Двое из будущего - Максим Казакевич 10 стр.


Из Варшавы Мишка с Поповым вернулись усталые, злые, но в целом довольные. Там они не без труда обнаружили мастерскую, что так нагло штамповала наши кнопки и под видом покупателей проникли внутрь. Посмотрели на размах производства и приуныли - поляки клепали кнопки в гораздо больших объемах, нежели мы. И станки у них были, что собирали коробки. Попов, пока мы там были, облизывался на них как голодная собака на сахарную косточку и все пытался понять, как же они работают. Ходил вокруг них, заглядывал в механизм, пока никто не видел и втихаря срисовывал схему в блокнот. Выпытал у рабочих фирму где были сделаны станки и сразу же по приезду в Петербург связался с производителем.

К тому же в течение месяца к нам должны были привезти новый станок для штамповки кнопки и абсолютно новый для производства скрепок. Если с первым проблем у нас не возникло вообще никаких - производитель учел все недоработки и исправил их, то скрепочный станок попил крови у нас изрядно. Он, то ломался, то расстраивался, то скрепка не догибалась до нужного места, то не отлетала после отсечки. Валька Пузо дневал и ночевал под станком, что-то постоянно переделывал, подтачивал напильником, вытачивал на недавно купленном токарном станке и ругался-ругался. Был перепачкан с головы до ног машинным маслом, на черной, как у кочегара морде выделялись лишь белоснежные белки глаз да редкие зубы. Но, он все же был доволен. Как-то вечером, вытирая мазутные руки ветошью, он признался, что интереснее работы у него еще не было и все в целом здорово, одно плохо - помыться, как следует, негде. Я как-то и не придавал раньше этому значения - работа на штампе не из самых грязных, но глядя на чумазого Вальку, понял что ошибался. И пообещал ему устроить душевую. Что и организовал через месяц. Выделил в зоне цеха закуток, огородил его в один слой кирпичом и устроил там небольшую бытовку, душевую с предбанником и помывочной. В бытовке поставил несколько коек, разгороженных занавесками - у нас работало несколько батраков, которые после трудовых будней не уходили домой, а оставались ночевать прямо в цеху на лавках. Выспавшись и перекусив всухомятку, они заново приступали к работе. Бардак, конечно же, и долго так продолжать не может и надо будет с этим что-то делать. Бараки, например, построить для таких работников, или же общежитие. А пока, пусть хоть отдыхают с неким подобием комфорта. Из душа, между прочим, всегда текла горячая вода, что по местным меркам было высшим шиком. Правда, для хорошего потока воды пришлось поставить водонапорную башню на несколько кубов, да купить дополнительный бойлер. Стоило немалых денег, но оно себя быстро окупило. Слухи о небывалом комфорте в "Русских заводах" облетел Автово со скоростью молнии.

Дела на личном фронте у моего друга развивались стремительно. Он приглашал мою экономку то в театр, то в ресторан, то просто прогуливался с ней по набережной и болтал разные глупости. Она смущалась, часто краснела от казалось безобидных фраз и отводила глаза в сторону. Но Мишка не унимался - тащил ее на сеанс в синематограф, и она с упоением смотрела короткометражки. Восхищалась страстями на целлулоиде, вздыхала о невероятных поступках героев и боялась наивных ужасов. А Мишка, видя, что ей очень нравиться смотреть движущиеся картинки, открыл ей секрет - в будущем синематограф будет со звуком и в цвете. Она ему не верила, смеялась и называла его обидным словом "утопист". Мишка хорохорился и в красках рассказывал, что может быть в будущем. Рассказал об автомобилях, самолетах, телевидении, о телефонах без провода и прочее, прочее. Она легко с ним соглашалась, задорно смеялась, и, беря его под руку, шла рядом. Об Оленьке, дочке Анны Павловны, Мишка тоже не забывал, покупал ей различные гостинцы, игрушки, часто играл с ней и брал с собой на прогулки. Он был счастлив и я его таким никогда не видел. Я был за него рад.

