Это было похоже на современный вариант переселения народов. Караваны машин всех типов: от обычных легковушек до кемперов и желтых школьных автобусов. Человечество обожает масштабные зрелища, будь то метеоритный дождь, солнечное затмение или празднование начала нового тысячелетия. Грядущее событие в равной степени притягивало верующих, любопытных и тех, кому просто хотелось поучаствовать в историческом событии. Естественно, кто-то считал подобное шоу безумием и святотатством. Мыслимое ли дело – так себя вести с небесами? Но и они тоже ехали в Колдуотер.
Шоу назначили на пятницу за три дня до Рождества, в час пополудни. Местом проведения избрали школьное футбольное поле, поскольку ни одно из городских зданий не вместило бы всех зрителей. На поле предполагалось воздвигнуть сцену и установить громкоговорители. Джек Селлерс с самого начала был «решительно против этой затеи» – так писали в газетах и говорили по телевидению. Для него стадион явился компромиссным вариантом: иначе не попавшие в здание все равно будут туда рваться, и давка неминуема. Плюс высокая пожароопасность.
Эми Пенн больше не значилась в числе ведущих. Фил велел ей возвращаться в Алпену. Сам он долго извинялся перед продюсерами общенационального телешоу. Никто не понимал, чем был вызван ее отчаянный крик «ПРЕКРАТИТЕ!» и внезапное нежелание говорить о проекте, который она заботливо выстраивала несколько месяцев.
– Вероятно, это у нее от переутомления, – говорил Фил. – Когда люди сильно устают, они совершают глупейшие поступки.
Успех всего замысла, конечно же, зависел от Кэтрин Йеллин. Когда ее спросили, готова ли она участвовать в шоу, Кэтрин попросила день на размышления.
В пятницу утром, проведя несколько часов в молитвах у изголовья кровати, Кэтрин услышала звонок розового мобильника. Это могла быть только Дайана. Кэтрин не ошиблась.
– Сестра, ты сегодня счастлива? — спросила Дайана.
Кэтрин торопливо рассказала ей обо всем, включая и собственное подавленное состояние. От нее Дайана узнала о протестующих и о тех, кто сомневался в чуде и не верил в подлинность звонков с небес.
– Дайана, ты согласна говорить со мной в присутствии огромного скопления народа? Ты готова подтвердить им, что все это реально? Что мы были первыми?
Пауза. Потрескивание.
– Когда?
— Они хотят это провести в следующую пятницу. Эти люди. Я не знаю. Дайана, скажи, это благой замысел или нет? Я чувствую себя такой растерянной.
– Кэт, а чего хочешь ты сама?
Кэтрин улыбнулась сквозь слезы. Даже на небесах Дайана не забывала о заботах своей сестры.
– Я всего лишь хочу, чтобы мне… поверили.
Шум в динамике телефона стал громче.
– Дайана? Сестра, ты слышишь меня?
Наконец Дайана ответила:
– Кэт, я всегда готова тебе помочь…
Опять шум, и наконец:
– В пятницу…
На этом разговор прекратился.
* * *В редакции «Нортерн Мичиган газетт» было очень шумно. В последние недели газета вдвое увеличила объем – в основном за счет рекламы, предназначенной для гостей города. В штате находились двое постоянных репортеров: шестидесятишестилетний ветеран издания Элвуд Джупс и двадцатичетырехлетняя Ребекка Чу, которую он готовил себе на смену. Им в помощь Рон Дженнингс нанял троих фрилансеров. Каждый готовил для очередного номера не менее пяти статей.
Все два месяца работы в «Газетт» Салли держался от местных журналистов подальше. Он не испытывал никакого желания знакомиться с ними. Зная эту публику и специфику ее работы, Салли понимал, что такое знакомство обязательно подняло бы кучу вопросов, на которые ему не хотелось отвечать.
Но сейчас у него была иная цель. Умница Лиз: верно предположила, что у кого-то из газеты должен быть доступ к черновым записям некрологов Марии. Газетчики постоянно работают со множеством данных. Они знают и телефонные номера, и подробности жизни умерших, которые не вошли в некрологи. Все это поможет Салли выйти на главного мошенника, устраивающего звонки с небес.
Сегодня Рон Дженнингс созвал весь персонал редакции.
– Друзья, начинаются великие времена. – Рон едва сдерживал бьющую через край энергию. Он стоял возле белой доски, постукивая по ней синим маркером. – Нас ждет величайшая неделя, какой не было за всю историю нашей газеты…
* * *Когда собрание закончилось, Салли подошел к Элвуду Джупсу – пожилому блондину со свернутым набок носом и впечатляющим двойным подбородком. Нижняя складка колыхалась, нависая над плотным воротничком и туго завязанным галстуком. Корреспондент взглянул на Салли сквозь роговые очки, затем протянул руку и представился.
