— В должное время планета будет открыта для заселения.
— Когда оно придет, это время? И сколько людей умрет в нищете, вместо того чтобы строить новую жизнь?
— Новорожденные приходят на смену иммигрантам. Так что в конечном результате срок переселения не имеет большого значения.
— Забудем о конечном результате и подумаем о плоти и крови живущих.
Тревельян не смог сдержать гнева.
— Хватит демагогии, Мердок. Вы такой же альтруист, как и боевой лазер.
— А ты, — фыркнула Фаустина, — ты — машина. Мне не терпится разобрать тебя на части.
— Подожди-подожди, — одернул ее Мердок. — Успокойся, мы еще не договорили.
На мгновение его взгляд уперся в землю, затем вернулся к лицу Тревельяна.
— Я обрисую тебе ситуацию. Когда мы заметили слежку, то решили вести тебя за собой, потому что после обнаружения сверхновой сюда повалили бы ученые и кто-то еще мог найти нашу Добрую Удачу. Ты мог бы повернуть назад без посадки. Сделай ты это, мы полетели бы на ближайшие заселенные людьми планеты, набрали бы добровольцев и перевезли их сюда бесплатно. И обосновались бы на Доброй Удаче до того, как ты успел бы растормошить свою Службу. И тогда она ничего бы с нами не поделала.
— Я догадывался о вашем плане, — ответил Тревельян, — и по пути назад собирался облететь все населенные миры Скорпиона, чтобы объявить, не уточняя местоположения Доброй Удачи, что ее заселение запрещено. Сознательное нарушение запрета послужило бы оправданием нашему вмешательству и насильственному вывозу колонистов. Служба должна поддерживать свой авторитет.
— С чего ты взял, что вернешься назад? — Ухмылка Фаустины источала ненависть.
— Успокойся, — повторил Мердок и обращаясь к Тревельяну добавил: — Я надеялся, что ты приземлишься, и не ошибся. Мы помахали перед тобой красной тряпкой — и ты тут как тут. Видишь ли, я знал, что твой корабль вооружен хуже моего. Теперь ты у меня в руках.
— Что вы собираетесь делать со мной? — спросил координатор.
— Ну, честно говоря, кое-кто из моих парней… гм… жаждет крови, но я не вижу смысла в твоем убийстве. Я бы этого не хотел. Для корди ты славный малый, Майк. На Земле не знают, куда мы полетели. Возвращаться туда я не собираюсь, все мои дела там улажены. Если меня когда-нибудь спросят, я отвечу, что даже не подозревал о преследовании. Возможно, я еще воспользуюсь твоим кораблем, чтобы пустить корди по ложному следу.
Мердок сиял.
— Вот что я тебе скажу, Майк. Давай-ка найдем тебе красивый остров посреди океана. Мы оставим тебе инструменты и припасы, покажем, что можно есть из местных растений. Всем известно, что вы, корди, в душе философы. Ты, должно быть, обрадуешься, получив несколько лет на размышления. Если захочешь, я постараюсь прислать тебе женщину. А потом сам отвезу тебя в космопорт, который мы намерены построить. По-моему, это честное предложение.
Тревельян вздохнул полной грудью.
— Правильно ли я вас понял? Вы хотите задержать меня, чтобы я не мог доложить Службе об этом деле?
— Тебе еще повезло, — бросила Фаустина. — Но, раз у Хуана такая нежная душа, ты все понял правильно.
— Вы осознаете, что ваши действия являются серьезными нарушениями прав личности? — спросил Тревельян. — Неужели вы решитесь помешать должностному лицу Союза в выполнении его обязанностей?
Мердок побагровел:
— Чтоб они провалились, твои обязанности!
— Я требую позволить мне вернуться к звездолету и беспрепятственно взлететь с планеты.
Фаустина фыркнула.
