Сколько раз уж бывало, что Саня нас буквально на краешке останавливал, не давал глупостей натворить. Погоду он классно вычисляет, кислотные дожди, опять-таки… Не говоря о том, что Квадрат Санька чует на расстоянии чуть ли не десять километров. Ну?
Дима стоял, чуть расставив ноги, наблюдая, как Двоечник суетливо застегивает куртку. Красивый парень — Стармех. И никакие шрамы и переломы ему нипочем. Вомбат сильно подозревал, что, приползая на излечение в Квадрат, Дима в первую очередь заботится о внешности. Но один короткий шрам, чуть пониже правого глаза, он себе все-таки оставил. То ли как напоминание, то ли чтоб особый мужской шарм подчеркнуть. Нет, скорей всего для красоты. Потому как Стармех — что напоминай, что не напоминай — все равно первым на рожон лезет. Уж сколько раз на этом попадался, не сосчитаешь. То ему Горячий Батон в Матоксе не так поздоровался, то он в Трубочистов палить на ходу вздумал — тоже мне, нашел повод, они же всем известные отморозки, во всей округе дурным тоном считается на Трубочиста патроны тратить. А еще у нас случай был… Ладно, потом как-нибудь.
Стармех с Двоечником бесшумно скрылись в кустах. Ленька, похоже, задремал, положив под голову рюкзак. Азмун лениво наблюдал, как молодой кригпун бестолково наскакивает на его ногу. Очень скоро ему это надоело, и он ловким пинком отправил тупого шестинога подальше в болото.
Наша разведгруппа вернулась на удивление быстро. Видно, Стармех, проявив свою микровласть, заставил Саню бежать всю дорогу. Сам Дима после этого спокойно закурил, Двоечник же снова повалился на траву.
— Ф-фу! — громко выдохнул Стармех, разбудив Пургена. — Забавно.
Все немедленно подтянулись поближе, желая поскорее узнать, что же именно показалось забавным Стармеху. А этот старый зануда, похоже, решил немного помотать нам нервы. Сидел, курил, задумчиво покачивая головой. Дескать, ну и дела, братцы, ну и дела…
— Короче, обогнали мы быстряков, — начал, наконец, Дима таким тоном, словно только что поучаствовал в спринтерской гонке, — еще примерно полкилометра по леску пробежали и почти к Свалке выскочили. — Он замолчал, глубоко затянувшись сигаретой. Теперь можно было подумать, что на этом подробный и красочный рассказ Стармеха закончен. Он зачем-то внимательно осмотрел свои ботинки, сковырнув с них кусок глины. Оглядел благодарных зрителей: все ли слушают. Артист. Одно слово — артист. После чего продолжил будничным тоном:
— Парнишку там странного встретили. Весьма нелюбезного. То есть это он потом стал нелюбезным, когда нас увидел. А до этого шел себе спокойненько, насвистывал.
— Стармех, я тебе сейчас в ухо дам, — доверительно сообщил Вомбат. — Ты можешь по-человечески рассказывать?
— Могу, — кивнул Дима, сделав вид, что испугался за свое ухо. — Он быстряков подманивает.
— Кто?
— Парнишка этот.
— Как это? — По традиции, самые глупые вопросы у нас задает Азмун. Но на этот раз он, что называется, выразил общее мнение.
— А вот так. Шлепает себе по тропинке, а у самого — кровь из руки капает. Правильно, Цукоша, ты все правильно сказал: венозная, с высоты около метра. Как раз у него именно так и капала. А для пущей надежности он себе жгут на плечо навертел.
— На хрена? — тупо спросил Вомбат. Нет, правда, у нас тут, конечно, не дом отдыха, всякие личности прохаживаются и по разным надобностям. Но чтоб кровью своей тропинку поливать? Похоже, что Дима прав: идеальный способ привлечь внимание быстряка — это дать ему понюхать кровушки. Хотя бы издали. Но зачем? От них же толку никакого, одна вонь!
— Я не знаю, на хрена, — сказал Дима, продолжая счищать грязь с подошвы, — но жутко этой темой интересуюсь. Может, выясним? Тем более нам это все равно по пути. Да и с парнишкой тем я бы поговорил…
— Так. Что там еще? — сурово спросил Вомбат, подозревая, что Дима успел влипнуть в какую-то историю.
— Ничего. Просто я люблю вежливых людей. Которые на мое «здравствуйте» отвечают «здравствуйте», а не шугаются в сторону со скоростью ошпаренного горбыня. — Тут Ленька закрыл рот рукой, поэтому вместо смеха получился дурацкий хрюк. Тут же покатились и все остальные.
Чего-чего? Нет, с психикой у нас все нормально. Просто случай один вспомнили. Когда один сдвинутый горбынь наш котелок с кашей за свое гнездо принял. Ну и уселся насиживать, бедолага…
— Ты его окликнул, что ли? — спросил Вомбат, подождав немного, пока все успокоятся.
— Ну да… — рассеянно ответил Дима, продолжая заниматься своими ботинками. Дались они ему!
— Что — стрелял?
— Пальнул немного, — неохотно согласился Стармех, а Саня вздрогнул.
Нет, видали придурка? Вомбат уже жалел, что отправил на разведку именно Диму. Вот псих. Никто, конечно, не заставляет при встрече на окраине Свалки раскланиваться до земли и подметать траву шляпами. Но и стрелять вот так, с бухты-барахты тоже не очень-то этично.
— Зачем стрелял? — продолжал допытываться Командир своим самым строгим голосом. Который используется преимущественно в общении со Стармехом.
— Зачем, зачем… Не понравился он мне! Дрянной человек.
Нет, аргумент, безусловно, веский. Правда, правда, кроме шуток. Мы тут уж давно привыкли доверять своим ощущениям. И, знаете… Хотите — верьте, хотите — нет, а принцип этот очень даже неплохо работает. Мало случаев, когда первое впечатление нас обманывало. Пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать. Но тем не менее стрелять сразу… Это, Димочка, перегиб.
— Ну, а он?
— Я ж говорю: шуганулся в сторону. И пропал.
— Как — пропал?
— Не знаю. Сгинул. — Стармех пожал плечами и закурил новую сигарету. — Там же Свалка.
— А как тебе показалось — он из местных? — Поясняю. Имеется в виду некое мирное сообщество жителей Свалки — около сотни вялых, болезненных мужичков с вечно слезящимися глазами и богатейшей коллекцией кожных заболеваний.
— Не… Точно нет. То есть — совсем не похож. Я ж говорю: шустрый больно. И невежливый. — Стармеха грызла обида.
— Ладно, Дим, не переживай, разберемся. — Вомбат встал, разминая затекшие ноги. — Сейчас перекусим немного и сходим все вместе посмотрим. Сколько, ты сказал, отсюда до Свалки?
— Недалеко. Метров пятьсот-шестьсот.
— Ага. — Вомбат что-то вычислял в уме. — Значит, примерно через сорок минут быстряки будут там. Вот мы их как раз и нагоним. Заодно и посмотрим, зачем и кому они там нужны. Перекус, мужики! Двадцать минут на все!
Цукоша сразу же завозился в своем рюкзаке, Ленька побежал к ближайшей воде. Дима лежал, закрыв глаза, и выпускал дым в небо. Саня остался сидеть, тупо разглядывая грязь, счищенную Стармехом с ботинок.
— Что, Санек, грустишь? — отечески похлопал его по плечу Командир. — Устал?
— Нет. — Голос у Двоечника тихий и какой-то ломкий. — Я просто хотел сказать, что лучше нам туда не ходить.
— Почему? — Вомбат насторожился. В таких ситуациях главное — различать, когда Саня просто боится, а когда реальную опасность чует. Вот сейчас, судя по его прозрачному лицу, Двоечник говорит дело.
— Там опасно. Опасно там. Опасно. — Спокойно, Саня, не нервничай. Судя по тому, как Двоечник начинал медленно, но верно впадать в истерику, на Свалке действительно что-то неладно.
— Ленька, воды дай! — скомандовал Вомбат вернувшемуся Пургену. — Азмун, покопайся у себя в аптеке, найди ему что-нибудь успокаивающее.
Общими усилиями в Саню влили несколько глотков воды и заставили жевать маленький кривой белый корешок, предложенный Азмуном.
— Что это? — на всякий случай спросил Вомбат врача.
— Боликоропка, — небрежно пояснил Цукоша, складывая в холщовый мешочек связку разномастных корешков. — Улучшает мозговую перфузию. Хороша также при интермиттирующей цереброваскулярной недостаточности, афазии и апраксии.
Вомбат с сомнением посмотрел на Двоечника. Тот уже приходил в себя.
— Цукош, а ты не переборщил со своей детерминирующей недостаточностью?
— Не, это я так сказал, для информации. Саньке как раз пойдет. Видишь, уже хорошеет.
Вомбат склонялся к тому, что Двоечнику помогла бы и просто холодная вода, но спорить с Цукошей не стал. Он в принципе хороший врач. Только пессимист немного. И тугодум.
— Сань, ну как ты? — спросил Вомбат.
— Нормально. — Щеки у Двоечника порозовели, глаза смотрели осмысленно. — Нельзя на Свалку идти. Опасно там, — повторил он.
— Что опасно?
— Агрессивная органика. Очень опасно.
Агрессивная органика? Это еще что за фрукт? Не слыхали.
Вомбат повернулся к Стармеху. Тот ходил кругами, что-то жуя, время от времени пружинисто приседая и взмахивая руками. Разминался. Потому что если для Сани слово «опасно» означает: «давайте не пойдем», то для Димы наоборот: «пошли скорей, а то без нас все интересное закончится!»
— Дим, — обратился Вомбат к Стармеху, делая вид, что не замечает его тренировки, — ты не обратил внимания, там поблизости самогрейки есть?
— А как же! Совсем рядышком! Это ж рядом с Давлеными Контейнерами!
— И как, по-твоему, опасно там?
— Да чего там опасного! Ну, подумаешь, пацанва борзая бегает! Стрельнем пару раз в воздух, они и разбегутся.
Стрельнем. Как у него все просто.
Вомбат, словно опытный следователь, опять повернулся к Двоечнику:
— Саня, а люди там есть? Люди там опасные?
— Есть, — кивнул тот. — Мало. Дикие. Больные. Не злые. Боятся очень.
— Вооруженные?
— Не-ет. Больные.
— Ну вот, что я говорил! — обрадовался Дима. — Чего больных бояться? Пошли, мужики!
— Ты погоди, дружище. Решаю здесь я, — снова построжал Командир. — Вы к Свалке близко подходили?
— Дима подходил. Я в сторонке стоял, — жалобно ответил Саня. На глаза его снова навернулись слезы.
— Опять ревет, — добродушно констатировал Стармех, откусывая здоровенный кусок хлеба. — Рева-корова.
Ну что, командир? Вот тебе два мнения от разведгруппы. Один слезы утирает, второй поводья от нетерпения грызет. Твои действия?
Вомбат медленно встал, взял из рук Цукоши краюху хлеба с салом, откусил пару раз, прожевал. И вынес вердикт:
— Выходим через десять минут. Идем к Свалке. Форма — походная, малая химзащита. Ну, что сказать? Время мы рассчитали отлично. Команда как раз вышла на опушку, когда быстряки подползали к границе Свалки. Мы на всякий случай затаились и стали наблюдать, чего же дальше будет.
