Вновь щелкнули хлысты, и животные потянули корабль вперед.
Колеса закрутились. Но они вовсе не двигали корабль, они лишь поддерживали его на воде, как колеса держат повозку.
Да, именно повозкой и был этот странный корабль, огромной повозкой, предназначенной для того, чтобы катиться по поверхности воды с помощью страшных монстров, которые мне представлялись жуткой помесью легендарного морского змея, морских львов из мира Джона Дэйкера и саблезубых тигров.
Волны кошмарного океана бороздили совершенно кошмарные животные, которые тащили за собой наше чрезвычайно странное судно!
Хлысты защелкали громче, воины затянули какую-то песню, и монстры еще быстрее повлекли корабль в открытое море. И вскоре Ровернарк и весь унылый берег скрылись за горизонтом. Мы были одни в этом странном безмолвном море.
Епископ Белпиг оживился. Он надел шлем и поднял забрало. В обрамлении полированной стали его лицо выглядело еще более порочным.
— Ну, граф, что вы думаете об этих наших «машинах»?
— Никогда не встречал подобных чудовищ! И даже представить не мог, что такое существует! Как вам удается приручать их?
— Мы их называем слеви и разводим специально для этой работы. Это домашние животные. Когда-то в Ровернарке было много ученых. Они создали наш город, снабдив его отоплением от источников тепла в глубине планеты. Они построили наши корабли, а также вывели разные новые породы животных для перевозки тяжестей. Но это было тысячи лет назад. Теперь нам такие ученые уже не нужны…
«Странно», — подумал я. Но никак не отреагировал на это заявление. Вместо этого я сказал:
— Так на кого мы будем охотиться, лорд епископ?
Белпиг глубоко вздохнул, словно в предвкушении:
— Мы будем охотиться на самого морского оленя, вот на кого! Это опасное предприятие! Мы все можем погибнуть!
— Мысль о смерти в этом мерзком море не очень привлекательна, — заметил я.
— Да, гнуснее смерти не придумаешь! — он захихикал. — Это, наверное, самая похабная из всех смертей! Но в этом-то и заключается прелесть нашего предприятия!
— Может быть, для вас.
— Да бросьте, граф! Мне кажется, вам уже начинает нравиться наш образ жизни!
— Вы знаете, как я благодарен вам за гостеприимство. Если бы не вы, я бы, вероятно, совсем пропал… Но слово «нравится» сюда как-то не очень подходит. Так мне, во всяком случае, кажется.
Он облизал свои пухлые губы. Его бледные глазки теперь горели и сверкали.
— Но эта девочка-рабыня?..
Я глубоко вдохнул в себя холодный, насыщенный солью воздух.
— Мне приснился той ночью ужасный кошмар, а проснувшись, я обнаружил подле себя эту девицу. Мне даже сначала показалось, что она — продолжение этого кошмара…
Белпиг расхохотался и похлопал меня ладонью по спине:
— Эх вы, сластолюбец! В Ровернарке не надо ничего стесняться! Она мне все рассказала!
Я отвернулся и оперся на перила фальшборта, глядя на мрачные волны. На лице у меня уже образовалась корка соли. Борода от нее вся склеилась и царапала мне кожу.
Морские чудища, издавая время от времени лающие звуки, тащили корабль вперед, колеса шлепали своими плицами по густосоленой воде, епископ все хихикал и обменивался взглядами с мрачным Моргегом. Иногда в разрывы между тучами пробивались лучи тусклого красноватого светила. Оно выглядело как драгоценный камень, свисающий с потолка темной пещеры. Иной раз тучи сходились столь низко и столь плотно, что закрывали вообще весь свет, и мы двигались в полной темноте, в которой едва видны были слабые огоньки наших фонариков. Поднялся легкий бриз и захлопал полами моего плаща, заполоскал знамена, висевшие на флагштоках, но почти не потревожил поверхность соленого моря.
Волнение в моей душе улеглось. Губы еще пытались произнести имя Эрмизад, но ни звука не слетало с них, словно они боялись чего-то.