— Вы не согласны? — удивился Тревельян. Он ждал, но в ответ лишь легкий ветерок прошелестел листвой. — Хорошо. Теперь я могу показать при зондировании мозга, что вы виноваты в попытке совершения преступления, а имеющихся улик достаточно для вашего ареста. Вы пойдете со мной добровольно?
— Ты в своем уме? — воскликнул Мердок.
— Ваше сопротивление аресту, — продолжал Тревельян, — вынуждает меня применить силу.
Охрана Мердока потянулась к бластерам. Фаустина зашипела. Достал оружие и сам капитан.
А Тревельян скрестил руки на груди.
— Если бы моя Служба не уважала ваших прав, грош цена была бы такой цивилизации. Но цивилизация должна защищать себя. Я признаю, что отвлекал вас от моего напарника, — он услышал приглушенные проклятья, — но едва ли вы сможете сказать, что я завлек вас в западню. Он здесь, под крышей одного из зданий, на гравитационной платформе с аккумуляторными батареями, вооруженный несколькими ракетами с ядерными зарядами. Микрофон в моем кармане позволяет ему слушать нашу беседу. Если вы не сдадитесь, он уничтожит вас.
Тревельян не обращал внимания на крики охранников. Он не отрывал взгляда от их предводителей.
Мердок вытащил передатчик, чтобы отдать приказ тем, кто оставался на борту "Кампесино".
— Покажи им, что ты здесь, Дымокур, — негромко произнес Тревельян.
Никто не увидел, откуда вылетела торпеда. Слишком велика была ее скорость. Мгновенно небо полыхнуло пурпуром адского огня. Ударная волна едва не сбила всех с ног, ревом отдалась в ушах. Подпрыгнули кости, лежащие перед храмом.
— Чересчур близко. — Во рту Тревельяна появился металлический привкус. — Нам потребуются антирадиационные уколы. Я думаю, вы согласитесь, Хуан, что следующий выстрел может прийтись прямо в нас. А потом мой ридонит без труда разделается с вашими наблюдателями.
— Ты тоже умрешь, — прохрипел Мердок.
— Я не хочу умирать, но на карту поставлено нечто большее, чем мои желания.
Фаустина выскользнула из-за Мердока, выхватила из его руки бластер и направила дуло в живот Тревельяну.
"О-о-о, — мысленно простонал тот. — Я ведь совсем не герой. Но жители этой планеты смогли сохранить мужество, когда на них обрушился бессмысленный гнев небес".
— Я убью тебя сама! — крикнула Фаустина.
Тревельян мог выбить оружие из ее рук. Но другие набросились бы на него. Поэтому он лишь встретился с ней взглядом. По щекам Фаустины катились слезы.
— Если вы это сделаете, мой напарник уничтожит вас.
Мердок вырвал у нее бластер. Она попыталась вцепиться в него, но ударом кулака главарь сшиб ее с ног.
Он тяжело дышал, лицо блестело от пота.
— Чего ты хочешь?
— Если вы знакомы с психологией ридонитов, — взгляд Мердока подсказал Тревельяну, что тот понимает, о чем идет речь, — то должны знать, что Дымокур без зазрения совести прикончит меня вместе с вами. Однако он полагает, что это — нежелательный исход. Так же, как и разрушение прекрасной площади. Давайте найдем более приемлемое решение.
— Я же спросил, чего ты хочешь, дьявол!
— Вернуться к моему кораблю. Дымокур будет следить за мной по радио. При малейшем подозрении он откроет огонь. На самый худший случай ему придется взорвать оба звездолета и надеяться, что планету откроет кто-то еще, уважающий память ее мертвых. Я прилечу на площадь, заберу Дымокура и немедленно покину планету. Можете не беспокоиться, я не причиню вам вреда. Взлетев первым и имея более быстрый звездолет, я доберусь до ближайших обитаемых миров раньше вас и объявлю, что заселение Доброй Удачи запрещено. Вряд ли кто решится последовать за вами., зная, что вскоре в небе могут появиться боевые корабли. Вам я советую найти укромное местечко и не высовываться понапрасну.
