– Человек амбициозен, поэтому называет себя венцом природы. Но на самом деле homo sapiens – жалкое двуногое, в природе есть масса других прекрасных созданий. Сейчас ученые знают сорок одну тысячу видов пауков, но их намного больше, не все пока изучены, кое-кто ни разу не попался на глаза людям.
Олег Яковлевич не сумел наладить добрые отношения с подростком, Боря не слушался отца, наперекор его желанию поступил не на биофак, а на юридический факультет, потом, несмотря на гневные вопли папеньки, вообще бросил учебу, порвал с родителями и не виделся с ними. Но вот парадокс: Борис спустя годы стал страстным любителем пауков.
В отличие от скромно живущего Олега Яковлевича, мечтавшего побывать в Тунисе, чтобы увидеть скорпионов в природе, но так и не попавшего в Африку, его сын имел большие возможности и лучшие жизненные условия. Аквариумы с насекомыми по всему дому не стояли, для них была оборудована специальная комната.
Зоя не разделяла страсти мужа. Много вы знаете женщин, испытывающих нежность к паучищам размером с чайное блюдце? Агишева визжала при виде обычной «косиножки», а Борис обожал лечь на диван и наблюдать за любимцами, некоторые из которых были опасны.
Однажды Борис примчался домой в приподнятом настроении и показал Зое контейнер, в котором сидело нечто невообразимо мохнатое, покрытое, как показалось ей, шерстью черно-белого окраса.
– Жуть, – обмерла она, – унеси немедленно!
Ветошь не услышал супругу.
– Полюбуйся, какая красота! Отличный экземпляр, за него все зоопарки мира передерутся.
– Наверное, он дорогой, – выдавила из себя Зоя.
– Ну, мне его подарили, – довольно засмеялся супруг, – дареного коня о цене не спрашивают. Знаешь, кто это?
– Паучок, – дрожащим голосом сказала Зоя.
– Арлекин, – пояснил Борис, – название он получил за черно-белую спинку. Коренное население, живущее по берегам Амазонки, держит арлекинов в качестве охранников. Интеллект этих уникальных созданий равен уму детсадовца. Арлекин понимает ряд слов, выполняет команды, он привязывается к одному хозяину и всегда его защищает. Этот паук лучше любого оружия, его укус смертелен. И вот что интересно, если арлекин выпустит яд в рану, он сам тоже умирает. Защищая человека, он гибнет. Это покруче собачьей верности. В природе арлекин может прожить до двадцати лет. Он питается мухами, червячками, личинками, думаю, мой не откажется от телячьей печени. Ну что, Павлуша, подружимся?
– Унеси его скорей в паучью комнату, – дрожащим голосом попросила Зоя.
Борис взял контейнер.
– Арлекинов считают выдумкой местных племен, кем-то вроде Циклопа или Минотавра. Долина реки Амазонки – мало изученная территория, там обитают невероятные создания, инопланетные, сказочные. Не всякий исследователь сможет пройти нехожеными тропами, не каждый решится отправиться в опасный путь, не у всякого хватит денег. Но встречаются отважные, даже бесшабашные авантюристы, имя им – охотники за экзотами. Вот один такой парень и поставляет арлекинов. Понимаешь, научный мир вроде как этого паука еще не признал, но он существует.
Через полгода после знакомства с арлекином Зоя пошла за супругом в паучью комнату. Зачем ей вдруг понадобился муж, она позабыла сразу, как только переступила порог.
Борис сидел у стола, перед ним под лампой вольготно устроился волосатый паучище. Ветошь нежно гладил ему спинку.
– Он тебя укусит! – закричала Зоя.
Супруг обернулся:
– Кто? Павлик? Никогда. Скорей уж в меня зубы парочка друзей вонзит. Павлуша меня обожает, я кормлю мальчика, выгуливаю, беседую с ним, знаю все его проблемы, мы общаемся. Правда, Павлуша?
