Когда Рамир вошел в туман, его сразу облепило пленкой росы. Пару раз он стряхнул липкие капли с лица и одежды, но быстро понял, что это бесполезно. Пригнувшись, прижимая «G-36» к груди, Цыган пробирался по тропе, внимательно глядя перед собой. Он слышал какие-то звуки впереди, но туман глушил их, превращая в смутное рокотание - совершенно непонятно, что там творится. Вроде послышался крик, потом в густой пелене раскатился звук выстрела… На мутантов, что ли, они каких-то наткнулись?
Рамир кинул быстрый взгляд на детектор аномалий, висящий на груди. Детектор молчал, узкий монитор затянула пленка болотного цвета. Проверил - нормально, работает, просто его сенсоры ничего подозрительного не засекают. Вытер монитор рукавом. Ну и хорошо, главное теперь, чтобы эти мутанты, или по кому там зверолов палит, не сожрали их. Подумав об этом, Рамир побежал. А еще лучше - чтобы сожрали, но одну голову оставили. Впрочем, он вовсе не был уверен, что слышал выстрел. Туман искажал звуки до неузнаваемости.
Из пелены то тут, то там выныривали деревья, иногда так неожиданно, что Рамир дергался и пару раз чуть не выстрелил. К тому же они напоминали каких-то тварей, а еще у сталкера начало свербеть в мозгу, будто где-то неподалеку засел контролер. Поле зрения сузилось, как бывает при сильных головных болях, теперь деревья появлялись совсем уж неожиданно, выскакивали из пелены слева и справа.
Поэтому и высокую сутулую фигуру он заметил, только когда был в двух шагах от нее. Цыган вскинул автомат, а человек обернулся.
Что у него с лицом?… «А, так это же не Лесник, - понял он, - кто-то другой». Рамир перешел на шаг. Звуки впереди давно смокли, стояла ватная тишина.
Немолодой сталкер в плаще с откинутым капюшоном выпростал из-под плаща худую руку с сигаретой и сказал:
- О-па! Нечасто тут народ появляется… Слушай, а может, прикурить найдется?
Голова у него была обрита налысо, лицо морщинистое, мятое и какое-то невыразительное.
- Не курю, - буркнул Рамир, однако, пошарив по карманам, вытащил зажигалку. Он действительно не курил, когда отправлялся на задание, потому что признавал только сигары, а их на ходу употреблять нельзя, совсем не то удовольствие.
Мужик раскурил сигарету, пару раз быстро затянувшись, вернул зажигалку. Рамир искоса с удивлением разглядывал его. Что это за человек такой, почему он бродит здесь в тумане?
- Спасибо, браток, - хрипло произнес сталкер, выпуская дым из ноздрей. Блеклые глаза его за покрасневшими веками смотрели благодушно. - Чего потерял в нашем болоте?
- Да так, - неопределенно ответил Рамир. - А ты чего здесь?
- Я тут вроде как живу, - улыбнулся сталкер. - Не прямо здесь, конечно, у границы. Что, удивительно? Ясное дело, необычное место, но… Я давно тут, вроде как привык. А ты это… - он оглядел Цыгана. - Может, в гости зайдешь? Ты вроде не злой, с виду нормальный… Чайку попьем, за жизнь поговорим? А то, честно сказать, скучно здесь.
- Здесь опасно, - поправил Цыган.
- Правда, но когда опасности привычные - они тоже скучные. Главное, никогда почти никого не бывает. Веришь, за последние… - сталкер поднял глаза и нахмурился, вспоминая, - короче, за несколько месяцев ты - первая живая душа. Ну, разве что Слепцы с неделю назад мимо пробрели, так с них какой толк? Да никакого…
Лицо у встречного было, в общем, располагающее, смотрел он открыто, видно, что камня за пазухой не прячет. Глаза, правда, какие-то водянистые, но тут уже человек не виноват.
- Тороплюсь, дела у меня, - сказал Рамир, однако с места не сдвинулся и палец с крючка не снял.
Сталкер еще раз глубоко затянулся, взглянул на напряженно застывшего Цыгана.
- Убивать никого не надо, - почти весело произнес он, взмахнув сигаретой. - Настя, говоришь? Все будет хорошо, я точно знаю.
