Есть тренеры, которые с ходу, как только звено сыграет свой отрезок матча и игроки сядут на скамейку, чтобы отдохнуть, начинают давать хоккеистам советы, а то и ругают их. Не думаю, что это педагогически верно. Сделать это несложно; то, что тренер увидел, пережил, прочувствовал, выплеснуть игрокам. А пользы мало. Взволнованный, уставший спортсмен не всегда верно – а может быть, и болезненно – воспримет замечания тренера. Лучше дать игроку отдышаться, а затем и приступать к советам.
Должен сказать, что сделать это непросто. Тренер обязан держать в своей памяти то, что спустя некоторое время он скажет хоккеисту. Причем говорить желательно не о том, что происходило на поле, а о том, что должно быть, нацеливая игрока на более содержательную игру.
В моей команде подчас сами игроки, чуть передохнув, умело анализировали игру. Дело похвальное, говорящее о профессионализме спортсмена, о его ответственности и культуре. Бывает, что игрок совершает ошибку и глазами, жестом дает знать тренеру, что понял свой промах. Это обстоятельство может освободить тренера от замечаний игроку.
Кто из хоккеистов больше должен находиться в фокусе внимания тренера – ветеран или молодой игрок? И тот, и другой – следует обычно ответ. Для рядового или тренировочного матча это справедливо. В поединке же сложном, где как воздух нужна победа, важно, чтобы здорово играли опытные хоккеисты, настоящие мастера. К тому же сильная игра ведущих спортсменов подхлестнет и молодежь.
Контакты тренера с игроками могут быть самыми разными. В ход идут слово, мимика, жест. Тренеру бывает достаточно подойти к хоккеисту и похлопать его по плечу, чтобы выразить свое удовлетворение его действиями на льду. Можно и одним лишь взглядом выразить свое недовольство игроком. Свои советы, устные замечания тренер может высказать отдельному спортсмену, всему звену. Но есть вещи, которые должна слышать вся команда: когда речь идет о хоккеистах, проявивших недисциплинированность, слабую волевую стойкость, нежелание выполнять игровые задания тренера.
Комментарий Ю. В. КоролеваО Тарасове-психологеАнатолий Владимирович был прекрасно осведомлен о личностных качествах всех своих подопечных. Ничто не ускользало от его внимания, от его глаз и ушей. Знал, как найти подход к любому хоккеисту. Являлся тонким психологом.
После очередной порции тренерских претензий в адрес одного из сильнейших игроков я высказал ему недоумение по поводу того, что свои замечания он делает лидерам ЦСКА, звездам, критикуя их часто без видимого повода. И услышал оригинальное объяснение: «А что ж ты хочешь, чтоб я игрока третьего звена призывал к порядку? Вот я одернул Фирсова, и считай, что это – сигнал для остальных ребят, для тех, кто значительно уступает ему в мастерстве».
В хоккейной практике бытует мнение, что тренеру во время матча опытных игроков учить не следует. Надо лишь, мол, создать для них «спокойную обстановку» для того, чтобы они могли сполна проявить свое творчество, игровые возможности. Но в такой обстановке в равной степени нуждаются все игроки. И побудить хоккеистов действовать творчески, полностью раскрывая свои способности, – прямая обязанность тренера. Бесконтрольность игроков недопустима. Матч – это закрепление двигательных навыков, творческого понимания тайн хоккея. Тренер не может стоять сложа руки в стороне от игрока. Причину слабых контактов иных тренеров с ведущими игроками команды во время матча вижу в другом: если молодому спортсмену сгодится любой совет, то ветеран нуждается лишь в квалифицированных рекомендациях. Вот тренеры и набирают в рот воды, опасаясь попасть впросак.
Хоккейный матч – это своего рода сражение, где проходят проверку и стойкость, и мужество, и терпение спортсменов. Думаю, именно за это миллионы людей в разных концах планеты и полюбили хоккей. Спортсмены в игре сполна проявляют эти сильные человеческие качества. На их уровне должен находиться и тренер. Ему надо быть в одной упряжке с игроками, оказывать им посильную помощь. Не быть нянькой, но уметь поддержать, подсказать, а если надо – и пожурить. И сделать все это накоротке и вовремя.
Часто приходится слышать споры о форме таких контактов. Мое мнение: тренер должен оставаться самим собой, таким, каким его привыкли видеть хоккеисты в обычной жизни, на тренировках. И нет оправдания грубости тренера, даже если его к этому вынуждает плохая игра отдельных хоккеистов, всей команды.
