Наверное, будь перед Сашей другой человек – беседа приняла бы другой характер.
– Ладно, не будем больше об этом, – неожиданно улыбнулся Куратор, и улыбка эта вышла почти приятельской. – Ни о чем не думайте, отдыхайте, поддерживайте форму. Кстати, по всей вероятности, вам вскоре придется снова выехать за границу.
– В Россию? В Петербург? – В последнем вопросе звучала явная издевка, но собеседник предпочел ее не заметить.
– Нет, куда в более спокойную и цивилизованную страну. У нас еще будет время обсудить подробности. Ну, всего хорошего.
Небрежно кивнув на прощание, Куратор подозвал официанта и, рассчитавшись, двинулся к автостоянке, оставив своего подопечного в полном недоумении...
Впрочем, уже к вечеру киллер прекрасно понял и смысл намеков Куратора насчет убийства в Петербурге Владислава Кирпичева, а заодно потаенные причины своего появления в России.
По всей вероятности, роль дублера при ликвидации Сибиряка (если Липчанского действительно «исполнили») не являлась для Солоника основной. Куратор вывозил его в Россию лишь для одного: засветить перед братвой. Встреча с бригадиром шадринских, безусловно, была тонко и грамотно подстроена, и лишь с одним умыслом – показать, что Солоник, даже находясь на нелегальном положении, по-прежнему боеспособен.
Неожиданно отчетливо, как выделенная особым шрифтом строка в тексте, вспомнилась прошлая, безвозвратно ушедшая жизнь: бескрайняя казахская степь, специальный центр подготовки, маленький кабинет на втором этаже административного корпуса и беседа с высоким московским гостем – кажется, с оперативным псевдонимом Координатор. «Александр Сергеевич, вам нравится, когда вас боятся? Представьте, что ваше имя внушает страх – пусть не такой сильный, но все-таки страх. Вас сторонятся, с вами не хотят встречаться взглядом, и прежде чем что-нибудь вам сказать, люди подолгу думают. Вам это приятно?»
Тогда он не ответил на этот вопрос, но ответил Координатор. И, естественно, положительно.
Страх имеет свою цену.
Его, суперкиллера Александра Македонского, создали в таковом качестве не только для физической ликвидации воров, паханов и авторитетов.
Его именем стращают, он пугало и в таковом качестве не менее ценен, чем суперкиллер.
А это значит, что теперь на него можно навесить едва ли не половину всей российской заказухи, и он, Александр Македонский, вряд ли сможет что-то опровергнуть...
Глава 16
Представительский «Мерседес» пробирался вечером по запруженным улицам центра столицы. Мокрый асфальт блестел, как прессованная икра, в черных глянцевых лужах отражались зажженные фонари и огни реклам.
Машины сопровождения, идущие спереди и сзади, стремительно уносили в чернильную темноту московских бульваров и проспектов морковно-красные габаритные огни. Ритмично вздрагивал пронзительно голубой проблесковый маячок, и динамик, установленный на крыше головной машины, то и дело передавал грозный приказ:
– Всем перестроиться в правый ряд! Пропустите спецтранспорт!
На заднем сиденье роскошного «Мерседеса» расположился Координатор. Рассеянно глядя по сторонам, он вновь и вновь воскрешал в памяти детали последней беседы с куратором Македонского.
Вроде бы пока все шло по плану.
Вроде бы...
– Вы считаете, он понял, для каких целей был привезен в Россию? – спросил тогда начальник секретной лубянской структуры.
И собеседник, словно ожидая вопроса, ответил не раздумывая:
– Безусловно. Встреча с бригадиром шадринских была подстроена так, чтобы Солоник понял, что в Москву он был привезен именно для засвечивания. Человек он неглупый, наверняка догадался, что к чему.
– Думаете, он пойдет на дальнейший контакт с шадринскими?..
– У него просто нет другого выхода. Такой контакт выгоден всем: у нашего подопечного прежде всего материальный интерес, мы же в случае его провала автоматически выходим из-под удара...
Координатор закурил, опустил стекло в дверце, и белесый табачный дым посочился на улицу.
Неуловимый и беспощадный Македонский жив, и он в действии. Продолжает выполнять приказы своих загадочных хозяев – стало быть, лидеры российской организованной преступности не могут не опасаться за свои жизни. Достаточно было засветить суперкиллера в Москве, продемонстрировать его лишь мельком, чтобы о возвращении этого жуткого человека встревоженно заговорили вновь: на бандитских «стрелках» и в саунах подмосковных коттеджей, в следственных изоляторах и в шикарных офисах, в ночных клубах и в кабинетах следователей прокуратуры...