Попов увлечение своего начальника одобрял и настоятельно советовал своей кузине быть с Михаилом Дмитриевичем поласковее и не отторгать его ухаживания. На что Анна Павловна в достаточно резкой форме осекла его, посоветовав не лезть куда не просят. Она сама женщина разумная и способна без посторонней помощи разобраться в своей личной жизни. Попов, знавший характер своей кузины поболе нашего, безропотно поднял руки вверх и более опрометчивых советов ей не давал.

Как-то днем, когда Мишка пришел ко мне домой после очередной раздачи люлей своим ремонтникам и, потребовав в категоричной форме горячего чая с лимоном и с баранками, сказал:

- Я тут, Вась, подумал крепко о нашем с тобой давнем разговоре....

- Это, о каком? - спросил я, не понимая.

- Что нам делать в дальнейшем, - напомнил он, - уезжать из страны или нет?

- А-а, и что надумал?

Мишка не торопясь налил в чашку кипятка из самовара. Плеснул туда же заварки и бросил следом пару кусков колотого сахара. Потом откинулся на спинку стула и вздохнул.

- Я тут долго думал, сомневался. Я готов был уехать, честно. Готов был бросить эту страну и уехать. В штаты, в Британию, в Швейцарию или еще куда, без разницы. Главное, хотел убежать отсюда, пока не поздно. Я знаю, будущего еще нет, оно еще не определено и до катастрофы еще восемнадцать лет, но все равно, я не хотел здесь оставаться.

- А сейчас? Что изменилось?

- А сейчас, Вася, я не вижу смысла в побеге. Я много думал, вспоминал наш мир, где будущее неизвестно и понял, что здесь, мне все равно где жить - хоть в России, хоть в Штатах. Главное я знаю, что в нашей стране будет катастрофа, по всему миру будут войны, и я понял, что не смогу просто так, вхолостую, прожить свою жизнь. Погибнут миллионы людей, а я, зная это, буду банально просерать эти знания, грея свою задницу в золотом сортире? Знать это и ничего не сделать? Нет, Вась, я так не смогу. Я не прощу потом себя. У меня брат деда под статьей ходил за шпионаж в пользу Британии, и всей родне пришлось от него отказаться. Это нормально? Нет, Вася, я за то, чтобы попытаться изменить этот мир, хоть чуть-чуть, но все же в лучшую сторону.

Он замолчал, уставился невидящим взором в окно, обхватив ладонями горячую чашку с чаем. Не ожидал я от него такой исповеди и потому растерялся. Я и сам подобное думал и сам для себя уже давно все решил.

- Так, значит остаемся здесь? - спросил я.

- Да, Вася, остаемся. Будем менять страну к лучшему.

- М-да, - почесал я переносицу, - остается только понять что для этой страны лучше.

- То есть?

- Миха, для себя я решил, что главное это не пустить к власти большевиков. А вот помогать ли царю с революцией или нет? Вот вопрос. Может лучше пусть случиться февральская революция, Николай пусть отречется от престола и пусть страной управляет временное правительство. А октябрьскую революцию загнобить на корню, не дать ей развернуться. Что здесь лучше, как думаешь?

Это был вопрос! В нынешнее время в царя все еще верили, ему еще доверяли и любили. Ожидали от него справедливых решений. Еще не было революции пятого года и его кровавого воскресенья, не было попа Гапона и не было повсеместных стачек. До этих событий еще пять лет и только тогда, начнет изменяться отношение простого народа к Императору. Потом будут уступки со стороны царской власти, утвердят нечто подобное конституции и созовут первую, а затем вторую и третью думы. Насколько я помню, дорвавшиеся до власти депутаты - вчерашние крестьяне и рабочие, вместо продуктивной работы принялись подрывать устои государства, разглагольствуя, принижая верховную власть, за что и была дважды распущена. И Николай не считал своим долгом прислушиваться к мнению думцев - он их презирал. А потом наступит первая мировая, которая подорвет экономику страны и вызовет еще одну революцию, с которой власти на этот раз не смогут справиться. Скинув царя, на первый план выйдет Временное правительство во главе с Керенским и оно, как и думцы первого и второго созывов будет скорее ломать прежние устои и принципы, чем строить и созидать новое и тем самым лишь усугублять ситуацию.

