Ужин прошел в молчании, изредка прерываемом светскими репликами Лизи и Меркатора. Молодым людям не терпелось расспросить журналиста о его поисках хранителей, но присутствие Александра не позволяло откровенничать.
На следующий день сразу после завтрака Меркатор вновь позаимствовал у Этвуда столик, и троица друзей расположилась на корме подальше от чужих ушей. Стюард принес кофе, журналист достал свои пахитоски, и мужчины закурили. Глаза Меркатора весело блеснули.
— Хотите услышать мою историю дальше? — спросил он, и в голосе его послышались нотки бахвальства.
— Сгораем от любопытства! — шутливо заверила его Лизи.
— Тогда слушайте. Дневник, купленный у константинопольского мешочника, чрезвычайно заинтересовал меня и дал несколько зацепок. Несмотря на осторожность, англичанин несколько раз проговорился. Он упомянул название своего «ордена» — Хранители. А также в связи с ним несколько раз вспоминал розенкрейцеров. К тому моменту, как я прочитал дневник до конца, идея разыскать этих таинственных владык мира полностью овладела мною.
Среди клиентов моей антикварной лавочки было немало интересных людей. Один из них, старый профессор истории из Королевского Колледжа, слыл известным знатоком средневековых братств и орденов. У него я и спросил о Хранителях. Что и говорить, старик удивился и даже вроде бы испугался. Я заверил его, что услышал о них в одном из далеких путешествий и любопытствую просто от скуки. Старик пыхтел и явно сомневался, стоит ли откровенничать. Но ученые люди тем и хороши: задай им вопрос и терпеливо жди, они сами обязательно все расскажут, знание просто распирает их изнутри и рвется наружу, как пробка из бутылки шампанского.
Старик поведал мне о Хранителях все, что знал сам. К сожалению, знал он до прискорбного мало, но и этого оказалось достаточно, чтобы мои поиски увенчались успехом. По словам старого историка, Хранители — мистический орден с вполне земными целями. При помощи неких артефактов они стремятся захватить власть если не над миром, то над сильными мира сего. Это я знал и без него, но не стал прерывать рассказчика.
По словам старика, орден существовал уже не одну сотню лет и стоял за многими, если не всеми, значимыми событиями в истории. Я позволил себе высказать сомнения в истинности этого заявления, но профессор лишь многозначительно промолчал в ответ. Дальше он рассказал, что обнаружил упоминания о Хранителях случайно, изучая историю розенкрейцеров. В одном из средневековых манускриптов их называли самой тайной и наиболее могущественной из всех лож ордена Розы и Креста.
Дальнейшие его поиски дали не многое, но исход их был весьма интересен. Любопытному историку нанесло визит некое лицо. Пришелец недвусмысленно намекнул, что интерес к Хранителям может не только стоить профессору кафедры, но стать причиной и куда более крупных неприятностей. Старик перетрусил и отступился.
Я уж было подумал, тут истории конец, и почти наудачу спросил, что за человек приходил запугивать профессора. Вот тут он меня удивил. Таинственный хранитель не представился, но ученый хорошо запомнил его лицо. Каков же был его ужас, когда спустя много лет он увидал этого самого человека на заседании исторического общества. К счастью, незнакомец его не заметил или попросту забыл. Профессор осторожно навел справки у секретаря общества и — voila — узнал его имя. Сэр Артур Уинсли.
При этих словах Ричард и Лизи невольно переглянулись.
— Мне оно тогда ни о чем не говорило, но это была настоящая зацепка. Не составило труда выяснить, где живет этот господин. За ним числился большой дом в предместьях, куда я и поехал. Пару дней пришлось побродить по округе, собирая информацию, а на третий я отправился прямиком к усадьбе и нанялся конюхом.
— Да вы самый настоящий шпион! — воскликнула Лизи, и в ее тоне отчетливо слышалось восхищение.
— Я — журналист, юная леди. Моя задача, как и нашего дорогого мистера Дрейтона, — раскрывать тайны.
— И что же было дальше?
— Целых три недели я, как проклятый, мыл, чистил, расчесывал своих подопечных, седлал их для господ и запрягал в кареты. Постепенно я знакомился с прислугой и даже приударил за одной милой горничной, да простит мне наша леди эту фривольность. Таким образом я попал в дом. Вскоре уже никого из слуг не удивляло, что я разгуливаю по коридорам усадьбы. Господа же были столь высокомерны, что не замечали меня вовсе.
