— И это все? — спросил Ричард устало. — Вы понимаете, что толкаете нас на чистейшую авантюру?
— Я уверен, что у вас все получится.
Глядя на человека, скрытого под черным капюшоном, Ричард вспоминал слова старшего надзирателя Джо Мэннинга. Он называл Узника Спрутом и предупреждал, что, связавшись с ним, сыщики рискуют угодить в сети, выбраться из которых будет очень непросто.
— Как я понимаю, отправляться нужно немедленно?
— Не вижу смысла в проволочках.
— А как же Элизабет? Ведь опекуны ни за что не отпустят ее на край света, да еще в сомнительной компании человека, втравившего ее в неприятности!
Лизи дернула плечиком и совсем по-мальчишески хмыкнула. Мысль о далеком и опасном путешествии уже завладела ею без остатка. Сейчас девушка была готова преодолеть любые препятствия на своем пути, и никто не смог бы ее остановить.
— Не беспокойтесь об этом, Ричард! — сказала она. — Опекуны не станут мешать. Но нам понадобятся средства на экспедицию, и тут было бы опрометчиво рассчитывать на их помощь.
— Это как раз наименьшая из проблем, — отмахнулся Ричард, довольный, что Лизи, оказывается, услышала и запомнила его имя, а не пропустила мимо ушей. — Я располагаю приличным капиталом. Нужно лишь наведаться в банк.
— И лучше сделать это в Саутгемптоне, — посоветовал Узник.
— Разве мы поплывем не из Лондона?
— Исключено. Именно оттуда отходит единственный на ближайшие два месяца корабль в Матади.
— И когда он отплывает?
— Через три дня.
— Чертовски мало времени! — в сердцах сказал Ричард.
— Достаточно, если не тратить его на пустяки.
Узник приподнялся.
— Не смею больше утомлять вас своим обществом.
Аудиенция была закончена.
— Надеюсь, нам не придется на этот раз пробираться через катакомбы? — спросил Ричард, с содроганием вспоминая прошлый визит в подземелья.
— Путь назад совершенно свободен, не волнуйтесь.
За спиной у Ричарда Абаддон открыл дверь. Молодые люди уже выходили, когда голос Узника заставил их оглянуться:
— Последний совет. Можете считать его дружеским напутствием. Не доверяйте предметам до конца, не полагайтесь на них во всем и не ставьте на них последний пенни. Иначе рано или поздно они завладеют вашей душой, обманут... и погубят.
По спине Ричарда пробежал холодок.
— Почему вы в этом уверены?
— Потому что так происходит всегда.
Сквозняк от распахнутой двери ворвался в комнату и загасил почти все свечи. Камера № 273 погрузилась во мрак.
Глава четвертая
Покинув мрачные стены Ньюгейта, Ричард и Лизи отправились прямиком в Мэйфер. Молодой сыщик испытывал понятное волнение перед встречей с Поулсонами. Сидя в наемном экипаже, рука об руку с девушкой, он предавался мрачным мыслям. В том, что опекуны Лизи не будут в восторге от предстоящего путешествия, не было сомнений. Кроме того, его волновала мысль о Стиле: правильно ли он сделал, согласившись на это путешествие и даже не попытавшись спасти друга сам.
Элизабет, напротив, находилась в приподнятом настроении. Девушку окрыляла мысль о предстоящем путешествии. Она мысленно представляла себе бескрайние просторы Африки, известные пока лишь по сочинениям месье Буссенара, но уже исхоженные вдоль и поперек отважной путешественницей в мечтах. Лизи то и дело косилась на спутника, стараясь сдерживать улыбку, но выходило плохо.
К усадьбе Поулсонов подъехали ближе к полуночи. Здесь им предстояло попрощаться.
— Как вы намерены поступить? — спросил Ричард взволнованно.
— Я уже все придумала! — просто и вместе с тем решительно ответила Элизабет. — Сделаю вид, что согласна ехать в гости к этой ужасной Шарлотте, в имение «покойного мистера Бонкса»! Дядя и тетя отпустят меня туда без лишних слов и даже с удовольствием. А из Саутгемптона я напишу им письмо. Скажу, что отправилась в африканскую христианскую миссию, нести слово божье дикарям. Пообещаю вернуться через полгода и выйти замуж за того, на кого они покажут. Они, конечно, расстроятся и испугаются, но потом смирятся. Я их очень хорошо знаю Рик.
Ричард ненавидел ложь, хотя самому ему нередко приходилось прибегать к маленьким хитростям — к этому обязывала профессия. Но обманывать близких, любящих тебя людей ему не приходилось. Впрочем, таких людей в его жизни почти и не было.
— Вы думаете, другого выхода нет?
