Собрав всю свою волю, предводитель фирексийцев отдал приказ:
– Сообщите двум отрядам стрелков, первое: чтобы они делали каждые полчаса по три выстрела. Второе: чтобы оружие постоянно было на взводе. Приказываю всем быть готовыми к атаке. Позаботьтесь 6 восстановлении шахт, находящихся над озером. Закройте снарядные установки мертвыми телами. Я хочу, чтобы Урза думал, что он уничтожил большинство наших орудий и повредил все остальные. Я хочу, чтобы он опустился ниже. Как только они попадут в зону обстрела, сбросьте мертвых с установок и начните стрелять все одновременно. Цельтесь в отсеки, где находятся бомбы.
Человек с головой козла кивнул и бросился выполнять приказание.
К'ррик разгневанно обратился к своим фаворитам, растерянно переминавшимся вокруг него:
– Что касается вас, немедленно начинайте тушить пожары. И продолжайте наблюдать за нападающими. Необходимо сократить наши потери. Любой раненый будет убит. Любой убитый будет осквернен. Ваша прямая обязанность – бороться и выжить.
* * *
Третья, четвертая и пятая партии снарядов были последовательно сброшены на крепость в ущелье. Снова заполыхал огонь, и все укрепления заволокло дымом. Грохот разрывов и вопли погибающих монстров слились в единую предсмертную песню.
Во время второго сброса бомб Джойра применила новую тактику, которая позволила ускорить последующие нападения. Увеличилась точность попадания и сократилось время атаки. Она снижала высокую температуру в воздушном шаре в тот момент, когда начиналась очередная бомбардировка. Таким образом, машина не поднималась выше.
Бомбы оставались лишь во втором отсеке. Ущелье внизу представляло собой развороченную темную чашу, настолько заполненную дымом, что никакие укрепления различить было невозможно. Однако картографы выбрали ориентиры по очертаниям утеса, на котором стояла крепость, и по памяти и своим недавним наброскам точно определили наиболее важные участки для удара. Корабль находился над одной из намеченных целей. Это место, по-видимому, являлось большим тронным залом. Малзра повторил знакомый приказ:
– Открыть второй отсек.
Джойра перекрыла поступление горячего воздуха из горна в воздушный шар. Она мгновенно почувствовала – что-то случилось. Не последовало скрежета металла, сопутствующего вскрытию отсека. Не было слышно свистящих звуков, характерных для вылетающих снарядов. В неестественной тишине горячий воздух выходил из воздушного шара. Они потеряли высоту.
– Механизм заклинило, – раздался крик из передающей трубы.
Дирижабль провис на тросах, опускаясь все ниже гребня Головы Великана. Спущенный шар грохотал, продолжая падать. Джойра изо всех сил качала мехи, и наконец пары красного воздуха стали наполнять шар. Он снова надувался.
Внезапно снизу раздался оглушительный скрежет металла. Снаряды, выпущенные из задымленного ущелья, попали в фюзеляж корабля. Переговорные трубы наполнились криками. Через секунду после первой атаки последовала вторая волна выстрелов. Снаряды фирексийцев попали во второй отсек, заполненный порошковыми бомбами. Начался пожар, сопровождаемый диким ревом. Летательный аппарат загорелся, и произошел чудовищный взрыв. Металлический фюзеляж разлетелся в куски. Машина полыхала ярким пламенем. То, что осталось от корпуса. корабля, взмыло вверх. Джойра, отброшенная взрывной волной, оказалась внутри воздушного шара. Окружающий воздух обжигал кожу и легкие. В голове проносились бессвязные обрывки мыслей, она ощутила под собой пустоту. Осколки корпуса застряли внутри баллона с воздухом. Почти вся команда была мертва: офицеры, картографы и даже мастер Малзра. Она тоже умрет.
– Мне жаль, Тефери, – внезапно прошептали ее губы.
Развороченный фюзеляж выпал из воздушного шара и перевернулся, увлекая всю конструкцию вниз, к фирексийскому ущелью.
Угли из наклонившегося горна разлетались вокруг Джойры. Проклиная все на свете, она карабкалась по веревкам и смогла подняться на спутанный клубок тросов. Джойра ползла по ним, видя через паутину канатов стремительно приближающееся серое гигантское ущелье, которое вот-вот поглотит ее навсегда. Один из канатов оказался толще и плотнее других. Это была привязь, соединяющая корабль с наземной командой. Она схватила его и почувствовала настойчивый рывок на другом конце.
– Карн там, – про себя шептала Джойра. – Карн и остальные.
Она изо всех сил боролась с обмякшими кусками кожи, из которых был сшит воздушный шар, и сетью спутанных веревок, карабкаясь по толстому канату-привязи, соединяющему ее с жизнью. Казалось, она приближается по этой веревке к Голове Великана, все дальше удаляясь от фирексийской крепости.