Из обрывков фраз, обмолвок и намеков я узнал, что где-то в подвале дома находится некое «Хранилище». Если и были где-то ответы на мои вопросы, то только там. Наконец я решил туда наведаться. Не стану утомлять вас подробностями этого сумасбродного предприятия, скажу лишь, что потерпел полное фиаско. Я был схвачен еще до того, как смог подобраться к «Хранилищу», и брошен в темницу, где едва не сгрыз себе пальцы, проклиная за поспешность и неосмотрительность. К счастью, мне удалось бежать до того, как эти парни успели выяснить, кто я такой. Благодарение судьбе, никто не успел меня допросить. Самого Артура Уинсли в последние дни не было в имении, а без него там, как я понимаю, ничего не делается.
Я сразу покинул город и решил убраться как можно дальше от Англии. Недели, проведенные в доме Хранителей, убедили меня, что люди они серьезные.
— А почему для бегства вы избрали именно Конго? — спросил Ричард.
— Это бесконечно далекий и безнадежно дикий край, — ответил Меркатор. — А европейцев, которые могли бы сказать, что знают его, не наберется и десятка. Причем большинство из них уже мертвы.
— Почему? — наивно спросила Лизи.
— Потому что они ошибались. Никто не знает Конго по-настоящему.
Это прозвучало так мрачно, что за столиком на какое-то время воцарилась тишина.
— Именно поэтому мне не терпится узнать, что толкнуло вас, молодые люди, отправиться в эту глушь.
Ричард, разумеется, уже давно продумал свой рассказ, но теперь сделал вид, что не знает, с чего начать. Он решил перемешать правду с вымыслом, ибо с детства усвоил — именно этот коктейль имеет у слушателей наибольший успех. О том, чтобы рассказать едва знакомому человеку все, что он знал о предметах, не могло быть и речи. Но и морочить голову такому хитрому лису, как Меркатор, нужно было с умом. Наконец, будто бы собравшись с мыслями, Ричард произнес:
— Мы с сестрой давно осиротели. Родители мало что оставили после себя, и первое время нам пришлось хлебнуть лиха. Конечно, открывшиеся у меня способности к сыску позволили сводить концы с концами, но все равно было нелегко. И тогда я вспомнил об одной легенде, которую услышал давным-давно, еще будучи мальчишкой. Это легенда о древнем африканском городе. По преданию этот город полон сказочных богатств, но уже много веков назад дорога в него была потеряна. Сам город то ли погиб, то ли пришел в запустение, но его сокровища никуда не делись и ждут того смельчака, что сможет их отыскать...
— Держу пари, что вы говорите об Озо! — воскликнул пораженный Меркатор.
— Вы тоже о нем слыхали?
— Слыхал?! Ха-ха-ха! Да половину тех россказней, что вам наплели в детстве, сочинил я сам! — хвастливо заявил Меркатор.
— Не может быть!
— Может-может, мой юный друг. Надо признать, первые сказки про Озо в Европу привез Стэнли. Мне никак нельзя было отставать от него, Африка в семидесятые стала очень популярна. Поэтому я опубликовал несколько собственных «очерков», в которых, признаться, дал волю воображению. Туземцы действительно рассказывали что-то об этом загадочном городе, но я не особенно интересовался фольклором, поэтому в основном придумывал все сам, кое-где разбавляя небылицы реальными сведениями. Вы что, действительно вознамерились найти этот город?
— Да! — с вызовом ответил Ричард.
— Но это же безумие! Никто толком не знает, был ли он на самом деле, а если и был, то где именно, — Меркатор разгорячился не на шутку.
— Но ведь Стэнли писал...
— Стэнли врал точно так же, как и я! Можете мне поверить, я хорошо его знаю.
— А вы знаете, что Стэнли сейчас в Африке, и есть сведения, что ищет он именно город Озо!
— Откуда вы это взяли?
Но Ричард не спешил рассказывать об Узнике.
— Этого не так уж важно. А что вы скажете о трактатах Птоломея? Ведь и он писал о городе Озо, расположенном в Лунных Горах.
— Ничего не скажу, не знаком с трудами этого господина.
Меркатор слегка раздраженным жестом бросил окурок за борт. Затем он облокотился на фальшборт и замер, глядя на кильватерный след «Виктории». Ричард и Лизи переглянулись. Поверил журналист в их историю или нет? В разговоре повисла неловкая пауза, но именно в тот момент, когда молчание окончательно истончилось и уже готово было обернуться концом беседы, Меркатор повернулся к спутникам и решительно сказал:
— Что ж, вы не оставили мне выбора. Я иду с вами!
Глава шестая
Заявление Меркатора было столь неожиданным и категоричным, что отважные путешественники не сразу нашлись с ответом.