- Чего? - нахмурился Цыган. - Ты о чем?
Голова у него болела, но было ясно, что этот странный тип - не контролер. Не пытался он взять Рамира под контроль, не гипнотизировал… хотя откуда тогда ощущение ржавой пилы в мозгу, которое у него возникает при пси-воздействии? Соображалось из-за этого туго.
- Аномалия здесь такая, - непонятно пояснил сталкер. Он плюнул на ладонь, затушил об нее сигарету и спрятал бычок в нагрудный карман. - Вроде «Выжигателя мозгов», только действие другое. Питается мозговыми волнами определенной частоты. Сначала вызывает злость, а потом высасывает, высасывает… Никого убить не хочется?
Рамир отрицательно качнул головой и тут же пожалел об этом - новый приступ боли сжал виски. Сталкер удивленно поднял брови:
- Нет? Вот странно. Обычно из людей ненависть так и прет… Может, ты добрый больно? Нет? Влюбленный? Дурак?
Цыган поднял ствол повыше.
- Не забывайся, приятель. Так что ты там говорил насчет…
Собеседник, тихо посмеиваясь, выпростал из-под плаща руку, поднял в шутливом жесте.
- Ладно, сдаюсь, не бей, командир! А все-таки убивать не надо, не надо… Девушки - они жить любят…
Рамир шагнул вперед, хлопнув ладонью по прикладу автомата.
- Тебе чего надо? Кто ты такой вообще? Откуда про девушку знаешь? Отвечай, быстро!
- Мне, братишка, многое известно, - сталкер многозначительно подмигнул. - У меня… ну, способности всякие. И подсобить я тебе могу. Пошли со мной, и я тебе обстоятельно расскажу. Глядишь, помогут тебе мои слова кой-чем, верный путь укажут. Так что, идешь, нет?
- Способности… Телепат ты, что ли? По типу контролера?
- Ты что, никакой я не контролер, - удивился мужик.
- Ладно, иди себе куда шел со своими способностями, - сказал Рамир, ткнув стволом в собеседника. - Дело у меня.
Он плечом сильно оттолкнул мужика, так что тот чуть не упал, и быстро зашагал прочь по тропе. На ходу оглянулся, готовый выстрелить, если сталкер пойдет за ним, но тот стоял на месте. Ладно, черт с ним, Рамир спешит, ему нет дела до всяких странных телепатов…
Звука шагов не было, но вдруг крепкая рука схватила Цыгана сзади за горло. Выпустив автомат, он машинально вцепился в сдавившие шею пальцы, пытаясь разжать. Излом, это же излом! - мелькнула мысль.
Наверное, самый редкий мутант в Зоне. О нем Цыган знал лишь понаслышке, поэтому и не вспомнил сразу. Хотя и приметил, что одна ладонь у встречного вроде чуток побольше другой, но внимания не обратил - туман искажал, к тому же сильно болела голова…
- Хе-хе, - раздался сзади добродушный смешок. Рамир, освободив одну руку, схватился за автомат, но крутануть его на ремне, чтобы дать очередь за спину, не успел - подошедший ближе излом вырвал оружие. Он заехал сталкеру по уху, потом достал пистолет из кобуры и, не отпуская шею Рамира, обогнул его, встал впереди. Цыган тут же попытался пнуть его ногой, но мутант легко отскочил. Гипертрофированная рука провисла и стала похожа на удава.
- Хе-хе, - повторил излом, обходя вокруг Цыгана, обматывая его конечностью.
Два круга - и тот оказался в объятьях мутанта. Излом дышал ему в затылок, посмеиваясь.
- Я люблю свеженькое, - зашептал он, - Пошли в избушку ко мне, пока туман тебя совсем не высосет. Тогда уж мой черед настанет, тогда я за тебя возьмусь… Туман всех высасывает, и добреньких, и влюбленных, и дураков, одних раньше, других позже… У всех ненависть припасена, всех он одолеет…
Рамир дернулся, но излом держал крепко. Воздух едва проникал в легкие, в ушах звенело, кружилась голова, к тому же руки были прижаты к бокам, и он мог лишь идти мелкими шагами да хватать воздух ртом. Подталкивая пленника, излом двинулся прочь от тропинки, в серую мглу.