– Вы, кажется, наш рекламный агент? – спросил он.
– Да. Салливан Хардинг, или просто Салли.
– Хмм, – пробормотал Элвуд.
Салли не понял смысла этого хмыканья.
– И давно вы у нас работаете? – спросил блондин.
– Не очень. Пару месяцев. А вы?
– Я пришел сюда, когда вас еще на свете не было. А? – Элвуд усмехнулся.
– Что вы думаете обо всем этом? – напрямую спросил Салли. – Я про звонки с небес.
– Самая странная тема, на какую мне приходилось писать. – Элвуд покачал головой.
– Как по-вашему, это стало благом для города? – спросил Салли, проверяя ответную реакцию блондина. – В конечном итоге?
– Благом? – щурясь, переспросил Элвуд. – Что ж, давайте порассуждаем. Поведение наших горожан улучшилось. А? С тех пор как начались звонки с небес, мы больше не слышим о магазинных кражах. Поговорите со священниками. Все церкви полны. Священники утверждают, что прихожане никогда не молились так истово, как сейчас. Разве это не благо, мистер Хардинг? А?
«Еще одно “А?” – и я заеду тебе по морде», – подумал Салли. Вслух он сказал другое:
– Наверное, вы уже написали кучу статей об этих звонках.
– Только ими и занимаюсь. – Элвуд вздохнул. – Едва хватает времени написать об играх наших «Ястребов». Знаете, я до сих пор помешан на футболе. Правда, в этом году нам не везло. Всего три победы.
– Скажите, что-нибудь известно про Элиаса Роу? – Салли решил сменить тему. – Помните его, наверное? Он тоже признался, что ему звонили.
Элвуд огляделся по сторонам.
– На этой неделе Элиас был в городе, – понизив голос, сообщил корреспондент. – Его видели.
– А что же он не присоединится к остальным?
– Трудно сказать. Быть может, Элиасу звонит тот, с кем ему вовсе не хочется общаться. Об этом почему-то никто не думает. Но я думаю.
– А кто ему звонит? – Салли стиснул кулаки.
– Этого я вам сказать не могу. – Джупс ухмыльнулся. – Я должен защищать свои источники информации.
– Элвуд, но как же так? – Салли заставил себя улыбнуться. – Мы ведь в одной команде, делаем общее дело.
– Нет, – замотал головой блондин. – Деньги и журналистика всегда по разные стороны.
Он насмешливо потрепал Салли по руке. Мозг Салли лихорадочно работал. Их беседа явно приближалась к концу, а он толком ничего не узнал.
– Между прочим, без рекламы газета бы не выжила. Особенно без постоянных клиентов. Я как раз должен сегодня навестить одного из них. Похоронное бюро «Дэвидсон и сыновья». Вам оно знакомо?
– Молодой человек, мне шестьдесят шесть лет. Представляете, на скольких похоронах я присутствовал? И потом, владелец – мой давний друг.
«Отлично,– подумал Салли. – Блондин и Хорас. Интересная парочка».
– Я говорил с женщиной, которая там работает. Ее зовут Мария. Она мне рассказала, что пишет для нас…
– Да-да, некрологи, – перебил его Элвуд и поморщился. – Мне никогда не нравилась ее писанина. Но это обычный порядок: рекламодатель платит вам деньги и он же дает текст. Согласитесь, странная практика?
– Конечно, – ответил Салли, продолжая думать о Марии. – Мне это тоже кажется странным. А откуда мы знаем, что печатаем достоверный материал? Кто-нибудь проверяет подробности?
– У вас это вызывает любопытство? – Элвуд вгляделся в Салли, да так пристально, будто вел панорамную съемку. Салли неопределенно пожал плечами.– А чем оно вызвано, ваше любопытство?
– Не суть важно.
– Мистер Хардинг, вы верите в загробную жизнь? – спросил Элвуд, почесывая складки подбородка.
– Почему вы спрашиваете? – Салли уперся взглядом в пол. Для него ответ был очевиден: нет.
– Просто так. Люди же не вчера начали интересоваться небесами, раем, загробной жизнью – называйте как хотите. Это любопытство сопровождает их с тех пор, как появился человек. Или был сотворен. Через несколько дней мы, возможно, получим кое-какие доказательства. Возможно, эта история потрясет мир. Согласны?
Салли замер.
– Если окажется правдивой, – тихо сказал он.
Пряча усмешку, Элвуд что-то пробормотал.
– Кто такой Ник Джо… – Салли решил действовать напрямую, но тут его хлопнули по плечу.
– Смотрю, у вас тут вовсю идет дружеская беседа, – прогремел Рон Дженнингс. – Я не против общения коллег, но, может, все-таки в другой раз? У нас дел – выше крыши. Салли, держите список клиентов. Их надо объехать сегодня. Идемте, не будем мешать Элвуду.