Раз за разом кулак Мердока ударял в открытую ладонь. В мгновение ока он постарел на десяток лет.
Но затем на его лице вновь появилась улыбка.
— Ты выиграл и этот раунд, Майк, — сказал он. — Я сам провожу тебя. Возьми, — он протянул Тревельяну свой бластер. Координатор взял оружие.
Фаустина села. По ее скуле расплывался синяк oт удара Мердока. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого — заплаканное, побитое, загнанное в тупик дитя.
— Но почему? — взмолилась она. — Почему мы не можем получить патент? Мы же нашли для тебя сверхновую… Ты… ты все погубил… ради… двух-трех сотен ученых… и их любопытства.
Тревельян склонился над Фаустиной, одной рукой сжал обе ее руки, а другой широким жестом указал на храм.
— Нет, — мягко сказал он. — Ради них. Разве у них нет этого права? Кто-то должен узнать и понять этот народ, чтобы мы никогда не забыли о нем.
Но она не поняла. Мы охраняем Великий Договор, сердцевину цивилизации, общества, — самой жизни: неписаный закон для живых, мертвых и не родившихся на свет, призывающий их прилагать все силы, но оставаться единым целым в неразрывности времен. Стоит пренебречь им — и жизнь станет бессмысленной. Но молодые поколения так часто не хотят этого понимать.
ГЕРД ПРОКОП СМЕРТЬ "БЕССМЕРТНЫХ"[4]
Брукер отлично знал, с кем имеет дело. Да кому и знать, как не ему. Поэтому он не стал сулить Тимоти баснословные гонорары.
"Мне сообщили, — гласила его голограмма, — что никакие деньги не соблазнят Вас посетить меня. В то же время я сам почти не покидаю Арлингтон и ни при каких обстоятельствах не смогу в настоящее время прибыть в Чикаго. Но мне необходимо с вами поговорить. Вот мое предложение: Вы получите за визит ящик "Шато Неф дю Пап" урожая 1982 года. Стоит ли объяснять, сколь непросто было мне решиться на такой шаг. Итак, когда мне ждать Вас? Дайте знать Паттону. Мой вертолет в Вашем распоряжении".
ГЕРД ПРОКОП
СМЕРТЬ "БЕССМЕРТНЫХ"[4]
Брукер отлично знал, с кем имеет дело. Да кому и знать, как не ему. Поэтому он не стал сулить Тимоти баснословные гонорары.
"Мне сообщили, — гласила его голограмма, — что никакие деньги не соблазнят Вас посетить меня. В то же время я сам почти не покидаю Арлингтон и ни при каких обстоятельствах не смогу в настоящее время прибыть в Чикаго. Но мне необходимо с вами поговорить. Вот мое предложение: Вы получите за визит ящик "Шато Неф дю Пап" урожая 1982 года. Стоит ли объяснять, сколь непросто было мне решиться на такой шаг. Итак, когда мне ждать Вас? Дайте знать Паттону. Мой вертолет в Вашем распоряжении".
Тимоти сравнил контрольную частоту, последовавшую за голограммой, с данными, которые ему передал секретарь Брукера.
Все совпадало.
Черт возьми, что могло понадобиться от него Брукеру? У "Юнайтед кемикэл" собственная «фирменная» полиция, целая свора детективов, и стоит Брукеру шевельнуть мизинцем, как перед ним по стойке «смирно» вытянется не только вся полиция штата Индиана, но и само ФБР.
Тимоти попытался припомнить, какое из его дел могло бы заинтересовать Брукера, но ничего определенного не вспомнил, да и вообще в таком случае Брукер скорее всего прислал бы к нему одного из своих служащих. Тимоти еще раз проверил голограмму, но никакой другой информации не обнаружил и позвонил Джошуа Треверсу.
— Меня желает видеть Сэмюел С. Брукер, — сказал Тимоти. — Старик не скупится: предлагает целый ящик "Шато Неф дю Пап" 1982 года.
