С Вашего позволения, хотел бы рассмотреть проблему фрагментарно. Российский борт номер один. Когда разрабатывал проект, вероятность составляла пять — десять процентов. Сегодня вероятность составляет почти ноль или около этого.
— С чего это? — удивился Майкл.
— По анализу ситуации в Киеве, представленной Роджером, по данным представителей ЦРУ, СБУ и Генпрокуратуры Украины в силовых структурах очень много людей, поддерживающих связи с Россией. Есть и такие, которые продают информацию. Поэтому скрытно операцию провести не удастся, русские будут знать, за каким самолетом охотятся украинские силовики.
— Тем более надо прекращать проект.
— Не согласен. Попытаюсь объяснить. Реально не будет существовать ни одного документа, указывающего на нас как организаторов проекта. Разговоры и предположения к делу не пришьешь. Необходимо, чтобы шеф СБУ Наливайченко и верхушка власти не подвели. Только они. Остальные будут знать и утверждать, что все задумано в СБУ. Оттуда будут поступать распоряжения, осуществляться контроль. А адмирал подтвердил мне, что Турчинов, Яценюк, Аваков и Парубий поставлены перед дилеммой: либо молчать, либо потерять все сбережения и оказаться перед судом США или судом в Гааге.
— В такой ситуации, я предполагаю, что дилеммы нет. Тем более что все они повязаны на крови Майдана и военной операции на юго-востоке. А Наливайченко сотрудник ЦРУ, тут и говорить нечего.
— Но в первом круге их окружения, не говоря о последующих, — продолжил Полковник, — безусловно, есть люди, которые настучат российским коллегам. Поэтому самолет Путина я уже не рассматриваю как объект проекта.
— Может быть, его исключить вообще?
— Можно, но мы кое-что теряем. Пусть русские узнают, что украинская власть готовилась сбить самолет российского президента. Такая информация будет способствовать разжиганию ненависти во властных структурах России и Украины, весьма негативно подействует на возможность установления более или менее нормальных связей между этими двумя странами в обозримом будущем.
Майкл задумался. Полковник понимал, что тот думает о том, насколько можно гарантировать лояльность киевской власти. В лояльности был ключ к решению дилеммы.
— Маленький штрих, но весьма существенный, — заметил Майкл.
Реплика ободрила Полковника и он продолжил:
— Что касается гражданского самолета, то он обеспечит грандиозное давление на Россию и лично Путина. Можно будет вводить любые санкции, обвинив Россию в бесчеловечном акте. И еще. Сейчас администрация президента Обамы давит на Путина и его окружение, пытаясь вызвать недовольство элиты и спровоцировать оппозицию. Мы исходим из своих представлений, а в реальности все может оказаться иначе, и действия Госдепа могут оказаться неэффективными. Есть уверенность, что Обама не остановится? Насколько хватит его личной ненависти к Путину? Когда котел включен, необходимо периодически подбрасывать дрова.
Полковник не настаивал и не пытался убеждать. Он говорил отвлеченно, словно делал это для себя. И он знал, что в его ситуации это был самый действенный прием. Майкл слушал, понимая, что Полковник прав. Он сам так же думал, но в какой-то момент захотел получить подтверждение. Провал в этом проекте для него значил многое — даже не потерю авторитета или положения в обществе. Угроза крупнейшего международного скандала приведет в действие скрытые механизмы реальной власти, никогда не высвечивающейся, поэтому она, эта темная власть, постарается максимально быстро убрать улики, доказательства и людей, не считаясь ни с былыми заслугами, ни со сроком дружбы. Правила существовали для всех, они были унифицированы. И Полковник, так спокойно и уверенно все объяснявший, также знал эти правила, поэтому врать ему было не резон. Первым в расстрельном списке был он.
— Есть еще один аспект, — продолжал Полковник. — Летчики должны быть финансово мотивированы. А мотивацию эту должен создавать украинский олигарх.
— Все пауки в одной банке?
— Да. Пауки украинские, банка тоже. Ничего американского.
— Кто из олигархов подойдет на эту роль? — осторожно спросил Майкл.
— Коломойский.
Полковник ответил без задержки, не задумываясь, что свидетельствовало, что этот вариант у него уже просчитан.
— Почему так считаете?
— У остальных, Фирташа, Ахметова и другие, менталитет западного бизнесмена. Коломойский же беспредельщик по натуре, мутная вода — его стихия. Он будет захватывать и отнимать все, что будет рядом, что он увидит. Это его образ жизни. Он не остановится, пока не прихватит у других все значимые объекты бизнеса. Сложившаяся ситуация на Украине, а она будет ухудшаться, идеальная среда для выживания такого бизнесмена. Тем более он содержит добровольческий батальон головорезов, возможно, и не один, не подчиняющийся никому.
Дальше они перешли на отдельные элементы проекта прикрытия. Полковник особое внимание обратил на возможное многообразие мнений:
— Семь нот создали огромное количество музыки. У нас как минимум пять переменных величин: ракета, самолет, территория, СМИ и виновник.
— Как ракета может быть переменной величиной? — удивленно спросил Майкл. — В проекте заложен зенитно-ракетный комплекс «Бук-М1».
— Когда вариант с этой ракетой будет под большим сомнением, всплывет предположение, что украинские военные могли запустить ракету С-200 или С-300. Потом возникнет предположение о ракете типа «воздух-воздух». После чего можно будет вернуться к «Бук-М1».
Полковник с энтузиазмом стал рассказывать о подготовленных информационных утечках со ссылками на технические характеристики, о свидетелях, которые возникнут в нужное время и в нужном месте. Отдельно он остановился на штурмовике Су-25:
— Русские будут пытаться доказать, что ракета не прилетела с их стороны, что представители сопротивления к этому не имеют никакого отношения. Поэтому они ухватятся за информацию, что в районе авиакатастрофы местные видели штурмовик Су-25.
— А его не будет?
— Наоборот, он должен сделать все, чтобы его обязательно увидели местные, засекли российские локаторы. Но возникнет проблема с высотой. Гражданский самолет летит на высоте от десяти до одиннадцати километров, максимальная высота полета Су-25 составляет семь километров. Русские потратят уйму времени, чтобы доказать, что пилот с кислородной маской мог поднять штурмовик на нужную высоту, мог задрать нос и запустить ракету «воздух-воздух», мог еще много чего, чего не сделал. Время уйдет на всевозможное обсуждение, а реальный истребитель останется в тени.
— История может всплыть, — усомнился Майкл.
— Может, — согласился Полковник, — поэтому в конце дадим информацию об истребителе, но с искажениями, которые всплывут не сразу. Профессионалы должны будут обратить на них внимание.
— А если они этого не сделают?
— Тогда мы подскажем нужным людям. После того, как всплывут несоответствия, вопрос с истребителем можно положить на полку.
— А в реальности?
— В уточнениях, разосланных нами вчера, он должен исчезнуть. Так надежней. И сделает это пилот штурмовика, после чего будет делать все возможное, чтобы обратить максимальное внимание на себя в месте катастрофы. Предполагается, что украинский диспетчер потребует у гражданского самолета немного снизить высоту полета. Путь русские думают зачем.
Полковник увлеченно излагал десятки возможных способах увода обсуждений в социальных сетях и СМИ, заложенных в проекте «Прикрытие». Майкл перестал слушать, он посмотрел на Саманту. Она мирно беседовала с его охранниками. О чем можно говорить с незнакомыми людьми? Ему это не дано, незнакомых людей к нему не подпускают.
— Завидую вам, куда пойдете сейчас? — неожиданно спросил Майкл.
Полковник удивился вопросу, прервавшему его рассказ. Это означало, что Майкл получил нужную информацию и аудиенция закончена. Можно было сомневаться в результате встречи, но суть вопроса подсказывала ему, что Майкл доволен итогом встречи.
— Саманта хочет воспользоваться моментом и пойти в зоопарк посмотреть, как кормят пингвинов и морских львов.
— Завидую, искренне, — тепло сказал Майкл. — Пожалуй, все ясно. Хотя есть маленький вопрос. Генерал жаловался, вернее, выказывал свое непонимание того, что в проекте есть требование перевести военные спутники в день авиакатастрофы на другие орбиты, чтобы определенная территория Украины была недоступна.
Полковник стал привыкать к манере Майкла задавать важные вопросы в последний момент, не давая времени на обдумывание.
— А если все сложится удачно с бортом Путина? Космические снимки — улики. Никто не знает, кто и как отнесется к катастрофе президентского самолета? Кто и что подумает и сделает? Вдруг второй Сноуден объявится. Когда ничего нет, то и ничего нет. И говорить нечего. Просто и надежно.
— Согласен.
Полковник подошел к Саманте, взял под руку и они направились в сторону зоопарка. Времени было достаточно, можно было не торопиться.
ДатаПолковник покупал билеты в зоопарк, когда позвонил Роджер:
— Вы где?
— В Центральном парке. Что-нибудь случилось?
— Получил информацию от Майкла.
Полковник насторожился, они с Майклом недавно расстались, что могло случиться за такое короткое время? Почему не ему позвонили?
— Не напрягайся, информация положительная. Давай отметим, я, ты и Саманта. Она с тобой? Не возражаешь?
Из вопроса следовало, что Роджер знал о встрече с Майклом, что Саманта была с ним. У Полковника давно возникло ощущение, что Саманта и Роджер существуют в другом параллельном информационно-рабочем мире, часто, но не всегда совпадающем с его информационным пространством.
— Помнишь бар, в котором мы с тобой как-то сидели? — спросил Роджер.
— Тот, где заправляет твой бывший коллега?
— Точно. Встречаемся?
— Да, только часа через два, чтобы не лететь к тебе навстречу, — попросил Полковник.
— Идет.
Какую информацию получил Роджер? Этот вопрос полностью завладел Полковником. Саманта заметила изменение в его настроении.
— Что-нибудь случилось?
— Звонил Роджер. У него какая-то информация, но позитивная. Предложил встретиться в баре.
Заметив, что Саманта расстроилась, Полковник поторопился ее успокоить:
— Вместе с тобой, если не возражаешь?
Огорчение с лица Саманты улетучилось мгновенно, она широко улыбнулась.
Посещение зоопарка навеяло детские воспоминания. Саманта и Полковник стали их вспоминать, устроив вроде соревнования: кто больше вспомнит. Один эпизод Полковник не стал рассказывать, хотя вспомнил его в мельчайших подробностях, с ощущением запаха маминых духов и мягкости крепдешинового платья. Ему было лет пять. У вольера с обезьянами они остановились случайно — ни одной обезьяны не было видно. Когда собирались продолжить путь, одна большая обезьяна неожиданно возникла у решетки и угрожающе протянула лапу. Маленький Полковник испугался и крепко прижался к ноге мамы…
Кормление морских львов, а потом и пингвинов вызвал бурю эмоций — Саманта, словно ребенок, с восторгом наблюдала за процессом, особо выделив одного пингвина. Полковник поглядывал на нее, получая удовольствие от ее непосредственности и умения радоваться.
По дороге в бар она вспоминала эпизоды посещения зоопарка, каждый раз возвращаясь к пингвину, показавшемуся ей самым занятным. Переходя улицу, они увидели Роджера у входа в бар. Он стоял с тоскующим видом, словно сорвалось свидание.
— Она не пришла, и он сильно напился, — последовало приветствие от Саманты.
— Еще не пил, но напьюсь. Знаешь, почему мы тебя взяли в компанию? Чтобы был человек, который нас развезет, — сформулировал задачу Роджер.
— Боюсь, что будет наоборот. Адрес моего места проживания записан на первой странице блокнота в моей сумочке.
— Слава Богу, узнаю адрес. А то все собираюсь зайти в гости, а адреса не знаю.
— Может быть, мы зайдем в бар, я сделаю глоток пива после марафона, а там можете обмениваться остротами до упада, — позвал их Полковник.
В баре Роджер уже успел выбрать столик, сделать предварительный заказ. Когда Саманта отлучилась в туалет, Роджер сообщил:
— Звонил Майкл, он сообщил дату.
— Когда?
— 17 июля.
Полковник кивнул, вытянул ноги.
— Давно столько не ходил.
Роджер несколько растерялся, не увидев восторженной реакции Полковника на сообщение. Полковник же взял кружку пива, сделал большой глоток пива. От наслаждения прикрыл веки, потом сильно и глубоко выдохнул, обратился к Роджеру:
— Давай выпьем, кажется, все срослось.
Роджер с удовольствием поддержал, но сделал небольшую поправку:
— Не кажется, а точно срослось.
Они говорили о каких-то деталях проекта, а Полковник все размышлял и решал задачу — почему Майкл не сообщил ему лично при встрече? Полковник не сомневался, что Майкл знал дату во время встречи. Очевидно, он сомневался до последнего момента и не назвал ее Полковнику. Оставшись один в Центральном парке и взвесив все аргументы Полковника он, Майкл, решил окончательно дать зеленый свет проекту. Такое объяснение было логически оправдано, но возникал другой вопрос: почему не позвонил лично Полковнику? Неужели не хотел нарушить общения с Самантой? Полковник улыбнулся. Майкл сделал благородный жест.