— Даже не сомневайтесь. Стоит мне заикнуться, что я собираюсь отправиться в Африку, да еще с вами... — Лизи задумалась. — Меня попросту запрут в доме, а вокруг выставят такую охрану, что несчастным узникам Ньюгейта и не снилась.
— Но все же...
— А следующим моим выездом в свет станет поездка в церковь на венчание! — закончила Лизи.
Этот довод убедил сыщика лучше любого другого.
— Хорошо, — сдался он. — Где мы условимся встретиться и когда?
— Послезавтра рано утром, на выезде из города у ворот Бромптонского кладбища. Я найму экипаж — наверняка тетя упакует два десятка чемоданов и восемь картонок со шляпками. Здесь с ней лучше не спорить, тетя считает, что порядочная девушка никак не может путешествовать без «парочки» приличных нарядов. От лишнего мы избавимся позже.
Ричард кивнул. Он проводил Элизабет взглядом до самой двери и только после этого назвал вознице свой адрес.
Дома сыщик наскоро перекусил и лег спать. Последнее, о чем он вспомнил, прежде чем провалился в объятья Морфея, был орден Кестрелов. Он так и не завез свою находку ограбленным мойрам, и возможно, по его следам уже идут полицейские ищейки. Но обдумать эту мысль он не успел. Сон пришел почти мгновенно.
Наутро Ричард наведался в свое бюро и дал распоряжения помощнику. Он отменил несколько уже назначенных встреч и подробно проинструктировал клерка, что отвечать новым клиентам. Затем он выплатил ему жалование за полгода вперед, чем привел юношу в истерический восторг, и оставил приличную сумму для арендодателя.
Напоследок клерку было поручено навестить известный особняк в Белгравии и передать его обитательницам небольшую посылку. Ричард наскоро написал письмо, в котором извинился перед сестрами Кестрел за то, что не может самолично вернуть им семейную реликвию из-за срочного отъезда, и выразил надежду на встречу по возвращении из путешествия. Гонорар он просил перевести на банковский счет.
Затем Ричард наведался к поверенному и выправил бумагу для саутгемптонских банкиров, чтобы не иметь проблем с наличностью, куда бы судьба его ни забросила.
На этом с делами было покончено, и сыщик вернулся домой, чтобы собрать вещи. Он погрузился в свои мысли и не заметил, что от самой конторы за ним следили. Человек, несмотря на теплую погоду закутанный в просторный плащ, держался поодаль и был весьма осторожен. Он довел сыщика до самого дома, после чего скрылся в ближайшей подворотне.
На следующий день Ричард поджидал Элизабет в условленном месте. Когда девушка прибыла, оказалось, что для путешествия ее дядей был нанят большой четырехместный кэб с плоской крышей для багажа.
Ричарду было грустно уезжать. Глядя в окошко на густую листву живых изгородей, он вдруг подумал, что почти никому в этом мире не нужен. Разве что Стилу и Лизи — двум единственным близким ему людям. И судьба их обоих сейчас в его руках. А если с ним что-то случится — только они и станут горевать о нем. Ни одна живая душа больше не подумает о нем, а если он вдруг сгинет в Африке — никто и не вспомнит.
Но Ричард ошибался. Человек с большими садовыми ножницами, сосредоточенно ровнявший крону карликовой ивы, стоя на приставной лестнице, прервал свое занятие, чтобы проводить кэб внимательным и недобрым взглядом. Едва экипаж выехал за ворота, человек бросил ненужный больше инвентарь и быстрым шагом устремился следом. В двух кварталах отсюда его поджидал свежий конь каурой масти, привязанный на стоянке почтовых карет. Кинув сторожу двухпенсовик, мнимый садовник ловко вскочил в седло и пустил коня неспешной рысью. Действовал он спокойно и без суеты, как человек, которому некуда спешить. Всадник знал, куда направляется интересующий его экипаж, и рассчитывал его обогнать уже к полудню.
Не подозревая об этом, Ричард расслабился. Теперь, когда путешествие началось, он вдруг почувствовал какое-то умиротворение. Судьба подхватила его и уверенной рукой направила далеко-далеко.
Вскоре экипаж покинул пределы города и теперь ехал по широкой дороге, ведущей к южному побережью Великобритании. Движение на тракте было оживленным, поэтому человек на кауром коне, обогнавший экипаж, не привлек внимания его пассажиров. Впрочем, воротник всадника был поднят так высоко, а шляпа надвинута так низко, что разглядеть его было невозможно.
За приятной беседой молодые люди не заметили, как пролетел день. К вечеру экипаж остановился у порога гостиницы «Корона» в Бейзингстоке. Это было единственное в графстве достойное пристанище для приличного путешественника. Отсюда до Саутгемптона оставалось около тридцати миль, и сделать остановку в «Короне» было решено еще в Лондоне.
