– Бог его знает… Я почувствовал, что он на грани женитьбы. Ты же сама слышала, как он сказал про мерзкую немку. Понятно, в каком направлении работают его мысли. А коли так, то бедному отцу нашего принца предстоит провести без сна не двадцать, а целых сто ночей!
– Но принц не может жениться на Марии Фитцерберт! Ведь существует Брачный кодекс! Его брак не будет признан законным.
– Не будет, тем более, что эта женщина не только католичка. Она еще и тори!
– Принц никогда не примкнет к ним. Это означало бы оказаться на одной стороне с королем!
– А по-моему, его страсть к Марии сильнее, нежели ненависть к отцу. Сложное положение, ничего не скажешь… Нужно действовать как можно быстрее.
– Но как бы он ни печалился, – усмехнулась Лиззи, – на его весе это не отражается. Когда он плюхнулся в кресло, я думала, оно сломается: такой раздался треск.
– Просто у тебя хилое кресло, Лиз.
– Ничего, зато я купила его на свои сбережения, – с гордостью заявила Лиззи.
– Лиззи, ты просто прелесть! О, если бы Его Королевскому Высочеству повезло в любви так же, как мне!..
* * *Чарлз пообещал помочь… это было уже кое-что… Однако ситуация казалась принцу чертовски сложной, а посему он решил попросить помощи у своей обожаемой герцогини.
Георгиана отнеслась к нему с огромным сочувствием, и, порыдав немного в прекрасной гостиной ее Девонширского дворца, разительно отличавшегося от скромной обители в Чертси, принц потребовал от Георгианы совета: пусть скажет, что ему теперь делать.
Георгиана покачала головой.
– Похоже, Мария непреклонна. Он закрыл лицо руками.
– Не горюйте, Ваше Высочество. Должен же быть какой-то выход из этой ситуации!
– Но какой, Георгиана, какой?
Георгиана молчала. Ну зачем эта женщина явилась ко двору? Почему она не могла выйти замуж еще за одного старика и нянчиться с ним, безвылазно сидя в деревне? Ведь ее подобная жизнь вполне устраивала!
«Конечно, она по-своему красива, – подумала Георгиана, – но ничего такого уж особенного в ней нет. Нос длинноват и крючковат… в нем есть что-то агрессивное…»
Георгиана поражалась тому, что принц этого не замечает… Она мысленно сравнила нос Марии со своим, прелестным, хорошеньким носиком, и подумала о том, насколько она красивее… Причуда принца была ей решительно непонятна! С какой стати он влюбился в эту… в эту матрону?! Другого слова для нее и не подобрать! Детей она, правда, на свет не произвела, но в ее облике все равно есть что-то материнское. Всего через несколько лет она растолстеет, предрекла Георгиана… И потом… ей ведь уже двадцать девять или даже тридцать, а принцу лишь двадцать два! Все это смеху подобно! Нет, не то, чтобы Георгиана недолюбливала Марию Фитцерберт… Вовсе нет! Мария – забавное, прелестное создание. Но слишком уж она добродетельна, это, право же, немного надоедает. В конце концов, роман с принцем Уэльским ей бы не повредил, а, поступившись целомудрием, Мария взамен снискала бы уважение светского общества.
Бедняжка принц, он так растерян… ах, милый, испорченный мальчик, он пришел в полное замешательство, столкнувшись с женщиной, которая не упала к нему в объятия, стоило баловню с мольбой протянуть к ней свои руки.
Правда, она, Георгиана, тоже отказывала принцу, и это подогревало его страсть, но то было совсем другое: от Марии Фитцерберт он потерял голову, герцогиней Девонширской он так не увлекался…
Однако, вдруг обнаружив, что принц Уэльский ей вовсе не безразличен, она не должна позволить досаде взять верх над дружескими чувствами!
– У меня есть идея! – заявила Георгиана.
– Так, так…
– Я очень люблю Марию…
Принц схватил руки Георгианы и покрыл их поцелуями! Обожаемая Георгиана! До чего же она рассудительна!.. Умна!.. Она не только красива… это самая мудрая, самая чудесная женщина на свете… конечно, не считая Марии!
– Думаю, я смогла бы поговорить с ней. Я постараюсь выяснить, есть ли какой-нибудь выход… вероятно, мне удастся побеседовать с Марией более откровенно на столь щекотливую тему, чем это сделали бы вы… если вы мне, разумеется, позволите…
– Дорогая, дражайшая Георгиана! Я верю, вы станете моей спасительницей!
– Вы должны знать: я сделаю все, что в моей власти, лишь бы помочь вам.
– Я знаю. Да благословит вас бог! И он снова залился слезами.
* * *Карета герцогини направлялась в Ричмонд.
Георгиана думала о предстоящей беседе с красоткой из Ричмонд-Хилл… Хотя… не такая уж она и красотка. С ветреной красавицей Георгиане было бы намного легче.
