Более того, отказ от этого тезиса откроет сразу две новые области изучения сибирской истории. Первая область — это история войн, которые длились в общей сложности более 200 лет. Вторая область — это отношения русских с сибирскими и центральноазиатскими народами. Кроме этого, каждый историк Сибири сможет открыть и в своей теме новые аспекты и грани.
Можно сказать так: официальная версия истории русского завоевания Сибири, настоянная на исторической мифологии, украла у историков лучшие темы и интереснейшие вопросы.
Второй мой довод обращен к жителям Сибири. Положение сибиряков в стране как жителей далеких индустриальных окраин, как поставщиков нефти и газа, как доноров для всей страны во многом определяется исторической мифологией. Ведь обоснование идей для политических проектов черпается из прошлого. Если сказано, что сибиряки живут в «слабонаселенной, заснеженной стране», чуть ли не на целине, то и нечего им жаловаться на свою судьбу и требовать лучшей участи. Пусть себе добывают газ и нефть, плавят чугун и алюминий, и будут этим довольны.
Причина неравноправия центра России и Сибири коренится в этом мифе. Вокруг Москвы за века созданы толстые напластования мифов о том, что здесь столица, центр, финансы, образование и культура. Поэтому при планировании нововведений вполне логично кажется, что управление, вместе с ним и финансы, снабжение и все остальное нужно разместить именно в Москве. А если вокруг Сибири созданы мифы о том, что страна не более чем «заснеженная целина», то о каком управлении здесь можно говорить? На «заснеженной целине» можно разместить только карьер, рудник, завод, в лучшем случае — с убогим рабочим поселком.
Надо понимать, что миф сильнее рациональных доводов. Если перекрыть нефте- и газопроводы, прекратить отгружать уголь, сталь, алюминий и прочую продукцию, прекратить пользоваться московскими банками, то от благополучия Москвы быстро ничего не останется, ибо вся экономика центра России завязана на сибирские ресурсы.
Русские прожили в Сибири вот уже более 300 лет, вобрали и ассимилировали коренные народы, и они вполне могут считаться наследниками всей древней сибирской истории и культуры. Дворец Ли Лина, курган и чаа-тас одинаково родные как для хакаса из Абакана, так и для русского из Минусинска. В этом самом Минусинске можно видеть много лиц, словно сошедших с таштыкских погребальных масок начала I тысячелетия нашей эры. Для русских в Сибири история динлинов, Тюркского и Кыргизского каганата стали такой же общей историей, как и история России.
Как наследники этой древней и богатой культуры, более древней, чем русской, русские в Сибири могут потребовать себе подобающего отношения:
Москвич:
— Да что у вас там, в Сибири, только тайга и снег.
Сибиряк: (доставая из кармана копию китайского бронзового зеркала династии Хань).
— Оригинал этого зеркала привезли к нам тогда, когда ваши предки еще из землянок не вылезли. А у нас уже была высокая культура.
Я надеюсь дожить до того времени, когда в Сибири начнут изучать и гордиться своей древней культурой, языками своих степных предков.
Мой третий довод обращен к политикам. Исторические мифы Московского государства сыграли свою роль в становлении и укреплении России. С этим даже и не надо спорить, потому что это есть исторический факт. Но надо понимать, что теперь времена изменились. В XVII веке России хватило сил для завоевания и подчинения столь огромной территории. В XXI веке сил может не хватить даже на удержание того, что досталось в наследство. И силы государства Российского значительно ослабели, да и восточные регионы теперь стали развитыми и сильными. Удержать их в России нельзя, если продолжать держать жителей Сибири на положении людей «второго сорта», на положении сырьевой колонии. Китай, предложив приемлемые условия присоединения типа «одна страна — две системы», вполне может получить сибирские территории без потерь и даже с поддержкой населения. Кричать и посылать войска тогда будет поздно.
Удержать Сибирь в России можно, только опираясь на сибиряков, предоставив им широкие права в рамках федерации. А для этого надо официально отказаться от насаждения представления о Сибири как о «заснеженной земле» и «источнике сырья».