Но привязь слишком длинная, слишком мало воздуха, слишком много скал! Джойра чувствовала себя песчинкой среди разразившейся катастрофы. И все равно она продолжала цепляться за веревку и с нечеловеческими усилиями двигаться по направлению к Голове Великана.
Разрушенный дирижабль был теперь приблизительно в сотне футов позади. Он ударился о быстровременную границу, и волны искажения времени завихрились вокруг него. От внезапного натиска боевую машину резко рвануло к земле. Веревка натянулась, лопнула и взмыла в воздух, освободив Джойру, вцепившуюся в нее мертвой хваткой. Затем в ущелье раздался страшный взрыв. Земля и небо смешались.
– Мне жаль, Тефери. – Джойра ударилась о землю и провалилась в черноту.
МОНОЛОГ
Мы не изобретаем машины, теперь я это понимаю. Мы сеем только огонь и смерть.
Взрыв удивил всех нас, даже Урзу. Он выжил благодаря сильной концентрации своей воли, сохранив свою материальную форму. Можно было предсказать взрыв, который разорвал на части Толарию, или взрыв, что уничтожил Аргот, но Урза не ожидал такого финала теперь. Он боролся, чтобы удержать свое тело, в то время как члены его команды превратились в горящие головешки, разносимые ветром.
И нет машины времени, чтобы их вернуть.
Взрыв поразил нас всех. Я применил магию, образовал стену воздуха, пытаясь поймать падающий корабль, но тем самым только замедлил его падение. Посреди полной безнадежности я увидел Джойру, ползшую к спасению по главному тросу. Это была самая большая неожиданность для всех. Невероятно, но воля Джойры сравнялась но своей силе с волей Урзы.
Баррин, мастер магии Толарии
Глава 10
Они сидели у кровати Джойры в помещении, предназначенном для будущей больницы. Вокруг еще не было коек. В помещении стояла только одна настоящая кровать, пожертвованная Баррином. Больницу должны были скоро объединить с кухней с одной стороны и с большим залом – с другой. Джойра пребывала в коме. Ее кровать окружали емкости со строительными растворами, штабели грилей и горшков для обустройства кухни. Женщина оказалась единственной, кто выжил при аварии дирижабля. Все остальные погибли. Кроме Урзы.
Они с Баррином сидели на кухонных табуретах прямо у кровати и тихо переговаривались.
– Она стала еще одним Тефери, – печально проговорил Баррин. – Три месяца, и все никакого улучшения. Лежит здесь, на расстоянии вытянутой руки, но такая же недостижимая.
Урза наблюдал за неподвижной женщиной, его глаза мерцали темным светом.
– Ее физическое тело в полном порядке. Ты видел, что, когда я простер над ней руки, ее раны затянулись, а дыхание возобновилось. Когда я прикоснулся к ней, она была уже полностью здорова. Я не понимаю, почему Джойра не пробуждается.
– Ее раны глубже, чем ты можешь себе представить, мой друг, – ответил Баррин.
Он нежно откинул волосы со лба женщины. После трех месяцев без солнечного света ее лицо потеряло оливковый оттенок, а волосы потемнели. Казалось, годы один за другим покидают ее, и она снова становится ребенком.
– Она выжила в Старой Толарии, прошла через десять лет одиночества, изоляции и нужды. Когда мы возвратились и встретили ее, мы думали, что и она вернется к нам. Но этого не произошло. Карн был ее единственным другом. Она жила в духовном одиночестве, словно призрак. Каждый раз, когда она видела Тефери, она говорила о нем, думала о нем. Ужас тех десяти лет возвращался обратно. Она чувствовала себя в ловушке, как и он. На расстоянии вытянутой руки от нас, но всегда одна.
– Она не выйдет из комы, – сказал Урза.
– Нет. Она борется. Шансы равны: либо она выиграет, либо проиграет. Когда-то это кончится, но может длиться очень долго. Последний раз она боролась в течение целого десятилетия.
Урза смотрел сквозь стену и даже сквозь Вселенную. Он видел нечто находящееся за пределами всего осязаемого, мысленно возвратившись в какое-то чудесное место.
– Царство Серры однажды восстановило мое здоровье. Я, несомненно, взял бы ее туда, если бы Серра не подверглась нападению, если бы я не допустил туда фирексийцев. – Его лицо стало чернее тучи. – Мы должны неустанно продолжать борьбу. В любое место, куда бы я ни направлялся, вторгались эти монстры. Каждый, кому я оказывал покровительство, был ранен или убит. Я уничтожил бы себя, если бы знал, что это остановит их. Сами они никогда не уйдут. Я должен бороться с ними, пока я жив.