* * *- Дальше я сам, - хрипло пробормотал Лесник, останавливаясь. Его все еще шатало, но сталкер сумел выпрямиться, опершись о плечо девушки. За деревьями и кустами виднелись крайние дома поселка, накрытое туманом поле осталось позади.
Лесник медленно повернул голову, глянул на нее. Пожевал губами и произнес:
- Ты меня спасла. Спасибо.
Она отвернулась, слегка покраснев, скованно кивнула. От усталости девушка едва стояла на ногах и часто зевала.
- Это туман во всем виноват, - произнесла Настька полушепотом, стараясь унять дрожь. - Он… будто живой.
- Пси-аномалия, - коротко пояснил Лесник. - Ружье отдай.
- Да-да, конечно, - девушка протянула ему двустволку, которая давно отдавила ей плечо. Сталкер бегло осмотрел ружье, достал из мешочка на поясе два патрона и зарядил.
- Зачем? - Настька кивнула на деревню. - Там ведь уже свои.
Приглаживая бороду, Лесник неопределенно ответил:
- На всякий случай. Ладно, топаем.
Они пошли дальше. Пахло недавно скошенной травой, облака немного разошлись, показалось солнце, и сразу ста ло чуть теплее, хотя сзади, от накрытого туманом поля, все еще тянуло холодом и сыростью. Настьку до сих пор не оставляло неприятное ощущение, будто в спину ей уставлен нечеловеческий взгляд - но с каждым шагом чувство это становилось слабее, а когда они достигли деревьев, и вовсе пропало. Немного воспрянув духом, девушка шагала рядом с Лесником, полной грудью вдыхала свежий осенний воздух и пыталась найти что-то знакомое в окружающем пейзаже. Пока что она не узнавала ни рощу справа, ни холм слева, ни саму деревню…
Вскоре они достигли древней грунтовки, дальше пошли по ней.
- Вспомнила, вспомнила! - вскрикнула Настька и указала на деревянный столб линии электропередачи. - Вот это. Вдруг выскочило в голове… И вон тот колодец тоже помню!
Высокий, почерневший от времени колодезный сруб стоял возле дороги. Миновав его, они вошли в деревню. Здесь давно не шли дожди, дорога была сухой и сильно пылила.
- Там дом бабы Нюры! - Настька крутила головой, жадно выискивая знакомые картины. - Она меня клубникой угощала. А там дед Пахом жил, видишь, синие наличники где? Он сам красил, а я помогала, но только измазалась вся! Теперь вон краска облупилась совсем…
Настька улыбалась воспоминаниям, а Лесник, наоборот, хмурился. Он снял с плеча ружье и нес в руках, иногда поворачивал на звук или движение, когда на краю дороги колыхалась ветка куста или ветер шевелил травой.
Не замечая настороженности проводника, девушка радостно показывала, вспоминая все новые подробности:
- А это скамейка, я дяде Мише помогала ее ставить. Один раз от дождя там пряталась, ливануло вдруг, до дому бежать далеко, так я и залезла под нее, а там щель была, и мне вода за шиворот попала. А за поворотом магазин будет, вон затем…
Десятки воспоминаний, радостных и не очень, теснились в голове, и даже самые грустные из них были окутаны каким-то светлым ореолом. Настька спешила дальше, не замечая, что все дома вокруг нежилые, что деревянные стены потемнели от времени, краска облупилась, окна разбиты, - не замечая, как на самом деле тоскливо и неуютно здесь.
Они прошли дом с синими наличниками, миновали избушку без крыши, покосившееся здание с маленькими окошками и вывеской над развалившимся крыльцом: «…П…ЕКА»…
Дорога повернула, огибая огород, заросший бурьяном по пояс. Лесник поднял ружье. Справа за выкрашенными зеленой краской заборами стояли два одинаковых дома, а по левую руку открылось большое здание с цоколем из крупного камня. Широкое окно, ржавые железные ставни, над ними жестяная вывеска: «ПРОДУКТЫ». Рядом на крыльце сидел здоровяк в камуфляжных штанах и черной майке, в руках у него был пулемет.
