой её от ветра, а когда ветер прекращается, пушинка сама слетает со сладким вздохом с головы Одуванчика, и на её месте проклёвывается одна жёлтая стрелка, а потом и весь Одуванчик покрывается жёлтыми стрелками. И вдруг всё поле одуванчиков стало покрываться жёлтыми стрелками. И вот уже под лёгким ветерком колышется поле жёлтых одуванчиков.

– Как это получилось?! – воскликнула Снаппи. – Сначала ничего, а потом – всё!

– Непонятка, – согласился Тролль, и непослушная нога почесала его в затылке.

– Я сам не знаю, как это получилось, – сказал Одуванчик. – Но теперь мы вас пропустим дальше. А то у нас были плохие намерения.

А Слип посмотрел куда-то вдаль, а потом медленно, очень медленно сказал:

– Не ручаюсь, но если, как говорил старый Опёнок, существует круговорот зла в природе, то, я думаю, должен существовать и круговорот добра в природе. И, как сказал старый Опёнок, всё началось с яблока.

– Верно! – заорал Одуванчик. – Ты помог мне – заслонил от рыдающего урагана, а потом я, не зная, как, что, где, когда и почему, помог другим одуванчикам.

– И возможно, – задумчиво сказал Слип, – скоро из вас приготовят вино, навевающее доброту и вызывающее сладкую печаль.

Вздохнул Одуванчик:

– Из одуванчиков напиток забыт давным-давно, а был он слаще мёда, пьянее, чем вино…

– Не волнуйся, – успокоил его Слип, – всё может быть… – И опять посмотрел куда-то вдаль…

И вот уже гномы пьют из кружек вино из одуванчиков, вот пьют вино великаны, вот – Тролли, а вот и люди. Кто-то смеётся. Кто-то запрокинул голову и улыбается, прикрыв глаза, кто-то медленно танцует, а кто-то на гитаре, или фортепьяно, или рожке наигрывает какую-то мелодию.

– И, возможно, об этом вине кто-то напишет книжку, – подытожил видения Слип. – Ну, прощай, нам пора идти на поиски Афроволшебника, чтобы найти волшебное яблоко, которое возвращает всё на круги своя.

И они отправились дальше вверх по слёзной реке.

Идут и слышат какие-то тяжкие вздохи и причитания:

– Ох, я несчастный! Ох, и за что мне такая судьбинушка! Неуж мне так всю жисть прозябать…

Поспешили наши герои на причитания – и увидели катающийся по кругу Пирог с глазами и ртом из клубники. Остановились наши герои. Никогда им не приходилось встречаться с причитающим Пирогом, да и вы вряд ли встречали такого.

– Ты чего, мужик, плачешь, рыдаешь, тоскуешь? – спросил Тролль.

– Что с тобой? – спросил Слип.

А Снаппи подошла к Пирогу и платочком стала вытирать клубничные слёзы. А Пирог прислонился к её плечу и, хлюпнув несуществующим носом, печально ответил:

– Извела меня кручина, подколодная змея…

– Шо за кручина, мужик? Шо за змея? Ты по-человечески можешь растолковать, шо с тобой произошло?

– Как я могу по-человечески, если я Пирог?

– Ну, не можешь, так не можешь, – сказал Тролль. – Пошли дальше, мужики, чё тратить время на рассопливившийся пирог. – И он направился дальше.

А Пирог прижался к плечу Снаппи и опять принялся причитать:

– Ой, да никто меня не пожалеет, ой, да никто меня, сиротинушку, не приголубит… – А потом внезапно успокоился: – Ладно, попробую по-человечески. Так вот, неделю назад…

Стоит в деревне пекарня. В пекарне маленький Поварёнок печёт пироги. Маленькие, большие, средние. Он засыпает муку в бадью, заливает водой и быстро быстро месит тесто. А в пекарню периодически заглядывает Девочка. И тогда Поварёнок начинает месить ещё быстрее. Потом он лепит пироги и украшает каждый то сливой, то черешней, то яблоками, да так, что получаются очень милые рожицы. А когда Девочка заглядывает опять, он последний, самый большой пирог наскоро украшает клубникой. Но так как он очень торопится, то делает это не слишком аккуратно, и поэтому клубничный рот на пироге получается печальный. И в это время в пекарню входит Пекарь. Он осматривает пироги, и когда очередь доходит до печального пирога, он хмурится, поднимает Поварёнка за шиворот, что-то гневно ему говорит, а потом вышвыривает за дверь. И из-за двери раздаётся радостный смех Мальчика и Девочки. Пекарь по очереди суёт пироги в печь и вынимает их, готовых, одного за другим. А когда он, вздохнув, суёт в печь печальный пирог, в пекарню заглядывает Девушка. Пекарь расплывается в улыбке. Движения его становятся быстрее. Он смотрит на часы. Девушка заглядывает опять, и Пекарь показывает ей на часы, потом на печь.

А когда Девушка заглядывает в третий раз, то Пекарь переводит стрелки вперёд и через секунду вытаскивает плохо пропечённый, пятнистый, крайне печальный пирог, из клубничных глаз которого текут слёзы. Смотрит Пекарь на пирог, а потом пускает его из окна катиться по воле судеб.