Корабль продолжал двигаться вперед. Ничем не занятый экипаж и рабы из свиты епископа бесцельно слонялись по палубам, присаживаясь то там, то тут.
А епископ Белпиг, кажется, вовсю наслаждался прогулкой. Его толстые щеки все время тряслись от хохота.
Я подумал, что теперь мне все совершенно безразлично, даже если я погибну на этой охоте в этом странном соленом море.
Глава VII Колокол и Чаша
Несколько позже епископ Белпиг удалился в свою каюту вместе с рабами. Девица, что принесла его приглашение на охоту, появилась на палубе, подошла ко мне и положила теплую ладонь на мою озябшую руку.
— Господин, я не нужна тебе?
— Пойди отдайся Моргегу или кому-нибудь еще, кто тебя пожелает, — ответил я равнодушно. — И, прошу тебя, забудь о той ночи…
— Но ты же сам велел мне ехать и подружку с собой взять… Я думала, ты уже немного привык к нашим обычаям и тоже хочешь получать удовольствие…
— Никакого удовольствия ваши обычаи мне не доставляют. Пожалуйста, уходи.
Она ушла, и я остался на палубе в одиночестве. Потер ладонью уставшие глаза, залепленные солью. Потом тоже спустился вниз, нашел отведенную мне каюту и запер за собой дверь. Рундук, сплошь заваленный мехами, я проигнорировал и предпочел улечься в подвесной койке, предназначенной, несомненно, для слуги.
Укачиваемый в этом гамаке, я скоро заснул.
И сразу мне стали сниться сны, неясные и странные. Какие-то картины, какие-то слова… Лишь некоторые из них достигали моего слуха, но и этого было достаточно, чтобы я содрогнулся.
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ — МЕЧ ГЕРОЯ
СЛОВО МЕЧА — ЗАКОН ДЛЯ ГЕРОЯ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
НА КЛИНКЕ МЕЧА — КРОВЬ СОЛНЦА
РУКОЯТЬ МЕЧА И РУКА ГЕРОЯ — ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
РУНЫ НА КЛИНКЕ МОГУЩЕСТВЕННЫ И МУДРЫ
ИМЯ МЕЧА ЕСТЬ ИМЯ КОСЫ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ МЕЧ
ЧЕРНЫЙ…
Слова эти барабанным боем звучали у меня в ушах. Я потряс головой и чуть не вывалился из гамака. За дверью послышались чьи-то поспешные шаги. Потом шаги раздались у меня над головой. Я вылез из гамака, подошел к умывальнику в углу, плеснул в лицо холодной водой, а затем вышел из каюты и по разукрашенному трапу поднялся на верхнюю палубу.
Там стоял Моргег и еще один человек. Они наклонились через фальшборт, прислушиваясь к чему-то. Воины на баке продолжали хлестать тягловых чудовищ.
Увидев меня, Моргег отступил от борта. Его бледные глаза смотрели озабоченно.
— Что там? — спросил я.
Он пожал плечами:
— Нам показалось, что мы что-то услышали. Странный звук… Мы такого в здешних водах никогда не слышали.
Я тоже некоторое время прислушивался, но услышал только щелканье хлыстов да шлепанье плиц о воду.
Потом я различил какой-то иной звук. Неясный, гулкий, прямо по курсу корабля. Я впился глазами в туманную даль. Звук доносился все более отчетливо.
— Это же колокол! — вскричал я.
Моргег нахмурился:
— Колокол? Может, впереди скалы? И кто-то нас предупреждает?
Моргег ткнул пальцем в морских чудовищ:
— Если бы впереди были скалы, слевы их тотчас бы почуяли и отвернули в сторону.
Звон между тем усиливался и приближался. Он, видимо, исходил от огромного колокола: звук был низкий и глубокий, от него даже корпус корабля дрожал.
Он обеспокоил и наших морских чудищ. Они пытались свернуть, но хлысты воинов заставляли их плыть по прежнему курсу.
