Тренеру, однако, не следует быть «запрограммированным» лишь на ошибки спортсменов. Возможно внесение каких-либо корректив и в тренерскую работу. Тренер может изменить, скажем, содержание тренировок, внести поправки в действия хоккеистов того или иного амплуа, поискать, попробовать новые сочетания игроков, изменить состав звеньев, взять иной тон в беседах со спортсменами. В этом случае любой конфликт становится разрешимым, а самое главное – богаче становится жизнь команды. Тренер, команда, хоккей в целом извлекают, таким образом, из конфликта несомненную пользу. Совсем нежелательна ситуация, когда остаются обиды, неприязнь.
Решив разногласия в свою пользу, тренер, конечно же, укрепит авторитет. Однако гораздо важнее то, что конфликт прибавит ему опыта, поможет расширить и углубить специальные и педагогические знания, побудит использовать в дальнейшей работе различные подходы. Но одно должно быть незыблемым – равное отношение ко всем хоккеистам без каких-либо скидок на возраст, мастерство. Тренер обязан упрятать подальше свои симпатии и антипатии.
Это сказать просто – равное, справедливое отношение ко всем игрокам. Хоккеисты именитые всегда и во многом имеют приоритет. В чем? В материальном поощрении, в славе, начало которой положено тренером. Но не в снижении требовательности. Ветерану команды, ведущему игроку не должно делаться скидок, послаблений ни в дисциплине, ни в игровом рвении – ни в чем. Пожалуй, даже наоборот. Жизнь свидетельствует: успех, высокая боеспособность команды держатся на требовательности к себе ведущих спортсменов.
Конфликты тренеров с хоккеистами бывают и необратимы. Причины могут быть разными, но независимо от них вина тренера очевидна. В ее основе может быть нескромность наставника, когда победы приписываются тренером себе, а поражения – хоккеистам. Бывает, что тренер ведет себя недостойно, нарушает этику, спортивный режим. Значит, ноша оказалась не по плечу, и отстранение от работы такого тренера – решение единственно справедливое.
Хотелось бы здесь прояснить свою позицию относительно того, как следует оценивать роль тренера, если команда побеждает и если – проигрывает.
Команда одержала победу – и тренер отдает должное лучшим игрокам, звеньям, тем, кто доблестно сражался на льду, выполняя его задания. «Якать»? Ни в коем случае! Пусть о тренере, его вкладе в победу скажут другие, в том числе и сами игроки. Настоящего тренера не забудут, не обойдут вниманием. Ни руководители клуба, ни журналисты. Да и скромность его будет замечена, оценена, хоккеисты будут стремиться подражать своему наставнику.
А как поступить тренеру, если от команды отвернулась удача? В ответе, разумеется, тренер. Это он готовил игроков, звенья, определил состав команды, руководил игрой. Анализ событий, просмотр видеозаписи матча должны помочь коллеге выявить основные моменты – по какой причине проиграла его команда. В чем ты как тренер допустил просчет. Какие промахи допускали вратарь, защитники, звенья нападающих. Такой анализ полезен всем звеньям, всем игрокам. Спокойный разбор ошибок как тренера, так и хоккеистов может стать темой серьезного разговора, началом работы по устранению слабостей, наращиванию мастерства.
Особая роль в анализе – тактическим построениям, волевому состоянию звеньев. В чем, в каких элементах уступили сопернику звенья, отдельные игроки? Какими средствами и методами будут исправляться недостатки? Тренер может обвинить игроков лишь в слабой дисциплине, в том, что не отданы все силы игре, не выполнено задание на матч, если оно было посильным.
Очень важно выбрать правильный тон для критики. А главное – советы, четкая перспектива, как спортсмены вместе с тренером будут выправлять изъяны, обретать необходимое умение.
Хоккей и тренировка
Повидал я на своем веку немало тренеров. Разные всё это люди. Одни красноречивы, неистощимы на «байки» из жизненной практики, готовы ринуться в спор на любую тему, не только о спорте. Рядом с этими, как их зовут, «говорунами» менее заметны «молчуны» – те больше слушают, вникают в суть споров, все наматывая на ус. Но, разумеется, не манера изъясняться и не умение слушать и впитывать умные речи определяют квалификацию тренера. Что же? Знание современного хоккея – его глубин, его течений.
И, разумеется, не в общих чертах – в теоретическом и практическом аспектах. А также представление, куда хоккей «держит путь», каковы те новые магистрали, на которые выйдут завтра лучшие команды мирового хоккея.
