Лицо Кэтрин заливал пот. Два часа назад Дайана привезла ее в больницу, гоня машину как сумасшедшая. Деннис в это время был на работе.
– Поверить не могу… нас даже не остановили за превышение скорости, – шептала Кэтрин в перерывах между схватками.
– Я даже жалею, что не остановили, – призналась Дайана. – Мне всегда так хотелось сказать копу: «Я совсем не виновата, что ребенок моей сестры торопится появиться на свет».
Если бы не очередная схватка, Кэтрин бы рассмеялась.
– Боже мой, Дайана… как ты это выдерживала?
– Спокойно, сестренка, – улыбнулась Дайана. – Если не забыла, ты сидела рядом со мной.
Кэтрин вспоминала тот давний разговор, сжимая не руку сестры, а старый розовый мобильник. Она смотрела на толпы людей, заполнивших трибуны. Огни притушили – в эфире был перерыв на рекламу. Кэтрин вдруг отчаянно захотелось убежать со сцены, вернуться домой, вновь стать самой собой и тихо ждать звонка Дайаны. Как же она устала от людского гула, яркого света, наведенных камер. А теперь, когда этот чокнутый Элвуд Джупс заявил, что не верит, все еще больше глазели на нее и ждали, ждали. Ждали чуда.
На сцене визажист торопливо подправлял макияж ведущей. Рабочие придвигали тепловентиляторы поближе к участникам шоу. В нескольких футах от Кэтрин стоял Джек Селлерс и глядел в пол.
Кэтрин знала этого человека. Она пару раз встречала его, но давно, в те полузабытые дни, когда людей в Колдуотере знали по именам и роду занятий. «Джек, начальник полиции». «Кэтрин, риелтор». А потом город разделился на тех, кто разговаривал с небесами, и всех остальных.
– Джек, – негромко позвала она.
– Да? – Он встрепенулся, вскинув голову.
– Как вы думаете, что он имел в виду?
– Кто?
– Ваш сын, когда сказал: «Конец – это не конец». Как вы поняли его слова?
– Наверное, он хотел сказать, что тот свет действительно существует… – Джек пожал плечами. – Во всяком случае, я надеюсь, что он это имел в виду. – Джек обвел глазами трибуны. – Я вообще не собирался никому рассказывать, – признался он Кэтрин.
– Теперь уже слишком поздно, – вздохнула она.
В это время ее розовый мобильник ожил.
* * *Салли подошел к дому и, прежде чем войти, ощупал дверь и косяк.
– Входите же быстрей! – крикнул ему Хорас и исчез в доме.
Там вполне могла ждать ловушка, а он явился сюда с пустыми руками. Салли оглядывался, ища что-нибудь, пригодное в качестве оружия.
Коридоры были узкими, дощатые полы – старыми и скрипучими. Унылую картину дополняли стены, выкрашенные в тусклые тона. Комнаты были маленькими; надо думать, во времена постройки дома люди были ниже ростом.
Он вышел в кухню, оклеенную обоями в цветочек. Мебель из светлого дуба, на столе кофейник с остывшим кофе. Салли прислушался. Откуда-то доносились голоса. Он пошел на звук и в конце коридора увидел дверь и лестницу в подвал. Хотелось бежать отсюда, но он понимал необходимость дойти до конца. Салли сбросил тяжелое пальто, чтобы не сковывало движений, и оно неслышно упало на пол.
Он стал спускаться, думая о Жизели.
«Малышка, останься со мной».
Вниз. В логово Хораса.
* * *Спустя девять лет после изобретения телефона Александр Белл проводил эксперименты по записи звука. Звук он записывал через мембрану, соединенную с резцом. Резец чертил бороздки на восковом диске. Белл произнес несколько случайных цифр. В конце записи, чтобы не оставалось сомнений в авторстве, он произнес:
– Сим свидетельствую, что это говорю я… Александр… Грэм… Белл.
