Поводила сова ушастой головой — тихо вокруг. Глазами круглыми поморгала:
Странно, только что львы где-то рядом дрались, и уже не слышно никого.
Хохотнула и провалилась в дупло: до вечера еще далеко и можно поспать.
Увидели зайцы — пропала сова. На цыпочках, на цыпочках перебрались на полянку подальше и встали опять друг перед дружкой.
Ну, — спрашивает Рваный Бок, — убедился ты теперь, что я заяц-лев? Я вон как тебя по щеке ахнул.
Это ты теперь убедился, что я лев, — отвечает Пушок. — Я вон тебе какой фонарь под глазом зажег.
Ах, так! — взвизгнул Рваный Бок и сжал кулаки.
И полетели опять клочья заячьей шерсти.
Мимо волк Рыжий Загривок шел. Баранинки ему захотелось, да не знал он, где пастухи сегодня овечье стадо пасут. Решил у зайцев спросить. Они везде бегают, может, знают.
Свернул волк с тропы, идет к полянке, Рваный Бок спиной к нему стоял, а Пушок — лицом. Увидел он волка, вскрикнул как-то странно, по-козлиному — м-ме! — и кинулся бежать. А Рваный Бок так и заплясал от радости.
Ага! — кричит. — Удираешь? То-то. Понял, наконец, что не ты, а я заяц-лев.
И тут слышит он — шуршит что-то сзади. Оборачивается — волк. И уже совсем близко. И вытянулись у зайца уши и сами собой ноги заработали.
С неделю потом ходил Рваный Бок по роще и удивлялся:
И как я мог в минуту за Яблоневым оврагом оказаться? Не понимаю. И откуда во мне столько прыти взялось? Через двухметровые кусты перепрыгивал — во как бежал!
Удачливый друг
Заря еще только чуть зажигала край неба, когда Рваный Бок прибежал к другу и толкнул его в плечо:
Вставай, Пушок.
Легонько толкнул, а Пушок так и подпрыгнул. Бежать было кинулся, да Рваный Бок остановил его.
Куда ты? Я это.
Ты? — удивился Пушок. — Что бродишь? Сам не спишь и мне не даешь.
Не спится. Ночь, подкрадется кто-нибудь и обидит. Послушай, давай с тобой дом построим. С домом спокойнее будет. Закроемся с вечера на задвижку и будем спать до утра. И никто к нам не войдет, никто нас не тронет. Да и лето кончается, пора о зиме подумать.
Ох, как услышал Пушок про дом, так и подпрыгнул В ладоши захлопал.
Дом? — кричит.
Дом, — говорит Рваный Бок.
Построим? — кричит Пушок.
Построим, — отвечает ему Рваный Бок.
Ой, какой же ты молодец, Рваный Бок, до чего додумался!
Обнял Пушок друга, прижал к остренькой груди, потискал, отстранил. В глаза поглядел, по плечу похлопал.
Дом? — кричит.
Дом, — отвечает Рваный Бок.
Построим? — кричит Пушок.
Построим, — отвечает Рваный Бок.
С окошками?
С окошками.
Ох, какая же у тебя голова светлая, Рваный Бок. Что придумал!
Прижал опять Пушок друга к остренькой груди, потискал его, по плечу похлопал. И говорит вдруг:
Послушай, а зачем нам один дом на двоих иметь, тесниться? Давай два дома построим: ты — себе, я — себе. Ведь каждому можно дом иметь. Вон у медведей — у каждого своя берлога.
Теперь уже Рваный Бок обнимать друга кинулся.
Свой? — кричит.
Свой, — отвечает ему Пушок.
На каждого?
На каждого, — отвечает ему Пушок.
Немедленно?
Сейчас же!
Пошли тогда в чащу.
И отправились зайцы бревнышки собирать. Время было раннее, но им так не терпелось поскорее начать дома себе строить, что они даже не стали дожидаться, когда солнышко взойдет.
Идет Рваный Бок по роще, смотрит — бревнышко лежит. Поглядел на него и пошел дальше.