Лежит Пирог на земле. Подошли к нему ежи-дикобразы, понюхали, сморщились – и промаршировали прочь. Точно так же поступил и спешащий куда-то гном, за ним – великан. А последним отказался от Пирога полосатый Котёнок.

(Он у меня не ест пироги с ягодами. Разве что с рыбой. И то: рыбу выедает, а тесто ну никак. Не едят котята-тигры тесто. Хоть ты тресни.)

Зашипел Котёнок, выгнул спину, рванул было в страхе, а потом опомнился и вальяжно пошёл прочь. Но перед кустами всё-таки не удержался и в страхе побежал.

– Вот такой я бессчастный, – взрыднул Пирог, – меня никто не хочет есть. Потому что меня испекли без любви… – И опять из его глаз потекли клубничные слёзы. – Так что, если не попробуете меня, пути к волшебному яблоку вам не будет.

Снаппи лизнула Пирог – и скривилась.

– Вот, – сказал Пирог, – и ты меня не любишь, – и опять запричитал: – Догорай, гори, моя лучина, догорю с тобой и я…

– Ну что ты, что ты, – стала успокаивать его Снаппи, – я тебя очень даже люблю, – отломила от Пирога кусочек и стала жевать.

А за ней и Слип отломил кусочек побольше и тоже стал жевать. А Тролль напрягся, схватил остатки Пирога и запихнул в рот. Тут же сморщился, но мужественно жевнул два раза и проглотил Пирог без остатка. Прислушался к себе – и успокоился. И тут из животов наших героев послышался голос:

– Огромное вам спасибо! Теперь я знаю, что меня любят. Прощайте, мои любезные. Как приятно, когда тебя съедают с любовью… – И Пирог умолк.

– Никто не может жить без любви, – сказал Слип, – даже пироги. И гномы. Даже если они переростки.

– И великанши-недомерки, – сказала Снаппи и посмотрела на Слипа.

И оба покраснели.

– А уж тролли, – всплеснул руками Тролль, – без любви никак! Но… она… она другому отдана и будет век ему верна, – и пригорюнился.

– Ничего, – успокоил его Слип, – всё как-нибудь уладится.

И они отправились вверх по солёной реке.

Идут себе и идут и вдруг слышат – какая-то музыкальная какофония и какой-то громкий разговор с очень грубыми словами, вместо которых мы из соображений морали будем писать «пи». И тут нога Тролля заволновалась и сделала попытку отвалить. Но Тролль её перехватил и стал придерживать несчастную, трясущуюся от страха. И в глаз Тролля врезалось какое-то зерно. Здоровое, злое. Нежареный попкорн. Кажется, в нашей сказке появляется осатаневшая кукуруза. Поднял зерно Тролль, а зерно его грубо обругало. Очень грубо. Так грубо, что одним «пи» тут не обойдёшься. Поэтому мы (я) умолчим (умолчу). Глаза у Тролля в буквальном смысле слова вылезли на лоб от ужаса, и он приготовился бежать прочь. Да так, что рванул в одну сторону, а нога в другую. И тут отовсюду в наших героев полетели зёрна. Слип и Снаппи закрываются руками, а Тролль и его нога мечутся по кругу, натыкаясь друг на друга, и от столкновений пугаются ещё больше. И наконец рухнули, обессилевшие.

– Я боюсь, – сказала Снаппи, – и мне больно.

– Что это?! – крикнул Слип, прикрывая Снаппи от мечущихся зёрен.

– Это… это… – ответил запыхавшийся Тролль, – это осатаневшая кукуруза! Надо бежать!

Его нога восприняла это как приказ, вылезла из-под Тролля и в два прыжка скрылась за деревом, изредка выглядывая. И вот ведь невезуха: как только она выглянет – тут же в неё попадает кукурузное зерно. И нога с воплем прячется обратно за дерево.

– Нет, – решительно сказал Слип, – никуда мы не побежим. Мужчины не бегают от опасности. Ты и ты, – обратился он к Снаппи и Троллю, – спрячьтесь в кустах, а я пойду выясню, отчего осатанел этот недоделанный попкорн.

Снаппи и Тролль присоединились к спрятавшейся ноге, а Слип, как настоящий мужчина, отправился на опасное свидание с осатаневшей кукурузой. Идёт по лесу. Всё громче крики, вопли, да всё ближе раздаётся какая-то какофония. Подошёл к опушке и осторожно выглянул из-за дерева. И увидел страшную картину. Стоит поле кукурузы. (Простите, мы неправильно выразились. Оно не стоит, а пребывает в состоянии хаоса.) Отдельные початки мордуют друг друга, двое ругаются, уперев стебли в бока:

– Ты пи, пи…

– А ты пи, пи…

– Я тебя пи-пи-пи.

– Пошёл пи-пи-пи…

– Сам пошёл пи-пи-пи…

И оба хрястнули друг друга по мордасам. И, должны заметить, не ограничились одни ударом.

А вот два початка, обнявшись и раскачиваясь, орут:

И рухнули.