— И ты, Брут! — окончательно обессилела я.
— Слушай, я Окунева никогда сильно не любила. Хороший человек не мог поставить мне тройку по истории. И поверь, мне глубоко плевать на его самочувствие, — успокоила меня Оля.
— А тогда что ж ты меня пилишь? Я просто с ума схожу от счастья, когда думаю об Алексее. И не переживу, если не поеду к нему.
— Да хрен с тобой, езжай. Просто я никак не готова утирать тебе сопли и слюни, когда ты натворишь дел и останешься вообще без никого. Снова одна. Вот этого я никак не готова допустить.
— И что же мне делать? Ведь я и в самом деле думаю, что не выйду замуж за Михаила.
— А если после этих выходных твой принц из рязанской глубинки исчезнет? Будешь ждать его всю жизнь? — Оля как всегда задавала слишком сложные вопросы.
— Не знаю, что и делать, — загрустила я. Вариант, при котором Алексей исчезает и никогда больше не появляется, мне не подходит.
— А я тебе скажу: раз уж тебе так неймется, ладно. Только позвони Михаилу и придумай какую-нибудь уважительную сказку. Нечего зазря разбрасываться женихами. Если у вас с Алексеем все сложится, успеешь послать Мишу и попозже. — Соловейка деловито разлила чай и выразительно на меня посмотрела. Я собралась с силами и возразила:
— Но ведь нельзя вот так, прямо накануне свадьбы.
— Тебе Окунева жалко? Шубина, ты на себя посмотри! Ты тянешь одна сына, работаешь на поганой работе в должности робота по вбиванию информации в банковские базы. Ради чего? Кто тебя пожалеет?
— Ладно! Сдаюсь, — подняла я ладони. В конце концов, я ведь действительно никого особо не обманываю. С Мишей у нас хоть и подано заявление в ЗАГС, но близости-то нет! Нас так ничего и не связывает! А с Алексеем у нас хоть секс умопомрачительный и взаимопонимание. Хотя… не факт, что из всего этого действительно что-то путное получится… Мне двадцать пять лет (уже практически двадцать шесть на самом деле). Жизнь проходит, а замуж хочется все больше и больше. Конечно, хочется за Алексея, но кто мне предлагал? А так я хоть не останусь на бобах.
Внутренний голос тоненько что-то пищал про двух зайцев, но я проигнорировала его. В конце концов, Алексей и Миша — это две разные галактики. Кто мешает мне смотреть в телескоп на обоих?
— Вот и ладненько. В конце концов, до свадьбы еще больше месяца. У вас на двадцать пятое декабря назначено?
— Ага, — шмыгнула я носом.
— Тогда поезжай спокойно на этот свой… как его?
— Тимбилдинг.
— Вот именно. И ни о чем не думай. Двадцатого декабря все Мише и скажешь. ОК?
— ОК, — кивнула я.
Оля написала мне на бумажке краткий текст отмазки. Я сморщилась и отбарабанила его в трубку:
— Мне срочно надо съездить на дачу, чтобы перевезти остатки кабачков, а то они померзнут. Ты не обидишься?
— Что ты, нет, конечно!
Миша на удивление спокойно перенес идею провести выходные порознь. Таким образом, мы с Олей, найдя какой-никакой консенсус, допили чай (с которым Оля доела все льстиво принесенные мною бутерброды с красной рыбкой) и пошли посмотреть, отчего же это в комнате, где мы оставили деток, ТАК тихо. Обычно, если в помещении содержатся несовершеннолетние числом более одной штуки, там должно быть очень и очень шумно. Детишечки должны скакать, визжать, поминутно жаловаться и пытаться отнять все игрушки у всех сразу. И так по кругу. Обычно, если в комнате с нашими телепузиками тишина стоит более трех минут, мы немедленно спешим туда. Иногда нам даже удается предотвратить какое-нибудь особенно изощренное коварство. Но сегодня, в пылу споров и ругани по поводу пятницы и Алексея, мы совершенно забыли, что надо прислушиваться. И, между прочим, совершенно напрасно. Наши детки, числом три штуки, тихо-тихо нашли в папином шкафу кусок белого и приятного на ощупь пенопласта, и, ни разу не поссорившись из-за того, кому первому крошить, разодрали весь кусок в мелкую крошку и рассыпали по комнате.
— Вау! — только и смогла вымолвить Соловейка, глядя на заметенную пенопластовой порошей комнату и на трех разбойников, испуганно глядевших на нас влажными от удовольствия и азарта глазенками. Комната была белым-бела. Мне показалось, что это даже красиво. Хотя, конечно, если бы таким толстым слоем был сработан пол в моей комнате, я была бы другого мнения. А так, да — это было красиво.
