Резоннее предположить, что «Повесть временных лет» обсчиталась в возрасте Ольгиного сына, и Святослав появился на свет не в 942 году, а несколько ранее. Тогда всё встает на свои места.
В том числе и описание первого боя, в котором участвовал маленький княжич. В 946 году, во время сражения с древлянами, он сидит на коне и бросает копье, подавая дружине сигнал к началу сражения. Как бы ни был резв и развит мальчуган, для четырехлетнего это все-таки чересчур.
Пускай по поводу даты рождения Святослава есть сомнения, зато это первый Рюрикович, про которого известно, как он выглядел. Подробный словесный портрет оставил византийский автор, видевший князя собственными глазами. «Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос – признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он угрюмым и диким». Благодаря этому описанию художники и скульпторы позднейших времен изображали Святослава примерно одинаково, лишь несколько путаясь в деталях «клока волос» – обычной стрижки варяжского конунга.
После страшной смерти Игоря жизнь его наследника оказалась под угрозой. Древлянский князь Мал, пожелавший взять вдову в жены, прямо заявил: «Святослава возьмем и сделаем ему, что захотим». С раннего детства мальчик привык к опасностям. Они его не страшили, а наоборот притягивали.
Несмотря на славянское имя, Святослав получил типичное воспитание викинга. Он рос в дружине, среди воинов. Его сызмальства готовили не к управлению страной, а к войне. Наставниками Святослава были воевода Свенельд (в сущности, предводитель банды варяжских разбойников) и дядька Асмольд, несомненно, того же поля ягода. Войдя в возраст, князь превзошел воспитателей своей воинственностью.
Летопись вновь упоминает о Святославе через девять лет после древлянского похода – когда рассказывает о неудачной попытке Ольги обратить сына в христианство. Запись отнесена к 955 году, однако из нее нельзя понять, когда именно произошла эта коллизия. Как мы знаем, Святослав на уговоры не поддался, а в начале 960-х годов он уже полновластный правитель государства. Времена мирного княжения Ольги уходят в прошлое.
Ничем кроме войны молодой князь не интересовался. «Когда Святослав вырос и возмужал, – рассказывает летопись, – стал он собирать много воинов храбрых, и быстрым был, словно пардус, и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, – такими же были и все остальные его воины». Пардусом, то есть барсом, Святослава прозвали за невероятную скорость передвижения его дружины. Не отягощенная обозом, она умела совершать длинные и быстрые марши. Чего стоит хотя бы молниеносный бросок с берегов Дуная к Киеву, когда понадобилось спасать столицу от печенегов. «Святослав вборзе въсед на кони с дружиною своею и приде къ Киеву, и целова матерь свою и дети своя» – а ведь это семьсот километров.
Так все десять лет своего княжения Святослав Игоревич и метался пардусом то на восток, то на юг.
Восточный поход
«Сей Князь, возмужав, думал единственно о подвигах великодушной храбрости, пылал ревностию отличить себя делами и возобновить славу оружия Российского, – пишет Карамзин. – Берега Оки, Дона и Волги были первым феатром его воинских, счастливых действий».
В сущности, кроме общего представления о «феатре» первого Святославова похода, мы не имеем об этой войне почти никакой информации. Летописные сведения крайне скупы, свидетельства иностранцев фрагментарны и противоречивы.
«Повесть временных лет» сообщает:
«В год 6472 (964)… И пошел на Оку реку и на Волгу, и встретил вятичей, и сказал вятичам: «Кому дань даете?». Они же ответили: «Хазарам – по щелягу с сохи даем».
В год 6473 (965). Пошел Святослав на хазар. Услышав же, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар, и столицу их Белую Вежу взял. И победил ясов и касогов.
В год 6474 (966). Вятичей победил Святослав и дань на них возложил».
Вот, собственно, и всё, что мы знаем. Остальное – предположения.
Очевидно, в первый раз проходя через земли славян-вятичей, которые до сих пор оставались независимыми от Киева и по-прежнему платили дань хазарам, Святослав решил не портить отношений с этим племенем. Если бы война оказалась неудачной, отступление через территорию вятичей могло стать опасным.