Моя работа построена таким образом. Я взял три наиболее распространенных мифа о завоевании Сибири, которые бытуют в исторической литературе и публицистике: миф о покорении Сибири Ермаком, миф о крестьянской колонизации и миф о том, что никаких войн не было. В частях книги я даю краткое изложение мифа, краткую справку о его происхождении, а потом разбираю сведения, накопленные историками, которые излагают более или менее реальную историческую обстановку. Каждый читатель, таким образом, сам может сделать вывод о том, соответствует ли миф реальной обстановке или нет.
Я отлично понимаю, что в настоящей книге тема только чуть-чуть затронута, но ни в коей мере не разобрана до конца. Этому препятствовали трудности самого разного рода, среди которых самым главным был острый недостаток времени.
В будущем я намереваюсь разобрать еще несколько крупных сюжетов, среди которых будут сюжеты о том, как русские захватили Амур, об истории Джунгарского ханства, о падении могущественного Алтын-хана и о том, как это повлияло на русские владения в Сибири. Будет также сюжет о том, как Российская империя и Цинский Китай разделили между собой Центральную Азию. Это будет новая книга, скорее всего, с названием «Раздел Азии». Мне хотелось бы «Покорение Сибири» объединить с этим продолжением под общим названием «Раздел Азии», да, видно, не выйдет.
Поскольку в России вышло уже немало книг, в которых авторы выступают против официальных версий самого разного рода, то мне понятно, что мою книгу также будут критиковать. Поэтому я заранее обращаюсь к своим будущим критикам — если появилось такое желание, то критикуйте публично, а не в сборниках типа «братская могила» или на келейных конференциях. Обещаю не оставить без внимания и ответного выступления ни один критический отзыв.
Надеюсь дожить до тех пор, когда отношение к истории будет спокойным и трезвым, не настоянным ни на каких политических соображениях, когда возможно будет заниматься любыми темами. Я надеюсь дожить до тех времен, когда история Сибири займет достойное и подобающее ей место в мировой истории. Есть надежда, что мой труд внесет свой посильный вклад в это дело.
Автор
Красноярск — Москва
Март 2003 — декабрь 2004 гг.
МИФ ПЕРВЫЙ ПОКОРЕНИЕ СИБИРИ ЕРМАКОМ
ГЛАВА 1
Создатели мифа
Миф о покорении Сибири Ермаком занимает почетное место в системе исторической мифологии государства Российского. Еще бы, именно с этого события началось неудержимое распространение государства на восток, захват огромных площадей с колоссальными богатствами, что и вывело Россию в число лидирующих стран мира. С тех пор внутренняя политика и экономическое развитие идут с переменным успехом, но Россия всегда играет очень заметную роль на мировой политической арене. «Могущество России будет прирастать Сибирью», — сказал один из зачинателей русской патриотической мифологии и страстный борец за ее чистоту Михайло Ломоносов. Так оно и было, и все эти 300 лет могущество России ощутимо прирастало сибирскими соболями, зерном, углем, металлом и нефтью с газом[[9] ].
В системе мифов, которые объясняют присоединение Сибири к России, этот миф занимает центральное место и является источником всех остальных мифов. Вся остальная мифология, в том числе мифы о «мирном присоединении», «крестьянской колонизации» и о том, что «никаких войн не было», берут свое начало и обоснование в мифе о покорении Сибири Ермаком. Происхождение всего длинного и развесистого куста мифологических представлений связано с тенденциозным истолкованием первого события в истории русского господства в Сибири — похода Ермака.
Автора, автора!
Как и большинство исторических мифов, сей миф имеет весьма давнее происхождение. В своих основах он стал формироваться еще в середине XVII века, практически, на основе воспоминании участников этого похода, которые в 1622 году при составлении синодика павших в битве у Чувашского мыса еще были живы. Ну и на основании очень своеобразных условий того времени.
Автора, автора!
Как и большинство исторических мифов, сей миф имеет весьма давнее происхождение. В своих основах он стал формироваться еще в середине XVII века, практически, на основе воспоминании участников этого похода, которые в 1622 году при составлении синодика павших в битве у Чувашского мыса еще были живы. Ну и на основании очень своеобразных условий того времени.