Самое сложное для тренера в ходе матча – постоянно разгадывать и упреждать замыслы соперника, внося тактические коррективы в действия своих звеньев. Изменить порядок звеньев просто. А вот тактически перестроить игру сложней. Тренер должен глубоко знать хоккей для того, чтобы предвидеть, что изменение тактики игры принесет его команде успех.
Часто для этого невозможно ждать перерыва – требуется оперативное вмешательство тренера. И в эти считаные секунды он должен лаконично и убедительно объяснить игрокам, иногда всей команде, что и как надо изменить в коллективных действиях. Конечно, это возможно осуществить лишь в высококлассной команде. Но добиваться от хоккеистов тактической гибкости следует начинать уже в детских командах, в ходе становления мастерства отдельных хоккеистов и целых звеньев.
Пожалуй, главным отличием во взаимоотношениях тренера с игроками на тренировке и во время матча является то, что здесь, перед зрителями, надо стремиться избегать конфликтов. Благородство и благоразумие должны исходить от тренера. У матча особая цена, и тренер во имя успеха должен жертвовать даже своим самолюбием. Позже, в спокойной обстановке, он может вернуться к поведению игрока и дать истинную оценку случившемуся.
Трудные времена наступают для тренера в те минуты, когда его команда проигрывает. В такой ситуации особо ценны спокойствие, хладнокровие, интенсивная работа тренерской мысли – поиск наилучших решений, как усилить действия звеньев команды. Не считаю, что в том случае, если его команда выигрывает матч, тренер может позволить себе расслабиться, вздохнуть спокойно. Нет, он должен стремиться закрепить успех, добиваться, чтобы звенья играли еще увереннее и стабильнее. Не будет лишним, если тренер даст отдельному игроку, а то и звену особое тактическое задание. Конечно, оно должно усилить игру, способствовать успеху сегодня, а главное – в последующих матчах.
В игре – перерыв. Конечно же, тренер обязан быть в раздевалке. Нужна короткая пауза. Вполне возможно, за это время хоккеисты успеют накоротке обменяться впечатлениями о сыгранном отрезке матча. Их разговоры не ускользнут от внимания тренера, позволят ему составить мнение о настроении спортсменов.
Содержание и тональность выступления тренера будут зависеть от того, как складывается игра. Проще, конечно, отметить огрехи в игре команды и сказать о них. Но речь-то должна вестись не о прошедшем времени, а о будущем, о том, как должна играть команда, звенья, игроки отдельных амплуа. Тех, у кого игра по какой-то причине не задалась, кто допустил очевидные ошибки, следует не ругать, а дать им советы, как действовать лучше. Заменять игроков можно, лишь следуя принципу: семь раз отмерь, один раз отрежь. И делать это без конфликта, спокойно и уверенно.
Говорить тренеру следует кратко, сжато. Иногда полезно дать слово ведущим игрокам, капитану команды, для мобилизации оборонительных действий – вратарю, если он играет уверенно.
Матч окончен. Радость победителей, уныние побежденных… Картина естественная. Не миновать этого и тренеру. Но для него матч не завершен. У него – рабочие будни. С этим настроением он и появляется в раздевалке. Конечно, какое-то время, быть может на миг, в его интонации отразится только что пережитое, досада или радость. Но торжествовать должна деловитость. Лишь победа дает ему право что-либо сказать команде – разговор о причинах поражения лучше оставить на потом.
Досадно, когда тренер в спешке прощается с командой. Я всегда задерживался в раздевалке, наблюдая за игроками, как они восприняли успех или неудачу. К тому же, возможно, у спортсменов возникнут какие-то вопросы к тренеру, так что уходить от них ему не резон.
Размышляя о пережитом, тренер делает последние наброски в рабочий блокнот, назначает день и час очередного занятия. Можно кратно сказать и о его содержании.
Теперь можно идти домой. Если матч проходил в городе, где тренер живет, его путь лежит к семье. Понятно, что, если команда победила, в семье – праздник, если нет – похоронное настроение. Присоединиться? Не знаю, как другие, но я в такой вечер занимался тем, что записывал различные мысли, приходившие мне на ум. В такие минуты думается острее.
Все, что относится к тренировочному процессу и проведению матча, – целиком прерогатива тренера. Но несть числа примерам, когда в дела команды вмешиваются – то спортивное руководство, то (из самых лучших побуждений!) болельщики. Присутствие «начальства» или болельщиков на тренировках – явление нормальное. В принципе, полезно, когда тренер и хоккеисты отчитываются перед болельщиками. А вот любое прямое вмешательство в действия тренера считаю недопустимым.
