— А сам-то ты как думаешь? — саркастически поинтересовалась юная маори.
— Девчонки, — проникновенно произнес Тореро, — если вы в теме, то расскажите.
— Мы в теме, — подтвердила Рут, и открыла свой ноутбук, — но расскажет лучше Норна. Сейчас я постучусь к ней по SKYPE.
— Вот это толково, — поддержала Иаои, — наша Норна, это реальный Мегамозг. Ну, как в мультике. По ходу, мальчишки, вы смотрели.
— Еще бы! — Тореро улыбнулся, — А что, у этой Норны тоже синяя кожа, и все такое?
— Вот и нет! — юная маори резко взмахнула рукой, — Норна сексуальнее, чем фотомодели студии «X-Art»! Она не фигуристая, но у нее драйв! Сейчас увидите. Рут, что там?
— Норна пока off-line, — ответила креолка, — ладно, постучусь через полчаса. Aita pe-a.
Тореро почесал в затылке и глубокомысленно изрек:
— Мегамозг и фотомодель «X-Art», это как-то не очень совмещается.
— Так! — Рут хлопнула в ладоши, — сперва объясняю про Мегамозг. Вы знаете, кто автор концепта сети «OYO» с серверами на мини-дирижаблях и свободным софтвером?
— Ну… — хором произнесли Тореро и Люггер и пожали плечами.
— Автор — Норна, — сообщила Рут, — а софтвер делали студенты, северные корейцы.
— Северные корейцы? — удивился Люггер.
— Ага! Норна почти дружит с Ким Чан-Чхо, главным коммунистом. Вот, гляньте, это я открыла фото-видео-альбом Норны с фестиваля Сикейроса в Хамхйине в КНДР.
* * *ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ. Джой Прест (она же — Норна).
Джой родилась 24 года назад в Федеративных Штатах Микронезии (которые формально объединяют грандиозный по акватории, но миниатюрный по площади суши, архипелаг Каролинские острова). В семье Наума и Ребекки Прест, белых американцев из миссии баптистской церкви на маленьком острове Косрае, уже было пятеро детей. Джой стала, соответственно, шестой. Как она сама говорила позже: «Предки потратили генеральный ресурс баптизма на старших детей, и на меня этой каши не хватило, зато мне досталось хорошее домашнее образование». В 17 лет Джой со скандалом уехала в Кирибати и там, после 3 лет учебы в Технологическом институте Тарава по продвинутой сингапурской программе (за счет сингапурского фонда развития), распределилась инженером в бранч сингапурской компании по отверточной сборке наручных мини-компьютеров для скуба-дайвинга. Через год, Джой почувствовала, что сыта по горло тоталитарно-пуританскими сингапурскими порядками на этой работе, и ушла в «свободные художники маоистской ориентации». Зарабатывая инженерией по заказам случайных частных клиентов, Джой, параллельно, взяв себе псевдоним Норна, занялась арт-графикой в стиле Сикейроса, что привело ее к контактам с агентами влияния КНДР. Постепенно арт-хобби Норны стало прикрытием для сотрудничества с северокорейской разведкой. Джой — Норна ездила на молодежные фестивали в «Страну Народного Счастья», и оглянуться не успела, как уже возглавляла проект «OYO» (аббревиатура от корейского «Dao-Yong» — путь дракона). У фестивальной тусовки было мнение, что OYO — это свободная альтернатива Западным зарегулированным буржуазным глобальным сетям (включая Интернет), где сплошные запреты, слежка, охота на «ведьм» (нарушителей копирайта, толерантности, платежной монополии государств и официальной сексуальной морали). Идея свободной мозаичной (нецентрализованной) сети с простыми радио-серверами на мини-дирижаблях витала в воздухе с начала XXI века. Несколько раз она уже начинала реально витать в воздухе в локальных областях Америки и Карибского бассейна, но каждый раз охват был мал, а Интерпол нападал на активистов такой сети, как на врагов человечества, и идея снова превращалась из реальности в мечту. В этот раз (за счет поддержки спецслужбы КНДР, решавшей свои военно-политические задачи) сеть OYO, едва возникнув, стремительно распространилась через весь океан, до берегов Калифорнии. И вот там, в Калифорнии, сработала военная часть (о которой фестивальная тусовка заранее не знала). Новейший плавучий радарный центр, на котором стажировались южнокорейские офицеры, вдруг подвергся террористической атаке с применением мины, активируемой через OYO. В результате, корабль-носитель сгорел и затонул, вместе с экипажем и сотней стажеров. Руководство КНДР «гневно отвергло» обвинения. Следов нет, доказательств нет, все северокорейские юные таланты из фестивальной тусовки внезапно «по зову сердца» отправились на некую «ударную комсомольскую стройку». Норна пока находилась в недоумении, но уже начала кое в чем подозревать северокорейских «кураторов». Они, разумеется, прогнозировали ее подозрения — и у них на этот счет был план.
