— У него есть титул. Кажется, этот хлыщ — виконт.
— Да неужто свет клином сошелся на этом титуле? — в сердцах воскликнул Стил.
— Вы же знаете, Поулсоны просто помешаны на том, чтобы найти воспитаннице достойную пару.
— Завтра я поговорю с Гровером самым серьезным образом, — решительно заявил Стил, засовывая револьвер в кобуру. Со стороны это выглядело так, будто он собрался угрожать добряку Поулсону оружием, и Ричард не удержался от смеха.
— Я сам с ним поговорю, Эдуард! — заверил он. — Собственно, я уже приготовил кое-что.
Он достал из внутреннего кармана маленький шелковый мешочек и вытряхнул на ладонь кольцо. Стил пригляделся к нему, и глаза его округлились.
— Вы собрались делать предложение?! Господи, да этот камень убедит любого! Страшно представить, во что он вам обошелся.
— Боюсь, этого недостаточно. Но, так или иначе, завтра решается моя судьба.
— Надеюсь, удача будет на вашей стороне.
— Я тоже на это надеюсь.
На этом они и расстались. Ричард вышел из конторы и направился к поджидавшему его кэбу. Бобби курил свою вересковую трубочку и мечтательно разглядывал абсолютно чистое, без единого облачка небо. Он, как всегда в это время дня, был уже слегка пьян и абсолютно счастлив.
— Как поживает мистер Стил? — спросил он добродушно.
— Прекрасно, Бобби, — коротко ответил мастер Пустельга. Он не был расположен к разговорам, все его мысли занимало предстоящее сватовство. — Едем в Белгравию.
— Ого, сэр! У нас сегодня солидный клиент?
— Да, ограблено какое-то именитое семейство. Вы слышали, что кричали мальчишки-газетчики?
— Что-то про фамильные реликвии? Как не слыхать, туда сегодня сползутся все ищейки города.
— Нам нужно всех обойти.
— Обойдем, сэр. С вашим-то умением как не обойти.
Повозка тронулась. Ехать было недалеко: требовалось всего лишь обогнуть с севера Грин-парк, пройти под аркой Веллингтона, и вы уже оказывались в одном из самых богатых и фешенебельных районов Лондона. Здесь жили не просто удачливые купцы или нувориши; Белгравия была местом, где селилась настоящая знать, самая родовитая элита королевства. Окна некоторых особняков выходили прямо на Букингемский дворец, и в особо удачный день их хозяева могли увидеть в роскошном королевском саду прогуливающуюся королеву Викторию.
К воротам одного из таких домов и подвез своего патрона болтливый добряк Бобби.
Дому было не меньше двухсот лет. Должно быть, его строили сразу после Большого пожара, и к его созданию приложил руку великий Кристофер Рен. Дом имел три высоких этажа, а благодаря отсутствию пристроек выглядел словно бы еще больше, монолитнее. Его величественный фасад был по-барочному щедро украшен пилястрами, над окнами выступали маскароны в виде скорченных сатирьих рож, а многочисленные кариатиды с греческими лицами печально взирали на регулярный сад, разбитый у стен.
У ворот маялись четверо или пятеро джентльменов. Они встретили Пустельгу профессионально цепкими и ревнивыми взглядами. Двоих сыщик узнал, это были детективы Блэкуэл и Рейс — бывшие колониальные офицеры, решившие в отставке подзаработать частным сыском. В отношении остальных сомнений тоже не оставалось — все они являлись сыщиками. И всех их оставили за воротами.
Мастер Пустельга сдержанно поздоровался с коллегами, позвонил в новомодный электрический звонок на воротах и дождался лакея.
— Мастер Пустельга к графиням Кестрел, — сообщил он, протягивая карточку.
— Вас ожидают, сэр! — ответил слуга, даже не взглянув на визитку, и открыл ворота.
За спиной Пустельги пронесся завистливый шепоток. Не обращая на него внимания, молодой сыщик двинулся следом за слугой. От ворот к мраморной лестнице вела дорожка, идеально ровная и достаточно широкая, чтобы на ней могли разъехаться две большие кареты. Пройдя по ней и поднявшись по высоким ступеням, Пустельга оказался в огромной прихожей, где его встретил дворецкий с лицом постным и неподвижным, как посмертная маска.
— Вас ждали к часу, — сказал он без всякого выражения.
— Это вы были в моей конторе? — сухо спросил Пустельга, не желая оправдываться.
— Я, сэр.
— Клерк должен был вас предупредить, что в моей работе возможны непредвиденные задержки.
— Он упоминал об этом, сэр, — неохотно признал дворецкий.
— Прекрасно. Надеюсь, хозяева не в обиде.
— Графини ждут вас.
С этими словами дворецкий повернулся и пошел прочь. Гостю ничего не оставалось, как последовать за ним.