Одно, — говорит, — было бы два, тогда другое дело. А из-за одного и наклоняться не стоит.
Пушок за ним следом шел. Увидел бревнышко, подобрал его.
Одно, — говорит, — есть. Еще одно найду — два будет. Так бревнышко к бревнышку и наберу сколько надо.
Отнес бревнышко к ореховому кустику, возле которого решил дом себе строить, вернулся в чащу. Идет, аукает:
Ау! Как там у тебя, Рваный Бок? Нашел что-нибудь?
Нет, — отвечает Рваный Бок и тоже спрашивает: — А ты?
Я уже нашел, сделал почин.
«Смотри ты, удачливый какой друг у меня», — подумал
Рваный Бок и стал зорче по сторонам глядеть.
Идет, смотрит — дощечка на просеке лежит. Дед Матвей ехал на колхозную пасеку, обронил. Прошел мимо нее Рваный Бок.
Было бы их две, а из-за одной и наклоняться не стоит, спину гнуть.
А Пушок идет следом, смотрит — дощечка лежит. Подобрал ее.
Одна, — говорит, — есть. Еще одну найду — две будет. Так дощечка к дощечке и наберу сколько надо.
Отнес ее к ореховому кустику, вернулся, аукает:
A-у! Где ты, Рваный Бок? Нашел что-нибудь?
Нет пока, — откликается Рваный Бок. И тоже спрашивает: — А ты?
Я опять нашел.
«Гляди ты, удачливый какой друг у меня, везет ему и везет», — подумал Рваный Бок и прошел мимо еще одного бревнышка, а Пушок шел за ним, подобрал.
Так бревнышко к бревнышку, дощечка к дощечке и набрал Пушок сколько нужно было и построил себе дом. С двумя крылечками, с палисадником. Глянул как-то Рваный Бок, а уж у друга и дым из трубы идет.
Сказал:
А! Я еще и бревнышек набрать не успел, а уж он в своем доме печку топит. Что ж, кому, видно, как повезет.
И ушел в самую глубь рощи, может, там что отыскать удастся, может, хоть в этот день повезет ему.
Поджидал Лису Заяц
Прибрал Пушок в доме, наготовил еды всякой и побежал друга отыскивать. Решил на новоселье позвать его.
Пусть он со мной порадуется.
Бежит по просеке, а навстречу ему Лиса. И не нужна она была Пушку, а повстречалась. Увидел ее Пушок и остановился. Лиса его тоже увидела. Глазки подмаслила, хвостом завиляла.
Здравствуй, — говорит.
И шаг вперед сделала.
Здравствуй, — отвечает Пушок.
И шаг назад сделал.
Что же ты отступаешь? — спрашивает Лиса. — Я с тобой поговорить хочу.
И шаг вперед сделала.
Говори оттуда, — отвечает заяц. — Я издали лучше слышу.
И еще шаг назад сделал.
И заговорила Лиса:
Сказывают, ты дом построил?
Построил, — отвечает Пушок.
Сказывают, с двумя входами — парадным и черным.
С двумя, — отвечает Пушок.
Говорят, а я не верю. Приду посмотреть сегодня. Жди.
Как услышал это заяц, так и подпрыгнул: ох, недоброе
замыслила Лиса. Да что делать будешь? Сказал чуть слышно:
Приходи.
И забыл, куда шел. Домой побежал скорее. Набрал песку, насыпал в петли калиток, чтобы скрипели позвонче, затаился в сенях, ждет. Слышит — скрипнула калитка к парадному входу. Выскочил Пушок в черный и был таков.
На другой день они опять встретились. Увидел заяц Лису и остановился: и не близко и не далеко. Видеть видит его Лиса, а взять не может.
Говорит издали:
Что ж ты обманул меня? Я приходила.
А я ждал, — говорит Пушок. — Но ты, наверное, с парадного входа приходила, а я тебя у черного ждал. Думал, погнушаешься ты с парадного войти ко мне.
Ну что теперь об этом говорить, — сказала Лиса. — Я к тебе сегодня приду смотреть твой дом.
Что зайцу оставалось делать? Сказал он:
Приходи.