– А что, если ты умрешь прежде, чем победишь их? – рассудительно спросил Баррин. – Кто будет бороться с ними тогда?
Лицо Урзы потеряло все краски жизни и превратилось в черную маску. – Да, кто тогда?
* * *
Карн поднял массивный камень к сводчатому проходу и плотно притер его к соседним камням. Из выбоины посыпался песок.
– Так прямо стоит?
Сзади него Баррин оторвал взгляд от полевого стола Малзры и, прищурившись, посмотрел на результат работы. Камень мерцал на утреннем солнце, его полированные грани отражали Башню Изобретения и Башню Маны, стоящие позади.
– Да, Карн. Стоит как будто ровно. Серебряный человек кивнул, а затем спросил:
– Так оставить?
На сей раз Баррин был слишком занят эскизами, чтобы еще раз оценить работу.
– Конечно, так и оставь.
Маг вздохнул. Кипы планов этажей и чертежей фасадов, лежащие перед ним, были последними разработками Урзы для его новой академии. Вот уже пять лет строилось круглое здание, ставшее не менее обширным, чем предыдущая постройка. К настоящему моменту в нем располагались аудитории, лаборатории, большие залы всевозможного назначения, охранные башни, окружаемые крепостными стенами и садами. Теперь появилась и новая больница. Не многие из учеников были больны или ранены. Они были слишком молоды, чтобы иметь проблемы со здоровьем, кроме одной: больше всего ученики страдали от тоски по дому. Какие бы повреждения или болезни ни настигали учеников, их ставили на ноги успокоительными пилюлями и излечивающим прикосновением Урзы. Нет, эта большая двухэтажная больница была не нужнее, чем памятник постоянному ученику академии.
Джойра все еще не очнулась. Она действительно стала вторым Тефери. В свою очередь, молодой человек уже был окутан мокрым плащом и начал долгожданное падение, которое завершится только через несколько лет. Джойра тем временем стала совсем бледной, ее волосы снова приобрели темно-коричневый оттенок. Она не пробуждалась. Баррин обнаружил, что вода из медленновременных трещин помогает поддерживать ее жизнь, а Урза ежедневно применял свое заживляющее прикосновение, но никаких видимых улучшений не наблюдалось. Мастер разработал специальную машину, которая превращала в жидкость любую еду и вводила ее через медицинский зонд в желудок Джойры.
У Карна вошло в привычку собирать полевые цветы со склонов Леса Ангелов и приносить их к постели подруги, где он часто дежурил, предпочитая проводить длинные ночи в больнице, вместо того чтобы быть дезактивированным.
Ее плачевное состояние тяжело сказывалось на Баррине и Карне, когда они работали над зданием лазарета. Оба ходили медленно, с печальным видом, как если бы здание являлось моргом, а не больницей. Они раздражались от осознания того, что бессильны помочь Джойре.
Карн доплелся до стола и остановился, сверкая серебром на ярком горячем солнце.
Баррин прикрыл глаза, спасаясь от металлического блеска, и недовольно сказал:
– Не мог бы ты не так сильно блестеть и не маячить перед глазами?
– Мастер Малзра запрещает это, – правдиво ответил Карн. Затем, спохватившись, он ответил уже с долей сарказма, который развился в нем за последние пятнадцать лет: – Ваше беспокойство сильно поубавилось бы, если бы вам надели на голову мешок.
Баррин бросил укоризненный взгляд на Карна.
– Я думаю, пришло время спроектировать нового помощника, менее обидчивого и более уравновешенного, в общем, более толстокожего, если это возможно.
– Это вы намекаете на вашу со мной совместимость? Что ж, попробуйте изобрести помощника, но только с более толстым черепом.
– Толще, чем у Арти Лопатоголового?
– Тефери был лучшим компаньоном, чем вы.
– В компании со старым ботинком приятнее, чем с тобой.
Внезапное жужжание разорвало воздух. Они инстинктивно отпрянули назад. Над верхушками деревьев пролетело нечто, похожее на сокола. Оно развернулось и нырнуло вниз.
Баррин выругался, отступил к столу и выхватил из него шпагу. Как только серебристая птица вновь стремительно полетела на него, он взмахнул клинком. Тот вошел в плечо устройства, но металлическая бестия снова взвилась в воздух, словно пуля, срывая с веток листья. Жужжание затихло, а затем вернулось вновь. Рыча, Баррин поднял шпагу и напряженно ждал приближения нападающего механизма.
Карн встал на пути агрессивного существа. Быстро повернувшись, он схватил со стола одну из тяжелых деталей и швырнул ее в летящую цель. Механическая птица упала в грязь. Ее крылья задергались по обеим сторонам утыканного шипами туловища. Внезапно из него выдвинулся набор круглых, бешено вращающихся лезвий.