— Я помогу тебе выпить его, Тини.
— О'кэй. Что нового в "Юнайтед"?
— На прошлой неделе Брукеру нанес визит президент…
— Это меня не интересует. Какие неприятности могут быть у большого босса?
— Понятия не имею. Спор с синдикатами «Юнайтед» завершила, а кроме того…
— В чем там было дело? — заинтересовался Тимоти. — Ну, с синдикатами?
— Все уже в прошлом. «Юнайтед» потребовала от химических трестов введения новых транспортных тарифов. Те ни в какую. Но вчера подписали соглашение — после того, как с полдюжины автопоездов взлетело на воздух.
— Что еще?
— Совсем недавно умер компаньон Брукера, Веверлей. Рак крови.
— От этого умирают тысячи людей. А что насчет частной жизни?
— Брукер женат в пятый раз, на прошлогодней королеве красоты; от первого брака у него сын, Чарльз Бенедикт, он же наследный принц, и две дочери — двойняшки от третьего брака. Замок в Арлингтоне…
— Настоящий замок?
— Представь себе. Его дед выписал этот замок из Шотландии незадолго до Изоляции. Тебе стоило бы побывать там, замок великолепен.
— Похоже, у меня не остается другого выбора, — простонал Тимоти. — Ты знаешь, где меня искать в случае исчезновения. И будьте подобрее к «Наполеону». Он этого заслуживает.
Треверс рассмеялся:
— Ты так боишься покинуть свое гнездышко… Нет, это просто дико. Если кому-то всерьез захочется прикончить тебя, ты и в своем небоскребе не спасешься. Поезжай в Арлингтон. Говорят, у Брукера — искусственный климат, как нигде в Штатах.
На замок действительно стоило посмотреть. Тимоти уселся поудобнее, когда вертолет пробил молочное полушарие климасферы, накрывшей имение Брукера. В прозрачном воздухе старинный красный кирпич живописно смотрелся на фоне пышной зелени. Замок возвышался посреди огромного английского парка, обнесенного округлым защитным валом, который сверху оттеняло сероватое мерцание, характерное для области соприкосновения климасферы с земными сооружениями. Тимоти попросил секретаря Брукера облететь вокруг замка.
— Кто знает, представится ли мне еще возможность полюбоваться такой красотой?
Паттон нажал кнопку, и автопилот вывел вертолет на круговой вираж. Тимоти отметил безучастный вид Паттона. За все время полета он не произнес ни слова, если не считать "добрый день" в момент встречи на авиастоянке «Небраски». Он даже не попросил Тимоти показать опознавательный жетон. Но это понятно:
Тимоти Тракля ни с кем не спутать и не подделать. Вертолет завершил третий круг вокруг замка и пошел на посадку. Тимоти ожидал, что вот-вот в дверях покажется дворецкий в шикарной ливрее. Но — нигде ни души. Все вокруг словно вымерло, только из одной трубы тянулась вверх тонкая струйка дыма. Вертолет ускорил движение и ринулся на замок. Тимоти невольно схватился за подлокотники, но, заметив улыбку на губах Паттона, сразу расслабился. Стена вместе с окнами и орнаментом сдвинулась в сторону и исчезла за мощной боковой башней, что позволило им влететь в громадный ангар, где рядом с еще одним вертолетом стояли два турбовинтовых самолета. И здесь ни души. К вертолету подкатил автомат и четырьмя руками-зажимами открыл люк. Паттон повел Тимоти к лифту. Все стенки лифта были зеркальными, так что даже самый небольшой предмет не остался бы здесь незамеченным. "Выходит, Брукер даже в собственном замке кого-то боится", — улыбнулся про себя Тимоти.