– Моя милая Мария!
– Добро пожаловать, герцогиня!
Герцогиня окинула Марию оценивающим взором. Да, все дело в том, что она так непохожа на других. Вот в чем причина! Впрочем, глаза и волосы у нее, конечно, красивые… и кожа чистая, юная… да и бюст превосходен, ничего не скажешь! Два мраморных холма… Но при этом грудь такая мягкая, так зазывно вздымается. Он сможет вдосталь нарыдаться, прильнув к ней.
– Мария, вы, должно быть, догадываетесь, зачем я приехала. Меня недавно навестил принц.
Мария вздохнула.
«Эта женщина достойна восхищения, – подумала Георгиана. – Она не притворяется. Она искренне не желает становиться его любовницей!»
– Его Высочество в очень плачевном состоянии.
Мария провела герцогиню в гостиную, элегантную, но, конечно же, крохотную, она не шла ни в какое сравнение с гостиными Девонширского дворца и Карлтон-хауса.
– Я долго думала, как мне лучше поступить, и пришла к выводу, что, если я уеду на некоторое время, принц, вероятно, обратит внимание на какую-нибудь другую женщину.
Мария говорила таким будничным тоном! Какая же это спокойная, разумная женщина! Насколько она отличается от ужасной актрисы, которая, похоже, всегда воображала себя на сцене. Георгиана вспомнила, как эта вульгарная выскочка пыталась отнять у нее – Георгианы! – титул законодательницы моды… Ее это даже сейчас бесило… Только подумать: нахалка являлась в «Молл», «Пантеон» или «Ротонду» в самых возмутительных нарядах – и все это лишь для того, чтобы люди глазели на нее, а не на герцогиню Девонширскую!
Георгиана разгладила бархатные юбки, сшитые по ее собственным рисункам. Мария Фитцерберт подобными глупостями заниматься не будет, можно не бояться. Она действительно очень приятная, здравомыслящая женщина. В ней нет ни капли притворства – сплошная искренность. Георгиана поняла, что приехала напрасно; по дороге сюда она льстила себя надеждой, что, если предложить Марии приличное вознаграждение, она уступит и ей, Георгиане, удастся осчастливить принца. Но – нет! Мария искренне не желала вступать в предосудительную связь с принцем.
– Куда бы вы ни направились, он последует за вами, – сказала герцогиня.
– Не последует, если я поеду за границу. Он не может покинуть страну без согласия короля. Мне довелось прожить много лет во Франции. Там я получила образование, а когда мой второй муж заболел, я повезла его в Ниццу. Мы провели в тех краях почти год. Я говорю по-французски не хуже, чем по-английски. Так что… мой выбор вполне естествен.
– И когда вы намерены уехать?
– В ближайшие дни. Вообще-то я уже подготовилась к отъезду.
– Один бог знает, что сделает принц.
Мария улыбнулась с некоторой грустью; Георгиана это заметила и поспешно спросила:
– Он вам нравится?
– Разве я могла перед ним устоять? – Мария отличалась природной искренностью. – Все это было так… лестно. Он вел себя со мной просто обворожительно. Меня поражало, что человек, занимающий столь высокое положение, может быть таким… таким смиренным… скромным… и добрым.
– Похоже, вы в него немного влюблены.
– Если бы обстоятельства сложились иначе…
– Ах, ну, конечно! – воскликнула герцогиня. – Будь он в положении мистера Уэлда или мистера Фитцерберта, вы бы не сомневались.
– Да, – кивнула Мария. – Я бы не сомневалась. Он мне действительно очень нравится. Да иначе и быть не может. Он такой обаятельный. И потом… он молод, а я…
– А оба ваших мужа были такими старыми! О, Мария, до чего же жестокой бывает судьба! Будь он обыкновенным сквайром, владельцем прелестного деревенского поместья, все бы закончилось чудесно.
– Моя дорогая герцогиня, как это мило, что вы принимаете в нас участие!
– Вы считаете, что ничего поделать нельзя?
– Нельзя. Принц уговаривает меня стать его любовницей. Но я никогда на это не соглашусь. Это идет вразрез с моими убеждениями… с моей религией. Я никогда не буду счастлива, оказавшись в подобном положении, а поэтому никогда в нем не окажусь! Я много размышляла о случившемся. Мне очень грустно. Я буду скучать по принцу, но понимаю, что должна уехать из Англии, это самый правильный выход. Пройдет время, принц увлечется кем-нибудь другим… и тогда я вернусь.
– Ах, милая Мария, до чего же вы благородны! Какая жалость, что вы не германская принцесса, не протестантка! Я думаю, Его Высочество стал бы тогда счастливейшим из смертных.
Покинув Марию, Георгиана прямиком направилась к принцу.
