Покончив с новосельем, мы с напарником принялись за старательское ремесло. Мороз придавил под тридцать, и это была каторжная работа. На берегу ручья мы складывали поленницу дров, обкладывали её хворостом и еловыми ветками, и поджигали. Костер горел несколько часов, и грунт прогревался на один штык. Размороженную землю и гравий в мешке тащили в нору и, при свете керосинки, промывали в лотке. За день намывали граммов около десяти. Не больше. Но это было лучше, чем ничего.
За месяц мы прокопали одиннадцать полуметровых шурфов, но на жилу так и не наткнулись. Напарник как-то притих, сник и упал духом.
- И, вырастет на той ниве вместо пшеницы волчец, а вместо ячменя куколь. Проклятое здесь место. И золото проклятое. Сон мне нынче приснился. Не выкарабкаться нам из этих краев. И золото не найти, а то, что нашли, не удержим, – как-то поутру пробормотал он, отказавшись заготавливать дрова для костра. И, помолчав, добавил, - продукты кончаются. Надо на дорогу оставить. Снегу навалило. Назад будем идти неделю.
С того дня он из норы почти не вылазил.
Поздно вечером я пересчитал консервные банки, сухари, сахар, пачки с чаем, отлил ему из грелки во фляжку спирта, разделил все пополам и рассыпал по двум банкам из под кофе намытый золотой песок.
- Выбирай любую. Я тебя не держу. Назад сам найду дорогу.
Напарник взвесил золото на ладони и спрятал во внутренний карман.
- Дня три отлежусь и уйду, - пообещал он - а ты зла не держи. Дальше невмоготу.
Через два дня я обнаружил, что дрова почти закончились и ближайшая сухая сосна, сваленная буреломом, была по другую сторону ручья. Таскать поленья и хворост по скользкому льду было трудно, и это все решило. Новый шурф я решил долбить на другом берегу.
Когда на глубине одного штыка началась попадаться слюда и кварцевая порода, у меня защемило сердце. Насыпая в мешок мерзлый грунт, взглядом наткнулся на продолговатый, грушеобразный осколок гранита. Форма осколка была необычной и, я не мог его пропустить. Когда ударил по нему киркой и услышал, как металл бьёт об металл, понял, что нашел самородок. И это спасло мне жизнь. Но навсегда поселило в моей душе чувство мимолетности удачи.
«Вот теперь можно и возвращаться - подумал я, очищая и рассматривая драгоценную находку. Вовремя я с напарником разошелся и из доли его выделил».
После тщательной обработки самородок заблестел во всей своей красе. Весил он не меньше двух килограммов и имел форму клина с сужающимся, слегка загнутым концом.
«А, с какой стати сейчас возвращаться -подумал я – продуктов хватит на пару недель. Если сейчас уйду, то вернусь только весной. А тогда грунт оттает и придется в шурфах ставить крепеж. Лишняя работа. Ну, а сегодня можно перекурить».
Когда я, зажав в руках самородок, подбежал к нашему жилью, то увидел, что камень-валун отодвинут, а мешковина сорвана. Как только я наклонился, изнутри послышались звуки борьбы, стоны, звериный рык и через мгновение передо мной, в проходе, показалась тигриная голова с оскаленной пастью. Мы столкнулись лоб в лоб, и я почувствовал его дух. Это был запах гнилых зубов, свежей крови и смерти. Я рефлекторно ударил самородком тигра по голове и попал в глаз. От внутреннего напряжения удар был настолько сильный, что острый конец самородка ушел в тигриную голову почти наполовину. И тут же почувствовал острую, режущую боль на лице. Свитер и нательная рубаха стали мокрыми и теплыми, а во рту появился солоноватый привкус крови. От ужаса я упал лицом вниз, обхватив руками голову и замер, а раненый зверь одним прыжком перепрыгнул через меня и исчез в тайге, унося в своей голове только что найденный самородок.
Когда я пришел в себя и, зажимая рану на лице, вполз в нору, оказалось, что ватные брюки на левой ноге разорваны и пропитаны кровью. Анестезирующее действие страха заканчивалось, и нога начала ныть тупой, саднящей болью.
