— Оставь ее в покое, — сквозь очередной зевок попросила Наташка. — Пусть хотя бы дите выспится. Что ты хотела у нее узнать? Возможно, я отвечу.
— Попробуй уточнить, почему она поехала спасаться именно сюда, на дачу? Мы же могли находиться в Москве. В конце концов, могли уехать куда-нибудь на все каникулы.
— Что-то холодно стало. — зябко передернулась подруга. — Может, окно закрыть? Нет, пожалуй, не надо — душно будет. Ты же сама сказала, что бояться нам нечего. Слушай, принеси, пожалуйста, плед, я Динку накрою. И не бухти. Раздражает. Не стоит забивать себе голову всякой мутью. Место нашего нынешнего пребывания я лично рассекретила Гельке по телефону. Не могла же она начать разговор сразу по теме: устрой, мол, жену моего хорошего знакомого к хорошему кардиологу. Это не комильфо. Совершенно правильно зашла издалека: как живешь, как здоровье, где будешь на праздники… А где же мне быть, как не на даче. Слушай, заодно захвати и мне что-нибудь тепленькое. И… — подруга внимательно прислушалась к Динкиному сопению и шепотом добавила: — У меня есть план!
Потянувшись, я встала и с тяжелым вздохом отправилась в комнату, мимоходом отметив звездное небо. Наконец-то оно прояснилось. Огромный диск луны обеспечивал достаточную освещенность, не хотелось посягать на его магическую прелесть, включив свет. Не удержавшись, с пледом и кофтой в руках подошла к окну. Надо же, какое чудо! Не перестаю удивляться. Вокруг все то же самое, что и днем, но совершенно другое.
Как назло, где-то залаяли собаки. Взгляд метнулся через дорогу, к Наташкиному участку, и я тихо присела на корточки. Почему-то подумалось, что так меня не увидят. А тут и Наташка подоспела с невысказанными претензиями за задержку теплого покрытия. Вместе нам веселей не стало. К Наташкиным воротам подъехал темный «катафалк». Из него шустро выскочили три человека. Легко преодолев ворота, бесшумно рассыпались по участку. Замерев от страха, севшими голосами мы отмечали этапы бандитского пути. Дверь дома сопротивления ребятам не оказала. Каким-то образом они ее ловко открыли. Наташка тоненько заблажила, обругав себя за то, что заставила Бориса смазать петли. Эта «открывалка» долгое время нещадно скрипела — обстоятельство, ужасно раздражавшее слабую нервную систему подруги. Она мне на мужа полторы недели жаловалась.
— Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет, — в отчаянии шептала она.
— А кто из вас дурак-то?
— Не ехидничай. Конечно не я. Умный муж послушает женщину и сделает наоборот. Например, снимет дверь с петель и выкинет к чертовой матери. Какой в ней толк, если любой бандит может ее открыть? Ир, что они там, в моем доме, с фонариками ищут?
— Наверное, бриллианты. Или тебя.
— А тебя?
— Я в домике. Своем. Мама дорогая, смотри, «катафалк» отъехал. Без пассажиров. Все ясно. Не хотят привлекать к себе внимание. Закончат исследовательские работы и лесом до машины дочапают. Мне бы побольше смелости, я бы их снаружи закрыла и колом подперла.
— Ну да. А они другую лазейку найдут. Давай-ка звякнем в полицию. Только ты сама объясняй дорогу, я не туда пошлю. Гос-споди… А это еще что за виденье? — Наташка внимательно всмотрелась в человеческую фигуру, открывающую калитку. — Бли-ин! Это госпожа Поленова со своим тазом заявилась. Мужскую зимнюю шапку зачем-то нацепила. И хламиду какую-то безумную. Куда она прется? Бестолковка! Договорились же посудину у ворот оставить, так нет! Лезет с ней прямо к крыльцу. Боится, таз украдут. Где мобильник? Ах, да. У меня в кармане. Скорее всего, наряд быстро не приедет. Бежим, надо самим выручать дурынду. По крайней мере, поднимем криком общественность. Поленова точно испу…
Ночную тишину словно ножом прорезал дикий женский визг. Деревья протестующе зашелестели листьями. С утроенной силой залаяли собаки. Кое-где в домах стал зажигаться свет.