Пряча усмешку, Элвуд что-то пробормотал.
– Кто такой Ник Джо… – Салли решил действовать напрямую, но тут его хлопнули по плечу.
– Смотрю, у вас тут вовсю идет дружеская беседа, – прогремел Рон Дженнингс. – Я не против общения коллег, но, может, все-таки в другой раз? У нас дел – выше крыши. Салли, держите список клиентов. Их надо объехать сегодня. Идемте, не будем мешать Элвуду.
Он вывел Салли в коридор. Оглянувшись, Салли увидел, как Элвуд бредет к своему столу.
– Не забудьте: мы вдвое повысили расценки на рекламу, – говорил Рон, буквально выпроваживая Салли. – На этой неделе мы выходим колоссальным тиражом. Расскажите всем, что такая возможность бывает раз в жизни. Можете не сомневаться, они заплатят, – добавил издатель, открывая входную дверь. – Желаю успехов.
Дверь захлопнулась. Салли стоял по щиколотку в снегу, вдыхал морозный воздух и прокручивал в мозгу недавний разговор с Элвудом. Приблизился ли он к разгадке? Или отдалился?
Неподалеку остановился автобус: прибыла очередная партия жаждущих увидеть чудо. Колдуотер встретил их звоном церковных колоколов.
– Хардинг!
Салли резко обернулся. В дверях редакции стоял Элвуд Джупс, улыбался и молчал.
– В чем дело? – спросил Салли. – Вы забыли мне что-то сказать?
– Когда я окликнул вас на стадионе, вы не обернулись. Почему?
Салли сглотнул.
– Сам не знаю, – шепотом ответил он.
– С вами обошлись несправедливо. – Элвуд цокнул языком. – У нас многие это знают. И плюньте вы на того идиота, который выкрикнул «Джеронимо!». Он был в стельку пьян. Ясно? – И Элвуд шумно захлопнул дверь.
* * *В свое время «Газетт» тоже откликнулась на катастрофу с истребителем Салли. Статья называлась: «Столкновение в воздухе: нашему земляку не повезло». Ее написал Элвуд Джупс. В основном там повторялась информация «Ассошиэйтед пресс» с добавлением слов отца Салли, с которым Элвуд говорил по телефону.
«Я своего сына знаю, – сказал Фред Хардинг. – Он прекрасный, опытный летчик. В случившемся однозначно виновата наземная служба. Надеюсь, компетентные люди дознаются, как все было».
Надежды отца не оправдались. Эллиот Грей погиб в автокатастрофе. Сведения о нем были весьма скупыми. В Линтоне он работал менее года, успев до этого сменить три других штата. Пленки с записями переговоров оказались либо совершенно чистыми, либо содержали невообразимую мешанину звуков, не поддающуюся расшифровке. Вначале подозрения пали на Эллиота Грея. Но уничтожение и порча записей требовали времени и специальных знаний. Принимая во внимание, что воздушный диспетчер бежал с дежурства и через считаные минуты погиб, врезавшись на своей «тойоте» в «шевроле» Жизели Хардинг, эту версию сочли невозможной и все свалили на сбой в работе оборудования. Тем более что в момент столкновения Грей был в диспетчерской один, остальные сотрудники готовились встретить подлетающую «сессну». Самолет сел на брюхо, приземлившись на траве рядом с полосой и успев своротить телефонный столб.
У «сессны» был помят фюзеляж и расщеплен руль направления. Похоже, часть руля просто засосало внутрь реактивного двигателя истребителя Салли. Пилот «сессны» утверждал, что вообще не видел F-18, а диспетчер отвел ему для посадки «двадцать седьмую правую». Ту же полосу, что и истребителю! Это было ключевым моментом… пока не стали известны результаты анализа крови Салли. «Газетт» написала и о внезапном «смещении акцентов».
Салли, естественно, не читал статью Элвуда. В то время он находился далеко от Колдуотера. Каждую ночь, ворочаясь на тюремной койке, он думал о роковых словах «двадцать седьмая правая» и о том, как гнусавый голос навсегда изменил его жизнь. Кстати, и это случилось лишь потому, что люди научились передавать человеческий голос сначала по проводам, а потом и без проводов.
* * *Джек уже не помнил, когда в последний раз пек блины. Однако кулинарные навыки быстро вернулись к нему. Он управлялся с двумя сковородами. Готовые блины Тесс складывала на большие подносы и относила людям, собравшимся в гостиной.
После Дня благодарения старый дом, доставшийся Тесс от матери, превратился в нечто вроде перевалочной базы. Тесс категорически отказывалась называть своих гостей верующими и запрещала это другим. Люди рассаживались на полу и жадно расспрашивали Тесс про все, о чем говорила Рут. Особенно их интересовали советы ее покойной матери. В кухню – святилище, где висел телефон, – Тесс не пускала никого из посторонних. Исключение составляли Саманта, Лулу и с недавних пор Джек Селлерс. Когда телефон звонил, она снимала аппарат со стены и уносила в кладовку, благо длина провода позволяла.