«Видимо, рана на ноге гораздо серьёзней. Ей займусь первой. Ноги сейчас важнее. Они - это передвижение. А лицо – косметика,» - подсказывал инстинкт самосохранения.
Забравшись в нашу берлогу, я с трудом задвинул камнем проход и, с надеждой окликнул напарника. Чуда не произошло и ответа не последовало. Даже при тусклом свете коптящей лампы было понятно. что лежащий в луже крови человек был мертв. Разбираться дальше у меня не было возможности. Если упустить время, я мог потерять сознание от кровопотери и присоединиться к своему бывшему компаньону. Наспех обмотав голову полотенцем, я ремнем наложил жгут выше колена, промыл рану на ноге спиртом, продел в цыганскую иглу кусок рыболовной лески и, обрезая её «опасной» бритвой, наложил на рваную рану около десятка швов. Кровотечение прекратилось. Я снял жгут, смочил спиртом пропитанное кровью полотенце на лице и затянул его узлом потуже. На большее не хватило сил. Сделав несколько больших глотков спирта прямо из грелки, я подполз к остывающей печке и отключился.
Через неделю у меня уже хватило сил дотащить тело напарника до ближайшего шурфа и засыпать мерзлой землей. А когда окреп и собрался уходить, натаскал на могилу кучу камней. Чтобы росомахи не раскопали. Перед уходом обошел окрестности, в надежде найти труп тигра и вернуть самородок. Но безрезультатно. Полосатый преступник, попробовавший человечины, разгуливал на свободе. Вдобавок, с моим самородком в голове. Насколько его хватит, трудно сказать. Но полноценно охотиться он не сможет, и будет искать слабую жертву. И первыми будут люди. Целый год он мне снился и не выходил из головы. Как бы ни закончить психушкой. Я и к вам прибился, что бы зимы дождаться. Иду на то проклятое место. Если ты со мной, то , в случае удачи самородок пополам. И то золото, что намоем, на двоих.
Последнюю остановку Левша и Смешной сделали в поселке хлыстов - староверов.
- Осталось километров сто по таежному бездорожью, - пояснил Страх, - но я тропу напрямик до ручья помню. А там пойдем по накатанному. Может, удастся у местных хоть пару собак прикупить и нарты. Взяли бы побольше продуктов. Больше двух псин не надо. Не прокормим.
Когда впереди замаячили крыши деревянных строений. Страх направился к крайней избе, обнесенной высоким частоколом.
- Остановимся у здешнего охотника. Я у него отлеживался. Он мне прошлой зимой капканы на тигра обещал продать недорого. По старости почти не выходит на охоту, и они ему без надобности.
Когда Левша и Страх, оставив лыжи и огромные рюкзаки в сенях, прошли в жарко натопленную избу, гостеприимный хозяин ставил на стол огромную кастрюлю, из которой шел запах вареного мяса и кислой капусты.
«Давно я не ел настоящих русских щей», - подумал Левша.
- Как же, помню, обещал тебе в прошлый раз ловушки на тигра, - ответил на вопрос Смешного охотник. - Но сей момент дать не в силах. Самому требуются. В деле они. Поживете у меня неделю-другую, может, даст Бог, и освободятся. Тогда и заберете.
- И что же у тебя за дело неотложное? – спросил Страх, переменившись в лице.
- Дело серьезное и общественное. Стал наши дворы тигр обхаживать. Двоих собак порвал в клочки и теленка-двухлетку. До людей пока не дошло, Бог миловал, - старик перекрестился на иконы, – но ждать можно всякого. Наши по ночам не выходят. Боятся. Вот я и расставил капканы на подходных тропах. И проверяю утром и вечером.
- А у этого тигра ничего особенного не приметили? - поинтересовался Страх задумчиво и отодвинул не начатую миску со щами.
- Да его-то и видели всего один раз. И то под утро. А так всё по следам определяем. Матерый хищник. Но, видать, старый. Или подранок. Охотится не в силах.
Страх встал из-за стола и стал ходить из угла в угол.
- Хорошо, дедушка, мы поживем у тебя, пока всё не прояснится. И заплатим за постой. Но ты бери одного из нас на дежурство. И тебе спокойнее и мы скучать не будем.