Визг не умолкал. Причем, на такой высокой ноте, что уши закладывало, а по телу бежали мурашки. Удивительно, но Динка не проснулась. Только завозилась и что-то пробормотала во сне. Тем временем Наташкино крыльцо, плавно переходящее в открытую веранду, превратилось в поле брани. В смысле, матерной. Она удачно вписалась биодобавкой к визгу. Жуткая какофония сопровождалась звуками ударных инструментов. Разглядеть, кто, кого и обо что колошматит, было невозможно. Участники драки беспрестанно перемещались. Время от времени в лунном сиянии сверкал алюминиевый тазик Поленовой.
У забора Наташкиного участка сформировалась кучка дачников. В предводители стихийного митинга выбился Илья Семенович — по праву единственного мужчины. Наглядный пример правильности статистических данных. Еще во времена нашей юности народ знал: «на десять девчонок по статистике девять ребят». С той поры демографическая обстановка в стране еще больше ухудшилась. Чем только мужская часть населения себя не изводит, чтобы первыми проложить дорогу на тот свет.
Возмущенный разум соседа кипел и исходил паром. Бедняга громко жаловался на наше с Натальей недостойное поведение, в результате которого он вторую ночь не спит.
— И это благодарность за вчерашнюю организацию ему бесплатного эротического шоу?! — опечалилась подруга. — Видела, какими глазами он смотрел на Риткины прелести? Его женушка наверняка скрывает свои под самым плотным байковым халатом. А не спал он из-за того, что бес в ребро толкал и требовал продолжения. Ир, я думаю, действительно не стоит нам вмешиваться. Все равно нас здесь как бы и нет. Заодно и правду о себе узнаем. Смотри как пенсионер-ударник развыступался.
Взволнованный коллектив садоводов числом в шесть боевых единиц, с трудом разобравшись, в какую сторону открывается Наташкина калитка, с воплем ринулся к дому. И тут произошло невероятное: нарушители спокойствия в составе трех бандитов и одной Поленовой, срочно побратались. Недавние противники мгновенно слиняли в противоположный конец участка, граничащий с лесом. Поленова со своим тазиком обеспечивала им прикрытие. Кто-то из преследовательниц оказался слишком шустрым. Безопасность и репутация Поленовой, не желавшей быть задержанной в качестве соучастницы попытки ограбления Кузнецовых, оказались под угрозой. Попробуй, объясни честным дачникам, какого черта она среди ночи бузит на чужом участке, с чужими мужиками да еще с такой тарой. Вне сомнения, люди решат, что металлическая «шляпа» предназначалась для шабаша. Расхлебывать хмельные напитки. В крайнем случае, для маскировки. Присядет Поленова в укромном уголке, накроется медным… вернее, алюминиевым тазом и порядок — невидимка. А драка между всеми бандитами с ее участием вполне объяснима — междусобойчик. Не поделили награбленное. Нет, не в интересах атаманши засвечиваться.
Умелым рукам Поленовой можно было позавидовать. Она так ловко запустила таз на орбиту, что я ахнула — получилась летающая тарелка. Тазик мгновенно сбил лидершу группы преследования и с ног, и с толку. Она потеряла ориентацию, мужественно завалившись в не полностью оперившийся куст курильского чая. Наташка сквозь зубы ругнулась, пожелав энтузиастке долгих лет жизни в загубленном ею растении. Но коллектив спасателей был против. Замешкавшись и активно мешая друг другу, принялись вытягивать соратницу из колючего плена. Поленова в восторге подпрыгнула, шлепнув себя по бедрам, и, задрав полы плаща, дала деру. Я невольно задумалась, где именно наличествует брешь в Наташкином заборе и стоит ли ее заделывать. Вдруг пригодится?