— Что ж, вы не оставили мне выбора. Я иду с вами!
Глава шестая
Заявление Меркатора было столь неожиданным и категоричным, что отважные путешественники не сразу нашлись с ответом.
— Но почему? — выдавил наконец пораженный Ричард.
— А что вас удивляет? Поставьте себя на мое место. Вы встречаете парочку отчаянных сорвиголов, которые намерены бездумно рисковать жизнями в дебрях Африки, куда их привели ваши собственные досужие фантазии. Что вы сделаете, если не сможете их отговорить? А ведь вас не отговорить, я вижу это по блеску ваших глаз. — Меркатор ткнул пальцем в лицо Ричарду, будто тот мог разглядеть упомянутый блеск. — Так ответьте мне, что бы вы сделали?
Его бесхитростность и искренняя озабоченность судьбой путешественников обезоруживали.
— Ну, так уж и рисковать... — пробормотал смущенно Ричард. — Не торопитесь нас хоронить.
— А я и не тороплюсь. Поэтому лично прослежу, чтобы вы и прекрасная леди вернулись из этого путешествия живыми и здоровыми.
Лизи рассмеялась. В этот момент улыбчивый журналист чем-то напомнил ей заботливого дядюшку Гровера, оставшегося в Лондоне.
— Но разве у вас не было своих планов? — спросила она.
— Планы были, — согласился Меркатор неохотно. — Я собирался сколотить небольшое предприятие по добыче слоновой кости, но к этому никогда не поздно вернуться. Слонов в Африке не убудет.
— Признайтесь, вам просто хочется отправиться с нами в путешествие! — лукаво сверкнув глазами, осведомилась Лизи. — Вы любите приключения, иначе не оказались бы там, в цитадели этих ваших Хранителей.
Меркатор снял шляпу и с преувеличенной галантностью поклонился:
— Вы заглянули в самый заветный тайник моей души!
Ричард понимал, что нужно хорошенько взвесить все за и против, прежде чем брать в экспедицию едва знакомого человека, но энтузиазм журналиста подкупал своей искренностью. И молодой сыщик протянул Меркатору руку.
— Я буду только рад такому спутнику!
Меркатор ответил на рукопожатие, и третьей на их руки, скрепляя новый союз, легла маленькая ладошка Лизи.
С этого дня троица была неразлучна. Меркатор мог до бесконечности развлекать спутников самыми невероятными историями из своего прошлого, в сравнении с которыми недавние его поиски Хранителей казались такими же скучными и обыденными, как ночной поход в отхожее место.
Вместе с тем журналист оказался кладезем полезных сведений об Африке. Он рассказывал, как найти воду в джунглях, рисовал плоды, которые можно употреблять в пищу, описывал повадки ядовитых змей и хищных зверей, воспроизводил в лицах обычаи африканских племен. Одним словом, не давал скучать и одновременно просвещал своих молодых спутников.
Посовещавшись, Ричард и Лизи решили все же не говорить компаньону о фигурках вообще и, тем более, о существовании слона. Но Меркатор и сам больше не поднимал в разговорах тему Хранителей. Как всякий увлекающийся человек, он выбросил из головы прошлое и теперь был всецело поглощен планированием экспедиции.
Он принес в кают-компанию несколько африканских карт, одна из которых, по его клятвенным заверениям, была нарисована им собственноручно. Эти карты оказались гораздо подробнее и точнее той, которую Ричард видел в Ньюгейте у Узника. Прокладывая по ним предполагаемый маршрут, делая пометки прямо на потрепанных и надорванных листах, Ричард и Лизи с каждым днем проникались к новому спутнику все большим уважением и восхищением. Меркатор оказался настоящей находкой.
Уже через неделю морского путешествия стало окончательно ясно: без огромных знаний и богатейшего опыта журналиста им было суждено пропасть в первый же день экспедиции. Слушая рассказы бывалого путешественника, Ричард тайком проклинал себя за легкомыслие. Как он мог позволить уговорить себя пуститься в этот губительный поход, да еще и вовлечь в авантюру Элизабет? Это было настоящим безумием, и лишь теперь, с появлением в их компании Меркатора, экспедиция обретала подобие смысла и надежду на успешное завершение.
За приятными и познавательными беседами, временами перераставшими в лекции, время бежало почти незаметно. Команда корабля быстро привыкла к пассажирам, а Ричард после своего короткого и победоносного выступления на корме и вовсе пользовался популярностью среди моряков.
