— Но за ним нужно ухаживать, а у меня совершенно нет времени…
— На себя у тебя его с лихвой хватает. Вижу я, как ты занята целыми днями. Бери, и не возражай! Это подарок. Мой подарок.
Это слово «мой», специально выделенное голосом, расставило точки над i. Даже если бы он подарил ей дракона, пришлось бы взять.
— Ты ещё его оценишь. Не сразу, конечно, но со временем. Кстати, его зовут Шарар.
— Милая собачка! — подумала девушка. — Из него выйдет хороший охотничий пёс.
— Это не «милая собачка», как ты изволила выразиться, — усмехнулся бог, — а нечто гораздо большее. Просто хороших собак хватает и на королевских псарнях, и, уж поверь, я не стал бы дарить тебе еще одну. Шарар наполовину сварг. Он сын Даура.
От удивления принцесса непроизвольно открыла рот. Взять его под куртку, чтобы не озяб? Нет, как-то боязно. Если у него такой же характер, как у дарителя… А вдруг это новое средство шпионить за ней?
— Вот ещё! — Мериад наглядно продемонстрировал своё «преприятнейшее» свойство без спроса влезать в чужие головы. — Во-первых, ты ещё не доросла до того, чтобы уделять тебе столько внимания, во-вторых, ты ведёшь себя так, что даже на другом конце Мендиара слышно, не то, что там, — он указал на землю. — В-третьих, не тебе рассуждать о моём характере! Тебя это не касается, следи лучше за своим собственным. И, наконец, согрей щенка — это не змея, он тебя не укусит.
Принцесса покраснела (нечего сказать, молодец, позволила себе в его присутствие подумать лишнее!) и взяла щенка за пазуху. Это живое сокровище: мало того, что его подарил бог, так в нём ещё течёт кровь Провожатого теней.
— Смиренно благодарю за подарок, это великая честь для меня, — девушка низко поклонилась.
— Да забудь ты про этот высокопарный язык! Особенно про словечко «смиренно»! Смиренности в тебе ни на грош, а я терпеть не могу грубой лести!
— Но ведь так положено. Я, как никчемная смертная…
— Посмотрите на нее, она вдруг вспомнила! Давно ли?
— Я всегда…
— Что всегда? Помнила? Ты всегда об этом забывала, причем так часто, что мне надоело тебя одергивать. Так что старайся вести себя просто вежливо. Твоя неумелая благодарность принята, но могла бы особо не утруждать себя: ты же знаешь, я никогда не делаю подарков просто так.
Собственно, этого и следовало ожидать.
— Ты, что, думаешь, что я оказался здесь, на ветру, посреди слякоти ради того, чтобы отдать тебе щенка?
— Нет, простите меня…
Благодарность… Неоплаченная жизнь, слова в храме в Джисбарле, его переменившаяся манера разговора… Нет, лучше уж чувствовать себя червяком и ползать по полу, чем…
— И не затем, что ты подумала. — Он укоризненно посмотрел на неё. — Согласись, я бы выбрал более подходящее место, если бы ты интересовала меня в этом смысле. Да и щенков в таких случаях не дарят; в моём случае, чтобы ты знала, дарить что-либо вообще не обязательно. Так что успокойся, твои скоропалительные выводы и мои желания не имеют ничего общего. А уж возомнила о себе! Да, допустим, ты красивая — и что? Знаешь, сколько в Лиэне других женщин, ты не единственная на свете. Так что сворачивай свой хвост и впредь даже об этом не заикайся.
Стелла покраснела. Дура, треклятая дура, забыла, что твоя голова для него — открытая книга? Зато хоть от сердца отлегло. Ладно, послушаем, что он скажет, а потом попытаемся под благовидным предлогом отказаться. Правда, это чревато…
— Что же я должна для Вас сделать?
— Скоро узнаешь, — уклончиво ответил бог. — Собери дичь и отвяжи лошадь — ты же не откажешься немного проехаться со мной?
Откажешься, как же!
Как назло, в небе появились утки. Очевидно, главное свойство богов — мешать людям нормально жить.
Мериад знаком отпустил Даура и лениво щёлкнул пальцами — на его зов явился знакомый девушке конь с драконьей мордой, длинным рогом и страшными клыками. Животное, если его так можно было назвать (скорее уж порождение обобщённых человеческих кошмаров), подозрительно покосилось на неё зловещим горящим глазом. Стелла, на всякий случай, отошла подальше — мало ли что взбредёт в голову этой скотине? Она, наверное, вся в хозяина.
Мериад сел в седло и подъехал к принцессе:
— У меня не так много свободного времени, как у тебя, и я им дорожу. Так что поторапливайся.