Мы с Мишкой несколько дней перебирали варианты, думали, что же будет лучше. И выходило, что отсутствие революции в семнадцатом году и будет лучшим выходом. Первую мировую нам не отменить, а вот февральскую революцию вполне можно было попробовать. Худой мир, как говорится, лучше доброй ссоры. Жаль, что в свое время мы не слишком усердно учились в школе и почти ничего о ней не знаем. Но и без этого наших знаний вполне хватит на то, чтобы всеми силами воспрепятствовать революционному движению. А для этого необходимо было прорваться во власть, и не просто во власть, а в ее "головной офис". А это было очень трудно. У нас не было ни чинов, ни имен, ни денег - одно лишь желание. Таким как мы путь туда пока закрыт, он появиться лишь после уступок царем в одна тысяча девятьсот пятом году. И к этому моменту нам нужно было подготовиться. К этому году у нас должны быть и большие деньги и доброе, гремящее по всей стране, имя. А для известного и громкого имени нам нужен пиар! Как это сделать? Для Михи, успешного бизнесмена начала двадцать первого века, сталкивавшегося по своей работе с белыми и не очень технологиями продвижения товара и услуг, это было не очень сложно. Буквально за несколько часов он разработал методику продвижения наших имен. И первое, что нам предстояло сделать - это сократить рабочее время на нашем заводе до божеских восьми часов при сохранении прежних заработков. И заказать громкую статью об этом в любом известном издании. Понятно, что производительность резко упадет и чтобы поддерживать нужные объемы, нам придется нанимать дополнительный персонал. А это расходы и не маленькие. Но... мы можем себе это позволить. Уже сейчас, когда в круглосуточной работе находятся четыре станка, чистый доход за неделю составлял от полутора тысяч рублей, а это очень и очень большие деньги. По местным меркам мы гребли деньгу лопатами.

Мы с Мишкой несколько дней перебирали варианты, думали, что же будет лучше. И выходило, что отсутствие революции в семнадцатом году и будет лучшим выходом. Первую мировую нам не отменить, а вот февральскую революцию вполне можно было попробовать. Худой мир, как говорится, лучше доброй ссоры. Жаль, что в свое время мы не слишком усердно учились в школе и почти ничего о ней не знаем. Но и без этого наших знаний вполне хватит на то, чтобы всеми силами воспрепятствовать революционному движению. А для этого необходимо было прорваться во власть, и не просто во власть, а в ее "головной офис". А это было очень трудно. У нас не было ни чинов, ни имен, ни денег - одно лишь желание. Таким как мы путь туда пока закрыт, он появиться лишь после уступок царем в одна тысяча девятьсот пятом году. И к этому моменту нам нужно было подготовиться. К этому году у нас должны быть и большие деньги и доброе, гремящее по всей стране, имя. А для известного и громкого имени нам нужен пиар! Как это сделать? Для Михи, успешного бизнесмена начала двадцать первого века, сталкивавшегося по своей работе с белыми и не очень технологиями продвижения товара и услуг, это было не очень сложно. Буквально за несколько часов он разработал методику продвижения наших имен. И первое, что нам предстояло сделать - это сократить рабочее время на нашем заводе до божеских восьми часов при сохранении прежних заработков. И заказать громкую статью об этом в любом известном издании. Понятно, что производительность резко упадет и чтобы поддерживать нужные объемы, нам придется нанимать дополнительный персонал. А это расходы и не маленькие. Но... мы можем себе это позволить. Уже сейчас, когда в круглосуточной работе находятся четыре станка, чистый доход за неделю составлял от полутора тысяч рублей, а это очень и очень большие деньги. По местным меркам мы гребли деньгу лопатами.