Начиная с прошлой недели, Джек заезжал сюда каждое утро перед работой. Невзирая на оголтелость протестующих и хищный интерес СМИ, ему нравилось провести часок, а иногда и больше, на старомодной кухне, под негромкий стук тарелок и мелодичный звон ложек и вилок. Ему нравилось, что у Тесс нет привычки держать телевизор включенным «для фона», нравился запах готовящейся еды и даже детская беготня – дневной центр частично тоже перекочевал в ее дом.
Но больше всего Джеку нравилось быть рядом с Тесс. Он старательно отводил от нее взгляд, боясь выдать свои чувства. Его восхищало, с каким смирением она принимала звонки от матери. Так же вел себя сам Джек, когда слышал голос Робби. Она не хотела привлекать к себе излишнее внимание. Чувствуя это, Джек попытался отговорить Тесс от участия в пятничном шоу.
– Зачем вам становиться участницей этого безобразия? – спросил он, когда они были на кухне вдвоем.
Тесс задумалась, потом жестом позвала его в кладовую.
– Я знаю, – шепотом произнесла она, входя внутрь. – Но когда я спрашивала об этом у матери, она ответила: «Расскажи всем». Значит, на небесах хотят, чтобы это не оставалось тайной.
– То есть если вы откажетесь от участия, вы…
– Да, я поступлю неправильно.
– Совершите грех?
– Что-то вроде этого.
– Так говорит отец Кэрролл?
Тесс кивнула.
– А вы откуда знаете? – спросила она.
– Я ведь тоже хожу в церковь, но…
– Я бы не смогла вести себя так, как Кэтрин.
– Согласен: это какое-то безумие.
– Но если люди хотят знать то, о чем узнала я, имею ли я право скрывать от них свои знания?
Джек помолчал, а затем произнес:
– Там соберутся и все остальные.
– Кроме вас, – сверкнув глазами, сказала Тесс.
– Между прочим, моя бывшая перестала говорить с Робби. – Джек отвернулся. – По ее словам, после звонков сына ей становится очень грустно.
– А вам?
– Мне не становится грустно. Мне очень приятно слышать его голос. Но у меня…
– Что?
– Сам не знаю…
– Остаются сомнения? – подсказала Тесс.
– Да.
– Сомнения – это способ найти Бога. – Она улыбнулась.
Джек застыл на месте. Он уже слышал эти слова. От Робби.
– Еще болит? – спросила Тесс, осторожно дотрагиваясь до раненого виска.
Ему показалось, что ее пальцы прошли сквозь кожу.
– Нет, – глухо ответил Джек, сглатывая.
– Рана затягивается.
– Угу.
Их лица были так близко друг к другу.
– Почему вас так тревожит это шоу? – спросила Тесс.
– Потому… что я не смогу вас защитить.
Слова вырвались раньше, чем Джек их осознал. Тесс улыбнулась. Они показались ей облачками пара, слетевшими с губ Джека и тут же растаявшими в воздухе.
– Как приятно, – прошептала она.
Потом она поцеловала Джека. Один раз. Слегка. Оба отпрянули и одновременно пробормотали: «Извините». Опустив голову, Тесс вышла из кладовой и услышала, как ее кто-то зовет.
Джек не понимал, чтó с ним. Он стоял все в той же кладовой, но уже не был прежним Джеком Селлерсом.
* * *Толпы приезжих не обошли своим вниманием и местную библиотеку. Для Лиз настали жаркие дни. Посетители спрашивали книги и документы, связанные с историей Колдуотера. Авторы журнальных статей выискивали материалы для своих публикаций. Кому-то требовались карты города и окрестностей. Лиз едва успевала присесть.
Но ровно в шесть часов вечера она тоном, не терпящим возражений, объявляла, что библиотека закрывается, выпроваживала посетителей и гасила свет в зале. Все это делалось для того, чтобы Салли мог спокойно работать. Во вторник вечером, за три дня до шоу, Салли вошел через заднюю дверь библиотеки, ведя с собой крепкого темнокожего мужчину в брезентовой куртке и шерстяной шапке.
– Привет, – поздоровался Салли, не представив своего спутника.
– Привет, – ответила Лиз.
– Мы посидим у компьютера и… поговорим.
Лиз пожала плечами и поковыляла к своему столу. Салли со спутником уселись возле компьютера. Салли достал желтый блокнот, а Элиас Роу стал медленно и обстоятельно вспоминать недавний разговор с Ником Джозефом.
– Элиас, куда ты исчез? – спросил голос Ника.
– Оставь меня в покое, – потребовал Элиас.
– Ты должен кое-что сделать… для меня…