— Вообще-то, — это была её первая и последняя попытка отказаться, — не слишком приятно гулять в такую погоду. Да и Лайнес не понравится бежать по этому полю, больше напоминающему болото.
— Стелла, не заставляй себя ждать! — нахмурился бог.
Принцесса покорно отвязала лошадь. Лайнес простояла на одном месте часа полтора и немного продрогла. Да и неудивительно — дул на редкость противный северо-восточный ветер.
Они ехали напрямик через поле к соседней деревушке.
— Я знаю, что выбрал не самое подходящее время для путешествия, но, боюсь, потом будет поздно. — Мериад смотрел на неё пристально и внимательно, даже слишком. — Исполнив моё поручение, ты отдашь дань уважения Минаре.
— Моей матери? — удивилась Стелла.
— Завершишь то, что она не успела. Храбрая была девочка! К несчастью, она умерла, так и не успев никому ничего рассказать. Собственно, и неудивительно, — в полголоса пробормотал он, — вокруг одни слепые и глухие! Серость и бездарность, а не страна…
— А как она умерла? Ну, моя мама.
— А как, по-твоему, умирают люди? — Бог немного помолчал и добавил: — В данном конкретном случае не обошлось без чужого вмешательства.
— Я не понимаю… — Она чувствовала себя полной дурой. — Я думала, у неё была какая-то неизлечимая болезнь, кажется, что-то вроде скоропалительной чахотки или тяжелого воспаления лёгких. Врачи говорили, она высохла изнутри.
— Как же, чахотка! Подумай сама: может ли человек, здоровый и полный сил человек, заболеть чахоткой и умереть через семь дней?
— Нет, но она, наверное, простыла, не обратила на это внимания…
— Хватит гадать на кофейной гуще! Разумеется, ты веришь всем этим выдумкам, потому что и понятия не имеешь о черной магии. Поди, ты даже не слышала о Вильэнаре, да что там о Вильэнаре, ты кроме Маргулая, ни одного колдуна не знаешь, — с издёвкой заметил Мериад. — Надеюсь, ты помнишь, что твоя мать была сиальдарской принцессой? Что ж, уже хорошо! Незадолго до отъезда в Лиэну, на свадьбу с твоим отцом, она случайно встретила Визара. Кто он, я говорить не буду — хоть раз заглянешь в книгу. Что же тебе ещё нужно знать? — Бог задумался. — Он возвращался в Джисбарле, чтобы вернуть мне перстень. С помощью него Визар убил дракона из пустыни Одок (когда будешь в Грандве, можешь спросить про битву на Чёрной скале), но на берегу озера Минар его настигла Вильэнара — злая колдунья из Дакиры. Она украла перстень и превратила Визара в старика…
— Так маму убила Вильэнара? — прервала его принцесса.
— Можно и так сказать. Твоя мать кое-что знала и собиралась это рассказать, а это не входило в планы Вильэнары. Кстати, кто тебя учил перебивать старших? — неожиданно рявкнул он.
Стелла подпрыгнула в седле и громко ойкнула. Мериад хохотал, наблюдая за бурной сменой эмоций на её лице.
— Все-таки люди уморительны, я всегда это знал. Ну, пришла в себя? В следующий раз не встревай, когда тебя не просят. Поезжай в Сиальдар и найди Визара. Поторопись: он может умереть со дня на день. Да, попроси у Джарфана денег: в странах за Ринг Маунтс уважают золото. И так, на всякий случай, чтобы не думала, будто делаешь это просто так: за исполнение поручения тебя будет ждать награда.
— Отказ, конечно, не принимается?
— А ты как думаешь? — прищурился он.
Стелла тяжело вздохнула, представив, что ей придётся тащиться куда-то по мокрым грязным дорогам и зябнуть на холодном ветру. Нечего сказать, равноценное подарку поручение!
Мериад резко осадил коня:
— Береги Шарара, это твой талисман.
Принцесса кивнула, решив, что после этого он с ней попрощается.
Но он не попрощался.
Бог ненадолго задумался, а потом сказал:
— Не в правилах богов помогать смертным в обыденных делах, но самый безопасный путь в Дакиру проходит через холмы Аминак. Там живёт один старик… Он много веков подряд задаёт путникам одну и ту же загадку. Не улыбайся, её никто не может разгадать. Не сумевших пройти испытание старик превращает в камни. Я раскрою тебе его секрет. Когда он спросит: «Без чего невозможна жизнь?», ответь: «Без матери». И еще, когда будет время, расспроси Натали о Камне богов — пора тебе учиться им пользоваться. Некоторые вещи любят, чтобы с ними разговаривали, а у колец обычно есть волшебное слово.