И было. Быстряки чего-то замешкались. Вомбат сообразил, что как раз в этом месте Стармех своим выстрелом спугнул их приманку. Но пребывать в растерянности сладкой парочке пришлось недолго. Откуда-то — никто из мужиков потом не смог сказать, откуда — вынырнули двое. Юркие, хлипкие, действительно ничуть не похожие на прежних свалочников, они живо подскочили к быстрякам и, ловко орудуя крючьями, стали ворочать ни в чем не повинных зверюшек. Да и не просто ворочать — в правой руке у каждого человечка было по здоровенному ножу типа мачете. И вот этими самыми мачете с ловкостью профессиональных рубщиков сахарного тростника ребята за три минуты порубали быстряков, как колбасу. Мы глазам своим не поверили! Обычно быстряка хоть режь, хоть рви на кусочки — все тут же срастается, на него одна управа — кислота. А эти… Как ни в чем не бывало: покрошили легко! Да еще и не просто покрошили. Они все до единого кусочка в сумочки положили и с собой унесли. И рожи у них при этом были довольные — как будто не двух тухлых быстряков, а ящик трофейного шоколада надыбали!
— Чего это они? — удивился Ленька. — Зачем это они?
— Ты лучше спроси: как это они? — в тон ему заметил Стармех. — Хорошие ножички у ребят. Мне бы такой.
— Смотри не порежься, — буркнул Вомбат. Он внимательно наблюдал всю процедуру разделки быстряков и готов теперь был согласиться с Двоечником. Ребята ему не понравились. Какой-то гнилой заразой веяло от них. Очень похоже на липкую лихорадку, которой в прошлом году переболел почти весь Табор.
— Давайте-ка стороной обойдем, — скомандовал он, первым отползая вправо. Нет, правда, личных встреч с такими субъектами, как эти, лучше избегать. Мало ли, что они с виду такие хилые, от одного удара на землю свалятся. Другое дело, что потом месяц будешь лечиться от какой-нибудь дряни.
Команда аккуратно переползла метров на сто правее. Никакого движения на Свалке не наблюдалось.
— Конечно, — ворчал измазавшийся в грязи Пурген, — на фига мы им нужны? Они сейчас, наверное, сидят себе спокойненько и бифштексы из быстряков жарят… — Стармех издал рокочущий горловой звук, от которого у самого Вомбата тошнота подкатила к горлу.
— Отставить разговорчики! — хрипнул он.
Мужики замолчали.
Так. Ну вот они — Давленые Контейнеры. Действительно близко. Вомбат достал бинокль. Эта гадюка, Квадрат, все никак не внемлет настойчивым просьбам Командира заменить оптику. И чего упрямится? Жалко ему, что ли — хороший бинокль выдать? Так и выходим каждый раз с разбитым левым окуляром. Неудобно, конечно, ну да ладно, Свалку и одним глазом, в конце концов, рассмотреть можно. Во-от. Тот, который нам нужен. Второй слева. Когда-то он был красного цвета. Теперь уже и не разберешь: где облупившаяся краска, а где — ржавчина. Да и цветоеды над ним хорошо потрудились.
— Стармех, глянь. Второй слева. Похоже, что там еще осталось немного… — Вомбат передал бинокль Диме. — Чего ты ерзаешь?
— Да так, ерунда, что-то в ботинок попало. — Стармех долго пристраивался, вглядывался и наконец сказал:
— Ага. Здесь в прошлый раз брали. Там еще навалом должно остаться.
— Ну уж и навалом, — усомнился Вомбат. — Ты хоть помнишь, когда мы здесь последний раз были?
— Помню, — не очень уверенно ответил Дима.
— Помнит он, как же! — подал голос Цукоша. — Мы его отсюда без сознания на моей плащ-палатке уносили! Зараза такая, все вещи потом сжечь пришлось.