– Насекомые безмозглые, – сказала Зоя.
– Ошибаешься, золотце, – усмехнулся Борис, – хочешь, покажу, какой Павлуша умный? Сядь на диван и не шевелись. Ну, не бойся!
Агишева бочком протиснулась к софе и замерла. Боря отошел от стола к стене и почти шепотом произнес:
– Павлуша, иди к папе. Павлуша, иди к папе.
Паук медленно повернулся.
– К папе, – твердил Боря.
Арлекин сделал шажок, другой, а потом побежал. С невероятной скоростью он слез со стола и побежал по полу по направлению к адвокату. Зоя не заорала лишь по причине паралича голосовых связок, ужас лишил ее способности издавать любые звуки.
Павлуша в считаные доли секунды достиг Бори, полез вверх по брючине, рубашке, по шее, взобрался на макушку и начал рыться лапками в волосах.
– Спасибо, милый, – с чувством произнес Ветошь, сажая паука в аквариум, – я тебя тоже очень люблю.
– Он может укусить, – пискнула Зоя, – насмерть.
– Только не меня, – убежденно произнес Борис, – арлекины обожают своих хозяев. Впрочем, если уметь с ним обращаться, то и постороннего он не тронет. У паука на спине есть орган, вроде фотоэлемента, накроешь его непроницаемым колпаком, и Павлик в секунду заснет. Их так ловят. Набрасывают сверху корзинку, обмазанную глиной, потом снизу поддевают лопаткой, и готово. Мог бы тебе показать, но не стану. Насильственное погружение в сон – сильный стресс для паука, он, когда снова светло становится, очень раздраженным делается, переживает, нервничает.
Глава 5
– Оцените мое состояние, когда я узнала, что Боря покончил с собой при помощи паука, – вздохнула Зоя. – Арлекин цапнул мужа за шею.
– Оригинальный способ свести счеты с жизнью, – признала я, – но, вероятно, для Бориса он был наиболее приемлем. Яд быстро действует?
– Мгновенно, – кивнула Агишева, – ну, может, несколько секунд пройдет. Я сразу заявила следователю: «Павлуша не мог кинуться на хозяина, исключено, он верное, благородное насекомое».
Федор чуть склонил голову к плечу:
– Люди могут погибнуть от укусов собаки или кошки. Животное не стоит очеловечивать. Неизвестно, что творится у него в башке. А уж тем более у паука. Ваш муж оставил предсмертное письмо?
– Да, – печально сказала Зоя, раскрыла сумочку и протянула Приходько сложенный вчетверо лист бумаги, – вот оно.
Босс взял листок.
– Полагаю, отпечатки пальцев с него снимали?
Агишева пожала плечами:
– Понятия не имею.
Федор развернул записку и начал читать вслух:
– «Положение вещей кажется мне безнадежным. Обратной дороги нет. Темнота за окном. Чернота на душе. Даже свеча на столе не дает света. Мрак и туман. Нет звезд на небе. Я ухожу навсегда, потому что хочу уйти. Я очень хочу уйти! Прощай. Мы не встретимся боле, друг другу руки не пожмем. Прощай, твое сердце на воле, но счастья не сыщет в другом».
Чуть ниже шла четкая подпись. Ни завитушек, ни росчерков, этакое детское, аккуратное, с тщательно выписанной каждой буковкой «Борис Ветошь».
– Последние строчки – цитата из Лермонтова, – сказала я.
– Уверена? – спросил Приходько.
– Абсолютно, – ответила я, – известное стихотворение. Включалось ранее в школьную программу, вот только не скажу, точно ли оно процитировано. Странная записка. Ни обращения к жене, ни объяснения причин, по которым Борис решился на роковой шаг.
