Поняв, что нужно спасать положение, Йоган Нагель поднялся и, привлекая внимание к себе, несколько раз взмахнул над головой папкой для бумаг. Документы тотчас выпорхнули и полетели на пол. Нужного эффекта команданте добился.
– Уважаемые гости! Хотелось сохранить это до времени в тайне, однако так уж получилось. Одним словом, мы готовим прорыв в сфере нашего общего бизнеса и разрабатываем препарат двенадцатого поколения. Дело почти сделано, друзья мои, и все это благодаря новой технологии направленного взрыва, так что шума избежать, увы, не удается.
После такого сообщения все зааплодировали. Оптовики радовались ожидаемой новинке, а свои хлопали по привычке, придерживаясь теории о гениальности команданте.
18
Взрыв камеры допросов застал камрад-полковника Либермана врасплох, а последующие два взрыва посеяли панику на всей станции.
Позже выяснилось, что к этому причастен Найджел Вершин, информации о котором Либерман, как ни старался, не смог получить ни в одном из доступных информационных узлов. А учитывая финансовые возможности Треугольника, доступны были очень и очень многие.
«Увы, сэр, нам о нем ничего не известно», – примерно так или несколько иначе отвечали все подкупленные секретные сотрудники, и Либерман оставался один на один с задачей со всеми неизвестными. Впору было подумать, не вести ли себя с Вершином поосторожнее, однако не таков был Бен Либерман. Играть по таким правилам он не любил, а потому решил, что Вершина следует бить.
Кто же знал, к каким это приведет результатам?
Бесстрастная видеозапись зафиксировала вынужденный блеф перепугавшегося арестованного. Бедняга нес какую-то чушь про заминированные ботинки. Никто в это, конечно, не верил – и вдруг взрыв. Кровавые брызги запачкали даже видееобъектив – блеф оказался самой настоящей правдой.
После этого первого взрыва у полковника Либермана напрочь испортился стул. И только находясь уже в служебном сортире, он вернулся к здравому анализу ситуации и снова вспомнил о виновнике произошедшего события – Найджеле Вершине. А что, если он погиб? Куда в таком случае деваться Бену Либерману от гнева команданте?
Быстро закончив остаточные процедуры, полковник добежал до своих телефонов и потребовал доложить ему о состоянии Вершина.
Когда выяснилось, что тот уцелел и находится в медицинском отделении, Либерман ожил, задышал глубже, но тут послышался новый взрыв, а спустя короткое время еще один.
После этого на столе разом зазвонили все аппараты связи, и Либерман поочередно их включал, чтобы выслушать доклад или успокоить должностных лиц высоких рангов.
Оказалось, что кроме основной пары обуви взорвалась и вторая. А поскольку после первого взрыва с ботинками работали раздельно, погибли еще два расчета саперов-исследователей.
Когда в этом шквале звонков наконец-то наступила пауза, Либерман вызвал к себе камрад-лейтенанта Сквоттера и потребовал доставить к нему Найджела Вершина.
– А кто это, прошу прощения?
– Арестованный «номер один», или, другими словами, главный свидетель.
После этого лейтенант исчез и появился спустя двадцать минут в сопровождении двух небритых санитаров. Они тащили длинные носилки, на которых восседал совершенно голый человек. Половина волос на его голове была опалена взрывом, а на теле черные пятна копоти перемежались живописными синяками и кровоподтеками.
– Что с вами случилось, друг мой? – трагическим тоном воскликнул Бен Либерман, бросаясь к Вершину, как к родному брату. – Почему вы в таком виде?
Найджел посмотрел на незнакомца долгим взглядом и глухо произнес:
– Водки мне... Водки и одежду...
– Сейчас организуем, – точно устроитель банкетов улыбнулся полковник, и распахнув стенной шкаф, достал свой второй комплект легкого обмундирования. – Вот, дружище, чистейший хлопок.
– Сначала водки, – прохрипел Найджел.
– Один момент, мой друг! Один момент!
Либерман достал из того же шкафа закаченную бутылку, сорвал пробку и, подхватив вазочку для карандашей, налил в нее водки. Напиток был редкий и очень дорогой, и Бена душила жаба, однако от этого арестованного сейчас зависело, как будут развиваться дальнейшие события – спишут ли погибших при взрывах в неминуемые потери или же эти жертвы лягут в основу приговора военного трибунала.
Когда Найджел брал поданную ему вазу, его рука слегка подрагивала. Реальность все еще двоилась перед его взором. Тем не менее Вершин буркнул «за встречу» и аккуратно выпил все до капли.
Выдохнув пары, он покачал головой и спросил:
– У тебя здесь душ есть?