Один лишь Уолт ходил по судну хмурый и бросал на сыщика угрюмые взгляды, полные мстительного огня. Помимо взбучки, заданной Ричардом, ему здорово влетело от капитана. Этвуд, принося сыщику официальные извинения за поведение матроса, с горечью признал, что это был уже не первый случай конфликта забияки с пассажирами. По завершении плавания Уолту грозил расчет.
Лизи, в которой природное обаяние и легкий характер сочетались с душевной чуткостью и тактом, пыталась, как могла, расшевелить неразговорчивого Александра из второй каюты. Каждый день, встречаясь с юношей за столиком, она приветствовала его своей самой обворожительной улыбкой и заводила светскую беседу. Поначалу Александр дичился и отвечал односложно, балансируя на грани хорошего тона, но постепенно оттаял. Была ли тому причиной настойчивость Лизи, или секрет таился в чем-то другом, но в один прекрасный день в глухой обороне молодого аристократа появились прорехи.
Это произошло незадолго до прибытия в Матади. «Виктория» бодро шла вдоль западного побережья Африки, время от времени приближаясь к нему настолько, что можно было разглядеть землю. В такие дни нетерпение овладевало путешественниками с особенной силой. Лизи и Ричард много времени проводили на палубе, вглядываясь в изломанные берега африканского континента.
Однажды они так увлеклись этим занятием, передавая из рук в руки подзорную трубу, что не сразу заметили своего нелюдимого попутчика. Александр стоял неподалеку, опершись на фальшборт обеими руками, и смотрел на пустынные пляжи Невольничьего берега. Ричарду показалось, что он поймал на себе брошенный украдкой взгляд. Это случилось не впервые, и в душе сыщика уже в который раз шевельнулось беспокойство. Повинуясь внезапному наитию, он шагнул к Александру и протянул трубу.
— Хотите взглянуть? Вижу, вы интересуетесь.
Александр вежливо поблагодарил и приставил трубу к глазу. Он долго смотрел на зеленую стену джунглей, почти вплотную подступающую к зоне прилива, и вдруг сказал:
— Я вам завидую.
Впервые за все время путешествия юноша проявил в разговоре какую-то инициативу. Он не повернул головы и даже не опустил трубу, но эта фраза казалась столь явным приглашением к беседе, что игнорировать ее было невозможно.
— Чему именно вы завидуете, сэр? — спросил Ричард слегка раздраженно.
— У вас есть цель. — Юноша опустил трубу, но продолжал смотреть перед собой. — Там, впереди, вас что-то ждет.
— Каждого что-то ждет впереди.
Юноша печально усмехнулся.
— Наш словоохотливый сотрапезник уже который день кряду твердит о предстоящей экспедиции в дебри экваториальной Африки. Он с таким восторгом описывает будущие опасности и невзгоды, что едва не лопается от удовольствия. Вы и ваша сестра слушаете его, затаив дыхание, а потом спешите на палубу и жадно всматриваетесь в берег, как будто хотите разглядеть там свои будущие приключения. И я вижу в ваших глазах надежду.
— А зачем едете в Конго вы? — спросила Лизи, которая прислушивалась к разговору с самого начала.
Александр наконец повернулся к собеседникам. Порыв теплого ветра с побережья растрепал его длинные волосы и заставил юношу сощуриться. Лицо его при этом приняло болезненное и словно бы недовольное выражение. Ричард опять поймал себя на мысли, что этот человек вызывает у него чувство едва уловимой тревоги, словно от него исходит скрытая до поры угроза, как от свернувшейся в кольцо змеи.
— Не знаю, — ответил Александр после паузы.
— Разве это возможно? — удивленно воскликнула Лизи. — Неужели вы сели на этот корабль, не представляя хотя бы приблизительно, что ждет вас впереди?
— Именно так. Я плыву в никуда.
— Но что-то же вас подвигло на это путешествие?
Юноша отвернулся и посмотрел на море. Ричард было решил, что беседа на этом окончена и попытка Лизи разговорить попутчика вновь потерпела крах. Но Александр внезапно сказал:
— Я убегаю.
— Удивительное совпадение, — насмешливо прокомментировал Ричард. — На «Виктории», похоже, подобралась целая компания беглецов. От кого бежите вы, если это не тайна?
— Это тайна.
— Дело ваше. Но ведь есть и хорошие новости. Ваш побег удался, дружище, выше нос! Здесь, в океане, а тем более, в Африке вас не достать самому наизлейшему врагу. Если он остался в Англии, разумеется.
— Я бегу не от врага, а скорее, от судьбы, — с печальной улыбкой ответил юноша. — Но вы правы, преследования мне можно не опасаться. Беда в другом: я не знаю, что делать теперь.