Зоя обрадовалась:
– Вот видите! Я сказала те же самые слова следователю… минуточку… принесла его визитку… Эльдар Магометович Дзаев. Он меня не слышал, вернее, не слушал, сидел, карандаш в пальцах вертел, а потом и говорит: «Зоя Владимировна, я тут поизучал финансовые дела вашего мужа и понял: Борис Олегович вообще никаких средств не имел. Рассказы о его богатстве – блеф, на счете у адвоката двести тысяч рублей. Для простого человека это хорошая сумма, но не для вас. Причина ухода из жизни понятна: проблема с финансами».
Агишева, как школьница, сложила руки на столе и продолжила:
– У меня создалось впечатление, что Дзаев хотел побыстрее от меня избавиться, бросить папку в архив. Я исчерпала аргументы, говорила, что паук не мог укусить хозяина, обращала внимание на странную форму записки, но Эльдар Магометович был каменной стеной. Но я-то понимаю, что мужа убили. Какие у него причины для суицида? Он всегда жил без денег, я вам уже объяснила, откуда взялись дом, машины и прочее. Боря никогда не пребывал в депрессии. Максимум, что он мог, это, выпив рюмку, жахнуть ее об пол и воскликнуть: «Либо жизнь тебя трахает, либо ты ее! Прорвемся с песней! Сегодня тучи, завтра светит солнце».
Понимаете, Борис не унывал. Ну и паук. Можете считать меня полной дурой, но насекомые для мужа были как дети. Хотя нет, детей он как раз не любил. Пару раз, вроде в шутку, Боря мне говорил: «Золотце, если я вдруг умру, ты должна позаботиться о паучатах, пусть они счастливо доживают своей век».
Но я понимала, супруг всерьез озабочен судьбой питомцев. Он никогда бы не обрек обожаемого Павлушу на безвременную кончину. Уж кто-кто, а Боря знал: выпустив яд, его мальчик неминуемо погибнет.
Приходько потер рукой затылок.
– Известны случаи, когда хозяева-самоубийцы, прежде чем уйти из жизни, усыпляли своих собак-кошек, боясь, что те попадут в чужие, злые руки.
– Тогда Борис опустошил бы все аквариумы! – воскликнула Зоя. – Он обожал паучью колонию. Но только мои здравые аргументы для следователя Дзаева – пшик. Эльдар Магометович напоминал болото: кинешь туда булыжник – чмок, оно его поглотило. Швырнешь слиток золота – чмок, опять сожрало. Различий между кирпичом и драгоценным металлом для трясины нет. Дзаев высказался конкретно: «Нет оснований считать, что это убийство».
А потом Дзаев взял и умер. В двадцатых числах мая. От инфаркта.
Понятно, что страховая компания мне в выплате откажет. И это лишь подтверждает, что муж пал от руки киллера. Он любил меня, позаботился о полисе и… отравился? Нонсенс! Боря хоть и не получил диплома юрфака, но кое в чем хорошо разбирался, знал про недействительность полиса в случае суицида.
– Любовь, – задумчиво протянул Приходько, – не простая штука. В принципе, все преступления происходят из-за нее, вопрос лишь в том, что страстно любят: женщину, мужчину, ребенка, родителей, деньги, карьеру, имидж или крохотную жилплощадь. Тань, помнишь милую бабулю, которая из-за комнаты в коммуналке семь человек в гроб уложила и не поежилась?
Я кивнула, а Федор повернулся к Зое:
– Кто из ваших знакомых знал о страсти Бориса к паукам?
– Все, – ответила та, – дарили мужу пресс-папье в виде членистоногих, сувенирную продукцию с их изображением. Боря часто предлагал гостям: «Пошли, покажу своих красавцев». Дамы сразу отказывались, мужчины, в основном, тоже.
– Можете дать нам список друзей адвоката? – попросила я.
Зоя вынула из сумочки сигареты.
– В нашем офисе не курят, – сказала я, – никотин и смолы убивают не только того, кто дымит, но и окружающих.