- Я не против, но вы оба без ружей. А меня второго нету. Какая мне с вас польза. Тигр, хотя и старый или раненый, шуток не простит.
Страх вышел в сени, вернулся с рюкзаком, достал ракетницу образца 45-того года, переделанную под охотничий патрон двенадцатого калибра, и полный патронташ патронов.
- Патроны сам набивал. Двойной заряд пороха и картечи. А три патрона со свинцовыми жаканами.
- Ладно, - хозяин впервые улыбнулся, - живите у меня сколько придется. Хоть будет с кем потолковать. У меня места много. А живу бобылем. Только племянница иногда наведывается. Но с ней не поговоришь. Уже восемь лет как не говорит. В двенадцать как онемела от переполоха на пожаре, так и молчит, по сей день.
- Лучшее украшение женщины это молчание, - заметил Левша вполголоса.
- А её и украшать не надо, - заметил Страх. - Настоящая красавица. Я её видел прошлой зимой. Но уже на обратном пути. Выглядел ещё хуже, чем сейчас и не рискнул с ней потолковать. Хотя она мне помогла на ноги встать. Таскала продукты и антибиотики, пока я здесь отлёживался. Как только разбогатею, вернусь к ней и помогу, чем смогу. Ну, а сейчас давай укладываться. Завтра пойду с дедом капканы проверять. Может, повезет и встречу того, из-за которого уже год не сплю спокойно.
Ствол у нас один. Поэтому ты сиди дома, отъедайся и сил набирайся перед дальней дорогой. И вот еще что, когда пойдешь по нужде, смотри не свались вниз. Нужники здесь в холодных чуланах, а внизу в подклети они свинью держат. Так, что ничего даром не пропадает. Я первый раз испугался, потому что пришлось балансировать на двух жердочках. А потом привык.
Сначала охотник и Страх уходили проверять капканы вдвоем, а в конце недели Страх ушел один и не вернулся. В ту ночь густыми хлопьями безостановочно валил снег, и вышедшим на его поиски охотникам ничего не удалось отыскать. Капканы стояли на месте, со взведенными пружинами и звериных следов вокруг не было. Страх пропал бесследно. Но и тигр, беспокоивший селение, больше не появлялся
На удивление, пропала и немая дедова племянница. Но старик никак не показывал своего беспокойства. Погостевав еще дней десять. Левша стал собираться в дорогу. Старик не удерживал.
Когда он был за околицей, в памяти всплыло возвращение Смешного из обхода капканов. От него пахло стреляным порохом, а днем он почему-то зашивал рукав телогрейки.
- Ты стрелял? - поинтересовался Левша.
- Было дело, - ответил Страх неохотно. - Проверял оружие.
«Может, вместе с дедом завалили тигра из двух стволов, втихую, а самородок к рукам прибрали. А потом, вместе с немой подались мыть золото. С него станется. А, может его и в живых нет. Найдется весной, когда снег растает. Тут не угадаешь,» - решил Левша и ускорил шаг.
Эпилог
Судья зачитал список призеров, и оказалось, что Левша занял второе место. В его возрастной категории выступали всего два участника, и медаль была неизбежна. А человек, занявший первое место, за наградой не подошел. Видимо, не было времени.
Счастливый Левша, украдкой поглядывая на украшавшую его грудь медаль, гордо спускался по парадной лестнице и шел в буфет отмечать победу. Через открытое окно, он увидел, как его соперник по десятой дорожке усаживался в серебристый «Бентли», а сопровождающие его лица садились в черный, отполированный «Джип».
Было бы удивительно, если бы этот человек и Страх имели между собой что-то общее, кроме одинаковых шрамов.
Скорее всего, это только совпадение и этот солидный, уважаемый и, немного эксцентричный господин, не имеет ничего общего с авантюристом по кличке Страх. И его, наверняка, пропустят на поле для гольфа, и умрет он на нем, судя по всему еще не скоро. А я, рассказывая Вам эту не выдуманную историю, напрасно провел между ними параллель. Хотя...
С пожеланием никогда не прикасаться к проклятому золоту.
Всегда Ваш граф Ал. Войнов.