– Я видела Марию. У меня для Вашего Высочества очень плохие новости. Вам лучше узнать это сразу. Мария собирается покинуть Англию.
Принц жалобно застонал.
– Она уезжает через два дня. Так что времени у нас в обрез, надо срочно что-то предпринять.
– Георгиана, ей нельзя позволить уехать. Нельзя!
– Надо что-то придумать. Не бойтесь, мы найдем выход. Мы с Чарлзом объединим наши усилия: ум хорошо, а два – лучше. Но одно я выяснила наверняка: на роль любовницы Мария ни за что не согласится. Так что вам придется заключать какое-то подобие брака.
– Я женюсь на ней хоть завтра!
«О Господи! – подумала Георгиана. – Надо срочно повидаться с Чарлзом».
– Не старайтесь сегодня с ней увидеться, – взмолилась она, обращаясь к принцу. – Этим вы лишь вынудите ее уехать еще раньше, чем она наметила. А так у нас будет в запасе хотя бы день, мы сможем что-то придумать.
Принц смотрел на нее с таким отчаянием, что Георгиана не выдержала и добавила:
– Но она влюблена в вас. Хотя бы в этом она мне призналась!
– Георгиана!
– О да. Ей не удалось скрыть от меня свою любовь. Она глубоко страдает из-за того, что ей предстоит вас покинуть. Однако этого требует ее вера; Мария не может жить в грехе. Для нее лучше всю жизнь страдать, чем грешить. Вот такое положение.
– Но она любит меня! Любит! Она призналась вам в этом, моя дорогая Георгиана. Что она сказала?
– Что вы обворожительны, скромны и перед вами нельзя устоять. Я подозреваю, что она из-за этого и убегает от вас – боится, что ее сопротивление будет сломлено.
– Ах, я давно не получал таких приятных известий!
– Насколько я помню, она собирается во Францию.
– Ее нужно остановить.
– Но как? Вы можете помешать подданным Его Величества покинуть страну только, если у вас есть на то очень веские основания.
– Веские основания! Да я умру, если она уедет!
– Его Величество не сочтет это достаточно веской причиной, – решительно заявила Георгиана, – потому что на самом деле вы не умрете. Просто ваше сердце будет разбито – вот и все!
– А по-вашему, это не веская причина?
– Да я бы изменила любой закон, лишь бы вы были счастливы! Но я же не король!
– Будь он проклят!
– Смотрите, вас обвинят в измене. Да и потом что толку проклинать короля? Это нам не поможет! Нет, мы должны за эти два дня что-то придумать… Я верю, удача нам улыбнется! Залогом этого служит одно обстоятельство.
– Какое, моя милейшая Георгиана?
– А такое, Ваше Высочество, что миссис Мария Фитцерберт влюблена в принца Уэльского!
* * *– О, Чарлз! – воскликнула Георгиана. – Как хорошо, что вы поторопились. Я в полной растерянности. Боюсь, принц способен на все… буквально на все!
– Вы имеете в виду женитьбу, дорогая герцогиня?
– Совершенно верно.
– Но это же абсурд! Вы забываете о Брачном кодексе. И потом Мария – католичка. Уже одного этого достаточно для того, чтобы принц лишился престола.
– Я знаю. И он тоже. Но ему безразлично.
– Он ведет себя как дитя.
– Или романтичный возлюбленный, – тихо молвила герцогиня.
Фокс расхохотался.
– А известно ли вам, что эта женщина поддерживает партию тори?
– Известно, – с грустью откликнулась герцогиня.
– Мало ей католической веры, так она еще и за тори! Боже мой! Если бы Его Величества это не касалось еще больше, чем нас, я бы заподозрил, что он сам все затеял, желая нам насолить.
– Как по-вашему, он в курсе происходящего?
– Нет, он благополучно укрылся в Кью и гораздо больше интересуется тем, как крестьяне сбивают масло, нежели тем, что все мы тут сбились с ног, угождая его влюбленному сыну. М-да, нужно как-то заставить миссис Фитцерберт сделаться любовницей принца! Тогда события будут развиваться естественным путем и подойдут к своему логическому завершению.
– Но она упорно твердит о женитьбе.
– В этом-то вся и загвоздка! Мы должны уговорить ее сдаться.
– Она непреклонна, Чарлз. Я беседовала с ней. Виной всему ее религия. Право же, мне кажется, принц способен проследовать за Марией во Францию!
– Но он не может решиться на это! Принцу Уэльскому нельзя покидать страну без согласия короля.
– Он способен на все. Чарлз, принц еще ни одной женщиной не был так увлечен! Надо посмотреть правде в глаза. Больше всего эта история напоминает роман с Пердитой, однако принц никогда не выражал желания жениться на Пердите.
– Просто она слишком быстро сдалась. Пердита не отличалась умом.