Глава 7. В СЕРДЦЕ МОГИЛЬНИКА
1
Видимо, по дороге излом передавил горло - Рамир незаметно для себя потерял сознание. А когда очнулся, первым делом удивился тому, что еще жив.
Излом крутился рядом, бренчал чем-то на крыльце. Цыган лежал на утоптанном мху перед избушкой, вросшей в землю по самые наличники. Стянутые за спиной запястье болели, ноги тоже были связаны. Рюкзак валялся в стороне, раскрытый, мутант уже покопался в нем. Рядом лежал автомат с завязанным узлом ремнем, в стороне - пистолет и снятые с бедра ножны. Разоружил, связал… так почему не убил?
- А я люблю свеженькое, чистенькое. - Хозяин повернулся, и Рамир увидел в его руках мясницкий тесак. На крыльце были разложены крючья для подвешивания и растяжки туши. - Пока туман тебя не высосет, тело горчить будет, так что я подожду, а чего же, куда мне спешить…
Говорят, изломы - телепаты почище контролеров, вспомнил Цыган.
В тумане все имело необычный вид, серая дымка скрадывала очертания, заставляя мозг домысливать картинку, и самые обыденные вещи казались странноватыми, какими-то неправильными. К примеру, сколько Рамир ни гнал от себя этот образ, хижина излома упорно казалась избушкой Бабы-яги. Просто подогнула свои куриные лапы, а сама хихикает за спиной… Он вздрогнул, кое-как обернулся. Дом как дом - низкая бревенчатая халупа… Затаилась, чертова тварь, прикидывается!
Рамир потряс головой. В затылке вспух алый шар, боль стрельнула между висками - зато сознание прочистилось. Все-таки действует на него эта пси-аномалия, исподволь в мозги заползает. Цыган повернул голову влево, потом вправо. Метрах в полутора от него лежал камень. А по левую руку в траве белела кость… человеческая кость! Поблескивающая, будто лакированная. Кость и камень… Надо что-то делать, время идет, пора выбирать… Рамир поймал взгляд излома и сморгнул. Припомнилось вдруг чужое и мудрое: «Времена не выбирают, в них живут и умирают. Большей пошлости на свете нет, чем клянчить и пенять, будто можно те на эти, как на рынке, поменять. Что ни век, то век железный…»
Словно заподозрив что-то, догадавшись о хитрости пленника, излом оставил свои крючья, подошел ближе. Глаза на невыразительном лице бегали из стороны в сторону.
- Покушать не хочешь пока? - спросил мутант, опускаясь на корточки. Длинная рука поползла к рюкзаку, вытащила нераспакованный брикет сухпайка, вернулась к хозяину. Излом сунул брикет под нос Цыгана. - Ням-ням? - сказал он, заглядывая в лицо.
«Что ни век, то век железный», - твердил про себя Рамир.
Водянистые глаза излома сузились, он нерешительно отодвинулся, уголки губ опустились. Видимо, не имея доступа к мыслям жертв, мутант терял уверенность в себе. А сталкер бубнил про себя, забивая скороговоркой всякие отчетливые мысли:
«Крепко тесное объятье, время - кожа, а не платье, глубока его печать…»
- Девушку убивать не хочешь? - выпрямившись, желчно спросил мутант. Теперь он куда меньше напоминал человека, этакого добренького дядюшку с трехдневной щетиной на впалых щеках. - А я тебе скажу, что придется. Слон ведь не простак, его не обведешь. А ты мечтал, как слиняешь от Умника да Слона перехитришь? Ха! Выходит, браток, ты еще глупей, чем я о тебе подумал поначалу!
«Ты себя в счастливцы прочишь, а при Грозном жить не хочешь?»
Обиженно надув губы, как ребенок, чья хитрость не удалась, излом отошел от сталкера и мстительно забренчал мясницкими крюками. Достал точильный брусок, демонстративно отвернувшись, стал править огромное лезвие тесака.
«Не мечтаешь о чуме флорентийской и проказе? - твердил Рамир, беззвучно шевеля губами. - Хочешь ехать в первом классе, а не в трюме, в полутьме?»