Солоник жив, а значит, никто из всех этих воров, паханов и авторитетов, никто из истинных хозяев теневого мира не застрахован от его меткого выстрела. Ни в России, ни вне ее...
И теперь очередной выстрел, судя по всему, должен прозвучать за границей.
Несколько дней назад глава секретного лубянского подразделения встречался с очень серьезными людьми мира большого бизнеса. Точнее, бизнесмены сами напросились на конфиденциальный разговор. И касался он нефти. Коммерсант, в открытую утверждающий, что занимается торговлей нефтепродуктами, как правило, вызывает невольное уважение, смешанное с естественной опаской: нефть и все с ней связанное – сфера настолько же прибыльная, насколько и рискованная. Ни для кого не секрет, что этот бизнес почти всецело контролируется из самых что ни на есть заоблачных сфер: Кремль, Старая площадь, Белый дом, Лубянка, Варварка... И уж если его, Координатора, искусно свели с нефтяными магнатами, можно быть уверенным – у них возникли проблемы, которые можно решить лишь неделикатными методами «С-4».
Дело в том, что серьезная московская фирма, созданная не без помощи монстра-монополиста «Газпрома», заключила несколько долговременных и перспективных контрактов с немецкими партнерами. Сперва все шло отлично, но затем у фирмы начались проблемы. Как показалось, на первый взгляд незначительные. Около полугода назад руководство нескольких дочерних предприятий получило предложение сотрудничества со структурами, которые сами бизнесмены в беседе определили теневыми. Путем внегласной проверки выяснилось, что за ними стоит пятидесятишестилетний вор в законе Шакро Какачия из западногрузинского городка Зугдиди, более известный как Шакро-Старый. Руководству дочерних фирм было предложено прямым текстом: мы снимаем с вас проблемы неплатежей, нарушения графиков поставок и другие больные вопросы, а вы в свою очередь за оказанные услуги перечисляете нам определенный процент с немецких контрактов.
Коммерсанты, чувствуя более чем серьезную поддержку в Кремле, наотрез отказались платить татуированным вымогателям, пригрозив немыслимыми карами. И тогда у них действительно начались проблемы, которые никак не разрешались обычными, законными методами.
В мире бизнеса всегда все взаимосвязано и взаимозависимо, и оказывать непосредственное силовое давление на объект наезда отнюдь не обязательно. Достаточно лишь слегка наехать на смежников, от которых такой объект напрямую зависит, и сорвать несколько сделок, чтобы партнер понес многомиллионные убытки. Так и было сделано. Явного криминала не прослеживалось, и потому нельзя было подобрать соответствующую статью в Уголовном кодексе. В прокуратуре, РУОПе и ФСБ лишь разводили руками. Но немецкий контракт тем не менее оказался под угрозой срыва.
Естественно, бизнесмены, ощутившие давление, ничего не знали о существовании тайного лубянского подразделения. Посредники представили Координатора как бывшего чекистского генерала, владельца серьезного охранного агентства. Но присовокупили, что этот человек способен решить любую проблему.
Разговор получился серьезным и длился около шести с половиной часов. Кагэбэшный генерал напирал на то, что коммерсанты действительно могут рассчитывать на действенную помощь, но люди, которые оказывают на нефтефирму давление, по-своему весьма влиятельные. К тому же его контора отнюдь не государственная правоохранительная структура, существующая за счет бюджета, а коммерческая и, естественно, далекая от благотворительной деятельности. Собеседники попались умные, сразу же предложили деньги, на что Координатор заявил, что желает получить не конкретную сумму, а долю в немецком контракте.
– Если я осуществляю охранные функции на всех этапах сделки, то имею моральное право на отчисление определенного процента прибыли, – сказал он.
И партнеры поняли – фирма, во главе которой стоит бывший чекист, ничем или почти ничем не отличается от теневой структуры, причинившей им столько неприятностей.
В конце концов было найдено компромиссное решение, и коммерческая лубянская структура принялась за детальное изучение объекта.
Практически все российские контакты Какачия отслеживались и отсекались быстро и эффективно, но для полного успеха следовало ликвидировать самого организатора. Шакро-Старый уже несколько месяцев проживал в Берлине. Видимо, исподволь зондировал ситуацию с немецкими партнерами российских бизнесменов.
