Гурни и без того не сомневался, что молодые солдаты читали каждую строчку с тем же старанием, с каким фанатики впитывают тексты религиозных учений.
— Разве чтение книг и просмотр фильмов сделали кого-нибудь умелым погонщиком песчаных червей?
Сама абсурдность вопроса заставила рассмеяться суровых фрименов. Они стремились в воду, но все же колебались. С этими смешанными чувствами солдаты подошли к краю глубокого бассейна. Одна мысль о том, что придется погрузиться в воду, ужасала их больше, чем встреча с самым опасным неприятелем.
Гурни сунул руку в карман и извлек оттуда золотую монету, старый имперский солари с чеканным надменным профилем Шаддама IV. Он поднял над головой сверкнувшую на солнце монету.
— Кто первый достанет эту монету со дна бассейна, удостоится личного благословения Муад’Диба.
В любой другой армии солдаты стремились бы соперничать за прибавку жалованья, за продвижение по службе, за большую долю трофеев. Фрименов такие вещи не интересовали вовсе, но они были готовы превзойти самих себя за благословение Пауля.
Гурни бросил золотой солари. Монета блеснула на солнце, упала в воду почти в середине бассейна и, продолжая сверкать, как рыбка, быстро погрузилась на дно. Хорошему пловцу не составило бы, конечно, никакого труда достать монету с трехметровой глубины, но Халлек сомневался, что сыны пустыни смогут до нее добраться. Он хотел испытать ретивость новобранцев, а заодно оценить характер каждого из них.
— И Бог сказал: «Они подтвердят свою веру своими делами, — провозгласил Гурни. — Первый в моих глазах будет первым и в сердце моем». — Он посмотрел на новобранцев и рявкнул: — Чего вы ждете? Это не очередь в столовой!
Он подтолкнул первого солдата к краю, и фримен с плеском рухнул в воду. Он закашлялся, потом судорожно замахал руками, то погружаясь в воду, то снова показываясь на поверхности.
— Плыви же, плыви, сынок! Ты сейчас похож на припадочного. Что ты машешь руками? Плыви!
Солдат шлепнул руками по воде, сделал гребок и с трудом отделился от края бассейна.
Гурни толкнул к краю еще двух фрименов.
— Ваш товарищ в беде. Он может утонуть, неужели вы не хотите ему помочь?
В воду плюхнулась и эта пара. Наконец, в бассейн по собственной воле прыгнул и Энно. Видя поведение других, он меньше паниковал и лучше греб. Гурни с удовольствием наблюдал, как Энно первому удалось достичь противоположного края бассейна. Через час большинство рекрутов уже могли плавать или по крайней мере держаться на воде. Несколько человек, потеряв голову от страха, вцепились в борта водоема и не двигались с места. Придется отправить их в другие части или вовсе уволить из армии. Фримены, прекрасно обученные боевым действиям в пустыне, одерживали на Дюне изумительные победы, но как солдатам Пауля им отныне придется действовать в самых неожиданных природных условиях. Так что умение плавать, может статься, окажется не самым суровым требованием.
Несколько курсантов попытались нырнуть, чтобы достать монетку, маняще блестевшую на трехметровой глубине, словно жила пряности в глубинах пустыни. Но никто пока не смог подобраться к ней. Гурни решил, что ему самому придется нырнуть и достать монету.
Сделав несколько мощных гребков, Энно выплыл на середину и нырнул, но до монеты не дотянулся.
«Пока не достал, но нырнул неплохо», — подумал Гурни.
Отважный солдат вынырнул, отдышался и снова погрузился в воду, не желая сдаваться.
Сквозь выкрики и плеск Гурни слышал рев приземлявшихся в космопорте Арракина кораблей: сотни армейских планеров, громадных военно-транспортных судов и похожих на шмелей грузовых кораблей с амуницией и продовольствием для войск Пауля. У Гильдии не было иного выбора. В обмен на пряность, необходимую навигаторам, ей приходилось снабжать Муад’Диба всеми необходимыми ему судами. Гурни готовил бойцов, готовых погрузиться на корабли Гильдии. Лучшие же солдаты шли с Арракиса. Скоро об этом узнает вся империя.
Внезапно в шуме, доносившемся из бассейна, что-то резко изменилось. Фримены звали на помощь. Гурни увидел на поверхности безвольно болтавшееся тело человека, лицо его было в воде. Энно.
— Парни, вытаскивайте его из воды, живо!