– Что ж, Марию Фитцерберт глупой не назовешь. Вдобавок она действительно говорит то, что думает, и этим еще больше пленяет принца. Он чувствует, что она от природы добродетельна, Чарлз! И лишний раз убеждается, что только с ней он может быть счастлив. Вы же знаете принца! Азартные игры, шутки, скачки на лошадях, состязания – все это он обожает… но главная его страсть – женщины.
Чарлз мрачно кивнул.
– А если устроить свадьбу?.. Не совсем настоящую, конечно… Но такую, чтобы успокоить нашу щепетильную дамочку.
– Разыграть комедию? – пробормотала Георгиана.
– Что ж, можно назвать и так, – рассмеялся Чарлз. – Боже мой! – воскликнул он, оборвав смех. – Да это отнимает у нас столько же времени, сколько принятие Декларации о независимости!
– Нет, я уверена, что для принца история с Марией гораздо важнее.
Чарлз передернул плечами.
– Что ж, давайте потеряем северо-американские колонии. Пусть на нас нападут Франция и Испания! Пусть трон зашатается, пусть виги провалятся в преисподнюю! Какое это имеет значение? Главное, что Георгу, принцу Уэльскому, охота улечься в постель с Марией Фитцерберт!
– Чарлз, – усмехнулась герцогиня, – право же, вы очень точно передаете чувства, обуревающие Его Высочество.
– Пожалуй, мне следует повидаться кое с кем из его придворных. Может быть, нам удастся что-то устроить. Кто прислуживает принцу? Саутгемптон, Бувери и…
– И еще Онслоу. Вы можете на них положиться.
– Ладно, я поговорю с ними. У меня появилась идея. На первый взгляд дикая, но, может быть, вполне подходящая для данной ситуации. Я буду держать вас в курсе дела.
* * *Мария собиралась покинуть спой дом на Парк-стрит. Через несколько часов она отправится к морю; ее багаж был уже почти упакован. Марию очень удивили письма дяди Генри и братьев, Уолтера и Джона: хотя родственники не дошли до советов уступить ухаживаниям принца, они тем не менее намекали, что не видят в этом никакого бесчестья. Как же они сбиты с толку, как ослеплены блеском королевской власти! Мальчики-то еще ладно, они молоды и были в детстве лишены благотворного отцовского влияния, однако дядя Генри мог бы иметь голову на плечах! Ах, милый дядя, он всегда был к ней добр, но, однако, Мария не обольщалась на его счет и прекрасно понимала, что он прежде всего светский человек, это в нем главное.
Да, уехать во Францию – хорошая мысль! Там она сможет довериться монахиням, сможет рассказать без утайки о своих чувствах. Чем чаще она видела принца, тем сильнее становилась ее привязанность к нему, и Мария уже понимала, какой болью отзовется в душе разлука. Как легко было бы ей полюбить принца! И Эдварда, и Томаса полюбить было гораздо сложнее, хотя Мария считала счастливыми оба своих брака. Она уезжала, не только пытаясь избежать ухаживаний принца, но и боясь пасть жертвой своих собственных чувств. Нужно смотреть правде в глаза. Ей будет без него очень грустно. Но все уже решено! Меньше чем через час она уедет.
Снизу донесся шум приближающегося экипажа. Было еще рановато. Мария подошла к окну. К дому подъехала королевская карета. Мария отпрянула от окна и притаилась за занавесками. Однако из кареты вышел не принц, а четверо его придворных. Троих Мария знала в лицо: это были лорд Саутгемптон, лорд Онслоу и мистер Бувери. Четвертый человек был ей неизвестен.
Она услышала, что они обратились к ее дворецкому:
– Ради бога, скорее проведите нас к вашей хозяйке! У нас очень важное дело.
Мария решительно вышла к ним навстречу.
– Я как раз собираюсь уезжать…
– Мадам, жизнь принца Уэльского в величайшей опасности.
– В опасности?
– Принц пытался покончить с собой. Он зовет вас. Мария посмотрела на них с подозрением, и лорд Саутгемптон поспешил добавить:
– Это мистер Кит, лекарь Его Высочества. Он может подтвердить, что принц на краю гибели. Бедняга зовет вас, мадам. Если вы не поторопитесь приехать в Карлтон-хаус, мы опасаемся самого худшего.
Мария встревожилась, однако в ее душе шевельнулось нехорошее подозрение. Что они затевают? Хотят заманить ее в Карлтон-хаус… А что будет, если она приедет туда? Вдруг это уловка? Как она может убедиться, что они ее не обманывают? Но что, если он действительно пытался наложить на себя руки?..
Мария пролепетала:
– Я не могу поехать одна. Я поеду с… с какой-нибудь дамой, которой я доверяю. Пригласите леди Сефтон, я уверена, что она согласится сопровождать меня.