Практически все российские контакты Какачия отслеживались и отсекались быстро и эффективно, но для полного успеха следовало ликвидировать самого организатора. Шакро-Старый уже несколько месяцев проживал в Берлине. Видимо, исподволь зондировал ситуацию с немецкими партнерами российских бизнесменов.
И вновь все нити размышлений Координатора сходились на одном человеке: Александре Сергеевиче Солонике, более известном как Саша Македонский. Один удачный выстрел решил бы множество проблем: бизнесмены осуществят свои планы, дочерние фирмы освободятся от давления, а на счет охранного агентства каждый месяц будет перечисляться оговоренный процент...
Идущая впереди машина сопровождения, полыхнув проблесковым маячком, перестроилась вправо. Автомобили, следующие по соседней полосе, испуганно шарахнулись, а представительский «Мерседес» плавно притормозил и остановился у старинного особняка.
Скоро бывший чекистский генерал, а ныне один из богатейших людей России, названивал в Афины.
– Да, как и договорились: пусть срочно вылетает в Берлин. Вы отправляетесь вместе с ним для контроля и оперативного руководства. Только на этот раз нельзя афишировать его появление – слишком серьезная акция. На подготовку и ликвидацию даю не более десяти дней. Конец связи.
«Боинг-747» немецкой компании «Люфтганза», выполнявший рейс Афины—Берлин, приземлился в аэропорту Тигель минута в минуту, с чисто немецкой точностью. Высадка, таможенный и паспортный контроль не заняли много времени, и спустя минут десять двое мужчин явно негреческой наружности уже садились в такси, лимонного цвета «Мерседес».
– Никогда прежде не приходилось бывать в Берлине? – поинтересовался серенький у Солоника.
За окнами проплывал пейзаж бывшей столицы Третьего рейха. Строгие перспективы улиц, нарезанные правильными прямоугольниками скверы, аккуратно подстриженные газоны... Было в этом городе что-то магическое – так, во всяком случае, подумалось Саше.
На первый взгляд казалось, что Берлин ничем не отличался от любой европейской столицы. И пусть не было в нем пражских шпилей и мостов, сказочного венского леса, туманов Темзы и боя Биг-Бена, знакомого еще по диккенсовским романам, но что-то загадочное в Берлине тем не менее ощущалось...
– Я служил в Группе советских войск в Германии, в танковой части недалеко отсюда, – напомнил Саша и тут же поймал себя на мысли, что кому, как не серенькому, знать его биографию.
Таксист, услышав русскую речь, вздрогнул и как-то странно взглянул на пассажиров: казалось, он даже съежился, втянув голову в плечи.
– Хорошая же у нас репутация, – вздохнул серенький, – впрочем, чего говорить... И так все понятно.
Спустя час такси остановилось у небольшого коттеджика. Как объяснил Куратор, тут была оборудована загодя снятая конспиративная квартира.
– Сегодня отдыхайте, – распорядился он, – а с завтрашнего дня займемся непосредственным изучением объекта. Вы будете тут один – нас не должны видеть вместе. Все это время я буду в гостинице, в случае форс-мажора звоните. Вот телефон...
Структура, заказавшая ликвидацию Шакро-Старого, подготовилась к предстоящему исполнению более чем серьезно. Две полуторачасовые видеокассеты, явно записанные «наружкой», позволяли наблюдать объект в движении, почувствовать его ритм. Личное дело Какачия также дало несколько характерных деталей: согласно подробному досье, предоставленному сереньким, этот вор в законе отличался скромностью в быту, редко пользовался услугами телохранителей, категорически не признавал бронежилетов. Там же, в досье, указывались чисто технические моменты: теперешнее место жительства, привычки, контакты, склонности. В частности, Шакро-Старый, как и многие люди его круга, употреблял наркотики, отдавая предпочтение морфину. Марки и номера автомобилей, на которых объект передвигался по Берлину, а также подробный адрес и номер автостоянки тоже были приведены в досье.
– В вашем распоряжении десять дней, и я вас не тороплю. – Куратор вновь и вновь прокручивал видеозаписи. – Хотя ваша задача не из самых сложных. Видите – молодой человек? Это его водитель, он же выполняет роль телохранителя. Всего лишь спортсмен, в охране – непрофессионал. Такой может выручить разве что в уличной драке. Кстати, нами установлено, что пятого августа он должен на несколько дней слетать в Москву, так что Шакро сам сядет за руль.
– Каким образом я должен его «исполнить»? – конкретизировал Македонский.