За приятной беседой молодые люди не заметили, как пролетел день. К вечеру экипаж остановился у порога гостиницы «Корона» в Бейзингстоке. Это было единственное в графстве достойное пристанище для приличного путешественника. Отсюда до Саутгемптона оставалось около тридцати миль, и сделать остановку в «Короне» было решено еще в Лондоне.
Ричард опустошил карманы и оплатил два номера последними наличными. К счастью, ужин и завтрак оказались включены в счет, чем не замедлили воспользоваться искатели приключений и с аппетитом поужинали. Так закончился первый день путешествия.
С первыми лучами солнца Ричард нетерпеливо растолкал сонного возницу, пока его спутница руководила на кухне сбором корзины для пикника. Еще с вечера они условились не оставаться на завтрак и перекусить в дороге. Им не терпелось попасть в Саутгемптон. По словам возницы, оставшаяся часть пути должна была занять пять-шесть часов, если не польет дождь и не развезет дорогу.
Между тем, от вчерашней хорошей погоды не осталось и следа. С утра небо затянули низкие серые тучи, в воздухе запахло сыростью и прелой листвой. Путешественники тоже приуныли. Ричардом вновь овладели сомнения. Он мрачно размышлял о том, не поторопился ли с отъездом из Англии и не придется ли ему пожалеть об этом.
Лизи, в свою очередь, грустила о покинутом доме и оставленной позади беззаботной юности. Вдруг с отчетливой ясностью пришло понимание, что жизнь ее уже никогда не будет прежней. Появление в ней мастера Пустельги и этой удивительной каракатицы навсегда перечеркнули прошлое. А будущее оставалось неведомым.
Ближе к десяти часам начали сбываться прогнозы кэбмена. Пошел дождь, превращая утоптанную дорогу в густое болотистое месиво. Возница старался держаться по центру тракта, чтобы ненароком не сползти в канаву, но встречные экипажи придерживались той же стратегии. В результате им несколько раз приходилось опасно маневрировать, рискуя перевернуться и сломать себе шеи. К счастью, в такую погоду многие спешили укрыться под крышей, поэтому дорога по большей части оставалась свободной. Экипаж медленно приближался к Саутгемптону.
По мере приближения к городу дорога стала лучше. Ричард, который уже начал побаиваться, что рано или поздно ему придется выбираться из повозки и выворачивать из грязи застрявшие колеса, облегченно вздохнул. К полудню впереди показались островерхие крыши Саутгемптона. Лошади пошли бодрее, почуяв близкий отдых. Повеселел и продрогший на облучке возница — с его места донеслось тихое гудение, которое человек с живым воображением мог принять за песню.
Ричард постучал в переговорное окошко.
— Правьте сразу в порт, — велел он.
Кэбмен, не прерывая пения и даже не повернувшись, покивал.
Дорога стала оживленной, словно Трафальгарская площадь в воскресный день. Словно по волшебству, ее наполнили экипажи, телеги, почтовые кареты, всадники и пешие путники. Один раз кэбу пришлось остановиться, чтобы пропустить целую вереницу подвод, груженных углем. Торговое сердце Южной Англии, крупнейший порт страны, Саутгемптон притягивал к себе тысячи людей всех сословий и профессий.
В этой разношерстной, почти ярмарочной толпе всадник на кауром жеребце легко остался незамеченным. Он поджидал кэб на въезде в город у придорожного трактира, расположившись так, чтобы видеть каждого, прибывающего по северному тракту. Всадник пропустил кэб с путешественниками и на почтенном расстоянии последовал за ним. Дождь не был ему помехой, непромокаемый плащ надежно защищал от сырости, а широкие поля шляпы не только скрывали лицо, но и спасали от ветра.
Экипаж въехал на территорию торгового порта в три часа пополудни. В обе стороны, насколько хватало глаз, простирались бесконечные пирсы с причаленными судами. Чтобы не блуждать до утра в поисках нужного корабля, кэбмен окликнул сутулого докера:
— Где тут пришвартована «Виктория», приятель?
— У тридцать седьмого причала, — махнул рукой грузчик.
Экипаж двинулся в указанном направлении и вскоре подъехал к указанному месту. Крупный трехмачтовый барк «Виктория» тяжело покачивался на волнах. С палубы к причальным кнехтам тянулись толстые канаты. Паруса были спущены, и опасения Ричарда, что корабль уже готов к отплытию, рассеялись. Устраиваться впопыхах, не закупив снаряжение, очень не хотелось.