В конце апреля в Санкт-Петербург приехал Мендельсон с супругой. Довольный, упитанный и загоревший, он светился лучезарной улыбкой и распространял вокруг себя ослепительное сияние напомаженных и подкрашенных усов. Ларисе полугодовое путешествие тоже пошло на пользу. Она слегка округлилась, набрала форму в груди и бедрах и теперь близко приблизилась к эталонам местной красоты. Яркая помада и румяны на лице, да экстравагантная шляпка на голове заставляли оборачиваться мужчин и желать скорейшего знакомства с очаровательной барышней.

По приезду Яков Андреевич Мендельсон сделал подробный отчет. Заявки на патенты были успешно поданы во всех более или менее значимых странах - в Германии, Австро-Венгрии, Великобритании, Франции, Дании, САСШ. После Штатов Мендельсон с супругой сделали значительный круг и завернули в Южную Америку, посетив с дружественным визитом Аргентину и Бразилию. А потом, пересекши Тихий океан, побывали в Японии, но, в отличие от других стран, получили там невнятный отказ. Просидев на островах почти полтора месяца, но так ничего и не добившись, они, отплыли сначала в Индию, а оттуда, через Суэцкий канал, в Лондон, а потом и домой.

- Представляете, Михаил Дмитриевич, я им патент на регистрацию подаю, объясняю чего хочу, а они, только кивают, поддакивают - "хай", да "хай", но ни черта не делают. Я и объяснял и деньги давал, а они, макаки желтые, не регистрируют. Больше месяца на них потерял, потом плюнул прямо в морду этой макаке, да и уплыл быстро, - громогласно жаловался наш поверенный на упрямых японцев.

- Неужели прямо плюнул? - засмеялся Мишка. - И потом выпустили?

- А что? Я же не дурак! У меня пароход был через полчаса, Лариса уже была на борту. А я по-быстрому сбегал в ихнию контору, прошел прямо сквозь дверь, да высказал этому гаду все, что о нем думаю. Плюнул в морду и бежать. Еле успел.

Мы залились хохотом, представили себе эту веселую картину.

- А как дверь-то снес?

- А что? Она ж из бумаги! Я потом еще взял чернильницу и прям по этим стенам веером. Красота получилась, ей богу. Не то, что их мазня иероглифами, - и он вдохновенно продемонстрировал каким широким и щедрым жестом распылил чернила в кабинете регистратора.

Мы заржали.

- Еле убежал. Только пароход отплыл, как эти в своих платьях смешных прибежали, орут что-то, бесятся. Палками своими грозили мне. А я им еще раз плюнул и фигу показал, вот.

- Кто прибежал-то? - спросил я, надрываясь от смеха. - Какими палками?

- Да эти ж, полиция ихняя. Смешные такие, макаки макаками, а все прыгают чего-то, лают непонятно и палками своими грозят. Макаки, одним словом, некультурный народец. Наверное требовали чтобы я с парохода к ним сиганул. Вот уж дурачки. Дудки им! Я в Индии уже через несколько дней был.

Мы ржали долго, до слез. Представляли себе эту забавную сцену с плевком в невозмутимую физиономию чиновника и росчерком чернил на стенах и не могли поверить, что наш поверенный был способен на это. Изменился он за эти полгода, стал более уверенным и наглым - для юриста очень ценное качество.

- Ну, хорошо, Яков, посмеялись и будет, - утирая слезы и всхлипывая, сказал Миха. - Молодец, хорошо постарался. Денег-то на путешествие хватало?

- Да, Михаил Дмитриевич, хватало. Я все до копеечки записывал, вам отчет готов завтра привезти. В Америке, правда, пришлось много денег пораздавать, но это было просто необходимо. Дикий капитализм, как-никак, бандит на бандите. Чиновники только за взятку и работают.

