С точки зрения современной культуры управления временем, посиделки в саду «в задумчивом настроении» — трата времени чистейшей воды. Эта деятельность (или, точнее, недостаток активности) подскажет специалисту по подбору персонала, что Ньютон был ненадежным кандидатом. Стоило ли Ньютону добавить в список дел: «5 часов вечера: посидеть в саду, подумать о падающих предметах»? Кому из здравомыслящих людей взбредет на ум, будто сэр Исаак Ньютон составлял список дел?
Вообще-то Ньютон был знаменит пристрастием к строгой рабочей этике. Но он мог себе позволить посидеть в саду и побездельничать, ведь ему никогда не приходило в голову, что это приравнивается к трате времени.
Сегодня популярные журналы советуют читателям планировать «время простоя», поскольку требования корпоративных расписаний бесчеловечны. Разумеется, людям не раскрывают сути проблемы, им лишь рекомендуют «вписывать» в свой распорядок свободное время, если оно не противоречит их обязанностям. «Время простоя» призвано оптимизировать нашу продуктивность.
Ньютон в буквальном смысле был сам себе хозяин. Он работал, когда хотел, и сидел в саду, когда ему было угодно. Конечно, вы заметите, что это непрактично и даже недостижимо при современном положении дел. Но я отвечу, что тогда мы заслуживаем ту скудость мысли, на которую способны в условиях нашей экономики.
Естественные науки до Ньютона переживали переходный период. С конца XV и вплоть до XVIII века в мире вершилась величайшая научная революция в человеческой истории. Коперник, Кеплер, Галилей, Браге и Ньютон — все они внесли огромный вклад в развитие наук. XVII век был особенно отмечен интеллектуальным подъемом, который внезапно и мощно расширил наше понимание вселенной. Наши знания о естественном мире стали накапливаться в возрастающей прогрессии, которая не прерывается и по сей день. Наше понимание природы преобразилось из народных верований в настоящую науку.
Именно во время этой революции возникло научное сообщество, которое принялось публиковать журналы и устраивать встречи наподобие современных конференций. Спустя века после Ньютона естественная наука достигла поразительных успехов. И обычно тот факт, что Ньютон обратил внимание на падающее яблоко, представляется нам счастливой случайностью. Эту байку пересказывают по-разному, но, как бы то ни было, яблоко упало при Ньютоне, он это осмыслил и написал величайшую монографию, Philosophiae naturalis principia mathematica («Математические начала натуральной философии»), в которой изложена формальная теория гравитации.
Ньютон не зарывался в бумаги и не рвал на себе волосы в страхе перед надвигающимся сроком сдачи проекта, пытаясь понять, почему предметы падают на землю, а планеты вращаются вокруг Солнца. И специалист по продуктивности не заглядывал Ньютону через плечо, дабы проверить, эффективно ли он работает. Зато мы можем вообразить его отдыхавшим теплым летним вечером в саду: тихо щебетали птицы, шелестела листва на ветру, он прикрыл глаза или рассеянно оглядывал двор.
Наверно, он ощущал покой и умиротворенность. Он погрузился в приятное раздумье. Его сеть пассивного режима работы мозга стала наращивать активность. Кровоток в предклинье, в боковых зонах теменной коры, в срединной префронтальной коре и в передней поясной коре усилился, так как эти области принялись увлеченно потреблять кислород и глюкозу.
Сеть пассивного режима работы мозга разогревалась. Нейроны в ее зонах выстреливали чаще. Передняя поясная кора сообщила парасимпатической нервной системе, что все идет благополучно, и артериальное давление у Ньютона понизилось. Пульс замедлился, сердечный ритм стал чуть более вариабельным.
Сведения об этой физиологической реакции поступили в мозг, и процесс расслабления продолжился. В этом состоянии бездействия, в отсутствие внешней задачи мозг Ньютона взялся за дело. Его мысли стали блуждать, обращаться на себя, становиться рефлексивными.
Итак, узлы сети пассивного режима работы мозга настроились на общение. Миллионы нейронов в ее областях синхронизировали колебательную электрическую активность на разных частотах, и их послания пустились в путешествие по мозгу. Так как ее узлы являются крупными центрами, они могли получать информацию почти из любого отдела мозга. Воспоминания и ассоциации, математические и пространственные понятия, которые хранились в зонах теменной коры, также стали доступны сети пассивного режима работы мозга. Эти понятия начали бурлить в сознании Ньютона, пока срединная префронтальная кора сообщала остальным участкам сети о происходившем на задворках его бессознательного.