— Дела-а-а… — протянула Наташка, — С одной стороны, кажется, садоводы-огородники мне добра желали, с другой — а на фига оно мне надо? Ты знаешь, весь сон как рукой сняло. — Подруга задумчиво попиликала указательным и средним пальцами по подбородку. — Та к и тянет осмотреть обстановку в доме после разбойничьего визита. Да и налет соседей-спасателей даром для зеленых насаждений не прошел. Очень хочется, что называется, почувствовать разницу.
— Мало «добра» привалило? Не терпится получить дополнительную порцию? Свет включать не буду. И фонарик не дам. Заметит народ световые проблески в окнах, мигом сорганизуется в новый пионерский отряд. Замечательные соседи! Тебя же в твоем доме и прижучат. Заодно за предыдущий ночной «базар» ответишь.
— Еще повесь на меня все преступления века! — вызывающе подбоченилась подруга.
— Право слово, не у меня, а у тебя мания величия, — отмахнулась я. Не вижу ничего заманчивого в звании ближайшей приятельницы махровой рецидивистки. Ты сама меня в этом не раз обвиняла. Слава, она не всегда хороша, — глубокомысленно заметила я. — А ведь до сих пор мы были на хорошем счету. Кстати, ты заикнулась о каком-то плане.
— Тс-с-с… Динку разбудим. К шумовым эффектам она попривыкла, а вот от шепота и шороха, точно, проснется.
Наташка приложила палец к губам, и горестно посетовала на то, что скоро разучимся говорить нормальным голосом, а заодно воспринимать нормальную человеческую речь. Та к и будем нашептывать да наушничать.
«План» оказался довольно куцым. Она предложила сбагрить Динку в надежные руки, откуда девица не сможет без нас «сделать ноги». Подойдя к выходу, Наталья прислушалась и пробормотала:
— Вне сомнения, над нами сгущаются тучи.
— «Тучки небесные, вечные странники, мчитесь вы, будто как я же, изгнанники» — тихо, но с выражением продекламировала я, прижавшись носом к окну и в принципе соглашаясь с подругой. Мир за стеклом по-прежнему был полон лунного очарования, но на сей раз он показался мне каким-то нереальным. Стоп-кадр. Застывшая картина короткого момента жизни.
Наташка нехорошо молчала. «Нехорошо» в том смысле, что ей по всем статьям следовало бы рассердиться. Серьезный вопрос, а я тут легкомысленно со стишками. Пришлось извиниться. Стихи, мол, не мои, просто сами на язык напросились, с него же самовольно и слетели. Извинения приняты не были. Подруга словно воды в рот набрала. Мне стало не по себе. И это «не по себе» быстро трансформировалось в состояние паники. Гнет тишины показался зловещим и таким густым, что стало невозможно дышать. Ну хоть бы одна собака гавкнула! В голове свербила отнюдь не успокаивающая мысль — ребятам из «катафалка» «родные» ключи от дверей моего дома не нужны. У них имеется универсальный набор отмычек.
Я боялась пошевелиться, а уж оглянуться тем более. Спиной ощущала: сзади стоит кто-то неведомый и ужасный. Если бы у меня были роскошные длинные волосы, вне сомнений, они сами заплелись бы в косичку, Увы, на моей голове колосились короткие, рожденные дорогущей стрижкой. Я чувствовала их эмоциональное шевеление. Душа, как и положено, гуляла где-то в пятках. Жаль, сознание не составило ей компанию. Наоборот, оно работало четко и ясно, с прискорбием фиксируя невыполненные мною обязательства. Составить полный их перечень мне не удалось, остановилась на факте преступной забывчивости в отношении доплаты консьержке за дежурство в ночное время. Проникнуться искренним раскаянием помешали легкие размеренные шаги, отмеченные тихим скрипом половиц. Кто-то, и точно не Наташка, постояв за моей спиной, покинул бесплатную стоянку и вышел в холл, где к его ногам присоединилась еще парочка. По звуку аккуратно закрывшейся входной двери я поняла, что «ноги» унесли своих обладателей прочь из моего дома.