— И у Вашего перстня есть? — невольно вырвалось у девушки.
— Для твоих ушей оно не предназначено, а мне ненужно. Так что и не надейся его услышать, я и так сказал тебе очень много.
— Для твоих ушей оно не предназначено, а мне ненужно. Так что и не надейся его услышать, я и так сказал тебе очень много.
Мериад хлопнул лошадь по шее. Она картинно поднялась на дыбы и растворилась в прохладном весеннем воздухе.
— А самому ему, конечно, съездить было лень! — с досадой пробормотала принцесса. — Нашёл дурочку и…
— Между прочим, я всё слышу! — прокомментировал её слова голос Мериада.
Судьба ближайших месяцев была решена.
* * *Это был её последний спокойный вечер в Деринге.
Стелла стояла перед зеркалом и поправляла волосы. Беглый осмотр «места боевых действий» — её несравненной особы — показал, что подготовительные работы проведены по всем правилам и должны привести к победе. Платье на ней было замечательное — из шуршащей золотистой парчи с открытым лифом из чёрного бархата — словом, устоять было невозможно. А уж когда она небрежно накинет на плечи дорогую меховую накидку, неприятель капитулирует окончательно и бесповоротно.
Подумав немного, принцесса кокетливо засунула за корсаж белый газовый шарфик, надушенный «Амбассадором» — всего несколькими капельками. Неприкосновенный запас «секрета женской привлекательности» во флакончике синего стекла хранился в лаковой шкатулке уже лет пять: духи были дорогие, поэтому следовало экономить. Даже в ущерб женской привлекательности.
С волосами тоже проблем не было — сложную конструкцию из волос, шпилек, сеток и бусинок венчала умопомрачительная диадема.
В дверь постучали.
— Войдите!
Вошла Нилла в простом белом атласном платье с букетиком фиалок в волосах. Почти никаких украшений — только кружево на лифе, золотая цепочка и серьги с изумрудами; по мнению принцессы, простовато для жрицы бога богатства.
— Вы готовы?
— Да, почти. — Стелла быстро прошлась пуховкой по лицу. — Ваши родители уже внизу?
— Да. Мама, как всегда, волнуется и пьёт чай.
Графиня Пиолет… Она такая забавная и никак не походит на светскую гусыню. Степенности в ней мало, а уж гордости и в помине нет. Сухонькая, энергичная, она так заливисто смеётся, что невольно вызывает у собеседника улыбку.
Несмотря на годы, графиня любила танцевать и была в курсе всех модных новинок. Пожалуй, единственный её недостаток — нервы. И нервничает она всегда не к месту.
— Будет губернаторская карета или карета Вашего отца?
— Наша, — с гордостью ответила Нилла. — У губернатора одна из лошадей хромает, а у нас всегда отличные лошади.
— Ну, кажется, всё! — Стелла в последний раз взглянула на себя в зеркало и взяла веер.
Карета, мягко шурша, подкатила к театру. Осадив пару гнедых у ярко освещенного подъезда, кучер спрыгнул с козел и наперегонки с лакеем бросился отворять дверцу кареты. Граф Пиолет первым ступил на землю и галантно подал руку сначала принцессе, затем дочери и жене (да, вот так социальная иерархия вмешалась в традиционные правила этикета: дочь, как жрица, стояла на ступеньку выше, чем супруга).
Едва заметным движением Стелла проверила, всё ли в порядке с причёской и степенно направилась к входу, отказавшись от руки графа Пиолет.
— Ваше высочество, Ваше высочество! Смею ли я надеяться… — К ней метнулась фигура в парадном чёрном камзоле.
— Не знала, что театр и зал заседаний — это одно и то же, — не оборачиваясь, резко ответила принцесса. — Кажется, в Деринге есть губернатор?
— Абсолютно верно, Ванте высочество, — опешил проситель.
— Так и обращайтесь к нему со своими мелочами, а меня оставьте в покое!
Этот дворянчик портил ей кровь две недели и порядком успел ей надоесть. Просьба у него была дурацкая, — кажется, занести его имя в какие-то списки — и поэтому раздражала ещё больше.
Получив свою порцию льстивого почтения и язвительного перешёптывания за спиной, Стелла удобно устроилась в ложе, картинно, на публику расправив подол платья. Её наряд будут обсуждать, по крайней мере, неделю — деньги были потрачены не зря, и можно с полным правом наслаждаться спектаклем. Кстати, что сегодня дают?
Одобрительно улыбнувшись, девушка приняла из рук графа Пиолет программку и быстро, пока ещё не погас свет, пробежала её глазами.