Стармех промолчал, только рот скривил: ворчи-ворчи, докторишка. Сам вовремя платинового стрептококка от дурозубки не смог отличить, а теперь выступает…
Кстати, что касается болезней, Дима никогда разговор поддерживать не будет. Во-первых, он мнительный у нас очень. А во-вторых, тот же наш разлюбезный Квадрат каждый раз Диму старательно лечит, но иммунитета не дает. И только ему одному. Никто из наших давно уже не боится ни липкой лихорадки, ни плясушки-поскакушки, ни гнилого насморка, спокойно пьет воду из любого ручья. Но не Дима. Потому что стоит какому-нибудь козлу чихнуть в его сторону на расстоянии километра — и все. Через полчаса Стармех уже обсморкал все кусты, в животе у него ноет, а под лопаткой колет. Или наоборот. Так что всю свою богатую аптеку Цукоша таскает в основном ради Димы. Чтобы в случае чего не бежать сразу в Квадрат.
— Ну, что — пошли? — Стармех уже весь извертелся от нетерпения.
— Пошли. — Вомбат встал. — Идем друг за другом. Смотреть во все стороны. Стрелять в крайнем случае. — Но это так, поговорка. У нас тут все случаи — крайние.
А пока мы пробираемся ко второму слева Давленому Контейнеру, несколько слов для публики из истории Свалки.
Начнем с того, что «Свалка» — название не функциональное, а историческое. Я бы даже уточнил — Доисторическое. Потому как Свалка здесь была еще когда Город назывался длинно — Ленинградом. В честь какого-то шибкого умника, говорят. Тогда у них еще были большие проблемы с мусором. Еще бы: жили на широкую ногу: дома там всякие, магазины, канализация. Лафа! Борзел тогда народ! Кусок булки откусил — остальное выбросил. Газету прочитал — в ведро! Куртку новую месяц поносил — на помойку! Помойки — это такие были у них микросвалки прямо в городе. Контейнеры стояли, все честь по чести. Как наберется контейнер полнехонек — его пустым заменяют. А полный на большую Свалку везут. За город. Столько добра выбрасывали! А Ленька даже говорит, что где-то слышал, что раньше города вообще около свалок строили. Специально, чтобы далеко всякую дрянь не таскать. А что, логично. Я бы тоже так поступал. Но это все — давнишние дела. В наше время на Свалку, конечно, никто ничего не выбрасывает А как раз наоборот — тащат все кому не лень. Но это я тоже маленько перегнул: не «тащат», а «тащили». Все, что можно было взять и использовать, отсюда давно уже взяли и использовали. Сейчас разве что отчаянные оптимисты могут на Свалке что-нибудь искать. Или такие хитрецы, как мы. А вот Ра-аньше… Ох, какие здесь баталии разворачивались! Приятно вспомнить. Не меньше десятка довольно сплоченных групп пытались здесь свои порядки навести. Ну еще бы: это ж был просто Клондайк! И жратва, и одежда, и горючее… Мы-то, в общем, не особо всем этим интересовались. Так, иногда заглядывали, просто чтоб потусоваться немного. Нервишки пощекотать. Нам всегда было проще горбыня или коробу выследить и подстрелить, чем на Свалке за банку подтухшей тушенки патроны трахолить. А народ здесь оттягивался… По полной. Ну, потом потише стало. Во-первых, Свалка оскудела. А во-вторых, явления всякие начали наблюдаться нехорошие. А что, логично. Представь: хорошо слежавшийся слой отходов от человека и его деятельности высотой метров десять. А сколько глубиной — никто и не знает. Да плюс радиация, дождики наши кислотные, да микробы-бактерии. Вот и получилось, что народ отсюда начал потихоньку сваливать. Разнося по свету жуткие истории из жизни Свалки. У нас их Ленька одно время даже коллекционировал. И с удовольствием рассказывал на сон грядущий. Примеры? Ну вот классическая легенда о том, как на Сему Педального напала сырокопченая колбаса. Или… Да зачем далеко ходить! Вот вам, пожалуйста: Давленые Контейнеры. Когда мы их нашли, года три назад, не меньше, никакими они давлеными еще не были. Просто старые контейнеры стояли, основательно распотрошенные да цветоедами потравленные. А потом приходим однажды — мама родная! — ну словно стадо слонов тут танцы на крыше устраивало. Поди теперь гадай, у кого силищи набралось так железо помять.