Хотелось немедленно кинуться вдогонку, чтобы проводить незваных гостей хотя бы взглядом. Но я не смогла сдвинуться с места. С трудом нашла в себе силы обернуться. Подруги в комнате не было. Окончательно перепугаться я не успела.
— Иришка-а-а! — испуганный голос Наташки прозвенел сверху, со второго этажа. Когда ж она успела взлететь? Я нашла в себе силы отозваться, но, как оказалось, внутренним голосом.
— Ирка! Не смешно! Если это ты выскочила из дома, по крайней мере, могла бы отозваться.
— А вот и не могла! — проявил строптивость мой внутренний голос. — Тебя с улицы не слышно. Что, я не в своем уме, орать на все участки, когда люди только успокоились и спят. К тому же на улицу я вообще не высовывалась.
— И-ир? — подруга достигла основания лестницы и наверняка увидела на фоне окна мой силуэт сорок восьмого размера. — Тебя приклеили? Что случилось? Мне показалось, что кто-то вышел.
Внутренний голос заткнулся, передав свои полномочия внешнему. Им я, захлебываясь, и описала в красках, как рада видеть Наталью живой и здоровой. Она удивилась, выразив сомнение, что за пять минут отсутствия (искала наверху теплую кофту) могла подхватить какую-нибудь заразу. Тут уже и я удивилась. Неужели мы расстались всего пять минут назад?
— Хватит пренебрегать плодами цивилизации! — заявила подруга, решив, что инцидент исчерпан. — Я больше не намерена торчать в темноте из-за какой-то встрепанной Поленовой. Черт меня дернул сказать, что устроилась на работу! И в конце концов, могла же я уволиться с работы в день… то-есть в ночь первого выхода? Могла. Ну не устраивают меня условия труда. Даже поспать негде.
Вспыхнувший по Наташкиной воле свет в комнате заставил меня зажмуриться, зато прибавил храбрости. А заодно породил сомнения в обоснованности недавнего страха. Возможно, я сама себя накрутила.
— Знаешь, мне показалось, что за моей спиной кто-то стоял, — бодро пожаловалась я, демонстрируя свою отвагу. — И шаги… Были такие тихие шаги.
— Это твоя совесть пыталась до тебя достучаться! Подсказать, что ты у меня в неоплатном долгу, — обрадовалась подруга. — Хорошо напомнила. Просто сорю деньгами. Гони триста рублей, я за тебя консьержке заплатила. Ой, забыли Динку пледом укрыть!
Через пару минут стало ясно: зря таскались по всему дому с пледом в поисках Динки. Девица исчезла.
Часть третья Любовный роман
1
— Да у тебя в ушах двоилось! — на повышенных тонах спорила со мной подруга.
Швырнув в нее пледом, я упрямо стояла на своем: из дома вышло два человека, одним из которых была Динка. Вернувшийся ко мне мягкотелым бумерангом плед был сопровожден Наташкиным напутствием — выбить дурь из моей головы. Я переотправила старенький клетчатый шедевр на кресло с просьбой быть свидетелем моему ангельскому терпению. Уж до четырех-то за годы своей жизни считать научилась и хорошо помню: дважды два равняется четырем ногам — аксиома!
— Вот так всегда! — пожаловалась подруга потолку. — Я не хочу думать, что Динка покинула нас добровольно. Ее украли, понятно? Блин, не успеешь успокоиться, как тут же бац! Новое испытание. Ирка, что тебе дороже: какая-то аксиома или мое спокойствие? Только не ссылайся на классику с участием Платона! Пора расставаться со стереотипами. Между прочим, мое спокойствие — залог твоего спокойствия.