- Это понятно, Яша. Но дело того стоило?

- Да, конечно. Патентную заявку приняли, как оформят, так почтой нам и пришлют. Кстати, я хотел вам сказать, что Петербургская комиссия рассмотрела наши заявки по кнопке и скрепке и одобрила их. Теперь остается только подпись министра. Но когда он ее поставить, я вам сказать не могу.

- Конечно, мы понимаем. Министр птица слишком высокого полета и не нам его торопить. Хорошо и то, что комиссия нас пропустила. Это просто замечательно. А как обстоят дела в других странах?

- Без изменений. Как только будет оформлена привилегия в Российской Империи, так и они дадут ход нашим заявкам. Пока ждут, - Яков даже развел руками, показывая свое бессилие. В принципе, что-то подобного мы и ожидали.

- Ну, хорошо, Яков. Ты отлично поработал. А теперь скажи, что ты будешь делать дальше? - спросили Миха. - Есть какие планы?

- Какие ж планы, Михаил Дмитриевич? - удивился поверенный и, приподняв брови, посмотрел сначала на Мишку, а потом на меня. - Дела еще не сделаны, привилегии еще не оформлены. Дел по горло.

- А после того, как все будет оформлено?

- Дык, это ж..., - он даже растерялся, недоуменно переводя взгляд с Михи на меня и обратно. - Я думал, что и дальше буду с вами работать. Разве не так?

Мишка доброжелательно улыбнулся.

- Не нервничай так, Яша, успокойся. Очень хорошо, что ты так думал, потому, что мы на тебя имеем большие планы. Нам только надо уточнить - ты в Кострому будешь возвращаться?

- В Кострому?! Нет, не буду, Михаил Дмитриевич. Я здесь планирую остаться, в столице. Как же я из Костромы с вами работать буду?

Мы улыбнулись, отчего Мендельсон облегченно выдохнул. Мы хотели организовать в "Русских заводах" юридический отдел, который бы решал все наши вопросы с патентами, лицензиями и прочими юридическими тонкостями. Хотели поставить Мендельсона во главе этого отдела и наделить полномочиями. Мы даже домик ему прикупили для проживания, тот самый с желтыми ставнями, чьи хозяева в Варшаву хотели уехать. Как раз недалеко от нас будет жить.

- Вот, что, Яков, - выкладывая на стол насколько листов бумаги, сказал Миха, - мы бы хотели тебя видеть в составе учредителей нашего предприятия. Мы отдаем тебе аренду на десять лет в один процент наших акций и просим тебя организовать службу юридического сопровождения "Русских заводов". По истечении десяти лет работы на нашем предприятии акции передадутся тебе в полную собственность, и ты будешь волен делать с ними что угодно. Но ты можешь уже сейчас получать по ним дивиденды и иметь право голоса на собрании. У тебя будет хороший оклад, премия, плюс два процента с лицензионных отчислений, что пообещали ранее. Твоя задача - отслеживать все наши патенты, обеспечивать стабильность лицензионных отчислений со всех стран, решать все вопросы с контрафактом и обеспечивать законность наших действий. Ты будешь волен нанимать нужных тебе людей, увольнять, вести переговоры с властями. Полномочия очень широкие, но главное требование к тебе - законными методами отстаивать интересы нашего предприятия. Что скажешь?

Не ожидал такого щедрого предложения наш поверенный. Ошарашено смотрел на нас, глупо и восхищенно улыбался.

- Я..., я..., - он рефлекторно пригладил ладонью себе усы, - я согласен.... Но, мне надо посоветоваться с Ларисой.

Миха сдвинул бровь. Не хотелось думать, что наш поверенный попал под каблук.

- Нет-нет, не подумайте ничего, - запротестовал Яков. - Я согласен, просто..., просто я теперь женатый человек и я должен хотя бы создать видимость, что мне необходим ее совет. Я согласен работать с вами, но, прошу вас, разрешите мне дать официальный ответ завтра.

Назад Дальше