Полковник не мог вспомнить, когда в последнее время позволял себе размышлять на отвлеченную тему. От этого он получал удивительное, давно забытое наслаждение.
Неожиданно открылась дверь. Кто это, Саманта или Роджер? Он не стал открывать глаза, шаги приближались, и вместе с ними усиливался тонкий аромат духов. Как хотелось, чтобы это состояния продлилось, но реальность возьмет свое, вторгнется и разрушит этот кратковременный мир сладостного равновесия.
Саманта остановилась в двух шагах, не решаясь подойти и случайно разбудить Полковника. Она стояла в нерешительности и готова была тихо выйти из кабинета.
— Я не сплю, — он внимательно посмотрел на Саманту.
Та светилась какой-то внутренней радостью, нежная улыбка не сходила с ее лица.
— Хочу поздравить с проектом, — искренне произнесла она.
— И это все?
— Все потом и в другом месте, я предупреждала тебя — никогда на работе, никаких эмоций. Но должна признаться, что не думала, что ты знаком с элитой армии.
— Это последний эшелон моих знакомств, можно сказать, что связи, наработанные на совместной работе. Дальше, сама догадываешься, девиз моей жизни и работы — не светиться, не высовываться, не напоминать о себе.
— Сплошное «не», — без иронии и осуждения сказала Саманта. — Господин «не». Но меня, если ты не возражаешь, все устраивает. Да, скоро подойдет Роджер, он уже звонил.
Всего несколько секунд, и воздушная и светящая Саманта превратилась в строгого офис-менеджера. Как повезло, подумал Полковник, что он знал другую Саманту, украсившую его уже не молодую жизнь.
Стоило вспомнить Роджера, как он, радостный и уверенный, объявился в кабинете.
— Всех поздравляю, я в курсе, что все прошло гладко, все довольны, — выпалил Роджер, прикрыв дверь.
Саманта продолжала улыбаться, но чувствовалась некая неуверенность.
— Что-нибудь случилось? — спросил Полковник.
— Хочу предложить мороженое, — смущенно проговорила она.
— И кофе, — дополнил Роджер.
— Как-то неожиданно, — признался Полковник. — Об этом совсем не думал. Но почему бы и нет?
— А долго придется ждать? Я уже настроился, — заявил Роджер.
— Я его уже принесла, сейчас занесу.
— Кофе не забудь.
Довольная Саманта уже выходила из кабинета, как Полковник окликнул ее:
— Себя не забудь, ждем.
Роджер не успокоится, подумал Полковник, пока не расскажет о своих похождениях в Киеве. Саманте нужно время, чтобы сварить кофе. Вот это время надо дать Роджеру на сообщение о сексуальной индустрии в Киеве. Ведь не успокоится, пока не расскажет. Его так и распирало от желания похвастаться успехами на этом фронте.
— Как в Киеве? — без уточнения темы спросил Полковник.
Роджер, очень довольный тем, что нужная тема всплыла неожиданно сразу и без его потуги, стал в восторженных тонах рассказывать о девицах в гостинице. Сладкие женщины — так он коротко выразил их суть.
— Если бы видел их, — мечтательно произнес он. — Сказка. Одна лучше другой. Глаза разбегались.
— И долго искал?
— Они были везде — в холле, в баре.
— Не многовато их было для тебя?
— А я не один был, вся наша делегация участвовала.
Полковник иронично улыбнулся, это заметил Роджер и отреагировал:
— Предполагаешь, что Служба безопасности Украины нам их подложила?
— А ты сомневаешься?
— Нет, я тоже такое предположил. Но было хорошо, даже очень хорошо, а язык за зубами я умею держать, не знаю, как другие, за всех не могу говорить.
Роджер, как истинный художник, крупными мазками восторженно рассказал о жизни ночного Киева, но перейти на детали не успел — вернулась Саманта с мороженым и кофе. Они с Роджером расположились на диване, Полковник остался сидеть в кресле. Из-за присутствия Саманты Роджер поменял тему и стал рассказывать о Киеве, Майдане, где погибли десятки людей, о снайперах, которых не нашли.
— Что сейчас на Майдане? — поинтересовался Полковник.
— Палатки с протестующими. Люди устали, революционный порыв еще есть, но появилась настороженность.
— Твое ощущение? — холодно и отчетливо спросил Полковник.
Саманта не ожидала такого резкого перехода: что встревожило Полковника, насторожило?
— При всем хаосе на Майдане, слабом внутреннем управлении, мне показалось, что внешнее управление осуществляется жестко.