– Нету, – соврал Либерман.
– Тогда я прямо здесь из графина помоюсь.
– А-а, кажется, есть, – тут же вспомнил камрад-полковник. – Там и полотенце чистое, и сушилка.
– Спасибо, – поблагодарил Найджел и, спустив ноги с носилок, поднялся.
– Всё-всё, пошли вон, – быстро заговорил Либерман, выталкивая из помещения санитаров и камрад-лейтенанта Сквоттера. Однако возле самых дверей он придержал последнего за штаны и шепнул ему на ухо:
– Не уходи далеко – мало ли что...
19
Через сорок минут, умытый и переодетый в новую форму Бена Либермана, Найджел Вершин сидел за столом и беседовал с хозяином кабинета, а также со специально приглашенным технологом Банкоком.
– Я, конечно, тысячу раз извиняюсь, дорогой камрад, что так получилось, но предлагаю начать все наши отношения с чистого листа.
Либерман лучился целым набором дружеских улыбок, а технолог Банкок, напротив, был сосредоточен как никогда. Он прервал словесные излияния камрад-полковника категорическим жестом руки, и тот замолчал.
– Препарат, – произнес Банкок медленно. – Препарат с вами?
– Со мной, – в тон технологу ответил Вершин.
– О! – вырвалось у полковника Либермана, который был поражен степенью взаимопонимания этих двух людей.
– Мне понадобится трибинатарная основа и растворитель бытовой типа «ореховый куст».
Банкок не спеша поднял с пола докторский чемоданчик и, поставив его на стол, произнес:
– Здесь... есть... все...
– Отлично, – кивнул Найджел. Он открыл чемодан и быстро нашел то, что ему требовалось. Тем временем Либерман не дыша следил за действиями главного свидетеля и думал о том, что еще три пары ботинок, принадлежавших членам команды уиндера «Саратога», скрыто угрожают безопасности «Революшн-II».
Вершин намочил бытовым растворителем ватный тампон и принялся протирать ноготь на мизинце левой руки. После этого подул на палец и, взяв другой тампон, смочил его в растворе трибинатарной основы. Проведя несколько раз этим тампоном по ногтю мизинца, Вершин со всеми предосторожностями вернул его в склянку с основой. Затем тщательно закупорил пробку и встряхнул.
– Теперь добавьте сюда каплю нейтрализатора, и раствор готов.
Банкок не заставил себя долго ждать. Теперь он двигался очень быстро, и было видно, что технолог очень взволнован.
Наконец нейтрализатор вспенил полученный раствор, и хлопья неизвестного осадка трижды достигали поверхности и снова падали на дно, пока не повисли в жидкости равномерной взвесью.
– Можно, – уверенно произнес Найджел.
– Можно, – повторил за ним Банкок и счастливо улыбнулся. Затем намочил в растворе кусочек ватки и положил его под язык.
С минуту он сидел с закрытыми глазами и слегка покачивался, словно его баюкали невидимые волны теплого моря. Временами улыбка трогала его бледные губы, и в эти мгновения Банкок казался живым человеком.
Вскоре из-под сомкнутых век потекли слезы, и технолог очнулся. Он с удивлением посмотрел на Найджела и полковника Либермана, а затем с выражением крайней брезгливости оглядел помещение, в котором пребывал.
– В какой грязи и низости мы живем, господа! – неожиданно воскликнул он. И уже тише добавил: – Я не хочу сюда возвращаться. После того, что испытал, – не хочу.
20
Уже на следующий день на столе команданте Нагеля лежал самый наиблагоприятнейший отчет о качестве представленного Вершиным препарата. Особым пунктом технолог Банкок выделил необходимость на начальном этапе получать препарат от нового партнера, поскольку сразу собрать нужные производственные мощности чрезвычайно трудно.
– Я хочу поговорить с этим человеком, – сказал команданте, и за Вершиным тотчас послали курьера.
Вскоре Найджела доставили прямо в кабинет политического руководителя, но предварительно Анни и Хлоя так тщательно обыскали гостя, что он вошел в кабинет Нагеля с улыбкой и легким румянцем на щеках.
– Прошу садиться, мистер Вершин.
– Спасибо, сэр.
– Вам идет эта форма. Не хотите ли остаться у нас насовсем?
– Насовсем? – Найджел огляделся, словно ему предлагали жить в кабинете вождя, и, утвердительно кивнув, сказал: – У вас тут довольно уютно, сэр, и если наши дела пойдут, то почему бы и нет...
– Вам идет эта форма. Не хотите ли остаться у нас насовсем?