Главной целью похода была Хазария, очень ослабевшая за минувшее столетие, но все еще соперничавшая с Русью и к тому же державшая в своих руках ключ к волжско-каспийской торговле. Впрочем, Святослава, кажется, не очень интересовали торговые пути. Разгромив каганат и разграбив его столицу, князь двинулся дальше. Через некоторое время каган вернулся, и хазарское государство кое-как просуществовало еще некоторое время, пока не было окончательно добито князем Владимиром.
Ради чего Святослав повернул от хазарской Белой Вежи в Прикавказье и сразился с ясами (предками осетинов) и касогами (предками черкесов), не совсем понятно. В отличие от хазар, у этих народов поживиться было особенно нечем. Единственной целью, которая оправдывала бы этот поход, мог быть город Тьмутаракань, занимавший стратегически важную позицию у соединения Азовского и Черного морей. Историки спорят, с какого именно момента Тьмутараканское княжество стало русским. Возможно, это произошло вследствие успешной экспедиции Святослава.
На обратном пути в Киев князь завернул к вятичам и теперь, уже ничего не опасаясь, присоединил их к своей державе.
Есть довольно туманные сведения о том, что на каком-то этапе восточной войны (то ли до победы над хазарами, то ли после) Святослав также наведался в волжскую Булгарию, где взял и разорил столицу. Тем не менее булгарское государство устояло и держалось еще долго, вплоть до татаро-монгольского нашествия.
Трудно сказать, состояла ли эта война из отдельных сезонных кампаний или представляла собой один трехлетний поход. Если верно второе, то Святославу пришлось делать по пути зимовки, а общая протяженность маршрута превысила шесть тысяч километров.
Некоторые историки, изображая Святослава мудрым государственным деятелем, пытались найти для войны 964–966 г.г. стратегические причины, однако дальнейшие действия князя демонстрируют, что восточные земли его не интересовали. Единственным результатом грандиозного военного предприятия было присоединение вятической земли – этого Святослав легко достиг бы и куда меньшими усилиями. Остается предположить, что цель у войны была обычная варяжская: за добычей. Ну и прав, конечно, Карамзин, полагавший, что «бурный дух Святослава веселился опасностями и трудами».
Первый южный поход
Следующий повод «повеселиться опасностями» долго ждать себя не заставил.
«Повесть временных лет» излагает ход событий совсем уж лаконично:
«В год 6475 (967). Пошел Святослав на Дунай на булгар. И бились обе стороны, и одолел Святослав болгар, и взял городов их восемьдесят по Дунаю, и сел княжить там в Переяславце, беря дань с греков».
Из этого сообщения трудно что-либо понять. Однако на сей раз поход был в европейские края и попадал в зону византийских интересов, поэтому кроме русской летописи имеются и другие источники, проясняющие смысл этой войны. Известны и подробности.
Святослав Игоревич вмешался в давний конфликт между болгарским царством и империей, выступив на стороне последней.
У Константинополя в ту пору было две застарелых проблемы: на востоке арабская, на севере болгарская. При этом дунайские славяне были совсем рядом и сильно донимали греков. Последние сорок лет Византия была вынуждена платить Болгарии обременительную и унизительную дань. Новый император Никифор Фока (963–969) решил положить этому конец, тем более что болгарское государство начало приходить в упадок. Его элита, размягченная благами греческой культуры, утратила прежнюю воинственность, царь Петр был стар и немощен. Византия же недавно одержала ряд важных побед на Средиземноморье и вступала в период очередного подъема.
В конце 966 года, когда болгарские послы явились за обычной данью, император отказал им в оскорбительной форме – согласно хронике, велел бить по щекам и рёк: «Идите к своему вождю, покрытому шкурами и грызущему сырую кожу, и передайте ему: великий и могучий государь ромеев в скором времени придет к тебе и сполна отдаст тебе дань».
Сам базилевс идти в болгарские земли не собирался. Главным противником империи Никифор считал арабов, с которыми воевал всю свою жизнь, а по отношению к врагу менее опасному решил применить обычную византийскую тактику: уничтожить одних «варваров» руками других. Для этого императору и пригодился воинственный Святослав. Византия и раньше часто нанимала отряды киевских русов для участия в своих походах. Теперь речь шла о полноценном военном союзе.