На палубе было шумно и суетно. Матросы и докеры, переругиваясь, таскали в трюмы тюки и ящики с грузом. Кто-то особенно горластый, перекрикивая даже боцманскую дудку, угрожал содрать живьем шкуру с «нерасторопного сукина сына Джеки».
Ричард подал руку спутнице, и молодые люди подошли к сходням. Здесь стоял раскладной столик с разложенной на нем огромной бухгалтерской книгой. За столом на крошечном стульчике сидел пожилой человек с длинными усами и в костюме офицера торгового флота. Офицер тыкал карандашом в каждый тюк, пронесенный мимо него, и делал пометку в книге.
— Мне нужен капитан, — обратился Ричард к сидящему.
— Я капитан, — не повернув головы, ответил офицер. — Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть... Итого... Сто двадцать четыре.
Он поставил в книге три галочки, подвел под ними черту, написал несколько цифр и отложил карандаш. Только теперь он поднял глаза на Ричарда.
— Слушаю! — сказал он слегка раздраженно.
Стоило капитану прекратить считать, как погрузка, словно повинуясь движению дирижерской палочки, замерла.
— Меня зовут Ричард Дрейтон, и я хочу купить у вас две каюты до Матади. Для меня и... — Ричард замялся. Только сейчас он понял, что не решил, как представить Лизи. Незамужняя дама, путешествующая одна, никак не вязалась с понятиями современной морали, но назвать ее своей женой даже для конспирации он не решился. К счастью, за мгновение до того, как пауза затянулась и стала подозрительной, на выручку ему пришла сама Лизи.
— И для меня, — мило улыбнувшись, сказала она. — Я сестра мистера Дрейтона, Элизабет.
— Бернар Этвуд, мисс! — моряк поцеловал протянутую ручку. — К вашим услугам. Каюты, говорите? Леди я готов предоставить собственную каюту!
При этих словах Лизи потупила глазки и сделала реверанс. Капитан довольно улыбнулся, одернул китель и покрутил ус.
— Мистера Дрейтона, надеюсь, устроит обычная пассажирская каюта?
— Вполне устроит, — согласился Ричард. — Когда отплытие?
— Завтра в девять утра.
Путешественники переглянулись. Это означало, что, как бы они ни устали, за деньгами и снаряжением придется отправляться прямо сейчас.
— Прикажите перенести вещи в каюту мисс, — попросил Ричард. — Нам нужно наведаться в город.
— Уолт! Джеки! — выкрикнул Этвуд. — Разгрузите кэб. Вещи в мою каюту. И пусть перенесут мое барахло в кубрик.
Появились два матроса. Один из них оказался громилой шести футов ростом с надорванным ухом и злобными маленькими глазками, Второй был его полной противоположностью — щуплый и со смешинкой в глазах.
— Давай, Джеки, не спи! — прикрикнул здоровяк, хотя его напарник довольно ловко вскарабкался на крышу кэба и уже принялся сноровисто развязывать веревки, которыми крепился багаж. Голос у громилы был грубый и сильный — именно он несколько минут назад угрожал разделаться с Джеки.
Ричард подавил раздражение — он не любил шумных и скандальных людей. Оставаться и дожидаться разгрузки было бессмысленно, под надзором Этвуда с вещами ничего не могло случиться. Молодые люди отправились в город.
Остановленный сразу у портовых ворот кэб довез спутников до местного представительства Королевского Банка. Там Ричард предъявил клерку письмо от своего лондонского банкира, и не прошло и пяти минут, как управляющий лично пригласил столичного гостя в свой кабинет. А спустя еще десять минут путешественники покинули банк с крупной пачкой ассигнаций и увесистым мешочком золотых соверенов.
Молодой сыщик всегда был равнодушен к деньгам. Слишком рано в своей жизни он узнал, что существуют вещи, которые невозможно купить ни за какие сокровища. Теперь, имея на руках сумму, о какой большинство его соотечественников не могли даже мечтать, он вовсе не ощущал себя богачом. Все, чего он хотел, — снарядить экспедицию и поскорее отправиться в путь.
Затем они заглянули на почту, где Лизи оставила покаянное письмо для опекунов, написанное по пути в Саутгемптон.
Следующую остановку сделали возле большого магазина, торгующего оружием и всевозможным снаряжением. Ричард с порога заявил хозяину, что хотел бы приобрести припасы для небольшой экспедиции.
— Сколько человек примет участие в походе? — любезно осведомился хозяин, выхватив карандаш и блокнотик.
— Около тридцати.
Продавец сделал пометку.
— В какую местность отправляетесь?
— В Центральную Африку.
Брови торговца приподнялись. Судя по всему, он ожидал, что речь пойдет о трехдневном пикнике с охотой в загородном имении.