– Мне кажется, лучше всего подойдет пистолет с глушителем. Впрочем, решающее слово за вами. Съездите в район Вильемсдорфа, где он теперь живет, проведите рекогносцировку, посмотрите, прикиньте, что и как. Мы предоставили вам относительно свежую информацию, но и она в любой момент может измениться. Действуйте, как всегда, сообразно конкретной ситуации. Вы ведь профессионал, и не мне вас учить.
Последующую неделю Солоник потратил на скрытое наблюдение за объектом. Каждое утро киллер, на всякий случай слегка загримировавшись, отправлялся в район, где обитал Какачия. Шакро действительно отличался скромностью, присущей старым, «нэпманским« ворам. Не питал любви к навороченным лимузинам, фешенебельным коттеджам и роскошной одежде. В Берлине Шакро жил относительно скромно, не привлекая ничьего внимания: снимал небольшой домик в тихом зеленом районе. Впрочем, даже в Москве законник, имевший, казалось, неограниченные возможности, обитал в типовой двухкомнатной квартире...
Спустя дней восемь Македонский знал о Шакро все или почти все: примерный распорядок дня, привычки, наклонности и контакты, маршруты передвижения, рестораны, в которых тот проводил свободное время...
И, естественно, прикидывал возможные способы его устранения.
Вариантов было несколько. Первый – застрелить Шакро из движущегося автомобиля где-нибудь в центре города. Второй – убить из снайперской винтовки со стационарной позиции, как в свое время Глобуса. Третий – уничтожить объект при помощи взрывного устройства, как некогда был уничтожен в своем шестисотом «мерсе» Сережа Новгородский, более известный как Сильвестр. Четвертый – ликвидировать Какачия из пистолета с глушителем.
Взвесив все «за» и «против», Солоник решил, что первый вариант отпадает. Берлин – не Москва, и после стрельбы из «калашникова» в центре города полиция встанет на уши, чтобы найти стрелка. А немецкие менты – не московские, эти обязательно найдут. К тому же киллер недостаточно хорошо знал Берлин, что не оставляло шансов грамотно скрыться. По этой же причине отпадал и второй вариант. Третий – подложить в автомобиль Шакро взрывное устройство – также выглядел сомнительно: при любом взрыве возможны случайные жертвы, а в том, что таковыми могут стать законопослушные немцы, сомневаться не приходилось. И резонанс от такого убийства стал бы слишком велик: одно дело, когда в результате разборки гибнет какой-то русский уголовник, а другое – когда при этом страдают невинные немецкие граждане. Тут уж ответная реакция местной полиции не заставит себя ждать.
Таким образом, оставался четвертый вариант, предложенный Куратором с самого начала...
Удобней всего было бы ликвидировать Какачия в многоярусном подземном гараже, где обычно стояла его машина. Тем более что его шофер, он же телохранитель, действительно вылетал в Москву. Было выбрано оружие – «зигзауэр» с мощным глушителем, транспорт для отхода – американский мотоцикл «Харлей-Дэвидсон», позволяющий свободно маневрировать в перенасыщенном автомобильном потоке Берлина и в случае чего уйти от погони.
Был выбран и день ликвидации – двенадцатое августа.
Оставалось немногое: получить у Куратора необходимые оружие, транспорт и согласовать чисто технические детали. Для этого серенький и назначил своему подопечному встречу в центре города...
Бар отеля «Европа-центрум», в котором условились встретиться, небольшой и на удивление уютный, выглядел необычно из-за того, что посетителям, кроме обыкновенного стандартного меню, предлагалось и нечто экзотическое. Столики были окружены кольцом бассейна с подкрашенной водой, которая, журча, тихо лилась из расположенной в центре бутафорской лилии.
Куратор, обычно пунктуальный, на этот раз запаздывал, и Саша, рассеянно помешивая ложечкой остывающий кофе, с интересом посматривал по сторонам.
За крайним столиком примостилась парочка, видимо, студенты. Молодой человек, высокий, с длинными волосами, всем своим видом воскрешающий в памяти хиппи шестидесятых, что-то любовно втолковывал своей спутнице, маленькой, черненькой, похожей скорее на кавказскую женщину, чем на немку.
Напротив Саши сидели еще двое, судя по самодовольному виду и манерам – типичные берлинские бюргеры, почтенные отцы семейств. Оба неторопливо потягивали светлое бутылочное пиво и степенно, с достоинством перебрасывались короткими фразами. До слуха Солоника то и дело долетало: «йа, йа», и немецкая речь невольно ассоциировалась с художественными фильмами об Отечественной войне.