* * *Впрочем, ни Рут, ни Иаои, не владели последней (военно-политической) частью этой информации, так что в их представлениях о Норне зиял существенный пробел. Они не представляли себе, в какой сложной и опасной ситуации оказалась мисс Джой Прест, поэтому недоумевали: почему она не отвечает по SKYPE-каналу? Впрочем, у них уже появилось нехорошее подозрение — поскольку Норна не отвечала и по телефону тоже. Выругавшись вполголоса, Рут Малколм набрала по телефону другой номер…
— Aloha, Хубал!
… - Слушай, ты не в курсе, где Норна?
… - Что за нах? Подожди, я включу конференц-связь, тут у меня еще foa, — Рут быстро нажала несколько точек на сенсорном экране коммуникатора, — Ну, излагай.
— Излагаю, — послышался молодой мужской голос из динамика, — Позавчера приехали американские федералы с двумя местными болванами-полицаями, упаковали Норну в браслеты, и утащили в тюрьму Таравы. Ну, под тот навес за оградой, ты видела.
— Хубал, я видела тюрьму Таравы с улицы, и думаю, внутри она выглядит еще херовее, поэтому надо что-то делать! Почему ты сам мне не позвонил сразу, позавчера?
— Рут, сама подумай: ты там, мы здесь, а при любом телефонном разговоре могут быть лишние участники, если ты поняла, о чем я.
— Я поняла. По ходу, ты прав. Но, друзья что-нибудь делают для Норны?
— Делают-делают, — уверенно ответил Хубал, — друзья нашли ей модного адвоката, и он старается, по крайней мере, не допустить ее экстрадиции в США.
— Подожди, Хубал, какая, на хер, экстрадиция в США?
— Такая. Ты меня слушаешь, Рут? Я же тебе сказал про американских федералов. Они прилетели потому, что Норну обвиняют в соучастии в теракте у берегов Калифорнии. Прикинь: они хотели забрать Норну сразу, но президент Джексон уперся: давайте, мол, бумагу из американского суда, а не ваш полицейский запрос, и будет разговор. Респект дядьке: живет на краденные западные субсидии, но людей просто так не сдает.
— Так, Хубал, я врубилась. А может, нам тоже поискать адвоката для Норны?
— Поищите, если есть зацепки. Но давай будем поменьше болтать про это в эфире.
— Принято, Хубал. Aloha!
— Aloha! — ответил ее собеседник и разговор завершился.
Будь здесь посторонний слушатель, он мог бы искренне удивиться: модный адвокат в Республике Кирибати — нищей стране со ста тысячами жителей, разбросанными на 30 островках и атоллах, протянувшихся на 4000 км вдоль Экватора? В такой стране вся юстиция, наверное, состоит из пары десятков чиновников. Но для «тех, кто в теме», эти слова о «модном адвокате», который «старается не допустить экстрадиции в США», означали конкретные действия, имеющие, вообще говоря, мало общего с адвокатурой.
— На западе Кирибати ведь только один крупный аэропорт? — быстро спросил Тореро.
— Да, на западе один, — сказала Рут, — прямо там, на атолле Тарава.
— Надо, чтобы не было ни одного, — невозмутимо объявил Люггер.
— Уже нет, — сообщила Иаои, читая новости на экране ноутбука.
*** ABC — Сидней. Подробности о пожаре в аэропорту Тарава ***
Как мы уже сообщали, сегодня ночью произошел серьезный пожар в международном аэропорту Бонрики (Баирики, Тарава, Кирибати). Загорелись емкости с авиационным топливом, которые были (вопреки обычным правилам) размещены около парковочной площадки, примыкающей к середине ВПП. Вообще, игнорирование простейших мер противопожарной безопасности в этом аэропорту давно внушало опасение. Но власти Кирибати не занимались этим, ссылаясь на невозможность выполнения стандартов на атолле, где в самом широком юго-западном углу едва хватило места, чтобы построить асфальтированную полосу длиной 2000 метров. Утром вице-президент федерации авиа-перевозчиков Океании назвал этот пожар «печальным, но закономерным событием». Президент Республики Кирибати заявил: «Ущерб, причиненный аэропорту серьезен, но давайте не будем драматизировать, и давайте поблагодарим бога за то, что этот пожар обошелся без человеческих жертв, и даже экологии атолла почти не причинен вред». В словах президента Кирибати есть свой резон, но этот случай надо считать тревожным сигналом: в аэропортах малых государств Океании царит беспечность. Судя по видео, присланным туристами, наблюдавшими пожар, там не было современных технических средств для борьбы с огнем. Пожар продолжался, пока не сгорело все, что могло гореть, включая самолеты и часть асфальта ВПП, успевшего расплавиться. Экология атолла не пострадала поэтому, что топливо и машинное масло не дотекло до лагуны, а сгорело по дороге. Как написали туристы: «нет худа без добра: все коралловые рыбки живы».