То есть широкие познания Ньютона о физике, которые хранились в его долгосрочной памяти и в обыденной жизни целиком не осознавались, теперь стали доступны для обдумывания: ведь мозгу не нужно было тратиться на разговоры, планирование встреч и расписания на день, как и на попытки все это успеть.
Движение планет, закон обратных квадратов, притяжение, масса и ускорение — все те понятия, которые изучал Ньютон, появились в поле его сознания. Ранее в тот самый день, до прихода в сад, у Ньютона не сложилось из них целостного образа, ведь в обычной ситуации они не могли разом попасть в фокус его внимания. Но сеть пассивного режима работы мозга, напротив, действует на уровне подсознания, так что в моменты бездействия мозг обнаруживает связи между понятиями, даже не сообщая нам об этом в открытую.
Иногда, по причинам, которые мы пока не вполне понимаем, эти мысли осознаются. Во время отдыха сеть пассивного режима работы мозга может создавать связи между областями мозга, которые зачастую слишком заняты попытками соответствовать нашей активной жизни, чтобы общаться друг с другом. И вот тогда передняя поясная кора Ньютона, обычно озабоченная распознаванием ошибок и отслеживанием результатов поведения, смогла позволить себе исследование странных и слабых взаимосвязей между числами, силами, предметами и пространством.
В расслабленном состоянии Ньютон едва заметил падающее с дерева яблоко. Однако его мозг отследил это событие. И столь обыденное происшествие, как падение яблока, запустило каскад нейронной активности, позволивший понятиям, которые Ньютон обдумывал, соединиться в совершенно новую идею. Все сошлось, потому что помех для этого не было.
Фактически, современное инженерное дело до сих пор опирается на ньютоновскую механику. Мосты, здания, самолеты и машины все еще создаются по открытым им законам. «Ньютон» — единица измерения, которая показывает, сколько силы нужно приложить, чтобы за одну секунду сдвинуть тело массой в один килограмм со скоростью один метр в секунду (1 Н = 1 кг · 1 м/с2).
В современной школе или на рабочем месте сидеть в задумчивости считается неприемлемым. Остается лишь гадать, сколько юных Исааков Ньютонов мы подавляем, пока стараемся контролировать ребят в школе и дома. Насколько потребность во внимательных и организованных детях коренится в наших до одержимости организованных взрослых жизнях? И почему наша взрослая жизнь должна упорядочиваться с такой одержимостью?
Мы называем взрослых, которые сидят в задумчивости, чудаками, мечтателями и лентяями. Но чтобы наш собственный мозг проявлял себя с лучшей стороны, нам необходима праздность. Если мы хотим рождать великие идеи или просто лучше узнать себя, нам нужно прекратить управлять своим временем. По крайней мере, современная нейронаука накапливает все больше подтверждений тому, что для здоровья жизненно необходимо давать мозгу отдых.
Глава 4 Рильке и праздно изучаемая жизнь
Для своей эпохи Рильке был некстати чуток и хрупок. Начало ХХ века в Европе ознаменовалось рождением современной промышленной экономики и ужасами Первой мировой войны. Капиталистический класс с нараставшей одержимостью следил за временем и всеми средствами стремился увеличить производительность труда на заводах и фабриках. Так появилась на свет индустрия тайм-менеджмента, цепкими щупальцами обвившая сегодня нашу культуру. Часы в кабинетах, в цехах и даже дома впервые стали обыденностью, а рабочих приравняли к бездушным механизмам в системе, заточенной под наращивание прибыли для заправил экономики. На фоне разгула этих мегаломанических идей тонкий мыслитель Рильке жертвовал любовью, семьей и материальными благами — ради поэзии.
Рильке знал, что время, проведенное в бездеятельности, крайне важно для творческого процесса. Он стремился к безделью с радостью — что в нашем до одури работящем и до омерзения распланированном XXI веке звучит дико. Наслаждение праздностью в нашей культуре считается позором, мы боимся, что если не будем вкалывать как проклятые, то не сможем развить заложенные в нас способности: этот страх нам внушают с раннего детства.