И опять забыл, куда и зачем шел. Помчался домой скорее. Набрал песку, подсыпал в петли калиток, чтобы скрипели позвонче. Затаился в сенях, ждет. Слышит — скрипнула калитка к черному ходу. Выскочил Пушок в парадный и был таков.
Встречает его через день Лиса. Заранее увидел ее заяц. Остановился так же, как и в прошлый раз: и не близко и не далеко. Видеть видит его Лиса, а взять не может.
Говорит издали:
Ну что же ты опять обманул меня? Я приходила.
А я ждал, — говорит Пушок. — Но ты, наверное, с черного хода приходила, а я тебя у парадного ждал. Думал, что ты, как и в прошлый раз, честь мне окажешь: в парадную дверь войдешь.
Что об этом говорить теперь, — сказала Лиса. — Беги домой. Мы сейчас с подружкой придем смотреть твой дом.
Что зайцу оставалось делать? Сказал он:
Приходите.
И помчался домой. На одну калитку повесил замок, на другую. И шмыгнул в чащу.
Пусть, — говорит, — Лиса думает, что я еще не вернулся.
Ночевать Пушок домой не пошел. К Рваному Боку под елочку забрался. Жаловался ему:
Замучила меня Лиса. И дом имею, а никакого покоя нет.
Надо отучить ее.
Как? Ума не приложу.
Я знаю как. Да только опасное дело это.
Я опасности не боюсь. Говори.
Оглянулся Рваный Бок вокруг: не подслушивает ли кто, и что-то зашептал другу на ухо. Слушал его Пушок и кивал головой:
—Хорошо, очень хорошо! Завтра мы так и сделаем.
Берлога медведя Спиридона
Нравилось медведю Спиридону капканы у охотников таскать. Поставит охотник капкан на лису или волка, а медведь Спиридон высмотрит и уволочет к берлоге. И накопилось таким порядком у медведя капканов целая дюжина. Начистит он их кирпичом, зарядит, расставит на ночь вокруг берлоги — подойди кто, попробуй.
К медведю Спиридону и пожаловали поутру зайцы. Время было раннее, но медведь был уже на ногах. Сидел на пне у берлоги и капканы кирпичом натирал, чтобы блестели.
Попросили зайцы:
Дядь Спиридон, продай нам капкан.
Капкан? — покосился медведь. — Зачем он вам?
Лиса житья не дает. Хотим изловить ее и поговорить с ней. Мы ее потом отпустим. Попугаем только.
Отложил медведь Спиридон кирпич в сторону, задумался. Помочь зайцам надо, но продай капкан — одним капканом меньше станет, уже не будет дюжины.
Почесал медведь поясницу. Поглядел на утреннее небо. Послушал, о чем сорока стрекочет, молвил:
Нет, капканы у меня не продаются. На денек-другой могу одолжить. Только вы мне за это в берлоге приберите, недосуг самому.
Лето на исходе, на деревьях уже листва зарумянилась, спать скоро на зиму заваливаться, а медведь Спиридон еще берлогу не чистил. Столько в ней мусора с прошлой осени накопилось! Одну постель зайцы два дня перетряхивали. Пыль подняли — не продохнуть.
Закроет Рваный Бок глаза, схватится лапками за живот и — ап-чхи! Смотрит — и Пушок 'за живот держится и тоже — ап-чхи! Так и чихали зайцы все время, пока чистили.
Зато уж и порядок в берлоге навели, какого у медведя никогда не было. Пол кленовыми листочками выстлали. Стены хвоей озеленили. На совесть поработали.
Кончили чистить, подвел Рваный Бок друга к двери, показал :
Вот здесь медведь Спиридон стоял, когда меня за озорство из берлоги вышвыривал. Ох и прокатился я тогда на левом боку.
И вздохнул. Потом позвал медведя и говорит:
Кончили. Видал, как убрали? В такой берлоге не только зимой — летом лапу сосать можно. Давай капкан.
Принес медведь Спиридон свой самый лучший капкан. Зарядил, подал зайцам.