А звук все нарастал, пока, казалось, не обволок всех нас.
На палубе появился епископ Белпиг. Он был без доспехов, в чем-то вроде ночной рубашки, поверх которой был накинут огромный меховой плащ. Колокол, без сомнения, заставил его прервать очередную оргию. На лице епископа был написан откровенный страх.
— Вы знаете, что это за колокол?
— Нет! Нет!
Но я понял, что он знает. Или, по крайней мере, догадывается, что это такое. И очень этого боится.
— Бладрак… — начал было Маргег.
— Молчать! — рявкнул Белпиг. — Как он мог здесь оказаться?
— Что такое бладрак? — спросил я.
— Ничего, — пробормотал Моргег, глядя на епископа.
Я не стал настаивать, но ощущение опасности, которое не покидало меня с того момента, как я взошел на этот корабль, еще более усилилось.
Звон теперь был такой мощный, что у меня заболели уши.
— Поворачивай корабль! — приказал Белпиг. — Командуй, Моргег! Быстро!
Его явный страх удивил меня. Раньше он производил впечатление уверенного в себе человека.
— Возвращаемся в Ровернарк? — спросил я.
— Да, мы… — он замялся, глаза его скользнули по мне, повернулись к Моргегу, потом обратились в море. Он попытался улыбнуться. — Нет, пожалуй, нет.
— Почему вы передумали? — спросил я.
— Проклятие! Да замолчите же! — заорал было он, но тут же взял себя в руки. — Простите, граф Урлик. Ужасный звон! Нервы не выдерживают… — и он быстро убрался вниз по трапу.
— Почему вы передумали? — спросил я.
— Проклятие! Да замолчите же! — заорал было он, но тут же взял себя в руки. — Простите, граф Урлик. Ужасный звон! Нервы не выдерживают… — и он быстро убрался вниз по трапу.
А колокол все продолжал греметь, но воины уже разворачивали наших тягловых чудищ. Вспенив волны хвостами, те развернули корабль на обратный курс.
Воины без устали погоняли их хлыстами, и корабль постепенно набирал ход.
А звон все звучал, но звук его теперь был несколько тише.
Корабль шел очень быстро, и колеса поднимали водяную пыль, сбивая верхушки волн. Наша огромная морская повозка вся тряслась и качалась, и мне пришлось даже ухватиться за перила.
Звон понемногу стихал за кормой, и скоро вокруг нас вновь царила почти полная тишина.
Епископ снова появился на палубе, на сей раз облаченный в броню и с плащом на плечах. Лицо соответствующим образом обработано косметикой, но под ее слоем я заметил необычную для него бледность. Он поклонился мне, кивнул Моргегу и даже изобразил на губах нечто вроде улыбки.
— Простите, граф Урлик. Я на секунду потерял голову. Я только перед этим проснулся и еще не пришел в себя… Ужасный был звук, правда?
— Более ужасный для вас, нежели для меня, как мне кажется. Я думаю, вы узнали этот звук, епископ.
— Нет!
— И Моргег тоже узнал. Он даже назвал какое-то имя — Бладрак…
— Очередная сказка! — Белпиг резко взмахнул рукой, словно прекращая этот разговор. — Легенда о морском чудовище, Бладраке, голос которого якобы похож на звук огромного колокола. Моргег вообще верит во всякие чудеса. И, видимо, решил, что Бладрак явился сюда, чтобы поглотить нас. — Голос его поднялся почти до визга и звучал совершенно неубедительно.
Я был гостем на этом корабле, и мне было неудобно продолжать свои расспросы. Пришлось удовлетвориться тем объяснением, которое мне было предложено, хотя оно выглядело как только что сочиненная ложь. Я вернулся в свою каюту, а Белпиг отдал Моргегу приказ вновь изменить курс. В каюте я обнаружил все ту же девицу. Она лежала на койке совершенно голая и улыбалась мне.
Я тоже ей улыбнулся и залез в гамак.
Но вскоре меня опять побеспокоили.
Не успел я закрыть глаза, как услышал крики на палубе.