Но фримены и сами-то едва держались на плаву. Один из новобранцев обхватил Энно за туловище, другие уцепились за руки и за ноги, но единственное, чего они добились — это еще глубже погрузили голову несчастного в воду.
— Идиоты, переверните его лицом вверх, чтобы он дышал!
Но поняв, что от фрименов толку не добьешься, он сам прыгнул в воду. Теплая, почти горячая вода обожгла растрескавшуюся на солнце кожу. Подплыв к скоплению тел, он растолкал их в стороны, схватил Энно за ворот, перевернул его на спину и потащил к краю бассейна.
— Вызывайте врача, срочно! — крикнул Гурни, выплевывая воду изо рта.
Энно безвольно висел у него в руках. Он не дышал, губы молодого солдата были бледно-синюшные, кожа холодная и влажная, глаза закрыты. Неимоверным усилием Халлек поднял обмякшее тело и выкатил его на выложенный нагретой солнцем плиткой край бассейна. С Энно, быстро высыхая, стекала вода.
Гурни знал что делать и не стал ждать помощи медиков. Он сжал ноги солдата и начал выполнять реанимационные действия, знакомые каждому каладанцу так же хорошо, как фрименам защитный пустынный костюм. Видя, что с товарищем приключилась беда, остальные новобранцы вперемешку выбрались из воды.
К тому времени, когда на место происшествия прибыл врач — пожилой человек с припухшими глазами, — Гурни своими усилиями уже успел вернуть молодого человека к жизни. Энно закашлялся, потом его вырвало водой. Врач, уважительно посмотрев на Гурни, впрыснул Энно какой-то стимулятор и завернул его в теплое одеяло, чтобы уберечь от шока.
Немного помедлив, Энно сбросил с себя одеяло, с трудом сел и огляделся остекленевшими глазами. Слабо улыбнувшись, он поднял руку и разжал ладонь. На ней поблескивала скользкая от воды золотая монета.
— Как вы приказали, командир. — Он удивленно потрогал свои мокрые волосы. — Я жив?
— Теперь да, — ответил Гурни. — Тебя оживили.
— Я умер оттого, что было слишком много воды. Воистину, я благословен изобилием!
Фрименские новобранцы за его спиной о чем-то почтительно зашептались. Утонувший фримен!
Их реакция привела Гурни в смущение. Этот духовный народ был равно непостижим и достоин трепетного восхищения. Многие сектантские группы последователей религии Муад’Диба заимствовали догматы фрименского мистицизма; были среди этих групп и почитатели культа воды. Наверняка, узнав об этом случае с утоплением, бюрократы-священники Пауля, их Кизарат, скорее всего сделают из Энно вдохновляющий символ.
Курсанты стояли вокруг бассейна. С них стекали струи воды. Было такое впечатление, что их только что окрестили. На лицах новобранцев не было ничего, кроме упорной решимости. Гурни понимал, что ему не придется раскаиваться в том, что он отправит на войну таких бойцов, как лучшие из этих рекрутов.
Фримены были готовы наступать и проливать кровь во имя Муад’Диба.
~ ~ ~
Вскоре после свержения падишаха-императора армии Муад’Диба ударили с Дюны по вселенной, расходясь по ее пределам как раскаты грома. Неся с собой свет истины, вооруженные до зубов легионы обрушивались на мятежников, укрепляя империю Муад’Диба.
В качестве первой уступки Муад’Диб назначил Стилгара правителем Арракиса, пообещав ему вдобавок титул государственного министра, но фрименский наиб не видел никакой пользы в этом назначении и связанных с ним обязанностях. Он был человеком пустыни, вождем храбрых фрименских воинов, а не изнеженным канцелярским чиновником.
Тяжелый военный фрегат должен был доставить Стилгара и его легион к полю самой решающей битвы, первому в списке подлежащих усмирению планет. Стилгар получил приказ завоевать Кайтэйн, бывшую столицу империи Коррино. На корабле царило воодушевление. Это будет величайший набег за всю историю фрименского воинства.
Этот рослый, закаленный в битвах человек сидел возле большого иллюминатора, осматривая грузовой отсек лайнера Гильдии. В люльках были закреплены другие фрегаты — их было великое множество. Видя эту неисчислимую рать, Стилгар чувствовал себя крошечной песчинкой, но одновременно зрелище это укрепляло его веру в величие Муад’Диба.