– Насовсем? – Найджел огляделся, словно ему предлагали жить в кабинете вождя, и, утвердительно кивнув, сказал: – У вас тут довольно уютно, сэр, и если наши дела пойдут, то почему бы и нет...
– Свои источники вы тоже пока не собираетесь нам открывать? – Команданте улыбнулся гостю как мудрый вездесущий старичок – хитро и весело.
– Мои источники очень осторожны, сэр. Одно неверное движение – и они исчезнут, а мы с вами останемся при своих прежних активах. – Вершин развел руками. – А кому это надо?
– Вам стоит поговорить со своими поставщиками, мистер Вершин. У нас огромная станция и три чудесные планеты – Зуфар, Червонец и Судак. Мы можем создать вам любые условия.
– Можете быть уверены, сэр, что я расскажу о ваших широких возможностях.
– А недоразумение...
– А про недоразумение я уже забыл. Чего только не случается в бизнесе.
Йоган Нагель пошевелил бровями, Вершин почесал нос. Они помолчали. Команданте пододвинул к себе листок бумаги и пробежал его глазами.
– Вы бывший военный, мистер Вершин?
– Да, сэр. Я состоял в вооруженных силах республики Конклав. До того момента, пока она не прекратила свое существование.
– У вас есть семья, дети? – посмотрев в шпаргалку, спросил команданте.
– О нет, сэр. Я всегда оставался один.
– М-да. В таком случае позвольте с вами проститься и пожелать счастливого пути.
Команданте поднялся, Найджел Вершин тоже. Они обменялись рукопожатиями, и команданте, как бы между прочим, спросил:
– Куда теперь?
– Еше не знаю, сэр. Я ведь в этих краях недавно, хочется осмотреться, может, слетать на Новую Каледонию.
– А зачем вам Новая Каледония?
– У меня там знакомый живет – вместе служили еще молодыми лейтенантами.
– Понятно. – Нагель вздохнул. – Только не советую я вам лететь на Новую Каледонию и вообще появляться в районе Прибрежных Миров...
– Почему, сэр?
– Там находится тайная военная база Объединения Англизонских Миров. Они уничтожают любой объект, который попадает в их поле видимости – судно, катер, спутник. Все что угодно... Есть даже мнение, – команданте понизил голос, – есть мнение, что населения Деркача и Новой Каледонии уже не существует...
– Вы хотите сказать, сэр... – начал было Вершин и не договорил.
– Именно так, дорогой друг. Живем как на пороховой бочке. Ну, прощайте... Ваш экипаж незамедлительно освободят, а то, что сняли с корабля, поставят на место.
– До свидания, сэр.
Найджел покинул апартаменты команданте, и курьерский унтер-офицер довез его на пузатеньком каре до причальных терминалов. Там, прямо возле перехода на «Саратогу», в окружении полутора десятков вооруженных охранников Вершина ждала его команда.
Лицо Абу Сайда представляло собой сплошную маску из синяков.
Ральф Хильке мог видеть только одним глазом – второй совершенно заплыл.
У Бунзена были рассечены обе брови. Вдобавок ко всему бедняги были разуты и стояли на холодном полу босые, а их руки были стянуты шипованными наручниками.
– Снимите наручники, – приказал Найджел человеку с погонами лейтенанта.
– Вы не полковник Либерман, – возразил лейтенант, посмотрев на прикрепленную к мундиру бирку.
Наверное, имело смысл вызвать местное начальство, которое, по всей видимости, забыло довести свои распоряжения до нижних чинов, однако Вершина распирала злость. Совершенно непрофессиональное чувство, однако это было так.
– Сними с них наручники, у тебя осталось совсем мало времени, – зловеще произнес Найджел и ткнул лейтенанта пальцем в грудь.
Тот попытался схватить нахала за палец, но получил молниеносный и страшный удар головой в лидо.
– Эй, он сшиб нашего лейтенанта! – завопил один из охранников, но тут же согнулся пополам, получив в солнечное сплетение.
– Так, мразь, буду теперь вас учить! – объявил Найджел. – Кто бил моих людей?
– Это не я, сэр, я точно не бил! – завопил рыжий толстяк. – Это лейтенант Фальберг и еще двое из другой смены!
– Я знаю, что не ты, – ответил Вершин. – Сними с них наручники.
– Есть, камрад-полковник! Одну секунду!
Рыжий стал возиться с оковами, и первый же освобожденный узник – а это был Ральф Хильке, с рычанием набросился на другого охранника, носатого здоровяка. Он вцепился обидчику в горло и повалил его на пол. Носатый попытался вывернуться, но на помошь Хильке пришли Сайд и Бунзен.