Обратиться к прославлению Ермака заставили неотложные политические нужды. Первый этап в создании великого патриотического мифа о Ермаке совпал с крайним ухудшением положения на границе русских владений в Сибири. В 20-х годах XVII века с русскими граничили владения ойратов — западномонгольского народа, кочевавшего по Иртышу. Это был очень многочисленный народ, который мог выставить в общей сложности 120 тысяч всадников. Даже ничтожной доли этого войска вполне хватило бы, чтобы выбить русских из Сибири, тем более, что в то время гарнизоны в острогах редко превышали 100–200 человек.
Ойраты воевали с казахами, и в 1619 году казахский хан Есим собрал большое ополчение, напал на ойратов и нанес им тяжелое поражение. Оно было настолько сильным, что ойратам пришлось бросить свои кочевья в верховьях Иртыша и перейти к северу, на степной берег Оби, непосредственно к границам русских владений. Это вызвало огромную тревогу в русских городах, ибо достаточно было одного ойратского удара, чтобы взять города. Правда, ойраты, ослабленные поражением и перекочевкой, не предпринимали враждебных действий. Но все равно, русские принялись укреплять свои позиции: усиливать укрепления и отряды, запасать продовольствие и боеприпасы к возможной осаде.
Вот тут-то тобольская архиепископия внесла свой посильный вклад в организацию обороны русских владений в Сибири. В Тобольск были вызваны казаки, ходившие в поход с Ермаком и позже поселившиеся в Сибири. С их помощью был составлен первый синодик погибших казаков в решающей битве у Чувашского мыса. Архиепископ Тобольский и Сибирский Киприан предписал во всех церквах воздавать «вечную память» Ермаку и его казакам как пострадавшим за христианскую веру [21, с. 6]. Этим церковь старалась сплотить русских жителей Сибири перед лицом угрозы.
Спустя 15 лет после этих событий, в 1636 году, когда обстановка более или менее успокоилась, была составлена первая повесть о Ермаке. Ее автором стал дьяк архиепископа Тобольского и Сибирского Макария Савва Есипов. Его повесть еще известна под названием Есиповской летописи. Название у нее было длинное и само по себе уже отражает идейные пристрастия автора: «О сибирстей стране, како соизволением божиим взята бысть от русского копья, собранного и водимого атаманом Ермаком Тимофеевым и своею храброю и предоброю дружиною и соединомысленною».
Это был самый первый этап мифотворчества. Для Саввы Есипова не была важна сама по себе фигура Ермака как покорителя Сибири. Поэтому он в повести упоминается, но не выводится на первый план. В. Г. Мирзоев пишет: «Ермак, хотя и постоянно упоминается, однако не наделяется какими-то индивидуальными чертами, которые возвышали или даже отделяли бы его от остальных казаков. Его роль вождя в повести не подчеркнута, — ни вообще, ни в отдельных случаях…» [36, с. 26].
Главным для дьяка было то, что Сибирь была присоединена к России исключительно усилиями верноподданных царских слуг во главе с Ермаком. Для Саввы Есипова был важен сам факт завоевания Сибири и не важна была фигура главного завоевателя. Для автора важно было подчеркнуть, что завоевание Сибири было «предусмотрено» Провидением именно для русских и совершено с божьего «позволения». Дьяк в этом отношении был сыном своего времени, которое устанавливало свои представления о мире.
Именно Савва Есипов стал автором одного из самых живучих мифов о завоевании русскими Сибири. Для того, чтобы объяснить, почему русские сумели разгромить превосходящие силы Кучума и закрепиться в захваченной столице ханства, Савва впервые высказал убеждение, что эти победы достались благодаря мужеству и храбрости казаков, а также превосходству огнестрельного оружия над луками. Это убеждение живет вот уже более трехсот лет, и, судя по всему, не собирается сдавать своих позиций.
Мысль о превосходстве огнестрельного оружия родилась из представления о том, что русский отряд, приведенный в Сибирь, был крайне малочисленным. Ко времени Саввы Есипова в русских городах уже успели забыть обстоятельства похода Ермака, и автору повести пришлось черпать сведения из рассказов последних живых участников похода, опрошенных в Тобольске в 1622 году при составление синодика павших во время этого похода. Казаки подробно описали битву у Чувашского мыса 26 октября 1582 года, закончившуюся взятием Искера, и перечислили по памяти имена погибших в ней казаков. Этот синодик и рассказ очевидцев были для русских очень долгое время практически единственными источниками сведений о походе.