Идя по широким коридорам этого богатого старинного особняка, сыщик замечал почти неуловимый налет упадка и запустения. Казалось, чистота и идеальный порядок поддерживаются здесь не людьми, а равнодушными механизмами, давно позабывшими, для чего это нужно. Жизнь в доме текла по инерции, постепенно замедляя ход, увядая и стремясь к неизбежной остановке.
Вскоре они оказались в жарко натопленном каминном зале. Несмотря на теплую погоду, огонь и сейчас пылал в очаге. Дворецкий указал гостю на софу, выполненную все в том же барочном стиле и обитую ярко-красным шелком, а сам удалился.
Сыщик огляделся. На стенах зала были развешены многочисленные портреты давно почивших предков нынешних обитателей. Дамы в пышных и броских нарядах эпохи Стюартов, галантные господа в напудренных париках и суровые офицеры с лихо закрученными усами. Но нескольких картин недоставало — сыщик увидел пустые пространства между портретами. Матерчатые обои в этих местах выглядели темнее, чем окружающие стены, успевшие выцвести за долгие десятилетия, и это лишь дополняло картину общего упадка. Особенно вызывающе смотрелось темное пятно прямо над камином. Когда-то тут висела большая картина, но что заставило хозяев снять ее — оставалось только гадать.
— Ричард! — Внезапный окрик заставил сыщика вздрогнуть.
Он резко обернулся и увидел в дверях зала двух древних старух, похожих друг на друга как две капли воды. Обе были пышно разодеты, словно собрались прямо отсюда на прием к королеве. Их длинные белоснежно-седые волосы были собраны в высокие прически, вышедшие из моды лет пятьдесят назад, а щеки нарумянены, как у артисток уличного балагана. Сыщик видел их впервые и не представлял, откуда они знают его настоящее имя. Он все еще раздумывал, как ответить на столь неожиданное приветствие, когда одна из старух поднесла к глазам очки в золотой оправе с длинной ручкой и сказала:
— Ты совсем выжила из ума, Гордения! Этот юноша даже не похож на Ричарда! — полюбуйся сама.
Очки перекочевали ко второй старухе, и та, подойдя к гостю вплотную, с минуту пристально рассматривала его с головы до ног.
— Твоя правда, Белинда! — резюмировала она. — Это не он. Что-то у меня и в самом деле ум за разум заходит. Напомни мне, в каком году умер бедный Ричард?
— В пятьдесят девятом, аккурат на именины королевы Виктории! Помнишь, мы пошили одинаковые голубые платья и из-за траура не смогли их надеть в Букингемский дворец, а герцог Мальборо...
— Конечно, помню, дорогая. Ты еще давала авансы герцогу Мальборо...
— Что за вздор ты несешь, Гордения?! Постыдилась бы гостя. Посмотри, на бедном юноше лица нет. Кстати, ты не находишь, что он очень похож на герцога Мальборо? Верни-ка мне очки.
— А я тебе что говорила?! — торжествующе вскричала Гордения.
— Что?
Гордения задумалась, пристально глядя на мастера Пустельгу, но так и не вспомнила, что она говорила, и молча передала Белинде очки. Процедура осмотра повторилась. Несчастный сыщик, став объектом изучения двух сумасшедших старух, даже не пытался вставить в их безумный диалог ни словечка.
— Совсем не похож! — заключила Белинда. — С чего ты взяла, что похож?
— Это не я взяла, а ты!
— Как же — я, когда — ты?
— Скажешь тоже!
Перепалка грозила обернуться нешуточной ссорой. Мастер Пустельга уже собирался незаметно улизнуть из зала и поискать в доме кого-нибудь вменяемого, но тут внимание спорщиц вновь обратилось к нему. Резко повернувшись, Белинда вдруг спросила:
— Как вас зовут, молодой человек?
— Ричард, мадам! — выпалил мастер Пустельга, прежде чем успел прикусить язык.
— Вот видишь! — воскликнула старуха. — Я же говорила!
— Ты говорила? — ахнула вторая. — Да это же я тебе как раз говорила!
— Ну уж нет, милочка! Я не позволю выставлять себя на посмешище. А то молодой человек, чего доброго, решит, что мы обе свихнулись.
— Обе? На что ты намекаешь?
Спор готов был уйти на новый виток. Ричард тяжело вздохнул.
— Посмотри, своей упертостью ты совершенно утомила гостя, — тут же среагировала Гордения. — А ведь он наверняка пришел к нам по важному делу! Ведь так, сэр?
— С вашего позволения, именно так, — великосветски ответил сыщик, радуясь, что дело сдвинулось с мертвой точки.
— И что же вас привело?
— Кража, мадам.
— Как интересно! — обрадовалась Белинда. — И кого же обокрали?