Более века никто не пытался прослушать диск. Он хранился в ящичке, среди прочих музейных коллекций. И только когда настала эра компьютеров, лазерных проигрывателей и трехмерного изображения, ученым удалось, образно говоря, «извлечь звук из воска». Исследователи впервые услышали голос давно умершего изобретателя, его манеру произношения и даже легкий шотландский акцент: «Александр… Грэм… Белл».
Современные люди оставляют бесчисленные образцы своих голосов. Чаще всего это сообщения голосовой почты. Уникальное изобретение Белла поначалу передавало голос на расстояние нескольких футов. Сейчас голос можно беспрепятственно передавать на спутники и сохранять в цифровом формате, делая бесчисленные копии без потери качества. И не только сохранять. При желании записанными в цифровом формате голосами можно манипулировать.
Спустившись в подвал, Салли еще не знал, что видит перед собой воплощение технологии манипулирования чужими голосами. Хорас сидел на стуле с высокой спинкой, окруженный несколькими ярусами телеэкранов, показывавших колдуотерский стадион. Здесь же стояло несколько мониторов. Картину дополняли клавиатуры и не менее дюжины металлических ящиков, наполненных электроникой. Десятки кабелей разного диаметра сплетались в толстый пучок, уходящий вверх, в сторону амбара.
– Располагайтесь, мистер Хардинг, – не оборачиваясь, бросил ему Хорас. – Можете выбирать любой стул.
– Чем вы занимаетесь? – прошептал Салли.
– Если бы вы не знали, то не вытрясли бы мой адрес и не приехали бы сюда. – Хорас нажал несколько клавиш. – Самое время.
Он нажал последнюю клавишу. На экранах появилось лицо Кэтрин Йеллин. Ее взгляд был устремлен на розовый мобильный телефон, зажатый в руке. Он звонил: один раз, второй. Оператор приблизил изображение. В это время Кэтрин раскрыла мобильник.
– Алло! Дайана? – спросила она.
Ее голос гремел из динамиков, ударяясь в стены подвала. Салли попятился. Хорас взглянул на один из мониторов, где было что-то вроде таблицы, после чего нажал несколько клавиш.
– Да, Кэт… это я, — ответил голос Дайаны Йеллин.
Салли слышал его в подвале. Кэтрин – из динамика розового мобильника. Мощные громкоговорители разносили его над стадионом. Он звучал из десятков миллионов телевизоров и десятков миллионов компьютерных колонок. Голос мертвой Дайаны Йеллин звучал по всему миру, заставляя многих и многих верить, что он исходит с небес. Действительность была гораздо прозаичнее: голос Дайаны, пропущенный через хитроумные устройства Хораса, исходил из подвала старого фермерского дома в штате Мичиган.
Мечты Александра Белла о разговорах на далекие расстояния не только воплотились, но и получили дьявольское продолжение, какое даже не снилось изобретателю. Дайана Йеллин умерла два года назад, а ее голос вел разговор с живыми.
– Дайана, это действительно ты… – сказала Кэтрин.
Хорас еще постучал по клавишам.
– Да, Кэт… это я.
– Я сейчас не одна. Тебя слушает множество людей.
Опять стук по клавишам.
– Знаю… вижу…
– Дайана… ты можешь… рассказать миру о небесах?
Хорас взмахнул руками, как пианист, только что исполнивший блестящий пассаж.
– Спасибо, Кэтрин Йеллин, – прошептал он.
Он нажал клавишу на другой клавиатуре, и на соседнем мониторе появились слова.
– Когда знаешь вопрос, это очень помогает… в работе, – сказал Хорас, поворачиваясь к Салли.
* * *В течение девяноста четырех секунд мир слушал рассказ о жизни после смерти. Повествование, переданное голосом умершей женщины. Очень скоро ее слова перенесут на бумагу, напечатают и будут повторять бесчисленное количество раз. Вот что поведал миру голос Дайаны Йеллин:
– Здесь… на небесах, мы способны видеть вас… Мы чувствуем вас… Нам ведомы ваши страдания, ваши слезы… У нас нет тел… Нет возраста… Старики, приходящие сюда… ничем не отличаются от детей… Никто не ощущает себя одиноким… Мы все пребываем в свете… свет – это благодать… прощение освобождает нас… и мы все – часть… одной великой общности…
Голос смолк. Кэтрин подняла голову.