Но современная наука о мозге готова доказать, что в действительности верно обратное: наше подлинное «Я» претворяется в жизнь лишь благодаря периодам затишья. Как надеялся Оскар Уайльд в эссе «Душа человека при социализме», «человечество сможет предаваться приятным занятиям или наслаждаться возвышенным досугом, ибо в этом, а не в физическом труде призвание человека: создавать произведения искусства, читать прекрасные книги или просто созерцать мир с восхищением и восторгом»[26].
Недавние исследования показывают, что некоторые виды знания о себе мы получаем лишь в состоянии покоя. Сеть пассивного режима работы мозга включается не только во время отдыха, но и когда мы обращаем внимание на себя и «смотрим внутрь». Мысль начинает бродить без цели, и содержание бессознательного просачивается в сознание. Работа этих мозговых структур помогает понять, что мы думаем о своем социальном окружении и месте в мире, раскрывает нам фантазии о будущем и, конечно, чувства.
Рильке провел большую часть своей взрослой жизни в путешествиях по Европе в поисках идеального места — в физическом и духовном смысле — для написания стихов. Он посетил Россию, где встретился со Львом Толстым, жил в Швеции, Италии, Франции и в итоге осел в Швейцарии. Его поэзия столь высоко ценилась некоторыми меценатами, что они приглашали его жить и работать (или, точнее, не работать) в своих поместьях и замках.
В действительности прошло пятнадцать лет между выходом в свет двух главных книг Рильке: «Новые стихотворения» были опубликованы в 1907 году, а «Дуинские элегии» и «Сонеты к Орфею», которые считаются главным достижением его жизни, — в 1922 году. Он писал стихи и в промежутке между этими сборниками, но относился к ним как к «случайным». На создание «Элегий» у него ушло десять лет. Величайшие стихотворения сочинялись внезапно, и он относился к ним как к дару свыше, как к посланию ангелов. Да, Рильке говорил, что писал стихотворения словно под диктовку. Один из его лучших переводчиков, американский поэт Роберт Блай отмечал, что Рильке порой пропускал рифмы, пытаясь поспеть за вдохновением и записать стих целиком.
С точки зрения нейрофизиологии, Рильке учился управлять своим мозгом: срединная префронтальная кора поставляла ему образы и ассоциации из гиппокампа и новой коры, содержание которых редко достигает сознания. В постоянных попытках достичь успеха или просто сохранить рабочее место мы используем зоны мозга, которые обрабатывают информацию о текущих внешних событиях. Эта сеть, направленная на распознавание внешних стимулов, выключает сеть пассивного режима работы мозга и закрывает доступ к ее отделам. Однако мозг постоянно порождает эмоции и отвечает на них, и вся эта душевная энергия должна где-то храниться.
Рильке страдал от приступов депрессии, скорее всего потому, что не щадил себя в неустанных самокопаниях. Он допускал в сознание уродливую сторону своего внутреннего мира, чтобы иметь возможность пристально изучить ее. И здесь проходит тонкая грань между вершиной гениальности и бездной депрессии и безумия: большую часть своей взрослой жизни Рильке провел в безрассудной близости от этой черты.
* * *Ленивый человек не стоит на пути прогресса. Завидев прогресс, несущийся к нему на всех парах, он незамедлительно отходит в сторону.
Кристофер Морли. О лени[27]Потрясающая способность Рильке проникать в бессознательное и возвращаться к давно забытым сценам и чувствам юности, очевидно, развилась благодаря тому, что поэт часто задействовал сеть пассивного режима работы мозга, предаваясь праздности.
Для многих людей это может оказаться проклятием. В нашем бессознательном довольно вздора, который мы бы предпочли не ворошить. Но что если эти тревожные мысли стучат в наше сознание неспроста? Праздность и безделье невыносимы для трудоголиков именно потому, что работой они заглушают душевную боль.
Когда дети начинают ходить в школу, и даже еще раньше, родители наполняют их жизнь потоком занятости: спортивные, музыкальные школы, курсы китайского языка с погружением в среду, летние лагеря, волонтерская деятельность вроде приготовления бесплатных обедов для бездомных, уроки верховой езды, театральные, математические и прочие научные кружки. Некоторые родители словно втайне боятся, что у детей останется время, чтобы шастать без дела и, собственно, быть детьми. Взрослые вынуждены работать все дольше, порой чтобы просто сохранить прежний доход. И они обрушивают на детей нескончаемый вал занятий, заглаживая вину за свое отсутствие в их жизни.