- Хочу, не хочу… - пробормотал излом. - А ты что же, не хочешь со мной разговаривать?… Ну и ладно. Обойдусь, тебе же хуже. Я-то давно тут живу, в Могильнике, мог бы присоветовать кое-чего, а то и рассказать об этой Крепости, куда девушку твою ведут. Я много чего знаю, многое видел, чего и не снилось твоим умникам…
Он оглянулся с надеждой. Но Рамир на его предложения не велся, слишком это все было наивно - точить тесак на глазах у жертвы и при этом втираться к ней в доверие. Хотя скорее всего излом и не пытался, а просто хотел вывести сталкера из себя, напугать, сломать ментальную защиту, чтобы туману было легче высосать жизненные силы…
«Время - это испытанье, не завидуй никому», - продолжал Рамир, пытаясь вспомнить, как там дальше. Руки с каждой секундой немели сильнее, и надо было все сделать быстро…
Он пополз на спине, твердя: «Что ни век, то век железный…»
Приходилось перебирать ногами, качаться с плеча на плечо. Поясница тут же заныла, но он не обращал внимания, повторяя раз за разом: «Время - кожа, а не платье, время - кожа, а не платье…»
- Ничего, еще заговоришь, кричать будешь, биться головой станешь, ругаться на меня, старого… - Излом оставил крюки и отошел к наполовину выступающему из тумана сооружению, которое с первого взгляда напомнило сталкеру средневековую пыточную дыбу.
«…Глубока его печать. Словно с пальцев отпечатки, с нас черты его и складки, приглядевшись, можно взять», - зачастил Рамир, отгоняя образ освежеванного человеческого тела, свисающего на крюках со скользкой от крови деревянной перекладины. Когда излом пошел к пыточному сооружению, Цыган замер, а теперь опять пополз. Расстояние было всего ничего, но двигался Рамир медленнее полудохлой черепахи.
«Времена не выбирают, в них живут и умирают…»
Он улегся спиной на человеческую кость.
«Большей пошлости на свете нет, чем клянчить и пенять…»
Сначала ненароком вдавил ее в землю, но потом кое-как обхватил пальцами и вытащил. Округлая со всех сторон, гладкая - такой ни за что не перерезать…
«…Будто можно те на эти, как на рынке, поменять…»
Излом резко повернулся.
«Крепко тесное объятье! Время - кожа, а не платье!»
Мутант рысью подбежал к нему, и Цыган замер на спине, уставившись в серое небо, повторяя, как молитву:
«Глубока его печать.
Глубока его печать.
Глубока его печать…»
Излом наклонился, заглядывая ему в лицо, скривив рот. «Глубока его печать… Глубока его печать… Глубо-ка-его-печать, глубока-его-печать-глубока-егопечатьглу-бокаегопечать…»
- Почти закончил я, сынок. Сейчас тебе будет очень больно, а потом ты умрешь, и я тебя съем. И ты ничего не можешь сделать, ну совсем. Как это - быть таким беспомощным, а? Расскажи мне, всегда хотел узнать, что вы чувствуете перед тем, как я вас съедаю.
«Время - это испытанье, не завидуй никому». Излом задумался, потом сказал:
- Да я и не завидую.
Разведя руками, он повернулся и пошел обратно, так и не заметив, что пленник переместился в сторону. Ведь времена не выбирают, в них живут и умирают… Как только излом зашагал прочь, Рамир пополз за ним - но теперь он развернулся ступнями вперед и стал передвигаться, вминая каблуки в мягкую землю, сгибая ноги. Так получилось быстрее и немного легче. «Время - кожа, а не платье». Хорошо, что земля мягкая, хорошо, что трава влажная. «Как сильны его объятья». Из-за этого все происходит очень тихо, мутант не слышит… Зад уперся в камень. Излом опять стал точить тесак. Рамир полз. «Век мой, рок мой на прощанье…» «Ш-ш-ширк! Ш-ш-ширк» - разносилось в тумане. «Время - это испытанье». Он выгнулся, приподнимаясь, упал спиной на камень. Больно! «Не завидуй никому». Излом повернулся, Рамир замер, только голова немного тряслась от внутреннего напряжения. «Времена не выбирают, в них живут и умирают».