И вот они с Паттоном оказались в огромном зале, обставленном в чисто шотландском стиле. Даже камин был настоящим, и дрова в нем потрескивали настоящие. Тимоти уселся в одно из кресел и принялся разглядывать обстановку, но не успел он толком рассмотреть и одну стену, как появился Брукер. Он приближался к Тимоти с широко распростертыми объятиями, словно намеревался его обнять. Но Тимоти, казалось, так и врос в кресло и ограничился пожатием руки.
— Я рад вашему приезду, мистер Тракль, — проговорил Брукер.
А у Тимоти был такой вид, будто ничего необычного в том, что его принимает один из могущественнейших людей Соединенных Штатов, он не видит. За Брукером в зал вошел слуга, и впрямь облаченный в старинную ливрею, которая как нельзя лучше сочеталась с охотничьим костюмом Брукера. Тимоти не преминул отметить принадлежность костюмов к началу XVIII века.
— Второй половине, — поправил его Брукер. — Для полноты картины здесь нехватает моих гончих, но я оставил их в соседней комнате. Мне известно, что вы не любите собак. Зато, надеюсь, стаканчик виски придется вам по вкусу.
Слуга подкатил тележку, и Тимоти вынужден был признать, что никогда прежде не видел более полного набора столь изысканных марок.
— Вы, полагаю, не станете возражать, если мы обслужим себя сами, — предложил Брукер. — Мне хочется поговорить с вами с глазу на глаз.
Тимоти усмехнулся.
— "С глазу на глаз" — хорошо сказано! А как насчет телеглаз? — он кивнул в сторону стены, где за старинным оружием, щитами, гербами и шпалерами могли прятаться десятки звукозаписывающих устройств и телекамер.
— Если я говорю "с глазу на глаз", значит, я именно это и имею в виду, — улыбнулся Брукер. — Тут все в моей власти. И даже правительству незачем слышать, о чем здесь говорят.
Тимоти кивнул. Разумеется. Посмей только кто-то воспротивиться желаниям Брукера, и он тут же будет вышвырнут вон. Не исключено, что среди больших боссов существует негласный договор о полной неприкосновенности их жилищ. Тимоти долго выбирал, пока не остановился на тридцатилетнем "Блэк энд уайт".
— У меня появились проблемы, мистер Тракль, — сказал Брукер.
— Виски у вас превосходное. Вот где я хотел бы провести отпуск! — как бы между прочим заметил Тимоти. — Поставить на травку удобное кресло и слушать, как перешептываются деревья. Еще бы голубое небо — и прямо идиллия в духе Тернера. Вы никогда не испытываете тоски по прошлому?
Брукер поднял рюмку:
— Отпуск можете провести у меня. И голубое небо получите. Фирма «Эрланкол» гарантирует любой цвет. — Заметив, что название фирмы ничего не сказало Тимоти, он пояснил: — У них есть новое средство, позволяющее раскрашивать пограничный слой между климасферой и общей атмосферой. От сияющей летней голубизны до серенького неба дождливой поздней осени.
— И дождику вы можете приказать сеять с вашего искусственного неба, когда пожелаете?
— Нет, дождя у нас никогда не бывает, — покачал головой Брукер.
— Грустно жить под небом, с которого не упадет и капли дождя, — сказал Тимоти. — Я люблю дождь. В нем ощущаешь дыхание природы.
Тут Брукер расхохотался.
— Рассмотрев эту каплю под современным микроскопом, вы не стали бы так утверждать. Человеку свойственно питать иллюзии. Ведь все еще есть люди, которые, отправляясь на прогулку, верят, что идут подышать свежим воздухом. Если вам в самом деле захочется подышать свежим воздухом, мистер Тракль, принимайте мое предложение и проведите отпуск в Арлингтоне. Под голубым небом, у которого, кстати говоря, есть еще и то неоценимое преимущество, что оно гарантирует защиту от нежелательных гостей.
— Тем не менее в лифте у вас зеркальные стены, — ухмыльнулся Тимоти. — И чем же я могу оплатить этот сказочный отпуск?
Брукер сразу посуровел:
— Найдите моего убийцу.