— Это что, снег? — еле слышно пробормотала Оля.
Я подумала, что, наверное, она просто в шоке, потому что я сразу поняла, что это такое. И потом, на полу сидел наш младшенький, Шурик, который весьма ловко для двухлетнего ребенка отдирал от пенопласта кругляшки и бросал на пол. Оля онемела.
— Мы все уберем! — жалобно пропищала Васена.
Я, не в силах подобрать слова, молча таращилась на Ольгу. Артем же всем своим видом давал понять, что он — настоящий мужчина. А уборка, знаете ли, не мужское дело.
— А ну-ка быстро собирать весь этот мусор! Чтобы через пять минут пол был чист и сиял! — наконец пришла в себя Олька.
Я вздохнула с облегчением, на всякий случай надавала Артему по заднице (не так сильно, как того требовала ситуация) и заставила убираться вместе с Васеной.
Так, с этим разобрались. Но на повестке дня стоял следующий вопрос. И вопрос серьезный! Раз уж с моральной стороной мы разобрались, то предстояло решить, во что я оденусь для встречи с Алексеем Рубиным. Ведь фактически в пятницу у нас должно было состояться первое официальное свидание после знакомства. В прошлый раз наша встреча не была разбита на дни, а носила затяжной, да к тому же весьма насыщенный характер. Так что у меня не было даже минуты, чтобы задуматься о том, как я выгляжу. А вот теперь я мучилась, как самая настоящая влюбленная. Впрочем, я ею и была, это факт. С одной стороны, как я поняла, тимбилдинг — это нечто физически активное, и мои традиционные представления о том, как надо выглядеть на важном свидании, тут неприменимы. К тому же Рубин исчерпывающе дал понять, что ему всякие там каблуки с колготками в сеточку глубоко противны и чужды. Какая радость, что и мне тоже. С другой стороны, всякие там маникюры-педикюры-макияжи сделать все же очень хотелось. Так, для чистого самоощущения. Но где, я вас спрашиваю, взять приличные ногти? За сутки же я их не отращу! Выглядеть сногсшибательно хочется. Очень хочется! И как, я спрашиваю, потрясти мужчину, предпочитающего спортивных женщин?
— Чего это ты прихорашиваешься? — с недоверием в голосе подскочила ко мне Галина. Я стояла в коридоре и поочередно мерила все содержимое моего (и ее, что греха таить) гардероба.
— А тебе какое дело? — нахмурилась я.
— Такое. Михаил Артурович сказал, что ты едешь к нам на дачу за кабачками. Ты в своем уме? Какие кабачки, мы давно все перевезли. И потом, это моя водолазка!
— Дай мне ее! ДАЙ! — в ажиотации заверещала я.
Теплая шерстяная водолазка с высоким горлом была стилизована под моряцкую тельняшку. Как только я ее нацепила, то поняла, что вот ОНО. В этом я буду бесподобна. И наверняка буду выделяться в толпе безликих женщин-туристок. А если добавить красную бейсболку, то слишком круглое лицо будет казаться не таким крутым.
— Не дам, — почуяв мое состояние, уперлась Галька.
— Украду, — заверила я ее.
— Только попробуй. Я тогда расскажу Михаилу, что ты с каким-то уличным проходимцем крутишь роман. И это прямо накануне свадьбы!
— А ты откуда знаешь? — ахнула я, хотя не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, ради чего я так наряжаюсь.
— А он сюда звонил. Некто Алексей, верно? — Я похолодела. Она уже выяснила его имя.
Вечер перестает быть томным — две галактики норовят столкнуться. Тогда точно раздастся Большой Взрыв, детонатором для которого явится Галина. От нее всего можно ожидать. И совершенно неизвестно, когда рванет.
— Ну и расскажи Михаилу, — выдавила я, чтобы она не поняла, насколько я ее боюсь. — Вы, кажется, за моей спиной общаетесь? Он тебе о моих планах рассказывает. Может, у вас все уже гораздо более серьезно?
— Как ты смеешь! — вспыхнула Галина.
Неужели я права? Вот был бы ужас, если бы Михаил и Галина… А что, она вполне способна переспать с мужем (почти мужем) сестры, только чтобы испортить той жизнь. Как же все-таки славно, что мне на Мишу наплевать. То есть почти наплевать. Сначала, как сказала Оля, надо разобраться с Алексеем. А для этого мне просто необходима моряцкая водолазка.
— Ну дай водолазку! И откуда такая стильная вещь у моей, м-м-м, очень даже модной сестры, — попыталась я переключить ее внимание.
— Я всегда выгляжу прекрасно. В отличие от тебя, — гордо повела плечами Галина.
— Вот я и говорю. Дай на выходные. А я тебе за это потом расскажу, куда я ездила и кто такой Алексей. Хочешь?