Эксперты считают, что пожар произошел по неосторожности и беспечности, но есть и альтернативное мнение в жанре «теории заговора». Дело в том, что за сутки до пожара агенты FBI арестовали на атолле Тарава некую мисс Джой Прест, соучастницу теракта против учебной радарной плавбазы у берегов Калифорнии. Мисс Прест, как полагают следователи FBI, была одной из ключевых фигур в ультралевой группировке «Красная капелла», созданной разведкой Северной Кореи для координации терроризма в США. Исторически, после получения независимости в 1979-м, Кирибати сотрудничала с КНР, получая от красных экономическую помощь. В 2003-м кто-то убедил власти Кирибати переориентироваться на союзников США, в частности, на Тайвань. Отношения с КНР разрушились, но агентура КНР и КНДР на Кирибати, вероятно, не исчезла. По мнению блоггеров, поддерживающих «теорию заговора», уничтожение аэропорта, это дело рук боевиков «Красной капеллы», решивших сорвать экстрадицию Джой Прест в США.
* * *Дочитав сообщение ABC, и почесав в затылке, Люггер прокомментировал:
— Теперь начнется колбаса.
— Надо звякнуть доку Упиру, — добавил Тореро, — эта info важна для переговоров.
* * *Несколько позже — на эко-барже «Вегетрон» в лагуне Сувароу.
Доктор Упир задумчиво просвистел себе под нос какую-то мелодию, и убрал в карман трубку, по которой говорил предыдущие несколько минут.
— Оперативная обстановка несколько изменилась, коллеги-революционеры.
— Что именно изменилось? — спросил Пикачу.
— Семья Хареб в Западном Кирибати начала террор против юстиции США.
— Хм… — произнес коммандос-индеец, — …А что такое семья Хареб?
— Идейно-свободные сомалийские пираты, — пояснил химик.
— Хм… Идейно-свободные, в смысле, беспредельщики?
— Нет, в смысле, не мусульмане. Они халфиты по религии, и стихийные анархисты по убеждениям. Папа Ашур Хареб — этнический юго-восточный суданец, его первая жена Мэрам — сомалийка, и старшие сыновья Хубал и Кабир родились в Сомали. Когда дети начали подрастать, папа Ашур понял: в Сомали перспективы нет, и уехал в Кирибати.
— Разбойничают? — лаконично спросил доктор Хейво Хийси Протей.
— Торгуют, — так же лаконично ответил доктор Упир, — но разбойничать тоже умеют.
— Так, — сказал Махно, — эти сомалийцы начали террор против юстиции США, но какое отношение это имеет к нашему проекту?
— Прямое отношение. Видите ли, эти ребята начали террор для спасения одной крайне позитивной девушки, с которой тут многие дружат. Ее зовут Норна, и она в числе тех персон, которые организовали свободную трансокеанскую компьютерную сеть OYO.
Варлок вздохнул и скрестил над столом указательные пальцы.
— Вы хотите сказать, что мы не можем оставаться в стороне?
— Примерно так, — подтвердил химик, — точнее, мы можем остаться в стороне, но тогда потеряем лицо, как выражаются японцы.
— Терять лицо нам нельзя, — произнес разведчик Li-Re, — значит, придется действовать. Вопрос: как именно? У вас есть конкретные предложения, сен Упир?
— Непростой вопрос, сен Варлок. Тот сетевой график, который мы рисовали в течение предыдущих двух часов, предполагал, что ни одной стороне из восьми участвующих, не приходится слишком сильно доверять другой стороне. Если мы сожмем сетевой график, уложив его во втрое меньший срок реализации, то придется положиться друг на друга в гораздо большей мере, чем это принято между малознакомыми партнерами. Еще одна проблема: начав работать по сжатому графику, уже невозможно будет остановиться. Я понимаю, что эта вторая проблема вас не беспокоит, но она беспокоит всех остальных.
— Почему это нас она не беспокоит? — спросил доктор Протей.
— Потому, что после экспроприации золота Махди, у вас и так билет в один конец.
— Откровенное, но не очень тактичное заявление, — прокомментировал доктор Протей.
Доктор Упир невозмутимо пожал плечами.
— Мы ведь не в куклы играем, и лучше воспринимать обстановку реально.