Глаза у обеих старух лихорадочно заблестели. Похоже, они совсем не понимали, о чем речь, и готовились с удовольствием посплетничать.
— Вас, — вынужден был огорчить их сыщик.
Старухи недоуменно переглянулись. Возникла неловкая пауза.
— Как вас зовут, сэр? — вдруг жалобно спросила Гордения. — Простите, запамятовала.
— Мастер Пустельга, мэм.
— Так вы сыщик! — вдруг обрадовано воскликнула Белинда.
— Именно так. К вашим услугам.
— Ведь это вас пригласила Агнесс?
— Если она носит фамилию Кестрел, а так оно и есть, полагаю, то ответ — да, — с улыбкой облегчения сказал Ричард. — Вчера ко мне в контору приходил ваш дворецкий...
— Несносный мистер Перкинс! — возмущенно вставила Гордения. — Вам он не показался высокомерным?
— Самую малость, мадам, — вынужден был признать Ричард. — Он изложил моему помощнику вкратце суть дела, и вот я у вас.
В этот момент распахнулись широкие двери в дальнем конце зала, и на пороге появился дворецкий Перкинс.
— Графиня Агнесс Кестрел! — торжественно объявил он и одним широким шагом отошел в сторону.
Трудно себе представить, но женщина, которая вошла в зал вслед за ним, оказалась еще старше своих сестер. Она была одета в красивое, но, безусловно, домашнее платье, а седые волосы заколола несколькими серебряными шпильками. Ее маленькое, покрытое сетью глубоких морщин лицо выражало сдержанную приветливость, а выцветшие до бледно-голубого цвета глаза смотрели спокойно и твердо прямо на гостя. «Ей, должно быть, лет сто, не меньше», — подумал пораженный сыщик.
— Мастер Пустельга?
— К вашим услугам, мадам! — Ричард отвесил почтительный поклон и прикоснулся губами к протянутой руке.
— Вы уже познакомились с моими младшими сестрами?
— Имел незабываемое удовольствие.
— Сомневаюсь, что это было удовольствие, — одними губами усмехнулась старая графиня. — Бедняжки совсем лишились разума, и раньше невеликого. Но теперь они стали просто невыносимы, целыми днями спорят и ругаются.
— Агнесс, как ты можешь говорить такое при этом славном юноше? — обиженно надула губки Гордения. — Что он о нас подумает?
— Не беспокойся, все, что мог, он уже подумал, — ответила графиня, даже не повернув головы к сестре.
Ричард понял, что, несмотря на возраст, она умудрилась сохранить больше здравого смысла, чем Белинда и Гордения.
— Вы ведь совсем молодой человек, мастер Пустельга, — с едва заметной вопросительной интонацией сказала Агнесс. Смотрела она почему-то на нос сыщика. — Как давно вы занимаетесь своим делом?
Ричарду часто доводилось сталкиваться с недоверием из-за его возраста, но нечасто люди высказывали его с таким тактом.
— Достаточно давно, мадам, чтобы преуспеть.
Женщина медленно кивнула.
— Мы очень нуждаемся в вашей помощи...
— Между прочим, его зовут Ричард! — вставила Белинда. — Жаль, что ты не видишь его, Агнесс.
— Хватит! — резко оборвала ее старшая сестра. — Сколько можно кудахтать над каждым новым гостем?
— Ничего подобного! Я никогда ни над кем не кудахчу...
— Достаточно, Бел.
Белинда замолчала с обиженным видом.
— Я действительно слепа, — сказала Агнесс, отвечая на невысказанный вопрос сыщика. — Так уж случилось, что на закате дней Господь лишил меня зрения, а сестер — разума.
— Трудно представить, что вы не видите! — признал Ричард от чистого сердца. — Вы так свободно держитесь.
— Я всю жизнь провела в этом доме и вполне могу обойтись без зрения.
— О, не сомневаюсь, мадам!
— Итак, вы готовы нам помочь, мастер Пустельга?
— Думаю, это в моих силах. Насколько я понял, украдена награда, принадлежавшая члену вашей семьи. Могу я узнать, что это?
— Орден Святого Патрика.
— Неужели?! — поразился Ричард. — Это же один из трех высших орденов королевства!
— Мне это известно, молодой человек, — печально улыбнулась старуха. — Королева наградила им нашего покойного брата после первой войны с сикхами. Этой наградой Ричард дорожил больше всего.
— Давно орден пропал?
— Два дня назад. Мистер Перкинс обнаружил, что шкатулка, где он лежал, взломана и опустошена. Остались лишь лента и бант, на который вешался орден.
— Лента — это хорошо, — пробормотал мастер Пустельга. — Вы кого-нибудь подозреваете?
— Нет. Все слуги работают у нас давно, а гостей мы не принимаем. Во дворце, — она кивнула в сторону Букингемского дворца, как будто он находился буквально за стеной, что в определенном смысле соответствовало действительности, — нас давно считают троицей безумных мойр.
— Это несправедливо! Насколько я могу судить, у вас-то разума хватит на всех троих.
К этому моменту они вдвоем сидели на шелковой софе, в то время как Белинда с Горденией отправились знакомиться с родней, по очереди разглядывая через очки подписи под портретами и всякий раз радостно изумляясь прочитанному.
— Рискованный комплимент, молодой человек, — сухо заметила старуха. — Вы ничего не знаете о нас, и обо мне в том числе.
— Мне достаточно того, что я вижу, — не сдавался Ричард. — Вы — хозяйка этого особняка и, несмотря на преклонные годы, вполне неплохо справляетесь со своими обязанностями.
— Вот вам и ошибка, — тут же съязвила Агнесс. — Я не хозяйка.
— Но как же? Если вы — старшая сестра Белинды и Гордении...
— Я даже старше покойного Ричарда, но — не хозяйка.
— А кто же тогда?
— Что-то вроде регентши при несуществующем наследнике. Вы знакомы с салическим законом?
— Эм-э...
— Не важно, все равно это не совсем то. Если коротко, в нашей семье женщины не могут наследовать, — снисходительно пояснила старуха. — Это древняя традиция.
— Не очень-то она справедлива.
— Наш род просуществовал не одно столетие именно потому, что не отступал от традиций.
— Но кто же наследник?
— Его нет, — просто ответила Агнесс.
— А вот и неправда! — Откуда ни возьмись, у софы появилась Гордения. — Ты же знаешь, что наследником может стать сын Питера.
— Ты нам мешаешь, Гордения.
— Я всего лишь хотела сказать...
— Я прекрасно знаю, что ты хотела сказать, но нашему гостю это не интересно.
Ричард понимал, что невольно соприкоснулся с давней семейной тайной, о которой Агнесс не хочет говорить, поэтому предпочел сохранить нейтральное молчание. Гордения отступила, видимо, в этом доме все давным-давно подчинялись «не хозяйке» Агнесс.
— После исчезновения Питера, нашего милого племянника, мы остались здесь одни, и после нашей смерти, если не случится чуда, все, что веками принадлежало Кестрелам, отойдет в собственность короны, — сочла возможным пояснить Агнесс. — Но это не имеет отношения к делу. Мы остановились на том, что никого не подозреваем. Тем не менее орден похищен.
— Это могли быть обычные воры?
— Возможно, но почему они украли только святого Патрика? В этом доме множество ценных вещей, сбыть которые намного проще, чем один из самых редких орденов Британии.
— Ваша правда, — задумался сыщик. — Понять мотив преступника очень важно, если хочешь найти пропажу.
Здесь мастер Пустельга кривил душой. При помощи сокола он мог отыскать все что угодно и почти мгновенно. Но нередко ему приходилось разыгрывать перед клиентами целое представление, чтобы скрыть свои истинные возможности. Сокол был его самой страшной тайной, знали о которой лишь немногие.
Эта пожилая леди, несмотря на преклонные годы и слепоту, обладала острым умом. Пустельга решил не торопиться. Он разыщет похищенный орден и вернет его сестрам Кестрел. Но не сейчас. Все должно выглядеть естественно и правдоподобно.
— Могу я увидеть ленту от ордена?
— На камине должна быть шкатулка, лента там.
Ричард поднялся и подошел к камину. На широкой мраморной полке действительно стояла большая шкатулка из сандала. Внутри на бархатной подушке лежала сложенная в гармошку широкая голубая лента из китайского шелка.
— Могу я взять это с собой? — спросил он.
— Если так нужно — берите, — ответила Агнесс. — Как вы думаете, орден еще можно найти?
— Не сомневаюсь, мадам. На днях я сообщу вам о результатах моих поисков.
— Вам что-нибудь еще нужно?
— Я хотел бы видеть изображение похищенного предмета. В этом зале нет ли портрета вашего брата? Военные любят позировать художникам при полном параде, наверняка там должен быть и святой Патрик.
Впервые за весь разговор Агнесс смешалась. Ее невидящие глаза смотрели на пустое пространство над камином.
— Вы правы, такой портрет был, — сказала она, помешкав. — Но его пришлось убрать. Слишком опасно.
— Что вы имеете в виду?
— Не важно. Изображение ордена вы легко отыщете в любой энциклопедии.
— Хорошо, — отступился Ричард, пораженный резкостью ответа. — В таком случае разрешите откланяться.
Старуха поднялась.
— Мы с сестрами очень рассчитываем на вас, сэр, — голос ее вновь потеплел. — Слуги будут предупреждены. Вас пустят в любое время.