— Даже не знаю… — задумалась сестрица. Мучительные раздумья отражались на ее лице. Свежая сплетня. Заманчиво! И оставить меня без желанной водолазки — кайф. И право на информацию, с другой стороны, наше неотъемлемое конституционное право.
Через минуту любопытство победило.
— Ладно. Только вернешь в идеальном состоянии. А если что, она сто баксов стоила на распродаже.
— Да что ты? — притворно испугалась я. Уверена, что в «Бенеттоне» на распродаже она оторвала с руками эту кофту баксов за двадцать. Это максимум. Но таковы уж условия игры. Если я ее заляпаю, считай, попала на сто гринов. Чего только не сделаешь ради любви.
Всю пятницу я была как на иголках. Практически в прямом смысле этого слова, потому что Алексей, сам того не понимая, поставил передо мной невыполнимую задачу: быть в пять часов на работе вместе с Артемом. Интересно знать, как Артемий должен попасть из садика в мой нефтегазовый банк к пяти часам, если в пять я только сама заканчиваю работать? Ребус за ребусом с этой насыщенной личной жизнью, будь она неладна. Пришлось мне отказаться от услуг детского накопителя широкого профиля и тащить Тему на работу с самого утра.
— Это кто у нас тут такой маленький? Кто такой сладенький? — приторно засюсюкал над надутым и невыспавшимся сыном Николай Иванович Уткин, мой непосредственный руководитель — мужчина богатых внутренних достоинств (за неимением внешних). Работа в банке была его жизнью, его религией и верой. Право выдавать или не выдавать кредит заменяло ему право на личную жизнь. И конечно, при таком раскладе наличие в святая святых трехлетнего насупленного разбойника никак не могло быть им одобрено.
— Не с кем было оставить. У него вроде ветрянка начинается или какая другая сыпь, так что в садик его не взяли, — еле сдерживая смех, трагично заявила я. — Но прогулять работу я не смогла. Совесть не позволила.
— Еще бы, после всех тех прогулов! — Уткин поднял указательный палец и отскочил от моего сына минимум на пять метров.
Девчонки за соседней стойкой прыснули. Имелись в виду наши с Алексеем три дня, в процессе которых я безответственно забила на работу. И вообще на все.
— Ничего, если он тут посидит тихонечко? — поинтересовалась я.
— Конечно, — растерянно развел руками Уткин. После чего он куда-то ушел и вернулся лишь через полчаса с марлевой маской на его маленьком подвижном лице.
Я пожала плечами. Чем меньше Уткина мы видим, тем больше нравится он нам. Известная народная мудрость!
— Че, правда ветрянка? — тихонько спросила Марина, моя коллега по проведению безналичных операций.
— Да нет, конечно. Пошла бы я на работу с больным ребенком! — фыркнула я. — Просто за нами к пяти должен кое-кто заехать.
— Кое-кто? — наморщила лоб Марина. — Не Миша этот? Который всегда с гвоздиками?
— Нет! — вытаращила я глаза. — В том-то и дело, что нет!
— А кто? — заинтересовались остальные. В отсутствие надзирателя Уткина тяга к работе стала затухать, как огонь в плохо сложенном камине.
— Не могу рассказать. Сама не очень понимаю, кто! Но должен приехать, — вполне честно ответила я, а потом в течение всего рабочего дня рассказывала девчонкам, какой Алексей красивый, умный, загадочный, простой и одновременно сложный. И как я сильно его жду!
— И что, при всем ЭТОМ ты по-прежнему выходишь замуж? Я уже и платье подобрала для твоей свадьбы. Лиловое, с воротничком из парчи, — разочарованно надула губы Марина. — А вдруг все отменяется?
— Пока нет, но ничего не гарантирую, — я заговорщически подмигнула Марине.
— И что, этот твой Рубин действительно стоит таких жертв? — удивилась Рита из нашей второй кассы. Она приоткрыла свою толстенную бронированную дверь, чтобы лучше слышать мои откровения.
— Я даже не знаю, — пожала я плечами.
Самое страшное, что только можно представить, — это ждать назначенного часа. Чем дольше тянулся день, тем медленнее ползли стрелки на офисных часах. По пятницам рабочий день и так обычно длится в два раза дольше, чем, скажем, в понедельник. А уж сейчас он то и дело норовил вообще замереть на месте. В четыре часа пятнадцать минут время практически остановилось.
— А вдруг он не придет? Вдруг не сможет? — я в панике затыкала рот уставшему от монотонного сидения Теме.
— И что? — пожала плечами Марина. — Меньше будет проблем.
— А я люблю проблемы! Я, можно сказать, всю жизнь живу безо всяких подобных проблем, — чуть не расплакалась я.