Мы можем получать отзывы от учителей и тренеров об успехах наших детей, даже ни разу не заглядывая в секции, в которые сами их записали. В конце концов, у нас есть дела поважней, например, работа! Неудивительно, что, по мере того как походы детей друг к другу в гости заменяют игры на улице, уровень детских тревожных и депрессивных заболеваний взмывает вверх, вкупе с детским ожирением.
Современное поколение детей может оказаться первым, имеющим более низкую ожидаемую продолжительность жизни по сравнению с предыдущим. Эпидемиологических и клинических подтверждений этому хоть отбавляй, а первопричина довольно проста: каждый день детям нужно проводить несколько часов на улице — бегать с друзьями, играть, бездельничать, — а у них расписан каждый шаг навязанными родителями заданиями, уроками и походами в гости. Полуфабрикаты заменяют им полноценную еду, видеоигры — внутренний мир, и дети толстеют и грустнеют.
Вы найдете сотни книг и журнальных статей об организации детского времени, которые так и называются: «Организация» (Organization), «Тайм-менеджмент и навыки обучения для детей» (Time Management and Study Skills for Children), «Опоздал, потерял и не подготовился: Руководство для родителей, как помочь своим детям с планированием» (Late, Lost, and Unprepared: A Parents’ Guide to Helping Children with Executive Functioning) и даже «Организуйте этого ребенка!» (Get That Kid Organized!).
Для одержимых достижениями родителей и учащихся, не брезгующих лекарствами с производными амфетамина, найдется довольно горе-врачей, которые пропишут эти средства даже в отсутствие диагностированного синдрома дефицита внимания с гиперактивностью, лишь бы ребята обрели искусственно-острый фокус и сразили всех на выпускных испытаниях. Это тот же допинг, и в нравственном плане такие «специалисты» равны нечистым на руку докторам из профессионального спорта. Я убежден, что именно культура «победы любой ценой» взращивает желание любыми средствами достичь по сути бессмысленных результатов тестов.
Дети, вынужденные с малолетства становиться фармацевтически улучшенными и гиперорганизованными подобиями взрослых, лишены ощущения контроля над своим внутренним миром. А между тем депрессия и тревожность тесно связаны с чувством потери контроля.
Психологический опросник «Шкала внешнего и внутреннего локуса контроля Роттера» давно зарекомендовал себя как надежный инструмент. Если вы набираете баллы, которые соответствуют внутреннему локусу, это значит, что вы чувствуете себя источником контроля над своей жизнью, а если большинство ответов относится к полюсу внешнего контроля, это значит, что, по вашим ощущениям, ваша жизнь контролируется кем-то или чем-то извне.
Ряд исследований показал, что чем сильней выражен внутренний локус контроля, тем менее человек склонен к депрессиям и тревожности. Когда исследователи обработали данные по Шкале Роттера за 42-летний период, с 1960 по 2002 год, они обнаружили, что среднестатистический молодой человек из 2002 года был более склонен приписывать контроль над своей жизнью внешним силам, чем 80 % молодых людей из 1960-х.
В 2010 году в журнале Newsweek вышла статья, посвященная так называемому «творческому кризису», не получившая достаточного внимания. В статье сообщалось, что с 1990-х годов количество баллов, набранных детьми в психологических тестах на креативность, неуклонно снижается.
И это при том, что коэффициент интеллекта (IQ) продолжает расти. Проанализировав результаты около трех тысяч детей и взрослых, Кинг Хи Ким, исследователь из Колледжа Вильгельма и Марии, обнаружил, что снижение креативности происходит как раз в том возрасте, когда, по идее, она должна бить ключом: с детского сада по шестой класс. Жизнь детей все больше регламентируется, их все чаще «измеряют» контрольными и проверочными работами, натаскивают на достижения, экипируют всевозможными гаджетами, — неудивительно, что их творческий настрой испаряется.
Рильке сравнивал школу с тюрьмой. Современные родители стали одержимы развивающими методиками, которые якобы призваны улучшить успеваемость детей еще до начала школы. Успех, по их мнению, измеряется в оценках, будущей зарплате и наградах.
В стихотворении «Воображаемый жизненный путь» (Imaginaerer Lebenslauf) Рильке описывает ужасы начала школьного обучения. Лично я первый день в школе проплакал, стоя в шеренге других столь же «счастливых» детей, когда мама оставила меня у входа: