Ветераны склонили головы. Смерть всегда приходит не вовремя. А тому человеку просто не повезло. Протяни он еще полдня и был бы здесь, сидел среди остальных.
– Кроме того, – в полной тишине закончил Стербот, – мы подумали, что вы, как никто другой, заслужили вторую молодость. Мы отлично знаем, что такое война, и многие из нас ее помнят.
– У вас тоже была война?
– Да. С империей Протерис. Она шла почти двадцать пять лет и закончилась сорок пять лет назад.
– Война в космосе? – уточнил Руслан Бесков.
– Не только. Спорные территории Аккусата. Есть такая планета… очень далеко отсюда.
– А как далеко ваша?
– Пятьсот световых лет.
Кто-то присвистнул. Такую невообразимую даль даже представить сложно.
– И что теперь? – после небольшой паузы спросил Баскаков.
– Мы планируем завершить курс и покинуть планету. А вы получите еще около ста лет жизни. Ваши организмы будут стареть крайне медленно.
Хорошая новость была встречена удивленным и радостным гулом. Сто лет! Вот это подарок от инопланетян!
– Насколько вы опережаете нас по годам? – спросил Оноженко.
– Приблизительно на сто семьдесят пять лет.
– Ваша наука ушла так далеко?
– Пройдет время, и ваша наука тоже достигнет подобных результатов. А то и выше. Вы набрали хороший темп.
Разговор немного увял. Столь большой объем информации переварить не просто, еще сложнее привыкнуть к новой ситуации.
Титов бросил взгляд на часы, а потом встал.
– Господин Лянерс, видимо, стоит сделать перерыв. Нам надо обдумать свалившуюся почти в прямом смысле слова на головы информацию. Обсудить. Наверняка появятся новые вопросы. Беседу продолжим завтра. Как?
– Да, – немедленно отреагировал Лянерс. – Если возражений нет, соберемся завтра в это же время. Господа! Друзья! Помните, курс еще не пройден. С утра вас ждут новые процедуры и занятия. Прошу отнестись к ним со всей серьезностью!
– Уж это точно! – весело сказал Степан Жарков. – От молодости никто не откажется!
Ветераны покидали зал, оживленно переговариваясь. Результат встречи превзошел все ожидания. Было что обсудить.
Не спешил уходить один Титов. Подождав, пока товарищи выйдут, он нашел взглядом Лянерса.
– Мне бы хотелось переговорить с вами наедине.
Начальник экспедиции отметил решительный голос генерала и понял, что этот разговор будет не менее сложным и важным, чем первый.
– Хорошо, Илья Дмитриевич.
11
Они прошли в кабинет Лянерса. Начальник экспедиции указал Титову на кресло, сам сел напротив на диван и закинул ногу на ногу.
– Я вас слушаю, Илья Дмитриевич.
– Да нет, господин Лянерс, это я вас слушаю.
Тот удивленно вскинул брови.
– В смысле?
– В прямом. Вы четко и подробно рассказали о пансионате, об экспедиции, о ваших намерениях. А теперь я хотел бы понять, что у вас там такое произошло.
Видимо, запас уверенности и невозмутимости, припасенный инопланетным начальником для тяжелого и непростого разговора с землянами подошел к концу. Или Лянерс просто устал следить за собой. Взгляд ушел в сторону, а пальцы рук сжались в кулаки.
Это длилось несколько мгновений, потом Лянерс взял себя в руки, однако Титов отметил нервозность собеседника.
Начальник экспедиции натянуто улыбнулся.
– Вам не откажешь не только в наблюдательности, но и в умении сделать верный вывод при минимуме информации, Илья Дмитриевич. Неужели со стороны так заметно, что у нас что-то произошло?
– Заметно. Ваши проблемы – это ваши проблемы. Но они каким-то образом могут касаться и нас.
Лянерс пожал плечами, вздохнул и честно ответил:
– Да, произошло. Нечто страшное и не до конца понятное.
Титов поморщился.
– Вы любите наводить тень на плетень.
– Что? А, поговорка… Простите, Илья Дмитриевич. Дело не в моем нежелании говорить. Просто мы и сами не совсем понимаем, что происходит.
Он вдруг встал, подошел к столу, включил компьютер.
В пансионате большая часть инопланетной техники была замаскирована под земную. В том числе и компьютеры. Однако здесь, в кабинете начальника экспедиции, все было в обычном виде.
Компьютер представлял собой небольшой прямоугольник темно-серого цвета с двумя кнопками и рядом световых индикаторов. Провод только один – от розетки к адаптеру, никаких портов под съемные носители.
Из корпуса системного блока выходили два коротких металлических штыря с небольшими дисками на концах. При активации компьютера между ними возникал экран – прямоугольник белого цвета.