Но истинному тренеру недостаточно и этих познаний. Важно воображение, собственное видение игры. Не с чужих слов почерпнутое, а сформированное как итог долгих раздумий, споров с самим собой. И пусть это представление об игре не окончательное, пусть подлежит оно проверке, а то и пересмотру. Главное заключается в том, что оно должно быть выстрадано тренером, принадлежать ему и только ему. Плагиат здесь недопустим.
Параллельно с тем, каким видится тренеру хоккей и его непобедимая команда, у него непременно должно сложиться представление о содержании и характере тренировочной работы. Он должен знать ответы на вопросы, как быть с командой в целом, как воспитывать отдельные связки, звенья, амплуа каждого игрока, как впишутся они в новую систему или тактику игры. И вот это-то последнее звено в длинной цепи достоинств тренера – умение в полном согласии со своими творческими концепциями проводить тренировки – и является главным мерилом его квалификации. С нее, с тренировки, начинает наставник завоевывать авторитет у игроков. Ею он как бы высвечивает будущие успехи команды. Умело построенные, упорные тренировки ведут спортсменов к высотам мастерства. Творчески осмысленная тренировка – кратчайший, как геометрическая прямая, путь к созданию классной команды.
Какое самое сокровенное желание любого тренера? Воспитать – и побольше! – игроков волевых, умелых, думающих, таких, которых полюбит зритель. С их помощью создать классную команду, что будет дарить зрителю захватывающий хоккей, и, конечно же, способную побеждать. Те из коллег (а таких, знаю, немало), кто полагает, что авторитет и слава придут к ним вместе с должностью, пользу хоккею не принесут. Такие тренеры, как правило, больше говорят, чем делают. От этого страдают игроки. Спортсмен средних достоинств так и не становится хорошим, видным хоккеистом. Способный же ходит всю свою безрадостную спортивную жизнь в подающих надежды, не вытягивая на игрока яркого, выдающегося.
В чем вижу роль истинного тренера, когда он общается со спортсменом на тренировках, в беседах, спорах?
Известно, что способности, пусть в неодинаковой мере, природа-матушка подарила каждому человеку. С учетом этих способностей, наклонностей, особенностей натуры, характера движений игрок вместе с тренером выбирает амплуа, свое место в команде. Причем различия, и довольно разительные, существуют не только, скажем, между вратарем и полевыми игроками, защитником и нападающим, но и в отдельных линиях – между игроками обороны, между игроками нападения.
Возможно, то, о чем я говорю, покажется кому-то прописной истиной. Однако до сего времени многие и многие тренеры во многих командах, – не только во взрослых, но и детских, где идет становление мастерства юных хоккеистов, – занятия проводят под одну музыку, по единому конспекту. Это в корне неверно. Конвейер на тренировке? Он не позволит воспитать яркую индивидуальность. Как тут быть? Конечно, большим подспорьем могут стать индивидуальные занятия. Но как вписать такой подход в тренировку всей команды, если на площадке один-два тренера и двадцать пять – тридцать хоккеистов?
Такая задача по плечу лишь творческим, энергичным тренерам. Разумеется, в содружестве с грамотными спортсменами. Оно вообще очень важно, когда решаются проблемы роста мастерства – индивидуального или всего звена.
Для таких занятий на льду удобно использовать поточный метод тренировки, о котором уже говорилось вскользь. В «поток», как в программное устройство, «заложить» упражнения для хоккеистов разных амплуа, предоставив им широкий простор для выбора и творчества.
Например, предлагается упражнение, когда сыгранные пятерки, чередуясь, маневрируют по длине поля, игроки передают друг другу сразу несколько шайб, атакуя с ходу то одни, то другие ворота. Затем нападающие, встречая сопротивление защитников своего звена, должны вести с ними единоборство, применяя обводку и скрытные пасы. Продолжая действовать в том же ключе, одни пятерки при обороне используют или персональную опеку, или прессинг, другие ведут атаку, получив от тренера задание акцентировать внимание на каком-либо одном элементе – к примеру, в зону соперника входить только по центру, использовать в завершающей фазе быстрый пас или блокировку, применять другие приемы.
Здесь, как и в других ситуациях, тренер обязан – да-да, обязан! – не пропустить мимо внимания ни единого случая проявления игроками выдумки, фантазии. Радость тренера по этому поводу должна быть, по моему убеждению, гласной: игроки должны знать, что наставнику особенно нравится. В такой благоприятной среде у каждого игрока будет развиваться и закрепляться не только необходимый двигательный навык, но и, что очень важно, получат развитие те естественные движения и склонности, что подарила хоккеистам природа. Действуя таким образом, игроки будут обретать неповторимость, или, как мы, тренеры, привыкли говорить, фамильное мастерство.