Сам базилевс идти в болгарские земли не собирался. Главным противником империи Никифор считал арабов, с которыми воевал всю свою жизнь, а по отношению к врагу менее опасному решил применить обычную византийскую тактику: уничтожить одних «варваров» руками других. Для этого императору и пригодился воинственный Святослав. Византия и раньше часто нанимала отряды киевских русов для участия в своих походах. Теперь речь шла о полноценном военном союзе.
К Святославу прибыло посольство во главе с патрицием Калокиром, вельможей из Херсонеса. Он доставил аванс – почти полтонны золота.
Вероятно, долго уговаривать киевского князя не пришлось. Тем более что Святослав получил от Калокира еще одно предложение, о котором Никифор не догадывался. По мнению византийских авторов, посол повел собственную игру – не только заключил с русским правителем антиболгарский союз, но и втянул Святослава в комплот, целью которого был захват престола. Никифор Фока был непопулярен в Константинополе, против него постоянно плелись заговоры, и Калокир надеялся русскими мечами добыть себе корону.
В 967 (или 968) году Святослав вторгся в Болгарию, не встретив серьезного сопротивления.
Город Переяславец находился в дельте Дуная и позволял контролировать стратегически важную область, к тому же населенную восточно-славянским племенем уличей, близким по культуре и говорившим на том же языке, что победители. Князь получил от греков «дань» (то есть, видимо, окончательный расчет за военную помощь), однако уходить обратно на Русь и не подумал.
Маловероятно, что оккупация Дуная входила в условия русско-византийского соглашения. Никифор Фока забеспокоился. Хроника сообщает, что он стал готовиться к оборонительной войне: укрепил столичный гарнизон, перегородил Босфор железной цепью и начал переговоры с болгарами, предлагая династический союз. Две болгарские царевны прибыли в Константинополь, чтобы сочетаться браком с сыновьями покойного императора Константина Багрянородного.
Назревала новая большая война, теперь между русскими и византийско-болгарским альянсом, но стратегическое преимущество было на стороне Святослава: он держал под присмотром царя Петра, а от Царьграда князя отделяло всего пятьсот километров – сущий пустяк для быстрого «Пардуса».
В отличие от восточного похода, на Балканы Святослав явился не за добычей, а с явным намерением утвердиться в этом густонаселенном и богатом краю. Болгарией князь ограничиваться не собирался и рассматривал Переяславец как опорный пункт для дальнейшей экспансии. Об этом свидетельствуют слова, произнесенные Святославом перед смертью Ольги: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы». Если Святослав считал Переяславец серединой своих владений, значит, он собирался завоевать и земли, расположенные южнее, – то есть собственно Византию.
Величественный замысел киевского князя состоял в том, чтобы основать собственную империю. В 968 году из дунайского Переяславца эта задача должна была казаться Святославу вполне осуществимой.
Вынужденный перерыв
Однако история распорядилась иначе. В то самое время, когда завоеватель готовился к войне с Византией, из Киева примчался гонец с известием о нашествии печенегов. Как мы помним, старая Ольга корила сына, что он забросил отчизну и оставил мать и детей без защиты. Княгиня сумела хитростью отогнать кочевников от городских стен, но орда не ушла. Столице Руси по-прежнему угрожала опасность.
Пришло время подробнее рассказать о народе, который на протяжении двух веков был беспокойным соседом русских и доставил им много неприятностей.
Как это часто бывало с восточными пришельцами, печенеги представляли собой пестрый конгломерат племен разного происхождения. Киевскому отроку, знавшему печенежский язык, удалось беспрепятственно пройти через стан осаждающих – это значит, что он, славянин или варяг, вполне мог сойти за своего.
Вслед за многими раннеисторическими мигрантами из Азии, печенеги канули в прошлое, не оставив следов и письменных свидетельств. О некогда многочисленном и могущественном этносе мало что известно. Союз этот сложился то ли в VIII, то ли в IX веке где-то на просторах великой азиатской Степи. Язык, на котором разговаривали печенеги, был тюркским, огузской подгруппы. Название возводят к имени вождя Бече (иногда народ называли «беченегами»).