Все, что относится к тренировочному процессу и проведению матча, – целиком прерогатива тренера. Но несть числа примерам, когда в дела команды вмешиваются – то спортивное руководство, то (из самых лучших побуждений!) болельщики. Присутствие «начальства» или болельщиков на тренировках – явление нормальное. В принципе, полезно, когда тренер и хоккеисты отчитываются перед болельщиками. А вот любое прямое вмешательство в действия тренера считаю недопустимым.
А как же, спросят, на стокгольмском чемпионате мира 1989 года за скамейкой сборной СССР постоянно находился руководитель советского футбола и хоккея Вячеслав Колосков? Его не раз за это вмешательство критиковали журналисты. Отвечу примерно так: этот случай частный и вынужденный. Вспомним: у главного тренера сборной Виктора Тихонова продолжался острый конфликт с ведущими игроками, отношения были дрянные, и, как следствие, у хоккеистов можно было наблюдать симптомы подавленности. В этой ситуации от игроков можно было ожидать недисциплинированности, а то и неподчинения. Поэтому появление Колоскова у скамейки, где сидят игроки, было и вынужденным, и, на мой взгляд, оправданным.
Но когда тренеру не доверяют руководство командой и ему придают «ассистентов», то это, мягко говоря, непорядок. Даже малейшее вмешательство в работу тренера, а тем более его подмена, принижает авторитет наставника, что не сулит команде стабильных успехов.
В спорте часто употребляют фразу: «Победа все спишет». Убежден, эта фраза недостойна больших команд и крупных тренеров. В современном мире, где народы планеты стремятся к честности, открытости, дружбе, спорту должны быть присущи благородные способы борьбы. Каким бы он ни был – любительским или профессиональным.
О рационализме
Боюсь, далеко не всем разговор о рационализме в хоккее покажется важным. Что такое рационализм? Рассудочное отношение к жизни, рассудочность поступков. Больше того, стремление к внутреннему совершенству, то есть нечто, тесно связанное с духовностью, тоже ведь поистине рационально!
Но как преломить это понятие применительно к нашей игре, к профессии тренера?
Мы радуемся богатству, разнообразию, совершенству техники игрока. Но ничуть не менее важно, чтобы он умело, как говорится, к месту, согласно логике игровой ситуации применял тот или иной прием. Нам нравится большая работоспособность, активность хоккеиста, но мы хотели бы, чтобы она сочеталась с общим игровым замыслом, была согласована с действиями партнеров. Таких же осмысленных маневров мы ждем и требуем от игроков, действующих в различных тактических ситуациях.
Проявляя творчество, реализуя замыслы, которые не всегда нравятся сопернику, хоккеист вовсе не грешит против рационализма, если, конечно, мысли и действия спортсмена направлены по кратчайшему пути.
Рационализм делает спортсмена великим. Наш вратарь Владислав Третьяк, когда приближалась опасность, не суетился, не совершал лишних движений и, занимая свою основную стойку, был готов отразить любой бросок. Многие специалисты, чуть удивляясь, отмечали: до чего спокойно и просто играет русский вратарь. В такой простоте, спокойствии – высшая мудрость.
Владимир Крутов весьма просто ведет шайбу, на большой скорости покрывая пространство поля. Лишь войдя в контакт с соперником, он выписывает шайбой на льду сложные вензеля, ставя защитников в трудную ситуацию.
Вспомним, как Марио Лемье забивал седьмую, решающую шайбу в ворота советской сборной в матче розыгрыша Кубка Канады в 1987 году. Шайба металась от одного хоккеиста к другому. Наши защитники дергались, нервничали, а канадский форвард выжидал, держа на замахе клюшку, и в нужный момент она сделала свое главное дело – ударом послала шайбу в ворота.
Я видел на тренировках, как виртуозно владеет клюшкой Уэйн Гретцки. Наблюдал и многих наших фокусников, да-да, фокусников, блестящих технических исполнителей, выдающихся игроков. И все они мастерством пользовались разумно – пускали в дело свою высочайшую технику лишь в главных игровых ситуациях, что и приносило им успех.