Здесь, как и в других ситуациях, тренер обязан – да-да, обязан! – не пропустить мимо внимания ни единого случая проявления игроками выдумки, фантазии. Радость тренера по этому поводу должна быть, по моему убеждению, гласной: игроки должны знать, что наставнику особенно нравится. В такой благоприятной среде у каждого игрока будет развиваться и закрепляться не только необходимый двигательный навык, но и, что очень важно, получат развитие те естественные движения и склонности, что подарила хоккеистам природа. Действуя таким образом, игроки будут обретать неповторимость, или, как мы, тренеры, привыкли говорить, фамильное мастерство.
Можете представить, какие крылья вырастут у хоккеиста, если он будет знать, что тренер ежедневно предлагает ему упражнения, выполнять которые он может, проявив творчество и фантазию, реально рассчитывать на рост своего мастерства!
Не стану скрывать: существуют трудности, и немалые, во взаимоотношениях тренера и спортсмена. Принцип, по которому многие тренеры строят эти отношения «сверху вниз», с позиций своей высокой должности, вряд ли подойдет. Подлинный авторитет зиждется на другом – педагогических и специальных знаниях тренера, его умении сполна передавать свой опыт спортсменам и учиться у них.
Последнее требует пояснения.
Жизнь, спорт постоянно меняются, подобно руслу быстро текущей реки. Может ли тренер не замечать этих изменений, не вносить в свои действия коррективы? И нет у тренера лучшего партнера, который помог бы ему уловить перемены, вести поиск новых решений, чем спортсмен, команда. Нужен особый контакт тренера с игроками, хотя, повторяю, наладить его бывает нелегко.
Поговорить с игроком, выслушать его мнение, посмотреть, наконец, вместе с ним матч или тренировку с участием соперников – все это как будто простые обязанности тренера. Но как сделать так, чтобы остаться самим собой, установив доверительные отношения с игроком, не сбиться на панибратство, сохранить необходимую дистанцию? И, не дай бог, впасть в зависимость от спортсмена?! Уронить себя в его глазах, дать повод усомниться в глубине знаний тренера в твердости его духа?
Доброту и открытость тренера игрок не должен принимать за его слабость. Каждодневно тренеру нужно подвергать анализу любой свой шаг. С кем, когда, по каким проблемам держать совет, вести спор? Не делать ничего формально, ради галочки. Формальная беседа тренера с хоккеистами – это завуалированное, бесспорно, недобросовестное заигрывание тренера с игроками. Это – первая ступень падения тренера в объятия зависимости от спортсменов.
Тренер, допустим, спрашивает совета у игрока, искренне нуждаясь в его мнении. И если оно оказалось полезно, не позабыть бы тренеру не только сказать спасибо спортсмену, но и не побояться огласить итог этого разговора. Не убавится у тренера авторитета. Спортсмен учтет его честность, открытость и по-своему отблагодарит тренера. В моей практике не раз бывало, когда приходили игроки и предлагали включить в тренировки ими придуманные упражнения. И, принимая эти предложения, я всякий раз объявлял, кто упражнение выдумал, и оно долго носило имя автора.
В тренерском деле главное – спортивный результат, класс команды, уровень мастерства хоккеистов. И ради этого тренер никогда не жалеет ни сил, ни знаний. Чем выше уровень учебно-тренировочной работы, тем больше надежд на успех тренера. Поэтому труд тренера следует оценивать по главным показателям. Как играет твоя команда, кого ты воспитал – таков ты и тренер.
Комментарий Ю. В. КоролеваО гибкости Тарасова во время тяжелых тренировокНа тренировках Тарасов себя не щадил и игрокам расслабления не позволял. У непосвященного зрителя, а этот наставник не имел привычки закрывать доступ на свои занятия, складывалось полное впечатление, что хоккеисты ЦСКА выполняют какие-то немыслимые упражнения и выдерживают запредельные нагрузки и что грозный Тарасов не знает чувства меры. Это было заблуждением многих людей, находившихся вдалеке от армейской команды и питавшихся лишь слухами об их жестком и даже порой жестоком «командире».