– Дайана, какой общности? – шепотом спросила она.
Хорас слегка кивнул. Он ждал этого вопроса и нажал клавишу, отправив заготовленный ответ:
– Любовь… мы в ней рождаемся… в нее мы и возвращаемся…
Экран показывал плачущую Кэтрин. Она держала мобильник, словно трепещущую птицу.
– Дайана!
– Да… сестра…
– Ты тоскуешь по мне… как я по тебе?
Хорас замер над клавиатурой, затем отстучал:
– …Каждую минуту…
У Кэтрин текли слезы. Остальные участники шоу могли лишь взирать на нее в немом благоговении. Кэтрин вспомнила о вопросах. Взяв пюпитр, она дрожащим голосом принялась читать.
– Бог слышит… наши молитвы?
– …Всегда…
– Когда мы получим ответы?
– …Вы их уже получаете…
– Вы находитесь выше нас?
– Мы рядом с вами…
Салли приблизился к Хорасу. По худым впалым щекам директора похоронного бюро катились слезы.
– Значит, нас действительно ожидают небеса? – спросила Кэтрин.
Хорас вздохнул и отпечатал последний ответ Дайаны:
– Нет… моя милая сестра… это вы… их ждете.
* * *Салли действовал яростно и стремительно. Только потом в его памяти стали всплывать подробности. Он вырывал шнуры из розеток, опрокидывал на пол мониторы. По стойке с аппаратурой он ударил, как по футбольному мячу, свалив и ее. Он был ослеплен бешенством. Ему казалось, что его насильно заставляют смотреть и слушать отвратительный фильм, от которого у него раскалывалась голова. Салли крушил все, до чего мог дотянуться. Он тяжело дышал. Его мускулы напряглись и стали похожи на ненавистные кабели. Опрокинув и растоптав то, что казалось ему сердцем дьявольского спектакля, Салли обернулся и увидел наблюдавшего за ним Хораса. Тот не был ни рассержен, ни раздражен. На старческом лице не отражалось никаких эмоций.
– ПРЕКРАТИТЕ! НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ! – крикнул Салли.
– Все уже и так закончилось, – тихо ответил Хорас.
– Кто вы на самом деле? Зачем вы издеваетесь над людьми?
– Я ни над кем не издеваюсь, – возразил Хорас, явно изумленный обвинением Салли.
– Нет, издеваетесь! Вы творите жуткие вещи!
– Вы так думаете? – Он кивнул в сторону экранов. – Что-то я не вижу испуганных.
Учиненный Салли погром лишил телевизоры звука, но изображение сохранилось. Люди на трибунах ликовали. Они улыбались, обнимались, молились, стоя на коленях, плакали на плече друг у друга. По сцене, торжествующе улыбаясь, ходила ведущая. Отсутствие звука только усиливало нереальность происходящего.
– Это безумие, – прошептал Салли.
– Почему?
– Потому что это гнусная ложь.
– Насчет существования загробной жизни? Вы уверены?
– Вы даете людям ложную надежду.
Хорас сложил руки на коленях:
– А что ложного в надежде?
* * *Салли сел на стол, пытаясь успокоиться. У него сдавило горло. Он дышал ртом. Голова болела так, что глаза отказывались смотреть.
Хорас нажал какую-то кнопку, и экраны погасли.
– Скоро вы увидите последствия, – сказал он.
– Вам не удастся улизнуть.
– Мистер Хардинг, не надо мне грозить.
– Я расскажу всем.
– Сомневаюсь. – Хорас поджал губы.
– Вы меня не остановите. – (Хорас равнодушно передернул плечами.) – Предупреждаю: если вы попытаетесь применить ко мне свои штучки, я не посмотрю на ваш возраст…
– Мистер Хардинг, вы меня не так понимаете. Я не собираюсь причинять вам вред. И в силе я заметно вам уступаю. Я ведь весьма слаб здоровьем.