Опять я торопливо вылез из гамака и побежал наверх.
На этот раз не было никаких колоколов. Белпиг и Моргег, перегнувшись через борт, кричали что-то матросу на нижней палубе. Когда я вышел на палубу, тот как раз отвечал им:
— Клянусь, я видел! Свет слева по курсу!
— Но мы далеко от берега! — не унимался Моргег.
— Тогда это, наверное, корабль.
— Что, еще одна легенда ожила? — спросил я Белпига.
Он резко повернулся и уставился на меня.
— Я сам ничего не понимаю, граф Урлик! По-моему, матрос все выдумывает! Ему просто показалось! Обычная вещь: стоит встретить в море одно необъяснимое явление, за ним тут же следуют другие!
Я кивнул. Так действительно бывает. Но тут я сам увидел свет в море.
— Смотрите, это, должно быть, еще один корабль!
— Слишком мощный свет для корабельного фонаря.
И тут я решил задать ему вопрос, который не давал мне покоя после беседы с лордом Шаносфейном.
— А что, если это Серебряное Воинство?
Епископ бросил на меня испытующий взгляд.
— А что вы знаете о Серебряном Воинстве?
— Очень немногое. Например, что они принадлежат к иной расе. Что они завоевали большую часть побережья по ту сторону моря. Их считают пришельцами из страны, которая зовется Луной и находится на обратной стороне мира.
— Кто вам все это рассказал?
— Лорд Шаносфейн. Светский Владыка.
— Ну, он мало знает о событиях в мире, — сказал епископ. — Он больше интересуется абстрактным знанием. Серебряное Воинство — не такая уж серьезная угроза. Они разграбили пару городов на том берегу, это правда, но, по моему мнению, они уже ушли, исчезли.
— А почему вы мне о них ничего не рассказали, когда я спрашивал, есть ли у вас враги или опасность их появления?
— Что? Враги? — Белпиг рассмеялся. — Я вовсе не считаю врагами этих воинов с другой стороны мира, которые никогда не угрожали нам!
— Вы их даже потенциальными врагами не считаете?
— Даже потенциальными! Как они могут напасть на нас? Ровернарк неприступен!
Тут опять раздался хриплый голос матроса:
— Вон! Вон, смотрите!
Матрос был прав.
И тут я услышал голос. Отдаленный, неясный, он словно звал на помощь.
— Может, кто-то попал в беду? — предположил я.
Епископ сделал нетерпеливый жест.
— Вряд ли!
И свет, и голос меж тем приблизились. И до нас явственно донеслось одно слово. Очень явственно.
— Берегитесь! — кричал голос. — Берегитесь!
Белпиг фыркнул:
— Пиратская уловка, вот что это такое! Моргег, воинов к бою!
Моргег отправился вниз.
Источник света был теперь совсем близко. А голос звучал несколько иначе — как стон или плач.
И тут мы увидели, что это такое. Огромная золотая чаша, словно подвешенная во мраке. Чаша гигантских размеров. Именно из нее исходили и свет, и стон.
Белпиг даже отступил на шаг и прикрыл глаза. Он, несомненно, никогда в жизни не видел такого яркого света.
Голос зазвучал вновь:
— УРЛИК СКАРСОЛ, ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ ИЗБАВИТЬ ЭТОТ МИР ОТ БЕД И ОБРЕСТИ ПОКОЙ ДУШИ — ТЫ ДОЛЖЕН ВНОВЬ ПОДНЯТЬ ЧЕРНЫЙ МЕЧ!
Это был голос, который преследовал меня в моих ночных кошмарах. Теперь он звучал наяву. Настала моя очередь испугаться.
— Нет! — воскликнул я в ответ. — Я никогда больше не коснусь Черного Меча! Я поклялся в этом!
Я произносил все эти слова сам, но они как будто исходили не из моих уст, словно не я их придумал. Ведь я до сих пор так и не понял, что такое Черный Меч и почему я отказываюсь владеть им. И отвечал как бы не я, а все те воины, коими я когда-то был, и те, кем мне еще предстояло стать.