Смотрите, в этот пятачок лапой не ткните. Напрочь отшибет. Покалечитесь.
Приняли зайцы капкан от медведя. Повесили на палку и пошагали к лисьей норе.
Что присоветовал Лисе Волк
Тихо у лисьей норы. Подкрались зайцы поближе, заглянули внутрь — черно. Прислушались, принюхались — нет Лисы. Распрямили плечи, во весь рост встали.
Предложил Пушок:
Давай, пока нет Лисы, поглядим, как живет она. Никогда не приходилось у Лисы в норе бывать.
А если прихватит? — нахмурился Рваный Бок. — Ставь поскорее капкан да пошли.
Не прихватит. Мы капканом прикроемся.
Не хотел Рваный Бок трусом себя перед Пушком показать, согласился. Спустились зайцы в лисью нору, прикрылись капканом. Полезет Лиса, а капкан — щелк! — и поймает ее.
Побродили зайцы по лисьей норе, всю ее оглядели. Ничего интересного не нашли. Полезли наружу. Смотрят, а Лиса идет по тропинке и курицей помахивает. Увидела их, заспешила :
Вы как здесь оказались?
П-проведать тебя пришли, — соврал Пушок.
А Рваный Бок добавил:
Проведать и поговорить с тобой.
Тогда я вас съем.
Рваный Бок за друга нырнул, а Пушок придвинулся к краю норы, припугнул Лису:
А мы тебя капканом поймаем.
Отшатнулась Лиса от норы. Хороши зайцы. Отъелись за лето, жирные, но не рисковать же из-за них жизнью? Да и вообще, зачем торопиться? Захотят есть сами вылезут.
Села Лиса у норы, сидит, курицу ест, на зайцев поглядывает. Осмелел Рваный Бок. Заговорить с ной попытался :
Мы бы к тебе не пришли, если бы ты Пушка не донимала. И дом у него свой, а покоя нет. Ну что ты к нему пристала? Не хочет он тебя в гостях у себя видеть, а ты напрашиваешься.
Молчит Лиса, ест себе курицу. Пошевелил Рваный Бок ушами, снова заговорил:
Если пообещаешь, что не будешь больше в гости напрашиваться к нему, и мы тебя тревожить не станем. Уйдем, и на этом делу конец. Не то еще три капкана принесем и все равно тебя изловим.
Управилась Лиса с курицей, обсосала косточки, закинула в кусты. Вытерла о живот ладошки и сидит молчит, на зайцев смотрит. Опять заговорил с ней Рваный Бок:
Мы тебе зла не хотели причинить. Мы как думали? Поймаем тебя для безопасности в капкан, поговорим с тобой, возьмем с тебя честное слово, что ты не будешь приставать к Пушку, и отпустим. Что здесь плохого?
Рваный Бок спросил, а Лиса и ухом не повела, даже слова не обронила. Он собирался что-то еще сказать, да Пушок остановил:
Брось, она твоих речей не понимает. На силу надеется да на хитрость. Что ж, посмотрим, кто кого перехитрит. Нас все-таки двое, а она — одна.
И затаились зайцы. Сидит Лиса, ждет, когда полезут они из норы. А день длинный выдался. Тянулся, тянулся, чуть к вечеру кончился.
Звезды небо истыкали — сидит Лиса. В полночь туман по роще пополз — сидит.
А зайцы пристроились друг возле дружки. Головы смеси ли, спят.
Сладенько похрапывают:
Хр-рр.
Слипаются и у Лисы глаза, но она крепится, не спит.
На востоке заря заалела. Далеко на деревне петух пропел. Склонила Лиса голову на грудь, прошептала
Так еще посижу.
Глаза закрыла — может, с закрытыми глазами не так сильно спать хотеться будет.
Вздохнула.
И чудится Лисе, будто подошел к ней волк Рыжий загривок и спрашивает:
Ты что, Лиса, сидишь?
Да вот, — отвечает Лиса, — зайцев в норе у себя прихватила, а взять не могу — капканом прикрылись.
А ты ткни в его пятачок палочкой, он и захлопнется. Медведь Спиридон всегда так делает, когда настороженный капкан в роще находит.