Найджел оттащил их вовремя – еще немного, и они забили бы несчастного до смерти. Остальные тюремщики стояли, прижавшись к стенам коридора, и даже не пытались воспользоваться своим оружием.
– Ладно, хватит, ребята, – скомандовал Найджел. – Давайте на судно, а вы, – он указал на жавшихся по стенам охранников, – живо тащите нам еду с вашего склада – это распоряжение самого высокого начальства. И не забудьте привести врача для этого лейтенанта. Кажется, я слишком сильно его приложил...
Когда все ходячие охранники умчались, Вершин перешел на уиндер и застал своих матросов за разборкой располосованных на ленты вещей.
– Посмотрите, хозяин, что эти гады сделали! – потрясая тряпками, завопил Абу Сайд. – Одежду порвали, все остальное вытрясли или утащили с собой.
– Ничего ребята, они нам сейчас все компенсируют, уверяю вас. Может, кому врач нужен? Кости целы?
– А хрен его знает. – Бунзен поморщился, ощупывая свои ребра. – Но главное, ботинок у нас нет. Неловко без обуви, капитан...
В дверь переходного шлюза постучали, и Вершин пошел открывать. На этот раз пришли солдаты из службы материального обеспечения, а вместе с ними полковник Либерман.
– Принесли вам вещевое довольствие, дружище. – Он помахал рукой, тактично не замечая лежащих в луже крови лейтенанта и охранника.
Найджел посторонился, и солдаты перенесли на борт консервы, напитки, табак, а также хлопковое и шерстяное обмундирование лучшего качества, которое полагалось только камрадам высокого ранга.
– Ну вот, вещички, кажется, вернули, – подходя к Найджелу, изрек Либерман. – А это в качестве погашения моральных издержек.
С этими словами полковник передал Вершину карточку на пятьдесят тысяч кредитов. Тот взял подарок и, повертев, спрятал в карман. Карточка была с лимитом разового снятия денег, из чего выходило, что за ним собирались приглядывать, отслеживая платежи. Впрочем, этот трюк был Найджелу известен, и он знал несколько способов, как снять все деньги разом.
– Одежда, извините, только военная, но если вы подождете, то мы за несколько часов добудем вам гражданскую, – предложил Либерман.
– Не нужно, обмундирование вполне добротное.
– Я знал, что вы не откажетесь. – Либерман улыбнулся. – Куда сейчас рванете?
– Еще не знаю. Возможно, туда, где больше народу, – чтобы затеряться.
– На Онслейм?
– Возможно, на Онслейм.
– Эх, завидую я вам. – Либерман вздохнул и посмотрел в потолок. – Море, девочки, контрабандные товары и порнографические фильмы. А тут ежедневное служение отечеству и оплоту демократии в условиях жесточайшей ответственности.
Лицо полковника сморщилось, казалось, он вот-вот пустит слезу. Но вот Либерман неловко повернулся, и замаскированный за булавку для галстука микрофон упал ему на живот.
– Оп, неприятность, – смущенно улыбнулся он и сунул микрофон за пазуху. – Каждый день такие неприятности. Вон третьего дня важный свидетель Гуго Брант разбился вдребезги, упав с койки.
Найджел удивленно поднял брови.
– Да-да, не удивляйтесь, соленоиды в полу старые, особенно здесь, в тюремной зоне. Гравитационные распределители тоже нуждаются в ремонте. Вот в камере несчастного Гуго и образовался пик гравитации в 40 g. Он скатился с кровати и рухнул, как с тридцатиметровой высоты.
– Уверен, что это временное невезение, камрад. Все у тебя обязательно наладится.
– Хорошо бы.
– Я уверен. – И Вершин похлопал Либермана по плечу.
21
За «Саратогой» увязалось несколько штурмовиков, якобы провожающих, но уиндер прибавил тяги и уверенно оторвался от этих хулиганов.
Бунзен привычно сидел у штурвала, Хильке разбирался с полученными консервами, а Сайд срезал с одежды все бирки с упоминанием Треугольника. В других местах за такие нашивки можно было запросто получить по морде, а этого никому не хотелось. Получили с избытком.
«Ну вот, еще немного, – подумал Вершин, – и можно будет сказать, что ногу в дверь мы уже просунули». Теперь ему следовало поскорее получить наличные деньги и избавиться от «Саратоги», поменяв ее на другое судно, поскольку на борту уже наверняка имелась масса жучков и радиомаяков – это ведь проще простого.
После смены судна надлежало сходить на встречу и получить препарат «FOG-7» – тот самый наркотик, который привел в такой восторг технолога Банкока.