— Да, — сказал Варлок, — мы не в куклы играем. И реальность такова, что не только у нас билет в один конец. У вашей команды тоже, доктор Упир. У команды мистера Рулетки аналогично. У всех продвинутых команд, семейных фирм и клубных партнерств, здесь одинаковая ситуация. Все, кого я назвал, включая нашу команду, отступили на изнанку планеты. А та штука, которую по CNN обычно называется «цивилизованным мировым порядком», постепенно наползает сюда с востока и запада. Нам всем некуда отступать. Корабли на другие планеты пока не летают. Мы на последнем берегу, и если сейчас не объединимся против общего врага, и не дадим ему военный отпор, то умрем все.
Варлок замолчал. Возникла пауза. Доктор Упир прикурил сигару, и произнес:
— Браво, сен Варлок. Весьма рациональная и аналитически-корректная речь.
— Благодарю за комплимент, — без тени иронии ответил разведчик Li-Re.
— Не за что, — сказал Упир, — это действительно была хорошая речь. Вы правы. У наших команд сегодня общая задача. Но, вот в чем проблема: у нас разные цели и принципы, которые весьма плохо совместимы. Так, вам не по душе наш план воссоздать Великую Кокаиновую Тропу, а нам не по душе ваш план воссоздать город-деревню Li-Re.
— Мы вряд ли станем друзьями, — согласился Варлок, — но, люди Тропы говорят: «у всех морей один берег, и по-любому соседям надо договориться о правилах игры».
— Это так, — доктор Упир кивнул, — но говорят еще: «есть те, с кем нельзя договориться».
— Вы думаете, что с нами нельзя договориться? — поинтересовался Махно.
— Если бы я так думал, — спокойно сказал химик, — то этот разговор не состоялся бы. Но поручиться за вас перед foa было бы крайне неосмотрительно с моей стороны.
— Значит, — предположил Варлок, — сообщество Тропы поручило решать вам, сен Упир? Именно вам, а не сену Рулетке, который объективно опытнее в таких делах.
— Да, сен Варлок. И у сообщества есть на это свои резоны.
Разведчик Li-Re кивнул и улыбнулся.
— Я понимаю, и могу назвать эти резоны. Сообщество Тропы доверяет сену Рулетке не больше, чем нам. Тут мало кто доверят друг другу. Вы согласовали только конвенцию против беспредельщиков, потому, что без зачистки беспредельщиков нереально вести торговлю через океан шириной в пол-окружности планеты. Вот и все ваши успехи.
— Если даже так, то что из этого следует? — без особых эмоций спросил Упир.
— Из этого следует, что кому-то надо быть первым, показавшим пример доверия.
— Это типичная евангельская абстракция, сен Варлок.
— Нет, сен Упир. Это человеческое предисловие к конкретным действиям. Тут в плане-графике есть мероприятие, которое можно провести сразу, как только в кассе будет 20 миллионов долларов. Я имею в виду переброску четырех гаитянских полков.
— Есть такое мероприятие, — подтвердил доктор Упир.
— Ну, в таком случае… — тут Варлок переглянулся с тремя остальными представителями команды Li-Re, — мы готовы сейчас передать вам сумму в золотом эквиваленте. Это три с половиной центнера золота с учетом расходов на конвертирование. Я не ошибаюсь?
— Хэх… Экономический расчет приблизительно верен, но вы сильно рискуете.
— Да, — Варлок кивнул, — но мы руководствуемся нашими взглядами, и если эти взгляды ошибочны, то мы в любом случае проиграли. Такие дела, сен Упир.
*6. Зарисовки на пороге войны
15 сентября. Острова Кука. Атолл Сувароу.Наблюдая издалека за действиями дюжины персонажей в центре лагуны, можно было подумать, что они выметывают с 60-футового катамарана кошельковый трал. Есть такой метод промыслового лова: длинная сеть, верхний край которой снабжен поплавками, а нижний грузилами, и выбрасывается с корабля по кругу. Если удалось поймать в кольцо косяк рыбы, то трал стягивают снизу, и рыба блокирована. Дальше, в общем, понятно.
А эти «рыбаки», выметав трал по кольцу диаметром в милю, никого не окружили, и не собирались окружать. Замкнув круг трала, они спустили на воду внутрь огороженной площади три надувных «зодиака» и погрузили туда по несколько больших пластиковых бидонов. Затем они медленно пошли расходящимися курсами, выплескивая по дороге изумрудно-зеленую густую субстанцию из бидонов прямо за борт. Сейчас создавалось впечатление, что они засеивают поле — и, в принципе, так оно и было.
Закончив «посевную», вся дюжина снова собралась на борту катамарана, и доктор Упир (возглавлявший это мероприятие) торжественно объявил:
— Теперь у нас есть повод выпить за будущий урожай на первом плафере в истории.
— Типа, выкатывать бочку, шеф? — уточнил евро-гавайский метис по прозвищу Люггер.