Управление компьютером, работа с текстами – посредством мысли или голоса. Для этого оператор надевает на голову устройство, напоминающее наушники с микрофоном, а также визир на левый глаз. Информация со съемных носителей поступает на системный блок и обратно по беспроводной связи.
Как дань традиции – тонкий лист клавиатуры и мышка. Тоже беспроводные. Но пользовались ими редко.
– Три дня назад пришла информация, что на Достее происходит нечто странное, – перешел к делу Лянерс.
– В каком смысле?
– Пока не знаю. Связь с планетой прервана. Все попытки пройти через установки окончились неудачей.
– Сломалась ваша техника? – хмыкнул Титов.
Лянерс недовольно посмотрел на него.
– На орбите Достеи пять терминалов. Каждый имеет шесть стартовых установок. Плюс единый планетарный терминал. Даже если какая-то часть выйдет из строя, что само по себе невероятно, остальные будут работать. И потом, выход из строя такой техники – нонсенс. С тех пор как на Землю попали наши разведчики, мы научились защищать установки от внешнего воздействия. Даже от возникновения сверхновых.
– Как?
– Сверхновых звезд.
– Ясно. Но ведь что-то произошло?
– Наши разведчики не могут пробиться к планете. С Нектавы и Женьера высланы специальные команды. Они организовали переходы на орбитах дальних планет звездной системы. Пока что им удалось подойти к Вегруни.
– К чему?
Лянерс сконфуженно кивнул.
– Извините. Это пятая от звезды планета нашей системы. Достея, как и Земля, – третья планета. Торета – четвертая. Ну это не важно… Так вот, разведка вышла к Вегруни. Но посланные автоматические станции исчезли на подлете к Достее. Они успели передать около сотни кадров и получасовую запись.
Титов удивленно посмотрел на Лянерса.
– Это что же, вы потеряли целую планету? Но как?
Начальник экспедиции развел руками. Произошедшее для него было шоком, причем больше всего терзало полное непонимание и незнание обстановки.
– На снимках изображена наша Достея. Только не такая, как обычно.
– В смысле?
– Пока не знаю. Это все, что нам сообщили. Работа ведется. По тревоге подняты военные силы всех колоний. От Нектавы, Семптарики, Женьера, Каридула к Достее высланы разведывательные команды. Сейчас известно лишь одно: вплотную к планете подойти невозможно. Исчезают станции, спутники, корабли. И люди…
Титов слушал «главного инопланетянина», потом кое-что вспомнил.
– А это не может быть делом рук… Протериса?
Лянерс пожал плечами.
– Как докладывают с постов наблюдения, никакой концентрации сил Протериса на линии Нульриа не наблюдается.
– Какой линии?
Лянерс дал мысленную команду компьютеру, на экране возникла звездная карта.
– Смотрите. Вот Достея. Вот наши колонии.
На карте загорались небольшие звездочки. Они образовали бесформенную фигуру с выступом влево.
– А вот планеты, подконтрольные империи. Сам Протерис, Рабутан, Венеддиг, Негрим, Царез.
Еще одна фигура вроде стилизованного изображения сердца, каким его рисуют на открытках и плакатах.
Лянерс дал другую команду, и между фигурами возникла двойная линия.
– А это линия Нульриа. Она проходит строго по центру между двумя ближними планетами с обеих сторон. У нас это Женьер, у них Негрим.
– А что это за овал? – ткнул пальцем на светящееся пятно почти в центре экрана Титов.
– Это Аккусат. Спорная территория.
Генерал напряг память. Об Аккусате что-то говорила Марита. Еще тогда, в сорок третьем. Там вроде как шла война.
– И как сейчас?
– После заключения мирного соглашения Аккусат разделен на две части. И мы, и Протерис держим там вооруженные силы, наземные и космические. Довольно большие группировки.
– Угу. – Титов задумчиво покивал. – Значит, это может быть их рук дело… Какое-то новое оружие, новая технология…
Лянерс с уважением взглянул на генерала. Быстро соображает землянин!
– У нашего руководства есть такая мысль. Но пока никаких подтверждений мы не получали.
– То есть вы в подвешенном состоянии!
– Да. Но это… плохое состояние. В любой момент подобное может произойти и с Семптарикой, и с другими планетами.
«Вот почему последние дни они ходят хмурые, – прикидывал Титов. – Планета – не кошелек, потеря так потеря! Ясно, что их положение сильно осложнилось!»
«Вот почему последние дни они ходят хмурые, – прикидывал Титов. – Планета – не кошелек, потеря так потеря! Ясно, что их положение сильно осложнилось!»
– И что дальше? – задал вопрос Титов. – Уйдете к себе?
Лянерс мысленным приказом отключил компьютер, вернулся на диван.
– Я уже сказал: мы доведем до конца курс. А потом уйдем. Установление контакта и открытие представительства на Земле признано нецелесообразным. Вы пока не готовы. Земля как склад боеприпасов под охраной нерадивого часового. То ли проспит, то ли разбазарит имущество. А то и сам подпалит. Пока Земля не дойдет до глобального объединения, пока человечество не перестанет быть… ну если и не единым, то более мирным, нам здесь делать нечего.
Титов кивнул – оценка инопланетянина полностью совпадала с его собственной.
– А сейчас, Илья Дмитриевич, я хотел бы спросить вас вот о чем, – проговорил Лянерс.
– Слушаю…
– Что произошло с Маритой Глемм?
Титов опустил голову и вздохнул. Этого вопроса он ждал. И очень не хотел услышать. Но пришельцы имеют право знать, что произошло. В конце концов, речь идет об их офицере.
Он впечатал кулак левой руки в ладонь правой, поднял взгляд на Лянерса.
– Марита Глемм – Марина Титова… моя жена, погибла двадцать третьего декабря восемьдесят четвертого года в авиакатастрофе. Самолет… словом, он не долетел.
– Извините, – тихо произнес Лянерс. – Я не хотел бередить раны. Просто живы ее родственники, друзья. Они хотели бы знать, что с ней. Уже шестьдесят пять лет ее числят в погибших. Но когда мы прилетели сюда и зафиксировали слабое излучение от радиостанций…
Титов понял. Тогда, в день похорон, он положил в гроб одну радиостанцию. А вторую спрятал на даче. Это все, что осталось у Мариты от прошлой жизни. Аппараты были выключены, но при активном сканировании, как говорила Марита, выдавали сигнал пеленга. Вот по нему могилу и нашли.
– Мы не вскрывали могилу, просто были там, – пояснил Лянерс. – Сделали снимки. И отправили сведения на Достею.
Титов встал.
– Ладно, я все понял. Пойду. Парни, небось, спорят. Рассказать о ваших проблемах можно?
– Конечно. Как только будут новости, мы сразу сообщим. И еще, Илья Дмитриевич!
– Да?
Лянерс тоже встал, подошел к нему.
– Помните – курс продолжается! Завтра с утра на процедуры! Без опозданий и прогулов. Надо закрепить успех!
Титов слабо улыбнулся.
– Не волнуйтесь. Будут все. Не каждый день нам дарят молодость!
Бывшие ветераны, как и предполагал Титов, и не думали расходиться. Облюбовав подходящее место – лужайку возле волейбольной площадки, – они расселись на разложенных здесь матах и устроили дискуссию. Тема одна: инопланетяне.
Сперва шли жаркие дебаты относительно того, верить словам представителя фонда или нет. Довольно быстро пришли к выводу, что верить надо. И факты говорят за него, и здравый смысл. И потом, вряд ли кто-нибудь стал разыгрывать находящихся почти на краю смерти стариков так глупо и жестоко.
Когда первый накал страстей прошел, стали вспоминать свои подозрения, нестыковки и проколы персонала, по которым можно было вычислить их игру. Правда, эта тема быстро угасла. Остановил ее Леонид Бойченко.
– Можно было догадаться, но не догадались! Чего переливать из пустого в порожнее? Лучше подумайте, как жить дальше!
– А чего думать? – довольно легкомысленно отозвался Андрей Шердин. – Молодые, полные сил, сто лет жизни впереди!
Все заулыбались. Слова Андрея прозвучали задорно и бесшабашно. Как могут говорить только молодые парни. Каковыми они и стали.
Но веселье быстро сбил Оноженко.
– Леонид прав. У нас новая жизнь и новые проблемы. Прежние документы не подходят, мы не тянем на древних старцев. А значит, пенсия, квартиры, сбережения, да все уже не наше! Придется начинать с нуля! Вот где проблемы!
Экс-старики поутихли. Раньше как-то об этом не думали. А проблема нешуточная.
– Это что же? – воскликнул Михаил Платов. – Мы теперь молодые бомжи?
Он недовольно хмыкнул.
– Так не пойдет! Надо поговорить с инопланетянами. Пусть помогут либо вернуть все, либо подскажут…
– Что подскажут? – сказал кто-то. – Как жить?
– Ага! Как покорять просторы космоса! – с сарказмом заметил Стасюк.
Шутки шутками, но проблема возникла серьезная. И вчерашние пенсионеры начали обсуждать сложившееся положение.
За этим делом их и застал Титов. Его появление вызвало оживление.
– О чем говорили с Лянерсом? – осведомился Баскаков. – Секретничали?
Генерал присел на край мата, рассеянно хлопнул по упругому, чуть влажноватому покрытию.
– Секретов нет. Но есть проблема. И довольно серьезная.
– У нас точно есть. И пока нерешаемая, – вставил Оноженко.
– И у них. И, боюсь, тоже нерешаемая.
– Ну не тяни кота за хвост, Илья! – поморщился Сорокин. – В чем дело?
И Титов рассказал, в чем дело. Все, что ему поведал Лянерс. В подробностях.
Выслушали молча. И ничего не поняли. Как можно потерять целую планету?
– Они сами в подвешенном состоянии, – закончил Титов. – Но курс доведут до конца. Так что давайте закругляться! Утром процедуры. Если еще не надоела молодость.
– Не надоела, – хмуро отозвался Оноженко. – Но вообще-то странно все. И подозрительно.
– Что подозрительно?
– А совпадения! Почти одновременное наше омоложение и потеря планеты.
– Не такое уж одновременное, – не очень уверенно возразил Титов. – Фонд создали несколько месяцев назад. А планета исчезла буквально на этой неделе.
– Это они тебе сказали. А как на самом деле – неизвестно.
– Вот еще одна загадка! – протянул Стасюк. – И как нам быть?
– Спать идти, – встал Титов. – Будут новости, нам скажут. Хватит на сегодня, итак мозги закипают от избытка новостей. Пора на боковую.
Тоня встретила его в коридоре. Окинула понимающим взглядом и едва заметно улыбнулась. О разговоре с руководством уже знала и теперь по-новому смотрела на пациента.
Титов прошел в комнату, открыл окно, глубоко вздохнул. Услышал шаги девушки за спиной.
– Как тебя зовут на самом деле?
– Летония, – тихо ответила она.
– А почему тогда Тоня?
– Это ты меня так назвал, – еще тише произнесла девушка, подходя ближе. – В первый день. Наверное, ослышался или не понял.
Титов наморщил лоб. Воспоминания первого дня в пансионате были смутными, нечеткими. Тогда ему было не до имен. А потом просто привык. И она привыкла.
– Другие медсестры тоже не под своими именами?
– Большинство.
Конспирация инопланетян удивления не вызывала. Удивляло, что они четко, практически без проколов исполняли свои роли. Ведь не профессиональные разведчики, не мастера подпольной работы. Впрочем, для стариков их уровень вполне подходящий. А когда старики помолодели, скрывать истинное лицо стало необязательным.
– Значит, все медсестры изначально должны были…
Титов не договорил, сообразив, что может оскорбить девушку. Но та поняла, отрицательно качнула головой.
– Нет, никакого принуждения. Когда нас отбирали для работы, сказали, что на определенном этапе пациенты могут проявить к нам интерес. И если мы не будем против… Ну и никто не был против. Что же тут удивительного? Когда вы пришли в себя настолько, что обратили на нас внимание, были уже зрелыми, нестарыми мужчинами. А потом и вовсе стали молодыми. Уродов среди вас нет, отношение вежливое, не хамили, наоборот, сразу видно, что воспитанные люди. Почему бы и нет?
«И вправду, почему бы и нет? – прикинул он. – Не силком же их в постель тащили. Дело молодое, да и девчонки хорошие…»
Объяснение медсестры его вполне устраивало, но он спросил еще, чувствуя при этом себя неловко.
– Вы знали, как будет идти курс лечения. Знали, что мы помолодеем и клюнем на вас. И никаких возражений?
Тоня улыбнулась.
– Почему? Были. Сперва отобрали сорок девушек, из них после тестирования осталось двадцать девять. Шестеро не захотели лететь. Еще трое передумали. А когда стало известно, что пациентов не двадцать, а четырнадцать, оставили на базе еще шестерых.
У них еще и конкурс был! Интересно.
А Тоня, словно почувствовав, что он ждет продолжения, добавила:
– Ты просто не знаешь, как у нас на Семптарике, да и на других планетах, обстоят дела. Война, несчастные случаи во время экспедиций, другие происшествия унесли жизни слишком много мужчин. Да еще на протяжении десяти лет подряд рождалось больше девочек. В метрополии еще ничего, а в колониях на десять женщин всего восемь мужчин. А то и меньше. Выйти замуж довольно сложно.
А это было знакомо. После войны в стране тоже не хватало мужчин, и заневестившиеся до тридцати лет женщины готовы были идти хоть за калеку, лишь бы не куковать век одной.
– Так что предложение лететь на Землю не было чем-то особенным. А что надо лечь в постель…
Тоня пожала плечами, на губах заиграла лукавая улыбка.