И верно, — воскликнула Лиса. — И как я раньше до этого не додумалась.
Вскрикнула и очнулась.
Смотрит — капкан сдвинут. Нора пуста. И кто-то бойко улепетывает через терновник.
На что Ивашка обиделся
Пришел медвежонок Ивашка к речке и видит: конец лету. Покрылась речка голубым ледком. Солнце красными огоньками в нем отражается, и каждый огонек подмигивает зовет будто:
«Что же ты, Ваня, на бережке стоишь? Идем кататься».
Спустился Ивашка на лед, потоптался у берега — держит, вроде. И все-таки дальше не решился идти: вдруг нет еще во льду крепости, подломится и... искупаешься. А купаться в осенней воде Ивашке никак не хотелось.
И тут видит он: бежит заяц Рваный Бок. Окликнул его Ивашка, приказал:
Пройдись-ка по речке, а я погляжу.
Так рассудил Ивашка: лучше зайца послать, чем самому рисковать. Если даже и провалится Рваный Бок, ничего с ним не сделается. Будет скакать по роще — обсохнет!..
Зорко наблюдал Ивашка за зайцем. Видел: хорошо держит его лед, не гнется даже. А когда дошел заяц до середины речки, крикнул ему медвежонок:
А теперь попрыгай, а я погляжу... Ну как, держит лед-то?
Держит, —- весело ответил Рваный Бок и покатился по речке.
Увидел это Ивашка и осмелел. Вылез на берег, разбежался и — ух! — поехал. Так и стрельнули во все стороны по льду белые стрелки, а на самой середине расступился лед, и — ульк! — ушел Ивашка под воду.
Вынырнул. Косматый. Перепуганный. В шерсти льдинки поблескивают. И голос дрожит.
Ох!.. Ох!..
Долго Ивашка у речки бегал, обсыхал да грелся. А уж на зайца сердился — сказать даже страшно. Если бы попался он ему в эти холодные минуты, не скакать бы ему больше
по роще. Уверен был Ивашка, что схитрил Рваный Бок: не в полную силу прыгал.
Оттого под ним и не провалился лед, а подо мной провалился, — говорил Ивашка и грозил кулаком. — Ну, погоди... Рваный Бок.
Прослышал Рваный Бок об угрозе Ивашки, к медведю Спиридону побежал:
За что он на меня сердится? Я же честно прыгал, далее лапки отшиб. А почему подо мной не провалился, а под Ивашкой провалился лед, я и сам не знаю.
Некогда было медведю Спиридону с зайцем заниматься. К зиме он готовился. Берлогу утеплял.
К Пушку побежал Рваный Бок, ему на Ивашку пожаловался :
Ну за что он на меня обиделся?
Но и Пушку не до него было, он тоже к зиме готовился: окошки обмазывал.
Готовься и ты, — говорит.
А Рваному Боку что готовиться? Дом он себе строить не стал: с ним, оказывается, одни только хлопоты — ремонтируй его, утепляй. Да и покоя в нем нет: все знают, где искать тебя.
Построишь дом — и будешь прикован к нему. А так я вольный. Надоест под елочкой жить — под сосенкой устроюсь. Под сосенкой надоест — под валежину какую-нибудь переберусь. И никаких хлопот.
Снял Рваный Бок с себя серую летнюю шубку, повесил на ореховый куст, надел зимнюю белую.
Вот и готов я к зиме. И никакого мне дома не надо. Глупый Пушок, силу только зря на дом тратил.
Вертихвост караулит сено
Зима в этот год легла снежная. Такие сугробы по роще наставила, не пройти. Пушок с вечера закрывался у себя в домике и спал до утра на теплой печке, а Рваный Бок под старой елью приют себе нашел — елочка его вся под снег ушла, не подлезть.
Спал Рваный Бок по ночам тревожно. Хрустнет сучок от мороза — поставит он уши торчком, послушает, но идет ли кто. Обвалится ком снега с макушки дерева, опять Рваный Бок уши настораживает: не волк ли крадется.