Салли с трудом сглотнул. Судя по тощей фигуре Хораса, землистому лицу, темным кругам под глазами, должно быть, директор похоронного бюро и впрямь был болен. До этого Салли относил и бледность, и потухший взгляд на счет особенностей работы Хораса.
– Это… откуда? – Салли разглядывал горы опрокинутого им и частично раздавленного оборудования. – Трофеи с вашей прежней службы? Вы же служили в военной разведке?
– Кажется, вы тоже этим занимались. – Хорас улыбнулся. – В какой-то мере.
– Подслушивание телефонных разговоров? Радиоперехват? Хакерские атаки?
– Берите выше.
– Международный шпионаж?
– Выше.
– Вы мне не ответили: это все оттуда? Надо же, сколько всего вам понадобилось для устройства так называемых звонков с небес!
– Вы об этом? – Хорас махнул в сторону опрокинутой стойки. – Чтобы достать такие штучки, необязательно служить в разведке.
– Рассказывайте! – потребовал Салли. – Я жду объяснений.
– Извольте.
Менее чем за десять минут Хорас подробно рассказал такое, отчего у Салли поползли мурашки. Он и не представлял, каких умопомрачительных высот достигли компьютерные технологии. Оказалось, провайдеры годами хранят записи голосовой почты. Хакерские программы позволили Хорасу получить доступ к нужным записям. Затем ему понадобились программы для распознавания и редактирования голоса. Люди так привыкли к голосовой почте, что каждый день оставляют десятки сообщений. Набираются обширные словари, с помощью которых можно скомпоновать любую фразу. Главное – разговоры должны быть недолгими, а фразы – короткими, с обязательными паузами. Это усиливало «эффект потусторонности». То, что ответы иногда получались невпопад, подчеркивало, что звонившие находятся как бы в ином измерении. И конечно, Хорас тщательно изучил истории жизни умерших, их семейные связи, интересы, особые словечки. Обстоятельные некрологи и записи бесед с родственниками существенно облегчали ему задачу. Такому похоронному бюро, как «Дэвидсон и сыновья», позавидовал бы любой крупный город.
Под конец рассказа Салли уже понимал механику устройства массового обмана. Не понимал он лишь причин, заставивших Хораса решиться на такое.
– Чего вы рассчитывали достичь?
– Заставить мир поверить.
– Зачем?
– Если мир наполнен верой, поведение людей становится лучше.
– А вам-то какое дело до их поведения?
– Считайте это моим покаянием.
Ответ застал Салли врасплох.
– Покаянием?
– Иногда невиновного человека сажают в камеру. Вам, мистер Хардинг, это знакомо. – Хорас отвел глаза. – А иногда… наоборот.
– Но почему именно эти люди? – спросил ошеломленный Салли.
– Я мог бы выбрать и других.
– Но почему Колдуотер?
– Из-за вас, – ответил Хорас и поднял руки.
– Из-за меня? Я-то какое отношение имею к вашим фокусам?
– Вы в самом деле не понимаете? – За все время их разговора на лице Хораса впервые появилось удивление.
Салли выпрямился и сжал кулаки. Наверное, со стороны это выглядело комично, ведь Хорас не собирался на него нападать.
– Простите меня, мистер Хардинг. Я думал, к моменту приезда сюда вы это уже поняли. – Хорас снова отвел взгляд. – Как вы нашли мой дом?
Салли объяснил: Мария, библиотека, агентство недвижимости.
– Вы читали копию договора о покупке дома?
– Да.
– Наверное, просто пробежали глазами. Прочтите еще раз.
Хорас глубоко вздохнул, потом тяжело встал, упираясь ладонями в стол. Сейчас он был похож на изможденного солдата, откидывающего полог палатки. Салли показалось, что его собеседник может в любой момент рассыпаться.
– Вы не сумеете скрыться, Хорас.