— Все это стоит больших денег. Если есть внешнее управление, с Украиной можно иметь дело.
Голос Полковника вновь изменился, стал привычным — мягким и тихим. Что насторожило его и что в ответе Роджера успокоило? Высшая математика, подумала Саманта, которую предстоит постепенно изучать, благо что учитель рядом. С этой мыслью она, допив кофе, попрощалась и забрала с собой посуду.
Оставшись с Полковником один на один, Роджер сразу приступил к делу:
— Я переслал тебе карту движения гражданских самолетов в воздушном пространстве Украины. Смотрел?
— Нет, компьютер я еще не включал, — признался Полковник, — только вошел.
— Трассу южного коридора, как ты сказал, я не приложил. Можно поинтересоваться, почему?
Полковник направился к письменному столу, включил компьютер, открыл почту и отправил новое письмо Роджера на распечатку. Роджер понимал, что все эти манипуляции были необходимы Полковнику, чтобы решить, что и в каком объеме сказать.
— Могу сказать очень коротко: президент Путин не будет возвращаться этим маршрутом.
— Но вероятность мала, что мы его достанем. Может быть, стоило сразу ограничиться гражданским самолетом?
Полковник улыбнулся и добродушно посмотрел на собеседника. Выдержав короткую паузу, он стал выстраивать пошаговую последовательность объяснений:
— Когда ты потратил тысячу долларов, будешь переживать за один дополнительный доллар, если он может с вероятностью в пять — десять процентов принести большой бонус? Тем более что этот доллар оплатит в конечном счете сама Украина.
— Уверен, что переживать не буду.
— Поэтому южный коридор был исключен. Есть еще один аргумент, но он потребует больше времени.
— Мы, кажется, после защиты проекта можем себе позволить расслабиться на пару часов? Вечером сходим пообедать? — предложил Роджер.
— Принимается, — не раздумывая, согласился Полковник, также считавший, что можно позволить себе немного отдохнуть. — Вернемся ко второму аргументу. По проекту предполагается крупный и очень длительный военный конфликт на территории, где упадет самолет. Если это будет на южном направлении, у русских будут трудности в поставке оружия и военных.
— Ты уверен, что Россия втянется в конфликт?
— Уверен в обратном. Путин не позволит себя втянуть в войну, хотя нам это очень выгодно. Поэтому он этого не сделает.
— А как быть с тезисом, что он своих не бросает?
— Он и не бросит. Будет помогать, но неофициально. Войска не будет вводить, но кто сказал, что он должен запретить участвовать в столкновении добровольцам?
— А как с вооружением? — поинтересовался Роджер.
— Ты сам сказал, что за деньги можно у украинцев купить любую технику. Потом, на всей Украине столько техники осталось со времен СССР, что ее хватит на несколько войн, включая мировую. Отдельные типы, в которых будет дефицит, естественно, будут поставляться без огласки. И вот здесь ключ выбора направления.
Из Крыма поставлять людей и технику сложно, много технических проблем, а юго-восток Украины имеет сотни и сотни километров практически неохраняемой границы с Россией. В ряде мест условная граница проходит по улице деревни, по полю. Пойди проконтролируй, что хочешь ввози, что хочешь вывози.
— И люди по проселочной дороге незаметно окажутся на Украине, — поддержал Роджер.
— Потом, за счет общей границы и общения люди юго-востока Украины более мотивированы на объединение с Россией. Следовательно, они будут максимально сопротивляться, когда их власть Киева начнет сознательно притеснять. Это повод для разжигания военного конфликта, что мы и будем использовать.
— Как Госдеп отнесется к нашей инициативе?
Полковник не ожидал столь прямого вопроса, но объяснить Роджеру следовало. По предварительным прикидкам Полковника, Роджер должен будет корректировать оперативное управление, находясь в Киеве или где-то ближе к месту катастрофы.
— У Госдепа своя игра на Украине и свои планы. В чем-то мы подыгрываем друг другу, но не раскрываем свои карты. В Госдепе есть люди Майкла, как я понимаю, и они будут подыгрывать нам в реализации наших планов.
— Надо предполагать, что президент Обама, погруженный в проблемы с Афганистаном, Ираком, Ираном, Ближним Востоком и далее по всей карте мира, не очень в курсе некоторых дел Госдепа? — насторожился Роджер.
— Зачем нагружать занятого человека, если он сам не очень желает этого? — с иронией спросил Полковник. — Тем более что и мы не собираемся его вводить в предстоящие мировые проблемы.