— Хорошо, — прониклась я пониманием. — Из дома вышел всего один человек. На четырех ногах.
— Прелестно! И он украл Динку, футляр для бриллиантов в форме лапы Чеширского кота Фредди Крюгера и бриллианты в оправе из стеклянной банки, бывшей хреновой тары.
— Бриллианты он не украл. Умыкнул только хреновую оправу с водой. Я их еще днем, перепрятала перед самым отъездом за новостями на Гелькину дачу. В полную баночку с хреном положила. Она так в холодильнике и стоит. Вместе с камешками. Тр и раза чайной ложкой проверила. А помнишь, как после моего возвращения в машину ты с налету обозвала меня копушей?
— Будем теперь считаться! Кто старое помянет, тому глаз… Придумал же народ страшилку! И… что теперь?
— Ничего хорошего. Теперь все соискатели бриллиантов будут гоняться за нами. Они ж не знают, что мы готовы расстаться с камешками добровольно. В обмен на семейство Синицыных. Да… Втянула нас Гелька в историю. Через обещанные ею пластиковые окна небо с овчинку покажется. Ой! Надо до утра забаррикадировать дверь. Динку украли, мы на очереди. Мне кажется, удобнее вести переговоры с похитителями через запертую металлическую дверь.
Пока Наталья бегала за стулом, я лихорадочно искала еще что-нибудь подходящее для выполнения поставленной задачи. Ничего не обнаружив, схватила плед. В коридор мы выскочили вместе. Сразу выяснилось очень неприятное обстоятельство: входная дверь закрыта. Снаружи!
Не могу сказать, что стул не пригодился. Мы с Наташкой тут же на него и присели. В тесноте, да не в обиде. Цепляясь за меня, дабы самой не упасть и мою персону не уронить, подруга пообещала оторвать голову любому, кто нас хоть пальцем тронет, и я ей верила. Не единожды выручали друг друга. В свою очередь, я выдала дрожащим голосом лозунг, изрядно потрепанный в ходе многочисленных избирательных компаний в думу: «Вместе мы сила!» Но обе хорошо знали — в отношении нас это чистая правда.
— Где твои ключи? — после недолгого молчания бесцветным тоном поинтересовалась Наталья. — Они торчали в замке, я лично ими дверь закрывала.
— Видимо, сейчас они торчат с другой стороны. Даже и не знаю, можно ли теперь считать мой дом нашей крепостью. Он больше похож на временный изолятор.
— Ага. Платный. Потому как пятизвездочный… Для хорошо «упакованных» нарушителей уголовного кодекса. Они закон специально нарушают, чтобы в камере ощутить запах свободы — отдохнуть от бешеной круговерти в бизнесе. Работа не дает покоя ни днем, ни ночью.
Мы немного погрустили по поводу предательства Динки. Не похоже, что ее насильно вытащили из дома. Даже если рот пластырем заклеили, могла бы мычать, царапаться, дрыгать или топать ногами. Мы бы наверняка услышали. Одно из двух: либо дитя пробирки чем-то одурманили и приставили к виску пистолет, либо она добровольно ушла с человеком, хорошо ей знакомым. С Гелькой, например. Последний вариант предпочтительнее. Есть надежда, что вопрос с бриллиантами решится мирным путем — в ходе переговоров. Пара легких затрещин Гельке не в счет.
И тут проснулась моя интуиция, Я поняла, как развивались события с исчезновением Динки. Ее действительно не принуждали покидать насиженный диван. Более того, заявившийся через окно визитер (почему-то казалось, что это мужчина) вышел из столовой, позволив ей собраться. Не хотел смущать девицу, а заодно обеспечивал контроль за ее свободным перемещением к выходу. Торчал за моей спиной в полной боевой готовности с намерением прихлопнуть меня, если попытаюсь поднять переполох.