– Не в вашей власти мне помешать.
– Я вызову полицию.
– Сомневаюсь. – Хорас подошел к задней стене. – Мистер Хардинг, я очень сожалею, что вам не удалось проститься с женой. Я знаю, каково вам было и каково вам сейчас. – Хорас поправил свой черный пиджак. Салли обратил внимание на его бледные руки со вздутыми венами и выступающими костяшками. – Поверьте мне, церемония прощания была на редкость прекрасной.
– Не смейте говорить о Жизели! – хриплым, срывающимся голосом потребовал Салли. – Вы ее совсем не знали!
– Вероятно, скоро я с ней познакомлюсь, – тихо ответил Хорас. Он сложил ладони, словно собирался молиться. – А сейчас мне необходимо отдохнуть. Прошу меня извинить.
Хорас нажал кнопку на стене – и подвал погрузился во тьму.
* * *В древности известия передавались из уст в уста, распространяясь с той скоростью, с какой двигался вестник. Дни утомительной дороги верхом, переправы через реки и горы. Даже эстафетная передача ненамного ускоряла движение новостей. И на каждом этапе – из уст в уста, еще раз и еще. Новость, скажем, двухнедельной давности считалась свежей.
Сегодня нам не требуются гонцы. Весь мир собирается у одного костра. Все семь миллиардов жителей Земли. И то, что произошло на стадионе в Колдуотере, разнеслось по всей планете, достигнув самых удаленных ее уголков. На это понадобились не месяцы, не недели и даже не дни – считаные часы. За один вечер жителям планеты напомнили то, о чем веками не уставали твердить мировые религии: небеса – они совсем рядом.
Новость попала в вечерние газеты. «ВОТ ОНО, ДОКАЗАТЕЛЬСТВО!» – кричали заголовки. «НЕБЕСА ГОВОРЯТ С НАМИ!» От Майами до Стамбула, на городских и сельских улицах собирались толпы ликующих людей. Они обнимались, пели и молились. Церкви, соборы, синагоги, мечети и все прочие храмы были переполнены желающими покаяться. Тишину кладбищ нарушили многочисленные посетители, захотевшие навестить могилы своих родных и близких. Неизлечимо больные уже не боялись закрыть глаза.
Конечно, были и сомневающиеся. Такие люди всегда есть. Но с тех пор как мир впервые услышал голос с того света, эта новость стала темой подавляющего большинства разговоров.
– Вы слышали?
– Что вы об этом думаете?
– Вы в это верите?
– Разве это не чудо?
Только один человек, едущий сейчас в старом «бьюике» по двухполосному шоссе, знал правду и думал, как сделать ее достоянием всего мира. Борясь с жуткой усталостью, он сжимал рулевое колесо. Он со вчерашнего вечера ничего не ел. Его ноги насквозь промокли от бросков по снегу, когда он безуспешно пытался разыскать исчезнувшего Хораса.
Салли далеко не сразу сумел выбраться из подвала. Похоже, Хорас отключил свет не только в подвале, но и по всей усадьбе. По пути к лестнице Салли несколько раз обо что-то ударился. Оказавшись снаружи, он обшарил весь дом, а затем и амбар, но Хорас как сквозь землю провалился. Утопая в снегу, Салли облазал окрестные кусты. Хорас исчез. Смеркалось. Салли охватило отчаяние. Он понимал, что непременно должен хоть кому-нибудь рассказать об увиденном. А для этого нужно поскорее отсюда убраться, пока кто-то или что-то не преградит ему путь.
Он снова перемахнул через забор – только за счет всплеска адреналина. Салон машины встретил его холодом. Двигатель долго не желал заводиться. Вместе с сумерками на землю опустился густой туман. Салли включил фары и двинулся в обратный путь. Шоссе было относительно свободным, но за поворотом – там, где почти рукой подать до окраин Колдуотера, – он увидел длинную вереницу машин, перемигивающихся габаритными огнями. Автомобильная пробка растянулась на милю. Все жаждали попасть в Колдуотер.