В действительности все было несколько иначе. Являясь человеком наблюдательным и психологически подкованным, Анатолий Владимирович мог в разгар интенсивной тренировки незаметно пройти мимо меня и бросить тихо реплику: «Юра, уйди с катка, вернись через пять минут и скажи мне громко: «Анатолий Владимирович, вас к телефону…» Я так и делал. В отсутствие «старшего» игроки, разумеется, позволяли себе передышку – сокращали количество повторений или выполняли упражнения менее добросовестно. Тарасов вскоре возвращался и зычным голосом выражал недовольство увиденным: «В чем дело, Александр Павлович (это – к Рагулину)?! Толя, Толя Фирсов – где огонек в глазах?!..» То был один из тарасовских приемов, позволявших разрядить обстановку и дать игрокам замаскированную уходом к телефону передышку.
Победы и поражения
Пожалуй, нет другой такой мирной профессии, принадлежность человека к которой не подвергалась бы столь частой и суровой проверке. На прочность знаний, авторитет, крепость характера. Причины поражения команды прежде всего начинают искать, подвергая сомнению действия тренера. Он «перетренировал» или «недотренировал». У него «не тот состав» или «не та тактика». Он «не так руководил матчем». Чего только не услышишь после поражения команды! И тренер, если он стремится к своему росту, мечтает стать крупным специалистом, должен научиться правильно реагировать на такие подчас беспардонные и обидные наскоки.
Чем выше квалификация команды, тем острее горечь поражения. И, естественно, весомей ответственность тренера за неудачу. В моей тренерской жизни было не так уж много осечек. Возможно, поэтому каждую из них я всегда трудно переживал. Друзья уговаривали меня брать пример с других тренеров: они, мол, к поражениям привыкли, за неудачи команды себя не линчуют. Это плохая, я бы сказал, дурная привычка, удел невеликих тренеров.
Как это так, не переживать неудачу, к которой ты, тренер, не просто причастен, а являешься главным действующим лицом? Не переживать – значит не делать из поражения никаких выводов, оставляя в команде все, как было прежде, и, стало быть, никогда не поднять ее во весь игровой рост. Это значит перечеркнуть плоды всей учебно-тренировочной работы. И не только своей собственной работы, но труда – и немалого, подчас огромного труда – каждого хоккеиста.
Конечно, формы переживания бывают разные. От спокойных бурь в себе до таких, когда «стены трещат» – так бушует тренер в поисках виновников поражения. Это уже крайность, вряд ли приличная для тренера. У нас же здесь речь идет об анализе, чья опора – не эмоции, а только лишь здравый смысл и рассудок. А также стремление оптимизировать сочетания игроков, найти лучший тактический вариант действий звеньев и, наконец, выявить, чего недостает хоккеистам, наметить реальную программу совершенствования их мастерства.
Возможно, причины поражения крылись в растерянности отдельных хоккеистов, в особенности молодых спортсменов, в их слабой волевой стойкости, игровой неряшливости, а то и просто недисциплинированности. Есть тренеры, которые в такой ситуации всю тяжесть вины обрушивают на этих слабых спортсменов, а то и на плечи целого звена. Не думаю, что они поступают разумно. Это самое простое и лишь на первый взгляд верное решение. От разноса игроков, возможно, полегчает, но – лишь самому тренеру. Такой упрощенный подход не сулит быстрого роста команде, не прибавит коллективу ни сплоченности, ни боеспособности.
Анализ – это поиск новых решений, в результате которого могут лишь улучшиться отношения тренера с игроками. Обида за поражение, как и несчастье, должна сближать их, звать к более усердным тренировкам.
Назвать игрока, виновного в пропущенной шайбе, найти промахи в его действиях в том или ином эпизоде – дело несложное, нехитрое. А вот придумать, не мешкая, новые упражнения, наметить пути, как исправить изъяны в игре хоккеиста, – это главная и далеко не простая задача. Нужно найти к игроку особые подходы, добиться того, чтобы хоккеист сам поставил перед собой нужную тренеру и команде цель, проявляя на тренировках и дополнительное рвение, и повышенный творческий поиск.
Трезвый, спокойный анализ причин поражения тренер представляет своей команде. В этом спокойствии, конечно же, не место беззаботности. Для плохой команды и плохого тренера поражения – как с гуся вода. В настоящей команде каждый игрок – и не только более слабые, но и лучшие хоккеисты, – должен быть обеспокоен поражением. В настоящей команде все соединены ответственностью за судьбу своего звена, всей команды.
Говорят, поражение «подхлестывает» тренера, мобилизует игроков команды. Это верно. Армейскую команду, которой я отдал без малого тридцать лет, после ее проигрыша особо боялся любой соперник. Настолько по-хорошему, по-спортивному были злы, самолюбивы, предельно собранны в такие периоды хоккеисты.