— ТЫ ДОЛЖЕН!
— Никогда! Ни за что!
— ЕСЛИ НЕТ, ЭТОТ МИР ПОГИБНЕТ!
— Он и так обречен!
— НЕТ!
— Кто ты? — я все еще не верил, что это проявление какой-то потусторонней, сверхчеловеческой силы. Все, что до сего времени со мной случалось, имело хоть сколько-нибудь приемлемое объяснение. Но только не эта кричащая Чаша и не этот голос, звучащий с небес, подобно голосу Бога. Я всматривался в Чашу, стараясь определить, что в нее налито, но, похоже, она была пуста.
— Кто ты? — вновь прокричал я.
Искаженное лицо епископа Белпига заливал яркий свет. Он корчился от ужаса.
— Я — ГОЛОС ЧАШИ. ТЫ ДОЛЖЕН ВНОВЬ ПОДНЯТЬ ЧЕРНЫЙ МЕЧ!
— Никогда!
— ТЫ НЕ СТАЛ СЛУШАТЬ ГОЛОС, ЧТО ЗВУЧАЛ В ТВОИХ СНАХ, ПОЭТОМУ Я ПРИШЕЛ К ТЕБЕ НАЯВУ В ЭТОЙ ФОРМЕ, ЧТОБЫ ТЫ НАКОНЕЦ ПОНЯЛ, ЧТО ДОЛЖЕН ВНОВЬ ПОДНЯТЬ ЧЕРНЫЙ МЕЧ…
— Никогда! Я же поклялся!
— …И КОГДА ТЫ ПОДНИМЕШЬ ЭТОТ МЕЧ, ТОГДА СМОЖЕШЬ НАПОЛНИТЬ ЧАШУ! ДРУГОЙ ТАКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ МОЖЕТ НЕ ПРЕДСТАВИТЬСЯ, ВЕЧНЫЙ ГЕРОЙ!
Я зажал уши ладонями и закрыл глаза.
И тут же почувствовал, что свет пропал.
Я поднял веки.
Чаша исчезла. Вокруг опять царил мрак.
Белпиг весь трясся от страха. Было ясно, что он считает меня виновником этого ужасного явления.
— Это не по моей вине, уверяю вас, — произнес я мрачно.
Белпиг долго кашлял, прежде чем что-то сказать.
— Я слыхал о людях, способных вызывать иллюзии, граф Урлик, но совсем не такие иллюзии… Не такие страшные… Это впечатляет, но я надеюсь, вы не станете еще раз злоупотреблять своей властью… То, что я не могу ответить на ваши вопросы касательно этого колокола, вовсе не значит, что вам следует прибегать…
— Даже если это была иллюзия, епископ, вызвал ее вовсе не я.
Белпиг хотел что-то сказать, но передумал. Пошатываясь и содрогаясь, он отправился вниз.
Глава VIII Логовище морского оленя
Я еще долгое время оставался на палубе, вглядываясь в полумрак в надежде увидеть хоть что-нибудь, что даст мне ключ к разгадке этого странного видения. Если не считать той ночи в царстве элдренов, когда я видел себя таким, каким я стал теперь, это было в первый раз, когда мои ночные кошмары явились ко мне наяву.
И теперь это был, конечно, не сон, ибо епископ Белпиг был всему этому живым свидетелем, равно как и весь экипаж корабля, и члены его свиты. Они переговаривались на нижних палубах-террасах, поглядывая на меня с некоторым беспокойством, несомненно надеясь, что я более не допущу подобных явлений.
Однако если кричащая чаша была со мной, то невидимый колокол явно имел какое-то отношение к епископу Белпигу.
Тогда почему епископ продолжал эту охоту? Любой здравомыслящий человек на его месте давно бы вернулся к Обсидиановому городу, к безопасности. Может быть, он назначил в этих водах рандеву с кем-нибудь? Но с кем? С кем-то из пиратов, которых он упоминал ранее? Или даже с Серебряным Воинством?