Давали драму под названием «Её последние шаги». Кого, «её», принцесса так и не поняла; среди действующих лиц на роль обладательницы «последних шагов» могла претендовать только бабушка главного героя — престранная старуха в ярком безвкусном тряпье, которую хотелось убить после первых же произнесённых слов.
Конечно, разыгрывали любовную драму, правда, любви в ней что-то не наблюдалось. Главная героиня — экзальтированная девушка в чёрном, через каждые пять минут призывавшая смерть, напоминала индюшку. Герой же, призываемый автором к совершению безумств во имя любви, казался вяленой рыбой, не способной не только на подвиги, но и вообще на какие-либо действия. Прибавьте ко всему этому нарочито жестоких крикливых родственников с бутафорскими мечами, доставаемыми по поводу и без повода — и у вас сложится полное представление об этой пьесе, заканчивающейся, как и положено приличной драме, нелепой гибелью героя и получасовым плачем героини над его могилой.
Стелла выдержала только первое действие, а потом переключила внимание на зрителей. По ним сразу было видно, зачем они пришли в театр. Одни восторженно приоткрыв рот, чуть подавшись вперёд, просто поедают глазами актрису, тонким прерывающимся голосом (по действию — от сдавленных рыданий) поющую о своём любовном горе, другие шепчутся с соседями, третьи спят, четвёртые откровенно скучают. Некоторые женщины плачут — наверное, такие же нервные, как графиня Пиолет. Так и есть — она тихо всхлипывает, прикрывая глаза платочком.
Стелла встала и тихо вышла в коридор — к счастью, здесь не было слышно истошных воплей героини. В коридоре было пусто, лишь заспанный служитель стремительно выпрямился при её появлении с предупредительной лакейской улыбкой.
Принцесса подошла к окну, облокотилась о подоконник. Нет, идея пойти в театр была не самым удачным решением. Она думала развлечься — а все мысли по-прежнему об одном. Возможно ли было всё-таки отказаться?
Её глаза бесцельно перебегали от одного дома к другому. Холодная улица, порывистый ветер, качающиеся фонари, ветви деревьев… И совсем не похоже на весну.
Нет, необходимо было написать сестре, спросить у неё совета… Да, письмо нужно обязательно написать — уехать так, неизвестно куда… Старла же места себе не найдёт.
Ехать или не ехать? С одной стороны, нестись сломя голову спасать чужие драгоценности — один из признаков сумасшествия, а, с другой, торчать в этом городе, где из развлечений — только охота… Чего душой кривить, ей хотелось поехать, посмотреть на Сиальдар, повидать дядю, но в её планы не входила собственная смерть — а ведь путешествие было сопряжено с риском для жизни.
Случайно скосив глаза на ту часть тротуара, где стоял её экипаж, девушка заметила подозрительного человека, копошившегося возле лошадей. Что-то он не был похож на кучера графа Пиолет.
— Так, в этом нужно разобраться. — Принцесса решительно направилась к лестнице — она знала, что внизу дежурят два офицера и несколько солдат.
Офицеры были так увлечены игрой в шахматы, что не заметили её появления.
— Господа, — она щёлкнула веером по доске, — у меня к вам дело. Там, на улице, возле экипажей бродит один тип… Я хочу, чтобы его задержали и допросили.
— Слушаемся, Ваше высочество, — отчеканил один из офицеров.
Военные проявили необыкновенное рвение — через пару минут они втащили в холл упирающегося субъекта в сером плаще.
— По Вашему приказанию преступник пойман и доставлен, — отрапортовал офицер. — При задержании оказал сопротивление, ранив одного из солдат ножом. — Он продемонстрировал нож.
— И чем же ты занимался в столь поздний час? — поинтересовалась Стелла.
Задержанный упорно молчал, бросая злобные взгляды на солдат.
— Подрезал постромки лошадям, — с готовностью ответил второй офицер.
— А кучер графа Пиолет?
— Пьян, Ваше высочество.
— Это я его напоил, — самодовольно осклабился преступник.
— А зачем?
— Чтобы не лез не в своё дело.
— Очень интересно! — нахмурилась Стелла. — И кто же тебе приказал перерезать постромки?
— Кто приказал — тот приказал. Я лично против Вас, Ваше высочество, ничего не имею, просто уж так вышло…
— Вышло, что ты окажешься с петлёй на шее.
— А хоть бы и с петлёй! Я ведь всё равно никого не выдам.
Судя по овациям, доносившимся из зрительного зала, кто-то из героев пьесы произнёс стоящий монолог. Или быстро умер, чтобы не докучать своими долгими речами публике.
Второе действие заканчивалось, и принцесса, оставив злоумышленника в руках сведущих в методике допросов военных, поспешила в свою ложу — после антракта она намеревалась стойко вынести третье действие.