Роджер не понял улыбки на лице Полковника и осторожно поинтересовался:
— Я что-то не то сказал?
— Нет, это я так отреагировал на Саманту, — оправдался Полковник, рукой указав на нее. — Смотри, она так решительно двигается в нашу сторону, что сдвигает стулья.
— Боится, что в ее отсутствии мы упились.
— Ну, какая информация у тебя? — Саманта едва присела на стул.
Роджер вопросительно посмотрел на Полковника.
— Десять лет назад, когда Роджер работал в Либерии, на него набросился лев. Отмечаем юбилей того события, — поспешил назвать причину встречи Полковник.
Роджер с усмешкой подхватил эту версию:
— Я одной рукой схватил льва за гриву, а другой рукой…
— Ты еще вспомни, как сделал подсечку и опрокинул его.
— Ты тоже там был в тот момент? — съязвила Саманта.
— Нет, Роджер мне рассказывал, — не моргнув глазом, соврал Полковник. — Не помню, ты его убил?
— Что ты, зачем? Он бежал от меня, как дранная кошка.
— Это был лев или львица? — попросил уточнить Полковник.
— Не хотите говорить, не надо, — обиделась Саманта.
Она надулась, словно капризный ребенок, и стала демонстративно смотреть в сторону. Через минуту спросила:
— Что мне заказали?
— Мартини, — дружно ответили мужчины.
Получилось это синхронно, а в голосе каждого было столько мольбы, что она не выдержала:
— Ладно, не хотите говорить, не говорите. Играйте в свои шпионские игры, а я напьюсь. Назло вам.
— Ура, — поддержал Роджер, — наконец я узнаю адрес и увижу тебя пьяной.
— Не радуйся, сегодня меня не будет дома, — твердо сказала Саманта.
Полковник не проронил ни слова, только довольно улыбнулся.
Днепропетровск, 18 июня 2014 годУтром в офис прибыл курьер от адмирала и передал Полковнику пакет. Подписав необходимые документы, полковник с интересом вскрыл пакет. Там были карты и аналитическая записка из ЦРУ. На карте Украины была отмечена международная воздушная трасса L980, проходившая над Донецкой областью. Разноцветными кружочками были отмечены районы возможного падения самолета, и на трассе были указаны цветовые точки, где предполагалось атаковать гражданский самолет.
Полковник стал внимательно читать аналитическую записку, опуская места, где приводились формулы. В таблицах он фиксировал только удаленность мест, куда по расчету могли упасть детали самолета.
Начальная скорость при падении, падение с учетом разрушения лайнера, с учетом эффекта планирования — цифры, формулы и графики. Они мелькали перед глазами, но в сознании Полковника зафиксировались области падения. Особо отметил он рекомендации неизвестного аналитика по смещению трассы L980 на север от обычного маршрута. Неизвестный аналитик не раскрыл, почему он так предложил, но Полковнику стало ясно, что аналитик был частично посвящен в детали проекта и рекомендовал изменения трассы таким образом, чтобы она проходила над территорией, которая могла быть максимально подвержена боевым действиям.
Полковник отложил аналитическую записку. Она давала исчерпывающий ответ на вопрос, в каком месте должен быть атакован самолет. В свою очередь, место падения формировало задачу для военных — территория падения должна быть на территории ополченцев, но обстреливаемой войсками Украины, чтобы туда не могли попасть международные наблюдатели. Линию фронта в этом районе надо стабилизировать на долгое время.
Полковник вынул из сейфа карту и расчеты авиационного эксперта, подготовленные им для мифической киностудии. Имели место отличия, но зона падения почти совпадала. Аналитическая записка сотрудника ЦРУ в основном отличалась привязкой к местности и указывала на населенные пункты, попадавшие в интересующую Полковника зону. Жители этих населенных пунктов автоматически становились объектами сильнейших артиллерийских обстрелов. Кто выживет? Они оказались не в том месте, не в то время. Так решил Полковник. Всего-навсего.
Полковник размышлял о превратности судьбы, когда в кабинет влетела встревоженная Саманта. Он удивленно посмотрел на нее:
— Что-нибудь случилось?
— Майкл срочно хочет тебя видеть. Он ждет тебя у себя в кабинете.
Сообщение было не из приятных. Экстренность вызова говорила только об одном — что-то случилось или должно случиться. По каменному выражению лица Полковника Саманта поняла, что задавать вопрос о причине вызова не стоит.