Во второй половине IX столетия под натиском врагов – а может быть, спасаясь от сильной засухи – печенеги пересекли Волгу и принялись бродить по восточноевропейским пастбищам, выдавив оттуда угров.
Сведений о жизни, быте и обычаях кочевого народа сохранилось мало. Известно, что печенеги были черноволосы, неузкоглазы, брили бороды; жили они в повозках; в бою рубились не кривыми саблями, а палашами. Еще византийский историк сообщает, что они «пожирали вшей», но в каком смысле – непонятно. Возможно, это фигуральное выражение, обозначавшее некую особенную степень дикости.
Государства у печенегов не существовало, и создать его они не пытались. Не имели они и централизованной власти, а делились на восемь автономных орд, каждая состояла из пяти родов. Жили скотоводством и грабежом. Кажется, не любили утруждать себя лишней работой: не насыпали могильных курганов, а предпочитали «подселять» своих покойников в скифские захоронения, чем впоследствии сильно затруднили работу археологов.
Печенежские нападения на русские земли поначалу были фрагментарны – видимо, кочевникам не хватало сил для серьезного нашествия. Но, сокрушив хазарский каганат, Святослав создал Руси новую большую проблему. В вакууме власти печенеги быстро окрепли и осмелели. Если хазары вели себя тихо и на русских не нападали, то новые хозяева степей не замедлили явиться прямо под стены Киева.
Преемникам Святослава с этими грозными соседями придется еще горше. Печенеги не только грабили торговые караваны у днепровских порогов, но постоянно нависали над восточными рубежами Руси. Во времена князя Владимира укрепленная граница проходила всего в двух днях пути от Киева.
В середине ХI века остатки печенегов были разбиты русскими и изгнаны новыми пришельцами из Азии – половцами (мы увидим, что Русь от смены одного восточного врага на другого ничего не выиграла). Печенеги разбрелись на запад и на юг, затерялись меж другими народами. Считается, что от печенежского корня происходят современные гагаузы и балкарцы.
Прервав южный поход, «Пардус» спешно вернулся на Русь. Летопись говорит, что он «прогна печенегы в поле, и бысть мирно». Кажется, обошлось без кровопролития. Более того, Святославу, очевидно, удалось сговориться с ордой о союзе. Когда князь вернется на Дунай, печенеги отправятся с ним.
Однако, хоть Святославу не терпелось продолжить завоевание Юга, пришлось задержаться в Киеве.
Согласно летописи, Ольга попросила дождаться, пока она умрет, и сильно сына не обременила – скончалась три дня спустя. Но и в следующем, 970 году, мы находим Святослава все еще на родине. Он озабочен административным обустройством русских земель. Сам править ими не собирается – у него более честолюбивые планы, но хочет распределить области между сыновьями.
Старшего, Ярополка, сажает в Киеве. Второго, Олега, делает древлянским князем. В это время прибывают новгородские послы, тоже просят себе князя. Ярополк с Олегом на север отправляться не хотят, но у Святослава есть еще один сын, статусом пониже (его мать – рабыня). Новгородцев устраивает и такой князь, лишь бы собственный. К каждому из юных (а может быть, и малолетних) правителей приставляется боярин, главный советник.
Лишь разделив земли между своими отпрысками и обеспечив преемственность власти, Святослав с войском отправляется обратно на Дунай.
На этом его русское княжение, собственно, заканчивается. Больше Святослав в Киев не вернется.
Второй южный поход
С большим войском, в которое кроме русских воинов входили печенежские и венгерские отряды, Святослав вернулся в Болгарию (по нашей летописи, это произошло в 971 году, по византийским источникам – в 970-м).
Но ситуация там коренным образом изменилась.
Старый царь Петр отрекся от престола. Болгары восстали против оккупационных властей и захватили Переяславец. Святославу пришлось с ними биться, и на этот раз победа далась ему гораздо труднее, чем в предыдущий раз. У стен Переяславца «бысть сеча велика», которую русские чуть не проиграли. В самый отчаянный момент сражения Святослав был вынужден обратиться к дружине с увещеванием (он был выдающимся военным оратором): «Уже нам зде пасти. Потягнем мужьскы [явим же мужество], братье и дружино!».