— Надо предполагать, что президент Обама, погруженный в проблемы с Афганистаном, Ираком, Ираном, Ближним Востоком и далее по всей карте мира, не очень в курсе некоторых дел Госдепа? — насторожился Роджер.
— Зачем нагружать занятого человека, если он сам не очень желает этого? — с иронией спросил Полковник. — Тем более что и мы не собираемся его вводить в предстоящие мировые проблемы.
— Обама окружен женщинами, — Роджер вернулся к своей излюбленной теме. — Джулия Пирсон — шеф секретной службы США, Виктория Нуланд — помощник госсекретаря по вопросам Европы и Евразии, Джейн Псаки — говорящая голова американской политики.
— Этот список можно продолжить. Целый гарем.
— Вот к этому я подвожу. Если гарему не уделять внимания в том смысле, для чего он создается, женщины начинают тихо бунтовать и торпедировать решения и действия хозяина.
— Что мы и видим, — подтвердил Полковник. — А говорящая голова — это уникальное чудо. Поражен ее низким уровнем, такого никогда не было в нашей дипломатии.
Разговор перешел в фазу ленивого общения, который продолжился бы в ресторане или баре, о чем мужчины договорились в начале разговора. Но неожиданный звонок разрушил все их планы.
Полковник поднял трубку. Металлический голос Нэнси известил, что Майкл хочет переговорить. Секунд через двадцать в трубке раздался голос Майкла:
— Полковник, надо срочно подготовить документы для человека, который поедет в Киев. Кто поедет, думаю, Вы догадываетесь. Все документы нужны для предварительного согласования и передачи партнерам.
— Я подготовлю документы для поездки, но считаю, что Киеву надо озвучить лишь общие контуры проекта и очень туманно о ближайших перспективах.
— Хорошо. Тогда сделайте график передачи вопросов и требований Украине, а также той информации, которая будет со временем им озвучена. На днях с Вами встретится адмирал, ему передадите документы, которые сочтете нужными.
Полковник подумал, что разговор окончен, но Майкл неожиданно обратил внимание на охрану:
— Не очень напрягает повышение безопасности?
— Нет. Вполне допустимо.
— Хотел обсудить вопрос Вашей безопасности. Считаю, что Вам надо обеспечить охрану.
— Если спрашиваете мое мнение, — возразил Полковник, — то я считаю, что делать этого не стоит. Любое изменение моего статуса вызовет пристальный интерес, что в принципе не желательно.
— Отменить усиление? — нахмурился Майкл.
— Нет, но надо объяснить сотрудникам причину усиления, чтобы они не связали этот факт с моим появлением. Я бы поручил Роджеру сказать им, что они работают по специальной программе на правительство Украины.
Майкл задумался, потом, соглашаясь, высказал:
— Хорошо. Но при первых же предположениях о возможной слежке, не говоря уже о подозрениях в нарушении личной безопасности, прошу срочно сообщить Роджеру, Саманте, Нэнси или лично мне. Договорились?
— Да, это могу обещать.
Разговор также неожиданно закончился, как и начался. Все это время Роджер дожидался окончания разговора, с неудовольствием предполагая, что посещение ресторана или бара откладывается. Он терпеливо ждал, когда Полковник сообщит о том, что заставило Майкла срочно позвонить.
— Надо срочно готовить документы для ЦРУ, чтобы обсудить с ними и в согласованном виде передать для Бреннана. Думаю, что надо подготовить вопросник для украинской стороны, что мы хотим от них услышать. Как ты слышал, я предложил сделать график передачи информации Киеву.
— Дозировано и последовательно, это правильно, чтобы не могли оценить весь проект и избежать слива на начальном этапе. Поддерживаю.
— Горячие дни наступили, — Полковник подвел итог разговора с Майклом.
— Жаль, что поход в ресторан отменяется, — с огорчением произнес Роджер.
— Почему? — удивился Полковник.
— Аврал по документам.
— Одно другому не мешает. Сейчас разберемся с трассой полетов, потом пойдем пообедать. За два часа ничего не произойдет.
— Особенно если учесть, это происшествие полностью зависит от нас, — с довольной улыбкой произнес Роджер.
Полковник долго и молча смотрел на карту Украины, на которой были указаны международные трассы пролетов гражданских самолетов. Один из них был выделен красным цветом, он проходил севернее города Донецк. Роджер привык к манере Полковника размышлять в одиночку, поэтому не задавал вопросов, молча ждал, когда Полковник все обдумает и станет обсуждать.