Что лежит в основе хоккейного рационализма? Я бы сказал так: широкий простор для мысли и экономность движений, что позволяет спортсмену играть, не жалея сил, но и не расходуя их понапрасну. Настоящий мастер концентрирует внимание на главном, не выплескивает энергию впустую (если, конечно, его не заставляет делать это соперник). Он чередует спады и взлеты темпа, простоту и сложность приемов, открытость действий и абсолютную скрытность намерений. И все это дает ему тренировка.
У тренера свой рационализм. Спортсменам, скажем, по душе его деловитость. Не может не нравиться им, как тренер сжато, лаконично, доходчиво ведет беседу. На ежедневных тренировках у тренера все заранее продумано: и набор упражнений, полезный для каждого хоккеиста, и место на площадке он выбирает оптимальное, удобное для наблюдения за тренировкой и помощи любому из спортсменов, и замечания – похвалу, критику – он подает умело, справедливо, немногословно. Во время тренировки мало пауз, а если они и возникают, то с пользой заполняются тренером.
Я уже говорил (и не раз!), что главное в деятельности тренера – тренировочные занятия. Он до мелочей продумывает их содержание, методическую логичность перехода от одних упражнений к другим. Проводя двухстороннюю игру, дополнительно нагружает спортсменов атлетическими упражнениями по совершенствованию атлетизма, технического мастерства. В ходе двухсторонней игры от него не ускользнет ни одно интересное решение, найденное игроком. А также – и слабости хоккеистов.
Тренерский рационализм позволяет наставнику насыщать свои сутки многогранной работой. Он успевает делать все для команды, вести общественную деятельность. Возможно, у него останется время на заботы о семье, для встреч с друзьями…
К штрихам рационализма относится и порядок на рабочем столе тренера, где все разложено, как говорится, по полочкам, и не надо тратить времени на поиск нужных записей, материалов. В таком же порядке у тренера – его спортивный инвентарь и гардероб, как дома, так и на стадионе.
Рационализм, экономия времени позволяют человеку удлинить жизнь, больше сделать полезного людям.
Выдумывай, пробуй!
Часто слышу от коллег-тренеров: мне недосуг заниматься экспериментами, у меня с командой работы по горло, мы проводим до семидесяти-восьмидесяти матчей за сезон. Занятость тренера – это понятно. Но может ли она служить отрицанием эксперимента?
Настоящий тренер просто обязан проводить эксперименты и, если надо, привлекать к этой работе других специалистов.
Если у отдельных диссертантов (многие труды пишутся, на мой взгляд, с единственной целью – получить научную степень) итоги эксперимента уходят в воздух, работа кладется на полку, то эксперимент тренера направлен на достижение лучшего результата, улучшение игры команды, на благо всему хоккею.
В начале 60-х годов для усиления атакующей мощи звеньев нами был поставлен эксперимент – создана новая система игры с двумя хавбеками (о ней я подробно рассказывал выше). Также экспериментально в нашем хоккее была решена проблема обороны малыми силами, что сулит немало выгод защищающейся команде. Первая и повторная атака ворот на так называемой «качественной основе» – другая тема, решенная тренерами-практиками. Этот перечень при желании можно продолжить.
Тренер экспериментирует и тогда, когда придумывает новые тренировочные упражнения. Эксперимент приоткрывает завесу над будущим игры, помогает тренеру решать многие проблемы, а у игроков повышает интерес к тренировкам. Да и творческий рост тренера в результате эксперимента очевиден.
А как относиться тренеру к спортивной науке?
Ответ как будто бы очевиден. Наука, научное сотрудничество – все это необходимо и команде, и тренеру. Именно в науке черпает он столь необходимые ему знания. В содружестве с наукой можно решать многие хоккейные проблемы.
Наблюдаю, как иные тренеры приглашают для работы с командой ученых, специалистов разных спортивных дисциплин, а сами устраиваются на трибуне, издали наблюдая за тем, что те проделывают с командой без их участия. Это считаю не самой удачной практикой. Почему? Лучше тренера никто не знает команду, игроков, их проблемы, возможности. Как же можно слепо доверять их человеку со стороны, пусть даже и облеченному научными знаниями?
Хоккей, его внутреннее содержание, средства и методы спортивной борьбы, наконец, психология спорта – все это, как и многое другое, представляет научный интерес. Поле для исследователя – закономерность процессов, происходящих в стихии хоккейного матча. К примеру, имея превосходство в атакующих средствах, но изъяны в обороне, команда не всегда может рассчитывать на стабильные успехи. Высокая техническая оснащенность игроков лишь тогда приносит успех, когда они действуют тактически осмысленно.