Почему же казаки столь подробно описывали битву у Чувашского мыса и не уделяли такого внимания другим битвам? Скорее всего, в битвах, которые произошли до последнего решающего боя у Чувашского мыса, участвовали отдельные отряды, которые постоянно теряли людей в боях. За время похода от переволоки до Искера было несколько кровопролитных боев и штурмов городов, в которых отряд Ермака нес большие потери и таял на глазах. Но при этом всегда оставалась часть казаков, которая в боях не участвовала, оставляемая в резерве в качестве гребцов на плотах и стругах. Эти казаки, видимо, не знали во всех деталях сражения до битвы у Чувашского мыса и потому ничего не могли о них рассказать.
В сражении же на подступах к Искеру Ермаку пришлось бросить в бой всех казаков, все резервы и потому среди доживших до 1622 года было больше всего участников именно этого, решающего сражения, и они своими рассказами сделали его главным и решающим во всем походе, хотя это было не совсем так. По рассказам очевидцев выходило, что небольшой отряд казаков, всего в четыре сотни, одержал победу над большим войском хана Кучума.
Герард Фридрих Миллер, историк XVIII века, сумел выяснить дополнительные подробности этого похода, в частности, что казаков было несколько тысяч человек, и узнать о других кровопролитных битвах, только потому, что тщательно разыскивал сведения об этих событиях в русских документах и проверял их по рассказам местных татар.
Савва Есипов, совершенно очевидно, не знал обо всех этих деталях, пользовался только синодиком и рассказами казаков, и для объяснения этого необычного факта победы небольшого русского отряда над огромным войском Кучума и выдвинул убеждение — русская победа объясняется превосходством огнестрельного оружия.
Собственно, Савва Есипов придумал только первую часть мифа, в которой утверждается победа крайне немногочисленного русского отряда с огнестрельным оружием над многочисленным татарским войском хана Кучума. Вторая часть мифа, в которой превозносилась уже фигура самого Ермака, была выдумана чуть позже. В самом конце XVII века, примерно в 1698–1699 годах, Семен Ремезов закончил свою книгу «История Сибирская». Это была первая историческая книга, написанная русским автором о Сибири. И она же была источником мифа о том, что завоевание Сибири произошло во многом благодаря личным усилиям Ермака.
Ремезов расцветил свое сочинение описаниями многочисленных чудес и знамений, которые сопровождали поход казаков и сражения. Сам Ермак получает ореол святости и действует как святой, ратующий за распространение христианской веры. Бог непосредственно вмешивается в ход событий и даже дает указания дружине. В общем, идею «предназначенности» Сибири для русских Ремезов взял и довел до логического конца.
Собственно, ему надо было подчеркнуть именно эту идею «предназначенности». Но, сделав ее настолько явной и очевидной, он внес существенные изменения в исторический образ Ермака: «Ремезов сравнивает его с библейским Самсоном, изображает его действующим в молитвах и постах, подробнейшим образом описывает чудеса, будто бы свершавшиеся над его телом» [36, с. 35].
Происхождение этого мифа просто и понятно: раз сам Бог ратовал за присоединение Сибири к России (вот оно, проявление Большого Московского мифа!), то его орудием на земле должен быть не кто иной, как святой. А святому положено проводить жизнь в молитвах и постах и совершать всякие чудеса, в том числе и посмертно. Что и было Ремезовым самым подробным образом описано.
Одним словом, мифологическое представление о завоевании Сибири Ермаком уже было сформировано полностью в XVII веке.
Первоначально все-таки люди разделяли две версии: храбрость казаков вкупе с огнестрельным оружием и святость Ермака. Но для более поздних времен эти версии перемешались и слились в одну. Есиповская повесть и «История Сибирская» Ремезова стали для историков главными источниками. Они отвергли в процессе критики источника все рассказы о чудесах, знамениях и беседах Ермака с Богом, но факты, излагаемые в этих двух книгах, восприняли, попытались сопоставить и сравнить между собой, что и привело к слиянию двух версий. После этого миф стал звучать так: волевой и целеустремленный Ермак, опираясь на храбрость казаков и огнестрельное оружие, завоевал Сибирь. В дальнейшем к этому ядру мифа, которое уже не изменялось, добавлялись те или иные пристройки и добавления.