— Нужна консультация у авиационного специалиста. Надо определить предполагаемое место падения с учетом скорости и высоты полета. Надо просчитать два варианта. Первый — самолет планирует. Второй — самолет полностью разрушен в воздухе. Дальше мы сами определим место подскока истребителя или штурмовика. Главное условие — самолет должен упасть на украинской стороне.
Обсудив несколько мелких вопросов, они вышли из кабинета и направились в небольшой мексиканский ресторан, находящийся в квартале от офиса. По дороге Полковник напомнил о необходимости поговорить с сотрудниками.
— Какой великий актер погиб во мне, — наиграно жаловался Роджер. — Поем, потом на сытый желудок буду представляться большим босом киноиндустрии и у авиаспециалиста просить консультацию по падению самолета для очередного фильма ужасов. Потом соберу сотрудников и буду им внушать, что они работают на правительство Украины. Одно лицедейство. Когда оставаться самим собой?
— Меня спрашиваешь?
— Можно и тебя.
— Ты остаешься самим собой, когда кушаешь.
От столь неожиданного ответа Роджер остановился. Подумал и согласился:
— А ведь это и есть правда.
ПисьмоДомашний кабинет Полковника напоминал большой склад макулатуры — везде лежали папки бумаг, отдельные кипы копий статей. В этом скопище информации только Полковник знал, где и что лежит. В этом рукотворном хаосе он видел свой строгий порядок, определяемый только ему понятным удобством поиска информации. В одном, возможно, даже на смертном одре он никогда бы не признался: в том, что значительную лепту в этот сложный порядок поиска информации внесла и небольшая лень, возникающая в конце его рабочего дня, часто заканчивающегося на рассвете. И эта лень вызывалась усталостью.
Весь материал, хранившийся дома, не представлял секрета — вся информация была из открытых источников. Все, что требовалось спрятать от чужих глаз, хранилось в офисном кабинете. Иногда Полковник ловил себя на мысли, что сравнивает себя с лекарем, который может из набора простых и безвредных лекарств сделать яд, лишь выстраивая график и последовательность принятия лекарств. Хотя это сравнение ему льстило, он не очень часто к нему обращался.
Саманта была свидетелем того, как кабинет в процессе работы над проектом уверенно превращался в склад, но никогда не осуждала Полковника, понимая, что в основе всего лежат его понятия удобства и комфорта в работе. Максимум, что позволяла себе Саманта, так это проветривать кабинет, чего Полковник сам никогда не делал, предпочитая сразу же погружаться в работу. Проветривая кабинет, она тщательно следила за тем, чтобы ни один листок не был даже сдвинут движением воздуха.
В этот день Полковник почувствовал усталость — трудно было сосредоточиться, мысли тяжело выстраивались в нужную последовательность, стремясь каждый раз зацепиться за другую и сбить желаемую цепь. Он посмотрел на часы. Было без десяти минут одиннадцать, при интенсивной работе в это время он никогда не ложился спать — в этом случае он мог проснуться часа в три утра и больше не заснуть. Надо было продержаться еще час — полтора.
Немного подумав над тем, чем загрузить себя на это время, Полковник решил написать письмо Полу и ответить на вопросы, осторожно поставленные Полом перед ним. В недавнем телефонном разговоре Пол стал удивленно рассказывать, что к нему внезапно изменилось отношение со стороны куратора ЦРУ. Он прямо спросил отца, не с ним ли это связано? На что Полковник, естественно, с не меньшим удивлением ответил «нет». Надо признаться, что Пол недолго терзал себя и отца поиском истины и перешел к главной теме своего звонка. Он попытался сделать небольшой анализ ситуации с Крымом и хотел услышать мнение отца.
Полковник был доволен, что Пол расширяет круг своих интересов и отходит от желания стать экспертом по вооружению. Для Полковника это было очевидно, а тема его анализа соответствовала моменту времени — аннексию Крыма Россией обсуждали на всех телеканалах, социальных сетях. Полковника интересовало, под каким аспектом Пол рассматривает эту проблему, не представляет ли его анализ на самом деле суперпозицию чужих мнений и комплементарную нарезку чужих работ. Насколько работа оригинальна и содержит собственные заключения Пола? На следующий день Полковник получил анализ. Задержку он связал с желанием сына, очевидно, усилить анализ или убрать моменты, не казавшиеся ему очевидными.