– Здорово! – сказала Зоя. – Прямо как в Париже, там теперь народ зимой под дождем на улице обедает, сидят за столиками, в тарелки льет. А все из-за запрещения курить в помещении. В отношении приятелей сразу не отвечу. Возьмите сотню «Форбс», прибавьте к ней население Рублевки, приплюсуйте армию дипкорпуса, депутатов, чиновников, звезд шоу-бизнеса. Я не могу назвать всех, кто захаживал в наш дом. На последний день рождения Бори пришло более пятисот человек, мы подарки потом месяц разбирали, а букеты прислуга воткнула в землю вокруг особняка, в доме тысяча метров, может, чуть больше, так клумб получилось три кольца.
– Речь идет о самых близких, – уточнила я, – лучших друзьях.
– Они все были лучшие, – вздохнула Зоя.
– Родственники? – заехал с другого конца Приходько.
– Моя мама давно скончалась, – с грустью произнесла Агишева, – отца я не помню. Бориных родителей никогда не видела, оба ушли из жизни до нашей женитьбы. Братьев, сестер, теток, дядей, племянников и прочих у нас не было.
– Наверное, бесполезно спрашивать, кто мог ненавидеть адвоката, – протянул Федор.
– Никто, – решительно ответила Зоя, – он всем помогал, разруливал ситуации и никогда не выдавал чужих тайн. За годы брака я ни разу не видела супруга подшофе, пара рюмок вечером или бокал вина в компании не в счет. Боря был открыт, обаятелен, весел. Всегда в отличном настроении, никогда никого не грузил, казалось, у него нет и не будет проблем, он шел по жизни смеясь. Его обожали за оптимизм и доброжелательность. Спросите любого и услышите: «Боб? Да он чудо, солнечный человек».
Но при всей своей открытости Борис Олегович никогда не позволял себе сплетен. Банковская депозитная ячейка менее надежна, чем он.
– Недоброжелатели были, – сказал шеф, – кто-то же направил вас в офис Бориса Олеговича, объяснил, как обстоят дела на самом деле. На кого-то лжеадвокат не смог произвести нужного впечатления.
– Я не знаю этого человека, – прохныкала Зоя.
– Компьютер, ежедневник, телефон, – перечислил Федор.
– Там ерунда, наши фотографии, огромное количество контактов и памятки вроде: «У Лены Павловой день рождения, отправить букет». Борис был крайне внимателен, он заносил в записную книжку даты именин жен друзей, детей, матерей. Но никаких рабочих записей.
– Все равно, хотелось бы посмотреть на его комп, – сказал шеф.
Зоя достала из сумки тоненький ноутбук:
– Пожалуйста, изучайте, я его специально прихватила, знала, что попросите.
– Если никаких деловых следов дома нет, вероятно, они есть в офисе, – предположила я.
По лицу Зои скользнула тень.
– Помещение нельзя в полном смысле слова назвать офисом. Когда-то Борис оказал Маргарите некую услугу, полагаю, очень и очень существенную. Рита отплатила ему сторицей. Борису Олеговичу требовалось место, где он мог бы спокойно поговорить с человеком, не опасаясь посторонних глаз и ушей. Снять офис в центре очень дорого, в домах живут люди, не все клиенты адвоката хотят светиться. Рита предложила Борису бесплатно пользоваться одной из ее комнат. Ей от родителей досталась по нынешним меркам шикарная жилплощадь. Кремль из окна видно. На дверь привернули табличку, и получилось прекрасно. Рита все равно жила у нас.
– И Борис обрел бесплатный кабинет в центре Москвы, – подхватил Приходько, – не удивлюсь, если вы скажете, что Маргарите за работу в особняке платил кто угодно, но не Ветошь.
– Это подарок Святослава Зорькина. Он владелец бюро по подбору персонала, – подтвердила Агишева, – вся наша прислуга от него была: горничные Алиса и Лариса, экономка и садовники. Последние часто менялись, я их не запоминала. Но сейчас у меня никого нет, Зорькин больше людей не дает. У Маргариты Боря документы держать не мог. Исключено.