До сих пор Стилгару не приходилось покидать родную планету, и сейчас он испытывал смешанный со страхом трепет перед ожидавшей его неизвестностью. Огромные расстояния, которые ему случалось преодолевать на спинах песчаных червей, были ничто в сравнении с неизмеримыми безднами, разделявшими звездные системы.
До сих пор Стилгару не приходилось покидать родную планету, и сейчас он испытывал смешанный со страхом трепет перед ожидавшей его неизвестностью. Огромные расстояния, которые ему случалось преодолевать на спинах песчаных червей, были ничто в сравнении с неизмеримыми безднами, разделявшими звездные системы.
Сколько нового он узнал, помогая готовить бойцов джихада, сколь много невероятного и поразительного стало теперь для него самой обыденной вещью. Он, например, узнал, что на большинстве обитаемых планет гораздо больше воды, чем на Дюне, что население тех планет более изнежено, чем фримены. Стилгар произносил речи, воодушевлял людей, вербовал рекрутов для священной войны. Теперь его лучшим бойцам предстояло захватить Кайтэйн, самую крупную жемчужину в короне павшей империи Коррино.
Стилгар сделал глоток воды… не потому, что испытывал жажду, а потому, что вода была под рукой. «Давно ли стал я воспринимать воду, как нечто само собой разумеющееся? Когда начал я пить воду не для того, чтобы выжить, а просто для удовольствия?»
Уже много дней в чрево лайнера Гильдии загружали военные фрегаты и укрепляли их в люльках, готовя к отправлению. Такая великая битва не может начаться без тщательных долгих приготовлений, но само путешествие сквозь свернутое пространство будет очень коротким.
Стилгар спустился на открытую грузовую палубу фрегата. Хотя на судне было множество кают для пассажиров, его воины предпочитали есть и спать сообща в больших, похожих на пещеры помещениях в железном трюме фрегата. Фрименские солдаты пока считали вполне стандартные условия жизни на корабле непозволительной роскошью: им подавали готовую еду, в их распоряжении были просторные помещения, воды хватало даже на купание, воздух кают был влажным, что делало ненужным ношение защитных костюмов.
Опершись о переборку и глядя на своих людей, Стилгар с удовольствием вдыхал знакомые запахи пряного кофе, приправленной меланжей еды и скученных человеческих тел. Даже здесь, в этом железном космическом корабле, он и его люди пытались воссоздать привычную жизнь сиетча. Стилгар почесал темную бороду и еще раз взглянул на своих фрименов. Эти люди горели желанием воевать и не нуждались в зажигательных речах.
Многие из них были заняты чтением первого тома книги Ирулан «Жизнь Муад’Диба», где описывалось, как Пауль Атрейдес покинул Каладан и прибыл на Дюну, как злобные Харконнены убили его отца и разрушили его дом, и о том, как он постепенно превратился в живую легенду — Пауля Муад’Диба. Напечатанную на дешевой, но прочной меланжевой бумаге, книгу раздавали бесплатно всем желающим; она входила в состав новой солдатской амуниции. Ирулан начала писать эту хронику еще до того, как ее отца отправили в изгнание на Салусу Секундус.
Стилгар так и не понял, что подвигло эту женщину на написание книги, в которой он сам нашел множество неточностей, но нельзя было отрицать поразительной силы убеждения. Эта история — пропаганда, замешанная на религиозном вдохновении, — как лесной пожар, распространилась по планетам империи.
Завидев Стилгара, двое молодых людей бросились к нему.
— Скоро ли мы отправляемся? — спросил младший, юный парнишка с непослушными вихрами темных волос.
— Верно ли говорят, что мы летим на Кайтэйн? — Старший уже возмужал и был заметно выше своего сводного брата. Это были сыновья Ямиса — Орлоп и Калеф, протеже Пауля Атрейдеса, который взял на себя воспитание братьев после того, как убил на поединке их отца. Но мальчики не помнили зла и обожали Пауля.
— Мы будем сражаться за Муад’Диба везде, куда приведут нас пути джихада, — ответил Стилгар, хотя и знал, что лайнер отправится к Кайтэйну в ближайший час.
Братья с трудом сдерживали нетерпение. Говор окружавших Стилгара бойцов стал громче, когда все ощутили, как вздрогнул гигантский корабль. Навигатор включил двигатели, свертывающие пространство. Воспоминание о набегах на посты Харконненов, о славной победе над Шаддамом IV действовало лучше, чем доза пряности.