Баррин и Карн удивленно рассматривали неистово верещавшую птицу. Они были так поглощены зрелищем, что не сразу заметили, подошедшего сзади мастера Малзру. Он смотрел на все происходящее с удовольствием. Только когда механизм исчерпал все свои возможности и замер, мастер заговорил.
– Это всего лишь опытный образец. Окончательные модели соколов смогут развивать скорость в сотни миль в час. И когда они полетят к ущелью, то достигнут цели быстрее, чем звук. Они будут чувствовать фирексийскую маслянистую кровь, проникнут в ущелье, найдут врагов по запаху и начнут их уничтожать. Тяжело дыша, Баррин повернулся к Малзре:
– И сколько ты планируешь их изготовить?
– Столько, сколько смогу, учитывая имеющееся в наличии количество силовых камней транов. Если б я только мог спроектировать и создать свои собственные камни, я заполнил бы этими существами все небо и, возможно, смог бы защитить весь мир. С теми камнями, которые мы имеем, и теми, которые я надеюсь добыть на трех вновь обнаруженных участках, я смогу сделать примерно тысячу штук.
– Три участка? – Спросил Баррин, подняв от удивления брови. – Ты планируешь направить учеников на добычу камней?
– Да, – ответил Малзра. – В ближайшем будущем «Новая Толария» отправится за следующей партией учеников, выбранных мною. Эти ученики будут лучшими из лучших, которых только способен предложить мир. Вот маршрут, по которому надо будет двигаться. И так как я должен остаться на острове, чтобы продолжить исследование…
– Да, да, – раздраженно ответил Баррин. – Сколько лет на сей раз я буду в стороне от дела?
* * *
– Твой мокрый плащ наконец упал на Тефери, – мягко произнес Карн. Он сидел у кровати Джойры в одной из палат достроенной больницы. – Одежда Тефери больше не горит. Ты спасла его. – Он не добавил, что мальчик, вероятно, медленно поднимается после падения и попытается добраться до внешнего мира, где погибнет в водовороте временного разлома.
Карн знал, что Джойра была слишком обессиленной, чтобы перенести подобные новости. Она лежала на кровати и выглядела бледной маленькой девочкой. Ее руки и ноги ослабли за многие годы, проведенные в неподвижности, ее глаза за все это время ни разу не открылись. В рот Джойры была вставлена трубка механизма Малзры для подачи пищи в ее истощенный организм.
– Сегодня прибывают новые ученики, – сообщил Карн, меняя тему. – Последние три года Баррин собирал их по всему свету.
Карн поглядел вверх, на стропила крыши. Академия была наконец достроена. Теперь Малзра тратил всю свою энергию на разработку оружия, которое создавал, чтобы уничтожить фирексийцев в ущелье, и предвкушал сражение с давним врагом как генеральную репетицию перед глобальным пожарищем. Это стало его новой навязчивой идеей.
Умы всех ученых и учеников были направлены на выполнение этой задачи. Одна группа спроектировала и смонтировала артиллерийскую батарею дальнего действия, которая, расположившись кольцом вокруг академии, день и ночь обстреливала фирексийскую крепость. Другая изобрела катапульты, стрелявшие порошковыми бомбами с небывалой прежде скоростью.
Близлежащие реки перекрыли дамбами и отвели воды подальше от ущелья, чтобы осушить инкубаторы с рыбой и заморить фирексийцев голодом. Каждый ученик тратил по нескольку часов в день, собирая тела хрупких и сложных механических соколов, разработанных Малзрой. Мастер был готов пойти на все, лишь бы уничтожить своих давних врагов.
«С другой стороны, – думал Карн, – что он сделал за эти десять лет, чтобы спасти Тефери и Джойру?»
Аккуратно Карн взялся за трубку, что была вставлена в рот Джойры, и медленно вынул ее.
Отложив зонд он мягко сказал:
– Пойдем со мной. – Карн поднял безжизненное тело и осторожным шагом направился к дверям.
Им предстояла длинная прогулка мимо высоких зданий новой академии и дальше через западные ворота. Никто не остановил его, хотя все с интересом смотрели вслед. Карн пользовался большим авторитетом среди учеников и ученых и слыл незаменимым строителем и охранником. Джойру же воспринимали как легенду, как призрак прежнего острова, никогда его не покидающий. В любом случае Карн и Джойра были близкими друзьями, и некоторые увидевшие теперь эту пару полагали, что она наконец умерла, а он забрал ее, чтобы похоронить. Другие думали, что Карн действует по наставлению всесильного, непостижимого мастера.