Я откашлялась.
– Зоя Владимировна, это неприятный, бестактный вопрос, но придется его задать. Имел ли ваш муж связи на стороне?
Глаза Агишевой стали похожи на совиные.
– То есть путался ли Боря с бабами? Нет, нет! Он был примерный семьянин.
Мы с Федором переглянулись, Зоя рассердилась.
– Не надо думать, что я дура, последней узнающая о неверности супруга. И я не из категории цыпочек, которые ради шубы и поездки на сафари молча терпят присутствие другой бабы. Секс для Бори был на последнем месте, ему от природы достался не очень горячий темперамент. В первые месяцы после свадьбы Боря забирался ко мне под одеяло пару раз в неделю, потом промежуток между интимом увеличился и, в конце концов, составил несколько месяцев. Борис не Дон Жуан по натуре, его радовали шикарный автомобиль, часы, эксклюзивные костюмы, полеты на частных самолетах, общение на равных с сильными мира сего. Думаю, мы бы с ним вообще с этим делом завязали, но как-то неудобно, все ведь живут половой жизнью. Пожалуйста, найдите убийцу Бори, мне очень нужны деньги.
Приходько постучал пальцем по столу.
– Зоя Владимировна, мне не понятно, каким образом адрес рабочего кабинета вашего мужа, который никогда не был официально оформлен как офис адвоката, попал в Интернет.
– Понятия не имею, – заморгала Агишева, – а как там все оказывается? Кто-то его разместил. Я не опытный пользователь, но набрала имя, отчество, фамилию супруга и увидела информацию. В двадцать первом веке трудно хранить тайны, да Боря и не скрывался. Он не имел права называться адвокатом, но, когда его так именовали, не протестовал. А вот на двери «офиса» висела табличка с одной фамилией. То, что в Интернете указано: «Адвокатская контора Бориса Ветошь», на совести того, кто разместил это.
– Можно личный вопрос? – не удержалась я.
– Задавайте, – холодно разрешила Агишева.
– Почему вы не взяли фамилию мужа? – спросила я.
Посетительница хмыкнула.
– Зоя Ветошь! Красиво звучит? В этом случае лучше было остаться Агишевой.
После того как дама покинула кабинет, я сердито сказала Федору:
– Она его не любила.
– Любит, не любит, плюнет, поцелует, – протянул шеф, – вас ист дас любофф? Кто знает? Точно не я. Какие мысли по делу?
Я пожала плечами.
– Стандартные. Ноутбук отдам Коробкову, пусть покопается в электронных мозгах, одновременно велю хакеру всех времен и народов собрать сведения о господине Ветошь. Сама встречусь с Маргаритой, частенько подруга знает о жизни хозяина больше, чем его жена. Еще хорошо бы поболтать со следователем Дзаевым, но он, по словам Зои, умер. Я проверю это.
– Странная записка для самоубийцы, не находишь? – спросил босс. – Без имени жены. В принципе, она могла быть обращена к кому угодно.
– Любые непонятные факты имеют объяснение, – ответила я и взяла со стола листок с номерами телефонов, которые написала Зоя.
Первый звонок я сделала Маргарите. Бывшая экономка совершенно не разволновалась, она спокойно ответила:
– Встречусь с вами без проблем, но я работаю до восьми, дома буду в девять, раньше не получится.
– Если это для вас не поздно, то я приеду к этому времени, – обрадовалась я.
– Пожалуйста, буду рада, – вежливо завершила беседу Рита.
Следующий звонок я сделала следователю и, услышав хриплое «алло», быстро спросила:
– Эльдар Магометович? Вас беспокоит…
– Ну чтоб вас всех разорвало! – завопил мужик. – Надоели, блин. Нету здесь вашего чертова Махмудовича!