И вот, когда ненавистные стрелки все же остановились на семнадцати ноль-ноль, двери банка распахнулись, и в офис зашел Он. В грубых хлопковых штанах защитного цвета, с целой тысячей карманов, разбросанных по ногам, в оранжевом свитере крупной вязки и плотной разноцветной куртке, очень напоминающей профессиональное снаряжение альпинистов. Потасканный, видавший виды рюкзак, все тот же невероятный загар и ослепительная улыбка. Он показался мне просто прекрасным и таким невозможным, неуместным в наших скучных и серых городских джунглях! Как будто к нам непостижимым образом забрел редкий, занесенный в Красную книгу, уссурийский тигр.
— Добрый день, — улыбнулся Алексей. Николай Иванович Уткин с приоткрытым (думается, от шока) ртом кивнул и сглотнул слюну. — Как мне найти Юлию Шубину?
— Туда! — махнул в мою сторону Уткин, не отрывая от Рубина глаз.
Я встала из-за стойки и помахала ему рукой. Сердце колотилось, как бешеное.
— О, Юльчик, привет. Я думал, буду дольше искать, а вы прям рядом с метро. Молодца! — он так явно обрадовался, увидев меня, что я моментально расслабилась.
Ольга не права. У нас все будет хорошо. Обязательно.
— Сейчас. Дай мне минутку, — суетилась я. Мне надо было собрать сумку, Артема (который, как я выяснила, тоже во все глаза пялился на Рубина) и зайти в туалет, чтобы умыться холодной водой.
— Какой мужик! — вцепилась мне в локоть Маринка. Она вышла прямо вслед за мной, не имея сил стереть ошалевшее выражение со своего красиво накрашенного и ухоженного лица. — Где ты таких берешь, Шубина? Колись!
— Прямо на улице. Около «Савеловской», — честно и откровенно поделилась я секретом успеха.
Маринка выдохнула и сказала:
— Пойду еще на него посмотрю, пока ты не увела от нас это чудо природы. — И убежала в операционный зал.
Я улыбнулась и вышла вслед за ней. Нет, я не ошиблась. И ничего мне не мерещится. Все наши банковские дамы не сводят глаз с Алексея Рубина. Уткин лихорадочно приглаживает остатки челки на лысине. И только сам Алексей, виновник этого сумасшедшего переполоха, смотрит лишь на меня.
Глава 3, которая совершенно не подходит для принятия решений
Я легко сливаюсь с толпой, стараюсь поменьше улыбаться и уверена, что очень похожа на всех. Однако Алексей Рубин сумел заметить меня на улице и выделить из общей массы. Интересно, почему? Потому что я какая-то не такая? Не от мира сего? Впрочем, Рубина тоже сложно принять за нормального. Свой свояка узнает издалека. Наверное, с точки зрения ортодоксальной психологии мы оба требуем к себе аккуратного подхода и длительной терапии без надежды на стойкую ремиссию. Отдай нас в руки психологов, они враз определят нас в менеджеры среднего звена. А так, Алексей похож на первобытного человека, случайно, по недоразумению облачившегося в современную спортивную одежду. Слава богу, что ортодоксальная психология не коснулась его жизни. Не представляю, как бы смотрелся Рубин в черном костюме с тонкой полоской. Бред какой-то. Но, оказывается, не всем так везет!
— Тимбилдинг — психологический метод, способный вызвать у нормального человека без ощутимых сдвигов в психике непреодолимое желание работать, — объяснил мне Алексей нашу дислокацию, пока мы тряслись в электричке. Конечным пунктом нашего путешествия являлась далекая деревня Сухой Мох в ста пятидесяти километрах от Москвы. По мере продвижения в глубь России я все более и более поражалась, как далеко ушла современная психология. Она научилась решать самые разные задачи. Она может методом тестирования определить, как будет развиваться и функционировать та или иная личность на десять лет вперед. Один-два теста — и будет ясно, захотите ли вы со временем подсидеть своего непосредственного руководителя, есть ли смысл ждать от вас каких-то достижений, трудолюбивы ли вы. В известном смысле психология местами слилась с хиромантией, астрологией и составлением индивидуальных гороскопов. А как еще можно назвать науку, которая, запросив некий набор данных (практически год, день и час рождения и т. п.), выдает вам на руки лист с перечислением ваших личностных характеристик:
1. Не способна руководить.
2. Слишком легко относится к деньгам.
3. Не стремится к карьерному росту.
4. Конформистка.
5. Не практикует активного образа жизни.
6. Не заботится о здоровье.
7. Ленива.
8. Плохо уживается в коллективе (или, наоборот, слишком хорошо).
9. Слишком любит премии, выходные дни и перекуры.
10. Не читает по утрам новостные газеты.