Взволнованный Стилгар вскинул голову.
— На Кайтэйн!
Бойцы испустили радостный вопль и изо всех сил затопали ногами по стальным плитам палубы. Они подняли такой шум, что Стилгар не заметил, как вокруг них свернулось пространство.
Вынырнув на орбите вокруг изнеженной планеты, судно Гильдии извергло из своего чрева тысячи фрегатов, окруживших тысячелетнюю столицу империи. Кайтэйн не сможет противостоять такому натиску.
Воины Муад’Диба плохо знали историю империи, не посещали музеи и изучали памятники легендарным личностям империи — Фейкану Батлеру, наследному принцу Рафаэлю Коррино, Гассику Коррино III. После поражения и изгнания Шаддама на Кайтэйне все пришло в лихорадочное движение; одни знатные семейства Ландсраада бросились на Кайтэйн, чтобы занять освободившиеся теплые места, другие, наоборот, бежали отсюда на более безопасные планеты. Нынешние правители Кайтэйна поспешили объявить о своем нейтралитете, но фримены, в большинстве своем, слабо представляли себе, что это такое.
Решительный и непреклонный Стилгар вел своих солдат в бой по улицам бывшей столицы. С мечом в одной руке и кинжалом в другой Стилгар бежал впереди отрядов, крича. «Да здравствует император Муад’Диб!»
Можно было ожидать, что Кайтэйн как бывшая имперская столица окажет самое упорное сопротивление натиску джихада, но все вышло иначе: безопасность империи покоилась на фамильных связях и союзах, династических браках, договорах, налогах и штрафах. Господствовал закон. Все это было пустым звуком для фрименских армий. Войскам, оборонявшим Кайтэйн — горстке сардаукаров, свободных от клятвы защищать низложенного императора, — не хватало общего командования и согласованности действий. Аристократы Ландсраада были ошеломлены настолько, что не могли всерьез сопротивляться.
Фримены неслись по улицам, выкрикивая имя своего молодого императора. Впереди всех Стилгар видел смеющихся сыновей Ямиса — они рвались вперед, стремясь выказать свое воинское умение и не щадя ни своей, ни вражеской крови. Эта планета станет очень важным завоеванием, самым значимым выигрышем в политической игре за империю. Да, Муад’Диб будет доволен.
Ведя своих людей на кровавую битву, Стилгар громовым голосом выкрикивал боевой фрименский клич: «Я-хья джоухада! Муад’Диб! Муад’Диб! Муад’Диб! Я-хья джоухада!»
Но удовлетворения от самой битвы Стилгар не чувствовал — слишком легко давалась победа над противником. Эти цивилизованные люди Ландсраада, как выяснилось, были не очень хорошими воинами.
~ ~ ~
Оставив на время кровавые бедствия начатого им джихада, Пауль мысленно был уже на Каладане, будившем в нем яркие и живые воспоминания. Помня о развернувшихся на галактических просторах битвах, прозревая предзнанием, что предстоят еще более тяжкие бедствия, Пауль понимал, что короткое пребывание на Каладане оживит его и вдохнет новые силы.
Каладан… бесчисленные моря, выметенные бризами пляжи, рыбацкие деревни, каменные башни древнего фамильного замка. Спускаясь по трапу с приземлившегося в космопорте города Кала фрегата, Пауль на мгновение остановился, зажмурил глаза и глубоко, всей грудью, вдохнул родной воздух, насыщенный солью океана, йодом водорослей, резким запахом рыбы, влагу морей и дождя. Как все это знакомо! Когда-то здесь был его дом. Неужели такое можно когда-нибудь забыть? По лицу Пауля скользнула мимолетная улыбка.
Он вспомнил гробницу, в которой упокоился череп отца, и подумал, что сам Лето наверняка предпочел бы быть погребенным здесь, на планете, бывшей в течение двадцати шести поколений домом рода Атрейдесов.
«Но я захотел, чтобы он был рядом со мной, на Дюне».
На первый взгляд казалось, что со времени отъезда Атрейдесов Каладан остался прежним, но, сделав несколько шагов от трапа, Пауль понял вдруг, что изменился он сам. Он покинул эту планету пятнадцатилетним юношей, сыном возлюбленного герцога. Теперь, всего лишь несколько лет спустя, он вернулся, будучи священным императором Муад’Дибом, ради которого миллионы солдат были готовы жертвовать своей и чужой жизнью.